«Когда к увлечению большими оборонными расходами СССР добавилось снижение цен на нефть, — мы видели, к чему это привело, — заявил на днях глава Минфина Антон Силуанов. — Произошел распад государства…» Выступая с лекцией «Бюджет как инструмент экономического роста» перед студентами Финансового университета при правительстве РФ, министр финансов емко и поучительно напомнил о многом. Во-первых, — о том, что в коридорах власти существует, хотя и при всех служебных лимитах, свобода мнений, которые не обязательно нравятся руководству Минобороны и других силовых структур. А во-вторых, — о том, что, при всех разговорах о «сходе с нефтяной иглы», резкое падение цен может и впрямь повлиять на обороноспособность страны. Повлиять даже при уже объявленном Кремлем снижении военных расходов.
Рука об руку с Эр-Риядом. Но надолго ли?
«Как правило, — продолжал (в изложении РИА Новости) свою лекцию тот же Силуанов, — оборонные расходы не носят производительного характера в отличие от других отраслей экономики. Как мы говорим — произведем танк, а на нем дальше не будешь пахать и приносить добавочный продукт. Никакого дополнительного ВВП он не приносит». Так каков же вывод?
Коль скоро увлечение (будем надеяться, что пока еще не чрезмерное) оборонными расходами и впрямь может дать для России трещину при спаде глобальной нефтегазовой конъюнктуры, — вдвойне возрастает значение энергетической политики и дипломатии. Остается надеяться на то, что эта тема будет затронута на днях Владимиром Путиным в его постановочной речи для международного сообщества политических деятелей, бизнесменов и политологов. «Действительно, готовится очень важное, традиционно интересное выступление президента на Валдайском форуме», — сообщил в пятницу журналистам пресс-секретарь главы государства Дмитрий Песков.
Российская энергетическая неделя и форумы, сопутствовавшие ей в Москве и Санкт-Петербурге, стали международными событиями в большей мере, чем вехи домашней отраслевой хроники. Они не просто привлекли, а приковали к себе внимание влиятельнейших СМИ по обе стороны Атлантики. Назвав планы массированного и агрессивного экспорта дорогостоящего сланцевого СПГ из-за океана в ЕС «недобросовестной конкуренцией», Владимир Путин дал американской энергодоктрине наилучшее определение. Президент мог бы высказаться сильнее. Мог бы, с другой стороны, выразить свою мысль и мягче. Но он избрал золотую середину, подтвердив классически-путинское хладнокровие, сдержанность и уверенность в своих силах. 
Демонстрации, прошедшие на днях в США под лозунгом «Ураган Иванка», — не просто телевизионная картинка из текущей хроники. Едко иронизируя над дочерью президента, по сути главной его советницей по внутренним и международным вопросам, оппозиция пробует силу. Она все увереннее взламывает всю концепцию Дональда Трампа и его команды относительно изменений климата. Напомню: наградив сотни тысяч привычно проголосовавших в ноябре 2016-го за республиканскую партию нефтяников, газовиков, сервисников, трубоукладчиков, энергетиков и членов их семей, глава государства пошел в экологической сфере ва-банк. Он снял обременительные природоохранные лимиты на развитие ТЭК и вывел страну из Парижского соглашения. Лейтмотивом было одно: я не верю в дутые минусы парникового эффекта. Не верю и в глобальное потепление с сопутствующими ему катаклизмами страшной силы.
Парадоксально, но факт: предсказуемые решения венской встречи ОПЕК оказались для нефтегазовой отрасли менее важными, чем итоги двух саммитов, не имевших прямого отношения к углеводородному ТЭК. В самом деле, что нового и резонансно-прорывного увидели мы в заранее предрешенных договоренностях ОПЕК и аутсайдеров во главе с РФ? То, что члены картеля будут еще 9 месяцев добывать не более 32,5 млн баррелей в сутки, а Россия — не более 10,9 млн, можно было предвидеть. А вот то, что, вопреки другим членам «семерки» и даже своей дочери Иванке, Дональд Трамп предупредил о скором выходе Вашингтона из Парижского экологического протокола и — в итоге — о снятии последних барьеров на пути сланцевой революции, нефтепереработки и топливной энергетики в США, — это действительно мощный удар по ОПЕК и ее планам. Штучка, как говаривал один генсек, «посильнее «Фауста» Гете». 
Цель атаки — Тегеран
