Мировое сообщество нефтяников находится на решающем этапе подготовки к крупнейшему отраслевому событию. До запланированной в австрийской столице встречи членов и аутсайдеров ОПЕК по вопросу о ценах на нефть остается ровно один месяц. Мы заведомо знаем: короткий календарный отрезок между 28 и 30 ноября почти наверняка станет знаковым в новейшей истории нефти. Самый рискованный и непредсказуемый сектор глобальной экономики, привыкший полагаться на волю рыночной стихи, геологические открытия и спекулятивные тренды, дебютирует на венских подмостках в новой, и притом коллективной, «премьере».
Курсом на Вену
Речь идет, ни больше и ни меньше, о трансконтинентальной координации краткосрочных планов углеводородного сегмента мирового ТЭК. На берегах Дуная будет предпринята по сути первая попытка перевести подотрасль в регулируемое русло применительно к главному вопросу развития нефтянки — объемам добычи сырья.
Знатоки полувековой эволюции этой крайне сложной проблемы могут, конечно, и возразить. Разве, мол, не эту же цель «дележа» производственных квот и их корректировки преследовала, начиная с момента своего создания в 1960 году в Багдаде, Организация стран-экспортеров нефти или ОПЕК? Что ж, сама по себе задача, возможна, и впрямь была аналогичной. Но свыше половины глобального производства жидких углеводородов оставалось за пределами картеля. Независимые добытчики не имели никакого отношения к ежегодным вспышкам квотной полемики в венской штаб-квартире ОПЕК, состоящей ныне из 13 развивающихся государств.
Другое дело – сегодня, на фоне изнурительных последствий невиданной ценовой депрессии. За два года она опустила более чем стодолларовую планку среднестатистического барреля до разрушительной для нефтяной промышленности 20-40-долларовой вилки. Это и заставило ряд государств, не входящих в ОПЕК, встать в один строй с картелем, возмущенным такой несправедливостью. Поддержать призыв особо пострадавших от дешевизны «монопродукта» стран, то есть Венесуэлы, Эквадора и Кувейта – это смелый поступок даже для такого гиганта энергетики, как Саудовская Аравия.
Ряду экспортеров импонирует уже сам настрой «крепко спаянной троицы» пионеров этой инициативы. Помогает и четкое сознание того, для чего она выдвинута. «Цена на нефть выше 50 долл за баррель нужна для поддержания инвестиций в эту сферу, — отметил в интервью РИА Новости представитель рвущегося в полемический бой Кувейта в ОПЕК Наваль аль-Фузайя. – После вступления нашего соглашения в силу цена составит около 50-55 долл».
Выразить нынешнему «рассерженному поколению» коллег по «нефтянке» на меридианах «третьего мира» свое выстраданное согласие с идеей заморозки объемов добычи крайне важно. Сделать это спешат африканцы, азиаты, южноамериканцы… Объединиться ради исправления цен, пусть и не очень большого, решили многие. Общий язык, как это ни странно, нашли далекие друг от друга страны-поставщики с самыми разными отраслевыми калибрами и конституционными статусами — от Омана до Бразилии.
Как настроены Россия и ее соседи
Особенно велик потенциал пересмотра прежних, дистанцированных от ОПЕК подходов на постсоветском пространстве. И это понятно: ущерб от беспрецедентного ценового спада оказался в СНГ болезненным.
Посткризисный урон рельефно ощущается, например, на берегах Каспия, где снизилась покупательная способность населения и упали курсы казахского тенге, некоторых других национальных валют. Не приходится удивляться, что и в такой исторической столице углеводородной отрасли, как Баку, овеянном первопроходческим духом братьев-Нобелей, тоже принято приглашение от ОПЕК и полным ходом идет подготовка к участию в венской встрече.
«Как я уже ранее… говорил, Азербайджан в одностороннем порядке обязуется не увеличивать добычу и экспорт нефти», — заявил Ильхам Алиев, президент молодого закавказского государства, отметившего на днях четвертьвековую годовщину своей независимости. Как подчеркнул Алиев, это необходимо для стабилизации мирового нефтяного рынка и повышения цен». «Рассчитываем, — добавил глава республики, — что другие добывающие страны также поддержат такой подход и предпримут аналогичные шаги».
Действительно, «идет рассмотрение квот для стран. В то же время параллельно, поскольку предложено участвовать в таких совместных действиях и странам вне ОПЕК, — продолжает эту же тему в своем интервью телеканалу «Россия 24» министр энергетики РФ Александр Новак, — идет… привлечение других государств, которые являются крупными экспортерами. Имеются в виду добывающие страны Латинской Америки, Европы. Россия в этом участвует, и так же идет обсуждение параметров и деталей этого механизма. Я уверен в том, что мы сможем договориться».
Действительно, решимость внести свой ощутимый вклад в исход венских консультаций со стороны России, одного из крупнейших производителей нефти, важна вдвойне. Вопреки антикремлевским секторальным санкциям, объявленным в 2014 году на гребне крымского референдума, Москва неуклонно наращивает валовой объем нефтедобычи, способный достичь к концу 2016 года впечатляющего уровня около 545 млн тонн. Но это — с одной стороны. А с другой — санкции, да и низкие цены, на нас все-таки действуют.
«Надолго изолировать внутреннюю экономику от шока сырьевых цен невозможно, — отмечает Агентство кредитно-рейтингового анализа (АКРА). – У Катара валютных резервов хватит для интервенций на семь лет, у Саудовской Аравии — лишь на пять. А если бы валютный курс зафиксировала Россия, то ее резервов хватило бы не более чем на полтора года…». Среди стран БРИКС Бразилия, Россия и ЮАР, наряду с потерями от удешевления экспорта, страдают еще и от перетоков капитала. Словом, для нас стабилизация нефтяного рынка тоже становится не просто жестом доброй воли, а еще и императивом, необходимым самой же Москве.
Но реализовать этот императив следует с присущим нам достоинством. И уж, конечно, не ценой 4-процентного снижения добычи, запрошенного в России на днях группой стран-экспортеров с берегов Персидского залива. Любопытный момент: давно уже вращаясь на отраслевых форумах дома и за рубежом, я не раз спрашивал у коллег с Ближнего Востока: понимают ли там, на подступах к переполненному танкерами Ормузскому проливу, что в регионах затяжных полярных зим и вечной мерзлоты царят иные отраслевые правила? Для сокращения объемов нефти, выкачиваемой где-нибудь в тундре, требуется вдесятеро больше профессиональной ответственности, мужества и готовности пойти на дополнительный риск. Ибо настанет день повторного открытия вентилей и кранов — и кладовые недр, не дай-то Бог, откажутся выдать свое содержимое по второму разу после многомесячного простоя той или иной скважины. Да уж, это вам не Бахрейн!
Или еще вопрос: понимают ли в солнечных ближневосточных монархиях, что, в отличие от их нефтегазовых мощностей и терминалов, российские предприятия способны отдавать на экспорт лишь половину добываемых жидких углеводородов, поскольку нам приходится еще и отапливать свою страну? В ответ неизменно звучало одно и то же: зачем вы разъясняете нам азбучные истины? Но вот вдруг оказалось, что объяснять все же необходимо. А иначе далекие султанаты, эмираты и королевства не пытались бы лукаво склонить нас сегодня к 4-процентному сокращению. И хорошо, что Москва парировала это 27 октября коротко и ясно: ограничивать производство путем его временной объемной заморозки мы согласны, а уменьшать – нет.
Вехи сближения
В сложных условиях Москва, показав завидную выдержку после провала стартовых консультаций о заморозке, состоявшихся в январе и апреле в Дохе, гибко продолжила во втором полугодии свой переговорный курс. Как известно, он нацелен на упорное сближение со сторонниками разумных ограничений добычи хотя бы на уровне осени.
Вехами этого процесса стали такие события, как подписание российско-саудовского заявления на саммите G20 в Китае, кремлевская поддержка многосторонней договоренности о стабилизации цен на алжирском форуме, выступление президента РФ на стамбульском энергетическом конгрессе и успешный визит Александра Новака в Саудовскую Аравию. «Полноценный визит — он охватил и Восточную провинцию страны, — сказал посол РФ в Эр-Рияде Олег Озеров. — Благодаря щедрости и открытости саудовских партнеров удалось увидеть, как на деле организована работа Saudi Aramco. Посетить не только штаб-квартиру, но и нефтяные поля, терминалы, перерабатывающие мощности. Поездка была очень интересной и насыщенной».
Тем временем мировые цены на нефть продолжали расти на фоне комментариев Новака, озвученных накануне и во время посещения «королевства пустынь». Серия интервью министра подтвердила, что Москва твердо настроена на заморозку добычи. Подробная беседа российского гостя с его саудовским коллегой Халидом аль-Фалихом позволила еще больше углубить взаимную координацию в преддверии венской встречи ОПЕК.
«Наша встреча с Александром Новаком лучше всего показала намерение Саудовской Аравии стабилизировать рынок нефти», — подытожил контакты министр эр-риядского кабинета. Он убежден, что обе страны выразят в Вене позицию, которая станет ободряющим сигналом для нефтяного рынка. И вот – зримый эффект этого единодушия: ведущие отраслевые трейдеры проигнорировали данные заокеанской Baker Hughes об увеличении количества буровых установок в США до 533 единиц. А ведь в обычной обстановке это сразу же повлекло бы за собой снижение цен.
И, наконец, буквально на днях в австрийской столице открылось еще одно событие, вполне вписавшееся в подготовку к прорывной встрече экспортного картеля – «Энергодиалог ОПЕК – Россия». Генсек ОПЕК Мухаммед Баркиндо подытожил эту сессию следующим образом: «Лидерская роль РФ чрезвычайно важна для преодоления нынешних испытаний в энергетической сфере, которые часто переплетены между собой и трудноразрешимы.
Кто не прибегнет к заморозке?
В конкретном плане «ОПЕК пока еще не фиксирует исключений для отдельных стран в готовящемся плане по заморозке добычи», — передает Bloomberg со ссылкой на министра энергетики ОАЭ Сухейля аль-Мазруи. Но картина ясна: целая треть состава экспортного картеля, честно говоря, пока не способна взять на себя обязательства по ограничению производства. Причем РФ и Саудовская Аравия, эти истинные арбитры предстоящего принятия квотного вердикта, вполне это сознают.
Так, министр нефти Ирака Джаббар аль-Лаиби повторил на днях, что его страна, хотя и являясь членом ОПЕК, должна быть освобождена от любых лимитов на добычу «черного золота». Даже сторонний наблюдатель с ходу отреагировал бы на эту новость с пониманием: по нефтеносным регионам Месопотамии прокатились за последнюю четверть века как минимум четыре войны. Но, представьте себе, сегодняшний Багдад даже не ссылается на их последствия! Он обращает внимание всего лишь на одно, но зато «свежее и бьющее наотмашь» обстоятельство: страна находится в состоянии войны с террористической группировкой ИГИЛ (запрещенной в РФ). Согласитесь: уже этого факта вполне достаточно, чтобы предоставить Ираку льготы.
А разве банды вооруженных до зубов экстремистов из «Боко Харам», присягнувшей на верность все тому же ИГИЛ, не атакуют такую страну ОПЕК, как Нигерия? И разве не сливается страшное воздействие этих террористических атак с «привычным» ущербом, который давно уже наносят сепаратисты из пресловутого «Движения за эмансипацию дельты»? А чем, спрашивается, легче судьба расколотой надвое Ливии, которой никак не удается восстановить свой, казалось бы, гарантированный танкерный экспорт через Средиземное море из охваченного стычками с исламистами района «Нефтяного полумесяца»?
Но вот что главное: неспособность названных стран, по крайней мере на сей раз, взять на себя обязательства по заморозке отнюдь не означает их несогласия с самой идеей стабилизации рынка на достойном, устраивающем «третий мир» уровне. К примеру, Иран заранее освобожден алжирским консенсусом от присоединения к предстоящему квотному механизму ОПЕК в венском контексте. Так что он наверняка воспользуется своей льготой по подъему добычи до прежнего, то есть «досанкционного» уровня, но вместе с тем поддерживает готовящийся план ценовой нормализации как таковой.
Да, Тегеран будет содействовать странам-членам ОПЕК в стабилизации нефтяного рынка, отметил заместитель министра нефти этой региональной державы Амир Хоссейн Заманиниа. «Решение группы производителей в Алжире сократить добычу было маленьким, но верным шагом, который, как надеется Иран, будет завершен в ноябре, — заявил он агентству ИРНА, — и баланс между производителями и потребителями будет достигнут». По словам Заманиниа, Иран считает справедливой цену на нефть в диапазоне 55-60 долл за баррель, и этот уровень может быть достигнут к 2017 году.
Венесуэлу наказали… импичментом
Наряду с некоторыми членами ОПЕК, оказавшимися в особо трудных обстоятельствах и не способными сдерживать добычу именно по этим «форс-мажрным» причинам, есть и другая «пассивная группа». Это — тоже крупные, причем не страдающие от междоусобиц, производители нефти. Такие страны не примут участие в «смешанной» венской встрече, главным образом из-за своего концептуального несогласия. Это, в частности, Мексика и Норвегия.
Не поучаствуют, видимо, и Соединенные Штаты, хотя пионеры квотного диалога двух «отраслевых лагерей» уговаривали их не уклоняться от столь важной дискуссии. Даже такой непримиримый оппонент Вашингтона, как венесуэльский президент Николас Мадуро, хотел бы, по данным агентства Bloomberg, увидеть в составе будущего альянса по стабилизации нефтяного рынка еще и США, а также «самые влиятельные нефтяные компании мира».
Увы, предвыборная Америка и ориентирующиеся на нее круги в Андах по-своему отплатили раздражающей их боливарианской Венесуэле. Они своеобразно отреагировали на озвученное Николасом Мадуро приглашение на встречу между крупнейшими нефтедобывающими аутсайдерами и ОПЕК. Едва вернувшись домой из турне по Баку, Тегерану и ряду других столиц, президент столкнулся с… угрозой своего же насильственного отречения от власти. Встретившие его в Каракасе у лайнера генералы, хотя и подтвердив лояльность главе государства, с суровым видом доложили ему о начатой накануне оппозиционным парламентом процедуре импичмента Мадуро.
Венесуэльский лидер гневно назвал это попыткой госпереворота. А еще через сутки на улицах Каракаса начались массовые погромы и беспорядки. Похоже, кое-кому хотелось бы заслонить подобными событиями глобальное значение венских бесед о квотах на добычу. Дескать, к чему присматриваться и прислушиваться к дебатам в ОПЕК, если их инициаторы, прежде всего власти той же Венесуэлы, оказываются в своих же странах вне закона!
Так ли оно на самом деле, сказать сложно. «Нефтянка» уже писала, что, даже вопреки плохим ценам для своей «сланцевой революции», Вашингтон хочет нацелить затянувшийся на энергорынке кризис на крутой поворот континента вправо. Один импичмент — в Бразилии — уже привел к отставке президента страны и экс-революционерки Дилмы Русеф, причем роковую роль в этом сыграл коррупционный скандал в нефтяном гиганте Petrobras.
Тем временем и в соседней Аргентине левоцентристские силы проиграли на недавних выборах сторонникам подрыва наследия супружеской четы Фернандес-Киршнер, и былые контракты Буэнос-Айреса с российским ТЭК, похоже, забуксовали. И вот теперь — тяжелые вести из Каракаса, который и сам-то был в течение полутора десятилетий далек от идеала в проведения своего отнюдь не последовательного социально-экономического курса.
В таком случае, не был ли по-своему прав Мадуро в недавних заявлениях, говоря, что «власти США используют ситуацию на нефтяном рынке, чтобы навредить России и странам ОПЕК, в том числе Венесуэле»? Простолюдин, выдвиженец покойного Чавеса, а по профессии – водитель маршрутного такси, он, быть может, и впрямь нуждается в более солидном багаже знаний. Но в четкости выражения мыслей и умении связать геополитические реалии с топливными ему не откажешь. По его словам, США «хотят погрузить весь нефтяной рынок в хаос, чтобы ударить по России и странам ОПЕК». При этом Мадуро убежден, что основная цель такой политики – Венесуэла.
Что, если завтра Эр-Рияд вернется к ценовым зигзагам?
То, что медийно-общественный резонанс ноябрьской встречи в Вене столкнется с риском своего «омрачения» из-за венесуэльских событий, — еще полбеды. Гораздо опаснее для глобального ТЭК то, что после Вены сможет, увы, невольно оборваться позитивная полоса сближения между Москвой и Эр-Риядом по вопросу о стабилизации нефтяного рынка. И, не дай-то Бог, пошатнется растущее по сей день взаимное доверие по столь важной для обеих сторон теме. Откуда же, спрашивается, эти тревоги?
Скептики твердят, что благополучно вызревающее квотное соглашение может стать всего лишь мимолетным эпизодом для «королевства пустынь». Ведь оно и в прошлом, и в настоящем, не брезговало резкими разворотами от дороговизны сырья к его удешевлению вопреки интересам партнеров, в том числе нашей страны? Так, на закате горбачевской перестройки огромные саудовские интервенции на мировом рынке обвалили цену сибирской нефти, а бюджет СССР был полностью подорван, не так ли?
Вот и ныне, как поделился с «МК» профессор факультета истории, политологии и права РГГУ Григорий Косач, вопреки достигнутому соглашению, «Саудовская Аравия не отказалась от своего стремления и далее вести курс на сохранение высокой волатильности цен. Более того, та программа, которую Эр-Рияд реализует в настоящее время (речь идет о документе, который называется «Видение королевства: 2030»), предполагает, что реализация этой программы будет проходить при достаточно низких ценах на нефть. В реализацию этого плана заложена цифра в 30 долл за баррель. Согласитесь, что это очень невысокая цена, которая для России, мягко говоря, не очень приемлема».
Кстати, автор этого обозрения тоже не убежден на 100%, что для саудитов намечаемый прогресс в австрийской столице — это всерьез и надолго. И хорошо, что на этой неделе нашлись российские ораторы высокого уровня, которые слегка усомнились в надежности предстоящих ограничений. Видимо, для таких топ-менеджеров не очевидна долговечность расширенно- многонационального диапазона квотных механизмов. Да и то сказать: все, что намечается в коридорах ОПЕК за месяц до Вены, — это создание как бы нового нефтеэкспортного картеля в более полноценном составе. Намечается, иными словами, рутинная борьба с ценовым спадом все теми же привычно-квотными методами в хрестоматийном смысле: «спрос – предложение».
Видимо, к скептикам, не очень-то увлеченных этим хотя и выполнимым, но в общем-то стандартным «ходом конем», принадлежит и руководство «Роснефти». Во всяком случае, Игорь Сечин, выступая на днях в Вероне на У Евразийском форуме, предложил альтернативу – «Евразийскую синергию». Так, собственно, и назывался его доклад. А по завершении конгресса Сечин опубликовал в Corriere della Sera статью на эту же тему. И сразу же снискал аплодисменты, доказав, что, судя по реакции итальянских СМИ, «глобальные цепочки… в условиях кризиса оказались… эффективнее, чем демпинг цен. В итоге Россия обеспечила себе больший прирост доли мирового рынка нефти, чем ее конкуренты с Ближнего Востока, в том числе Саудовская Аравия».
Но, спрашивается, о каких «глобально-интегральных цепочках» идет речь; и действительно ли они лучше, чем квотный альянс между Россией и ОПЕК?
«Роснефть» права во многом, но не во всем
Судя по сечинскому докладу в Вероне и последовавшей газетной статье, автор уповает не просто на солидарное регулирование рынка нефти общими силами (что, собственно, и назревает в Вене), а на нечто гораздо более комплексное, всеохватывающее и многообещающее.
Фактически выдвигается симбиоз полузабытых госплановских подходов в хорошем смысле этих слов. Вместе с тем предлагается еще и распространить принцип вертикальной интеграции нефтегазовых гигантов не просто на международные, а на межконтинентальные схемы корпоративной бизнес-экспансии. Названо это глобальной интеграцией энергетических рынков, но в действительности речь идет о гораздо большем. Налицо внедрение планово-централизованных, хотя и ведомых рыночной прибылью, методов в процесс развития ТЭК. Иными словами, «Роснефть» исповедует перевод всей отрасли на рельсы долговременного стратегического прогноза и железной дисциплины в его реализации — вместо нынешних рыночных «метаний».
«В период резкого падения цен на нефть и газ именно эта стратегия, — излагает суть сечинских взглядов «Независимая газета», — позволила России укрепить свои позиции на мировых рынках углеводородного сырья, а компании «Роснефть» — занять первое место по экономическим показателям среди нефтяных компаний мира». Дело-то, оказывается, в том, что «именно такие глобальные интегральные цепочки являются на данном этапе лучшим способом выстоять в конкурентной борьбе», — продолжает Сечин. И, между прочим, пишет он об этом весьма доказательно.
Судите сами: если под эгидой какой-либо вертикально-интегрированной структуры буровики в одном субъекте РФ могут выгоднее расплатиться с разработчиками блока, НПЗ в соседней области — практичнее возместить поставки сырой нефти в рамках того же холдинга, а сбытовики бензина и масел — подешевле рассчитаться с НПЗ, то итогом становится ощутимый эффект от такой синергии. Даже если она и носит внутрироссийский, то есть «домашний» характер), игра все равно стоит свеч. А теперь допустим, что Сечин объединит в еще более эффективную цепочку целых три континента!
«В условиях низкомаржинального депрессивного рынка, — пишет топ-менеджер, — крупные технологически совершенные предприятия с максимальной глубиной переработки и доступом к потребителям сразу нескольких стран обладают определенным преимуществом… Глубокая переработка и развитая продуктовая и географическая логистика обеспечивают большую гибкость на рынках, испытывающих давление как со стороны конъюнктуры, так и со стороны регулирования».
Напомним: «глобальные интегральные цепочки» на рынке сырья уже создаются «Роснефтью» с компаниями КНР, Индии, Венесуэлы, Вьетнама, Италии и других стран — и производителей, и потребителей углеводородов. Недаром в своей «веронской колонке» глава мегакомпании привел ярчайший пример такой трансконтинентальной схемы. Впервые он был обнародован на недавнем саммите БРИКС в Гоа: Россия — Индия — Венесуэла — рынки ЮВА и Индийского океана. Впрочем, об этом «Нефтянка» уже рассказывала.
«Создание интегрированной цепи «производство – переработка – сбыт», — подчеркивает Игорь Сечин, — в основе которой лежат долгосрочные контракты, является самым эффективным инструментом стабилизации глобального энергетического рынка…». Итак, отраслевые трансконтинентальные схемы, управляемые едиными штабами, а не зыбкое квотное регулирование! Экономия возможна даже при невысоких мировых ценах! Преимущество, как пишет Сечин, достигается благодаря обеспечению «прозрачных условий взаимодействия между всеми его участниками, принимая при этом во внимание роль регуляторов, которые легко могут изменить любую модель. Взаимная выгода, долгосрочность и доверие – вот ключевые принципы нашей работы».
Звучит вроде бы убедительно. Да и изложено куда содержательнее, чем очень уж простые расчеты на иные квотные пропорции между членами и аутсайдерами ОПЕК. Но вот беда: что, если из вышеупомянутой цепочки «Роснефти» выпадет (из-за политических перемен) все та же Венесуэла с ее сверхтяжелой нефтью (для доведения которой до минимальных товарных характеристик и транспортабельности нужны сначала апгрейдеры ценой до 10 млрд долл каждый)? Что, если доставка сырья через полмира на НПЗ в Вадинаре окажется разорительной? Или если Панамский канал почему-то изменит режим и тарифы пропуска супертанкеров, а китайский проект по прокладке альтернативного Никарагуанского канала затянется?
И, наконец, о самом проблематичном. Сдерживать одновременно так много финансово-технологических «фронтов» в апстриме и даунстриме от Арктики до Карибов и от Сибири до Индостана, сталкиваясь с неизбежными трудностями и расходами за рубежом, может лишь одна мегакомпания. Та компания, которой правительство всегда и во всем идет навстречу, целиком удовлетворяя ее запросы. Лишь с таким гарантированным государственно-политическим тылом, когда дома отсутствуют любые, даже малейшие риски (а они, как правило, составляют суть сырьевого и энергетического бизнеса) можно выдвигать замыслы планетарного масштаба. И без опасений создавать под одной корпоративной крышей самые непредсказуемые – правда, только за рубежом – «интегральные цепочки», растянутые на десятки тысяч миль.
Иным звеньям нашего, да и зарубежного ТЭК, в том числе тем, которые давно уже занимаются крупными зарубежными проектами, было бы, думается, очень сложно даже подступиться к этой «вселенской» сверхзадаче. И я не уверен, что раскрытые на итальянском форуме глобальные схемы «Роснефти» могут послужить реалистичной рекомендацией для других.
Павел Богомолов