«Трамп завоюет мир главным оружием Москвы», — так отозвались новостные агентства на программное выступление президента США под сводами вашингтонского Минэнерго в рамках объявленной Белым домом Недели энергетики. В таких откликах на заокеанский манифест нет преувеличения. СССР и современная Россия старались экономически и политически привязать к себе ряд стран и регионов с помощью нефти, газа, угля и АЭС. И то, что сегодня Соединенные Штаты, свернув отжившую пропаганду «американской мечты» и продвижение демократических ценностей, тоже решили сделать выгодную ставку на усиленный энергоэкспорт и инвестиции не только в национальный, но и в глобальный ТЭК, — глубоко закономерно.
Герольды золотой эры ТЭК
«Нефтянка» давно уже писала, что своим решительным разворотом к нуждам и аппетитам нефтегазовой отрасли США новый президент всерьез заглядывает в будущее, а не просто благодарит нефтяников, газовиков и угольщиков — от разнорабочих до топ-менеджеров — за поддержку на всеобщих выборах.
Хотя, впрочем, и эта материализованная признательность, говорящая о выполнении предвыборных тезисов, сама по себе характеризует наделенного властью олигарха с положительной стороны. А вот что не красит герольдов анонсированной Трампом золотой эры в истории американской энергетики, так это чрезмерно экспансивная, более того, агрессивная направленность новой политической линии заокеанской сверхдержавы.
Послевоенная Америка внесла, как известно, заявку на глобальную гегемонию через ракетно-ядерную монополию. Но на этом пути она быстро была нейтрализована Советским Союзом. Тогда США перевели конфронтацию двух миров в плоскость глобального продвижения американского образа жизни и системных ценностей через безудержную внешнеторговую экспансию и, вместе с тем, через перевороты и локальные войны типа корейской или вьетнамской. С окончанием холодной войны таких конфликтов стало больше — Панама, Ливия, Югославия, Ирак…
Но в последние годы и этот силовой курс исчерпал себя. Остались лишь электроника, информатика и массовая культура, но таких козырей маловато. В случае большой войны, по оценкам Пентагона, США теперь уже не смогут продвигаться более чем на одном крупном театре боевых действий — либо на востоке, либо на западе. А их экономическую мощь вовсю поджимает Китай. Поэтому Трамп абсолютно прав: пора избирать новую стратегию и тактику — становиться, без стеснения, заправщиком глобального мотора.
По сообщению Reuters, глава вашингтонского кабинета провозгласил: настало время, когда США должны стать величайшей энергодержавой, потеснив на этом поле традиционных лидеров в лице Саудовской Аравии, России и т.д. Былые имиджевые приоритеты постиндустриального общества, живущего, мол, без тяжелой промышленности по Джону Кеннету Гэлбрейту, риторически отметены. Уголь Пенсильвании затеняет суперкомпьютеры Силиконовой долины, а нефтяные качалки в техасской саванне вновь, как когда-то, заслоняют собой славное американское приборостроение.
«Мы будем экспортировать американские энергоносители по всему миру», — с гордостью заявил ставший президентом строительный магнат. Что ж, наш сайт берется доказать, что этот затеянный Белым домом экспортный бум не может быть ничем иным, как именно нажимным, гегемонистским. Да и мало связанным с чисто рыночными критериями и нормами равноправной конкуренции с зарубежными соперниками Америки по ТЭК.
Американская «королева бензоколонки» будет править безжалостно
Трамп решил полностью раскрыть свои электроэнергетические и углеводородные карты в вашингтонском казиносл лишь сейчас — через полгода после своей инаугурации. Решил после того, как вывел страну из Парижского соглашения по климату. Это весьма симптоматично.
Отменив, вопреки советам своей влиятельной дочери Иванки, трудоемкие обязательства по борьбе с парниковым эффектом, президент сделал подарок ряду отраслевых игроков. ExxonMobil и другие мейджоры сколько угодно могут отмахиваться от возникающих в этой связи новых бизнес-преимуществ и заверять в решимости щедро тратиться на экологию и впредь. Но факт остается фактом: в канун сланцевого броска предстоящих лет в Европу и Азию Белый дом уже сегодня помогает, причем искусственно, снизить издержки как добычи, так и переработки сырья в Соединенных Штатах.
Между тем природу портит не только горизонтально-гидроразрывный сланец, дающий 38% газа и 35% нефти. Ее отравляет ужасающее положение дел с консервацией отработанных скважин на обычных и глубоководных месторождениях. Позор Америки — ржавеющие остовы сотен лишенных мониторинга вышек в Мексиканском заливе, под многими из которых скопились техногенно-недовычерпанные линзы взрывоопасного сырья. Но мошеннически обанкроченные апстрим-компании-однодневки, естественно, не имеют средств для наведения порядка. Деньги нужны теперь на внешнюю отраслевую экспансию и, по словам Трампа, «глобальное доминирование».
Тот же глава государства, дабы не предстать в сотый раз энергоархаиком и ультраконсерватором в глазах Америки и всего мира, сделал экологический акцент на другой подотрасли. Он обещает масштабную модернизацию самой чистой —атомной энергетики США. Ныне доля электричества, генерируемого на АЭС, составляет около 20% от общего объема вырабатываемой в стране электроэнергии; но решено значительно изменить пропорцию в пользу атома. Судя по трактовке Белого дома, это необходимо для энергоснабжения тех индустриальных (в том числе «грязных») мощностей, которые вернутся в ближайшее время в США из Китая и других стран. Вернутся, мол, благодаря налоговым поблажкам от республиканского кабинета. Это отговорка. Ускоренный рост сегмента АЭС — не что иное, как выталкивание все более крупных объемов американской нефти и газа на экспорт.
Персидский залив окажется в проигрыше
Трамп хочет найти новые рынки для СПГ, в основном, в Азии. Это, казалось бы, логично. По сравнению с насыщенной топливом Европой, где спрос на газ растет медленно, а к 2030-му приостановится, другие континенты и регионы остро нуждаются как в поставках нефти, так и в газификации. Дальний Восток среди них — не на последнем месте.
Возьмем хотя бы такого тихоокеанского тигра, как Южная Корея. 1 июля журналисты из Сеула, прибывшие в Вашингтон для освещения встречи Трампа с новым южнокорейским лидером Мун Чжэ Ином в Белом доме, едва не ранили, причем дважды, хозяина Овального кабинета. Видеооператоры, фотографы суетились так хаотично, что нечаянно толкнули диван, рядом с которым стояла на столе — близ главы США — массивная лампа. Благодаря моментальной реакции агентов службы безопасности удалось оставить висок Трампа без повреждений от падавшего на него светильника. Спустя пару мгновений лампу опять чуть не уронили — и вновь такой же удачный исход!
Как знать: не стал ли этот инцидент с электроосветительным прибором сигналом «лучшему другу американских энергетиков»: медлить с экспортной и инвестиционной подпиткой южнокорейского ТЭК более не следует. Тем временем трезвомыслящая и не больная русофобией часть сеульской элиты — совсем не против активизации сотрудничества с Россией в области ТЭК вплоть до прокладки подводного газопровода на полуостров. Допустить это американцы и их союзники, понятно, не хотят. Так что падение тяжелой лампы на Трампа трактуется теперь как суровое напоминание о том, что с энергетическими запросами южнокорейцев надо срочно что-нибудь делать.
Китаю, Японии, Индии, Пакистану и ряду других стран нужен не просто приток, а Ниагарский водопад энергоносителей. Не всяких и не везде, как намекает Пекин, но все же в любом случае привозных. Беда лишь в том, что, рассуждая об азиатских плюсах, президент неискренен. Нет, он не оторван от реалий Азии. Но на деле энергоманифест Трампа нацелен, в основном, на Европу, поскольку в ней вновь наметился опасный для США диссидентский дрейф. Это — философское, «настроенческое» дистанцирование ведущих стран ЕС от заокеанского патрона в сторону обретения самостоятельного курса — как экономического, так и внешнеполитического.
Острый дипломатический кризис вокруг Катара, не очень-то послушного соседнему королевству, — первый, но внятный намек европейцам: любого из их поставщиков, пусть даже на Ближнем Востоке, можно в любой момент нейтрализовать. Налицо — своего рода черная метка эмирату: если будете конкурировать своим сжиженным газом — в ценовом отношении — с будущим американским СПГ у причалов Старого Света, то пожалеете. Будет больнее, чем недовольство Штатов покупкой 19,5% «Роснефти» Суверенным фондом Катара и нефтетрейдером Glencore. В общем, кто бы ни скрывался за тайными пружинами внезапного катарского обострения, — конечная польза этой вспышки региональной напряженности — на американской части поля.
Сказочно богатый углеводородами полуостров в Персидском заливе хотел бы и впредь коммерчески фокусироваться в основном на растущих, и притом прибыльных, танкерных перевозках СПГ на Апеннины и в Британию. А его фактически заставляют зациклиться на отнюдь не сулящей дивидендов борьбе с непокорным исламским Ираном. Или заняться инвестиционной поддержкой планов нейтрального Туркменистана по отрыву Ашхабада от ориентиров сотрудничества с Россией и ее союзниками в Центральной Азии.
Ничего не выиграет и газоносный Магриб
Скорее всего, проиграют от грядущего притока американского СПГ в Европу и традиционные, десятилетиями проверенные поставщики газа из североафриканских стран, расположенных к западу от Египта.
С непомерной, причем даже не ценовой, конкуренцией столкнется Алжир, доставляющий по подводной трубе до сицилийского порта Джела 11 млрд м3 газа, а в Испанию — 12 млрд м3 газа в год. Дела у этого арабского государства идут неплохо: на очереди два новых газопровода на Европу — Medgaz и Galsi. Или вот еще один факт. Столкнувшись с желанием Хорватии переключиться от поставок «Газпрома» в пользу алжирского трубопроводного сырья (через Италию и Словению), россияне вежливо отступили. А вот станут ли столь же этично, подчиняясь переменчивым запросам рынка, отступать завтра или послезавтра безапелляционные американцы? Вряд ли. — Не для того, — гневно парируют они, — наш газ доставлен за тысячи миль с другого конца света.
Кстати, уж не американские ли интересы кроются за подозрительным торможением величайшего газопроводного проекта, способного обеспечить треть Европы дешевым африканским сырьем? Речь — о давно уже застрявшей инициативе по прокладке — силами Eni и других транснационалов — трубы на север (через Чад и Ливию) из самого сердца Черного континента. Имеется в виду действительно колоссальная, призванная наполниться гигантскими объемами газа артерия с месторождений в целой группе стран Гвинейского залива — Камеруна, Нигерии и т.д.
Африканисты в натовских столицах подчас лукавят, будто непонятная пассивность транснациональных инвесторов в подходе к этой давней идее коренится-де в неких происках Кремля, не желающего, мол, потесниться на газовом рынке Южной Европы. Дескать, никто иной, а коварная Россия опасается сильной конкуренции на Средиземном море с Магрибом, да и с Африкой в целом; и поэтому прибегает к интригам внеэкономического характера(!). Так ли это? О логике подобных умопостроений лучше судить вам, уважаемый читатель, но лучше всего — с оглядкой на зреющий за океаном массированный газоэкспорт в Старый Свет.
Единственная программа, которая вряд ли столкнется ни с какими-либо препятствиями благодаря дружественным отношениям Трампа с Израилем, — это проектируемый трубопровод с шельфа Земли Обетованной на Кипр и, далее, в Грецию. Труба длиной 1400 ка протянется на разных глубинах — от 800 до 2000 метров. Но экономический резон есть в любом случае: опираясь на гигантские запасы в объеме 2,5 — 3 трлн кубометров, инициаторы проекта надеются перекачивать в Евросоюз свыше 8 млрд кубометров газа в год.
Пенсильванский уголек для Порошенко
Свою глобальную энергетическую инициативу Трамп не случайно приурочил к подготовке к гамбургскому саммиту G20, в ходе которого, как уже подтверждено Кремлем и Белым домом, должна состояться встреча президента США с Владимиром Путиным.
И вот уже хозяином Белого дома обнародован топливно-энергетический сюрприз для российского собеседника. В последние месяцы Москва не раз осуждала антиугольную блокаду Донбасса, развязанную на рельсах бандами экстремистов при попустительстве официального Киева.
Ответ Трапа — отнюдь не призыв нормализовать хозяйственные связи с республиками Юго-Востока в духе столь часто восхваляемых Минских соглашений, а… готовность щедро поделиться с Незалежной антрацитом из Пенсильвании! «Украина уже сообщила нам, что ей нужны миллионы и миллионы тонн уголя», — заявил президент. «Прямо сейчас есть много других мест, где он (уголь) также необходим, и мы будем продавать его всем и каждому в мире, кому он понадобится», — сказал глава администрации США.
Чем же, интересно, собирается расплачиваться Украина за горы уголька из Пенсильвании? Автор этих строк уверен, что спонсирование экзотической по своей межконтинентальной логистике схемы поставок наверняка будет включено Вашингтоном в какую-нибудь целевую программу федеральной помощи дружественным режимам. Но все-таки встречная плата с берегов Днепра в любом случае потребуется. Знаете какая? Обязательство и впредь наращивать бесценный для правоконсервативных кругов Америки капитал — клокочущий потенциал нечеловеческой неприязни к России.
Это, собственно, и есть тот смысловой буфер, которым цивилизованное сообщество, стесняющееся всяческих фобий в своих собственных рядах, пытается дистанцированно заслониться с помощью поклонников Степана Бандеры от «наследников Московии».
Главное, однако, — потеснить топливный экспорт России
Подводя на днях итоги Краснодарского форума российских и немецких регионов, министр иностранных дел ФРГ Зигмар Габриэль пообещал сделать в Гамбурге все возможное в целях создания наилучшего политического климата и организационных предпосылок для успеха встречи между Владимиром Путиным и Дональдом Трампом.
Днем позже сообщила об этом же в Москву по телефону канцлер Ангела Меркель. При этом наверняка имелось в виду, что сильно деградировавшие российско-американские отношения так близки к холодной войне, что и опытным немцам придется приложить для позитивного импульса на этом участке поистине титанические усилия. Тем более что домашние заготовки советников Трампа для торга с Путиным (вроде готовности вернуть российской стороне принадлежащие ей по праву собственности объекты дачной недвижимости в США, незаконно захваченные в декабре 2016-го американцами) совершенно несерьезны, если не по-ковбойски карикатурны.
Но, знаете ли, стоило поглубже вглядеться в усталые, беспокойные глаза того же Зигмара Габриэля, говорившего с телеэкрана совершенно верные вещи, — и на ум шло иное. Это ведь не россиянам, давно уже познавшим цену вашингтонского прессинга, а европейцам, вынужденным хранить лояльность Америке, сейчас труднее всего. Особенно — в свете замаячившей на западном горизонте газовой войны за «доминирование на рынке Старого Света». В Белом доме, по всей видимости, не могут простить смелого шага Берлина и Вены в защиту «Северного потока-2», столь ненавистного сенату США.
Да-да, речь и впрямь идет о защите мирной балтийской стройки от обструкции со стороны авторов американского законопроекта, в котором «Северный поток-2» избран главной целью для эмбарго и блокады незадолго до вторжения (интересно: рыночного или силового?) газа из-за океана на просторы Евросоюза. Прорывное — по своей протестной направленности и справедливой сути — совместное заявление министерств иностранных дел Германии и Австрии не дает покоя мстительному Вашингтону. Оно по-прежнему волнует европейцев своей полемической остротой, доказательностью аргументов и… простой человеческой правдой о том, как следует вести себя в ХХ1 веке на глобальном энергетическом рынке.
Павел Богомолов