В предпоследнем обозрении «Нефтянки» мы вспомнили вашингтонский эпизод восьмилетней давности. Тогда, в январе 2009-го, Барак Хуссейн Обама, заступив на пост президента США, распорядился о выносе подаренного англичанами бюста Уинстона Черчилля из Овального кабинета. По выходе нашей публикации (после новогодних праздников) коллеги позвонили автору этих строк: «Все давно уже забыли о неприязни Обамы к «хитрому лису британских консерваторов». Неужели, по-твоему, ветхозаветная история вот-вот обретет какой-то новый смысл? Заметь: ни одно из наших СМИ не вспомнило об этой скульптуре в канун инаугурации Дональда Трампа».
Сайт, на котором нет случайностей
«Нефтянка», однако, знает что делает. Прошло буквально несколько дней, и новый президент, едва вселившись в Белый дом, приказал вернуть увековеченного в бронзе Черчилля на прежнее место. И все российские, да и мировые издания сразу же нашли это символичным! Символичным хотя бы потому, что великий тори, наладивший вместе с Франклином Делано Рузвельтом двусторонние «особые отношения» — special relationship, не доверял многосторонним альянсам, блокам и соглашениям.
Не доверял точно так же, как не верит в них амбициозный миллиардер-республиканец, пришедший ныне к власти в Соединенных Штатах. Как говаривала еще одна видная представительница консерватизма и сторонница глубоководной нефтегазовой революции 1970-х на Северном море Маргарет Тэтчер, даже из интегрированной Европы, как правило, «к нам приходят проблемы. Решения же всегда приходят от англосаксонских держав».
Впрочем, всегда ли? 24 августа 1814 года, в ходе англо-американской войны, колониальные войска под королевским флагом «Юнион Джек», которыми командовал генерал Росс, заняли Вашингтон и сожгли Белый дом. (Протестуя нынче против прихода Трампа к власти, разбушевавшаяся звезда шоу-бизнеса по имени Мадонна лишь угрожала сжечь эту резиденцию президентов США, а вот англичане однажды это сделали на практике). Но, представьте себе, союзники прощают это друг другу вот уже два века.
Интересно, простила ли бы свободолюбивая Америка такое же русским? Вряд ли. Находящаяся в эти дни с визитом в Соединенных Штатах глава опять-таки консервативного британского кабинета Тереза Мэй встретилась сегодня, в пятницу, с Дональдом Трампом в том же Белом доме(!). Гостья с Темзы предупредила новичка мировой политики: в ходе восстановления отношений с Москвой надо-де проявлять крайнюю степень осторожности…
…Меня, как обозревателя «Нефтянки», спрашивали на днях и о другом. Есть ли, мол, смысл напоминать, что вторым именем г-на Обамы является «Хуссейн»? В конце-то концов, большинство московских СМИ никогда этого не выделяет.
Но вот уходящий президент назло Израилю утвердил, причем буквально за несколько часов до истечения своих полномочий, перевод более чем 200 млн долл в пользу Палестинской автономии. И теперь, на фоне негодования в Тель-Авиве, никто не упрекает меня в написании полного имени лауреата Нобелевской премии мира, покинувшего Белый дом. Сказать же об этом хочется затем, чтобы отметить: на сайте «Нефтянка» не бывает случайностей.
Но это, так сказать, — журналистские упражнения. А о глубинной сути переживаемого землянами момента можно сказать, что наступает тревожное время не просто перемен, а глобальной – лавинообразной ломки устоявшихся понятий и канонов, которые признавались десятилетиями. Особенность этого момента заключена как раз в том, что происходит все очень быстро – звучат парадоксальные заявления и вердикты, подписываются противоречивые декреты, мгновенно издаются законы. Ратифицируются и, наоборот, рвутся соглашения и договоры, трещат по швам полувековые альянсы и блоки.
Для углеводородного ТЭК самым беспокойным нынешней зимой стало то, что ныне оспаривается, казалось бы, неопровержимый и справедливый тезис о полном равенстве суверенных интересов и прав как производителей нефти и газа, так и импортеров и, кроме того, транзитеров. На авансцену мировой энергетики выступает национальный эгоизм. С одной стороны, это не так уж плохо. Мы устали от «трансграничных» — навязчиво-неолиберальных подходов в русле изрядно увядшей глобализации. Но с другой стороны, кое-где на глазах строятся замкнутые крепости хозяйственной, в том числе топливно-энергетической, автаркии – и целые регионы мировой нефте- и газодобычи рискуют, как следствие, оказаться без надежных рынков сбыта.
Снимаются запреты Обамы
Мы уже писали о том, что Трамп, являясь по старой республиканской традиции выдвиженцем прежде всего топливно-энергетического и в целом сырьевого лобби, наверняка снимет запреты Обамы на прокладку нефтепроводов Dakota Access Pipeline и Keystone XL.
Теперь запуском этих строек недовольны, конечно, союзники и протеже ушедшей демократической администрации – от протестующих индейских активистов до профессиональных защитников окружающей среды. «Последствия для нашей планеты могут быть крайне тяжелыми», — обобщает ситуацию руководитель энергетической программы Greenpeace в России Владимир Чупров. Но Трамп, хотя и знакомясь с подобными алармистскими откликами из разных уголков Земли, все равно неумолим: «Эти проекты должны обеспечить много отличных рабочих мест в строительном секторе».
Кстати, новым министром США по охране окружающей среды, вероятно, станет не слишком страстный ценитель девственных лесов, но зато знаток инвестиционного и трудового законодательства. Это – бывший прокурор штата Оклахома, которого терпеть не может экологическое лобби, ставшее в последние годы мощным эпицентром «делания денег». Кандидат, о котором идет речь, многократно судился с противниками апстрим-компаний, перерабатывающих предприятий и трубопроводов. И нет сомнений в том, что этот назначенец легко нашел бы общий язык с бывшим губернатором нефтегазоносного Техаса, а ныне министром энергетики США Риком Перри.
Итак, похоже на то, что мы с вами присутствуем на премьере первого акта большой отраслевой пьесы. Тема – коренной пересмотр курса Соединенных Штатов в углеводородном секторе. Начинается же этот пересмотр, как и подобает политике твердого патриота (если не изоляциониста) наподобие Трампа, с внутринациональных программ. Это и оживающие трубопроводы в глубине Североамериканского континента, и вновь разбуженная буровыми платформами Аляска, и активизирующийся Мексиканский залив. Но есть и впечатляющие внешние аспекты, о которых тоже стоит поговорить.
Блоковая стратегия – под ударом
Как известно, Трампа не особенно волнует завтрашний день Европейского Союза. Выход Великобритании из состава ЕС встречен новым президентом США с пониманием и поддержкой.
С другой стороны, мрачное заявление канцлера ФРГ Ангелы Меркель о вероятном финале полувековой истории планеты после Второй мировой войны и о закате нынешнего миропорядка тоже не пугает Белый дом. Там ведь не славят Меркель, а считают ее виновной в наихудшем миграционном кризисе в летописи Старого Света. Что же касается Североатлантического блока, то его на Потомаке называют отныне не очень-то актуальным. И, хотя у НАТО, возможно, все же есть будущее, но мыслится оно при равной ответственности и равном финансировании из сейфов его национальных звеньев, то есть не в русле иждивенчества доброй половины членов альянса.
Кстати, к нефтегазовой панораме «старушки Европы» все это имеет самое непосредственное отношение. Если лишить поляков, литовцев, латышей, эстонцев и других центрально- и восточноевропейцев натовской субсидии на оборону перед лицом мифической «кремлевской угрозы», то на какие деньги они станут покупать энергоносители? Для местных адептов неолиберальной школы, привыкших к щедрому стратегическому патернализму богатых США, все это – кошмар. Уж не придется ли сменить трубопроводные войны против Москвы сотрудничеством и ценовым реализмом в диалоге с Россией?
Равнодушие к ЕС и НАТО дополнено в Белом доме неудовольствием тем, как действует еще один блок. Это Североамериканский договор о свободной торговле – НАФТА, заключенный Соединенными Штатами, Мексикой и Канадой в 1992 году и вступивший в силу в 1994 году. Чтобы изменить его под свой вкус, Трамп хочет провести встречи с премьер-министром Канады Джастином Трюдо и с президентом Мексики Энрике Пенья Ньето.
«Собираемся начать переговоры о перезаключении НАФТА, а также по вопросам иммиграции и безопасности на границе», — поясняет нынешний хозяин Белого дома. Но не откажется ли Энрике Пенья Ньето от намеченного на 31 января рандеву с северным соседом? Причина: тот безапелляционно приказал приступить к возведению стены на границе с Мексикой для отпора нелегальным иммигрантам и наркотрафику. «Никакую стену оплачивать я не собираюсь!», — отрезал наделенный высшей властью мексиканец.
Тем временем Трамп быстро и, я бы добавил, демонстративно вывел США из Транстихоокеанского торгового партнерства (ТПП), скрепленного недавно подписью Обамы. А ведь инициаторами создания этой инвестиционно-коммерческой группировки были, казалось бы, давние друзья Соединенных Штатов и пионеры становления и развития либерально-рыночных экономик по берегам Великого океана – Чили, Сингапур и Новая Зеландия. Новый президент США не хочет бесконтрольного притока товаров и услуг из этих и других стран на североамериканский рынок. Но, как знать, уж не попытается ли теперь, при изменившемся раскладе, занять место Америки в ТПП Китай?
Китайский фактор остался, но он видоизменен
Выступая в Давосе, председатель КНР и генсек правящей КПК Си Цзиньпин едко критиковал изоляционизм Трампа. Пекинский оратор заявил, что в отдельной от соседей комнате можно и впрямь плотно запереться, но зато там не будет ни света, ни свежего воздуха. Звучит это как намек на то, что Поднебесная не совершит ошибок Трампа, в частности, на Тихом океане. Больше многих других Си Цзиньпину аплодировали, между прочим, немецкие предприниматели.
Недавний телефонный разговор Си Цзиньпина с Ангелой Меркель – разговор беспрецедентно дружеский и конфиденциальный – комментируется прессой как из ряда вон выходящее событие. Фактически было отмечено, что у Берлина и Пекина во многом сходные геополитические ситуации. Если Германия больше всего страдает от резко-односторонних действий Трампа в Европе, то Китай – в Азии. Отсюда, собственно, и потребность, пусть и завуалированная, в создании некоей общей партнерской оси в сегодняшнем мире между ФРГ и тихоокеанским гигантом. Такая ось, согласитесь, стала бы новым, причем прорывным, звеном всей мировой политики.
Если германская элита гадает, как бы, вопреки гневу восточноевропейцев, проложить по дну Балтики «Северный поток-2», но при этом не переборщить в закупках российского газа на завтра, и чего ждать от американских планов удовлетворить часть европейских энергозапросов сланцами, то Китай (и в этом его сходство с сегодняшней Германией) – тоже оказался на «топливном перепутье». Он хотя и наращивает ввоз углеводородов из РФ, но опасается потерять альтернативные танкерные поставки с Ближнего Востока. А Трамп тем временем собирается резко взвинтить там ставки в противоборстве с ИГИЛ при союзническом участии Москвы. И регион, являющийся и без того взрывоопасным, может и впрямь заполыхать «во всей своей красоте и силе». Ох и запутанный же получается клубок глобальных противоречий!
С одной стороны, нефтегазовые аналитики пишут: народному хозяйству Китая потребуется в 2017-м не столь уж весомый прирост импорта энергии. Согласно прогнозу МВФ, китайский ВВП вырастет нынче на 6,5%; а если часть промышленных производств возвратится обратно в Америку, то и того меньше. Не станут ли китайцы (конечно, если по ним самим не ударит валютный обвал и банковский кризис) искать пути к ускорению своего экономического роста путем форсированного вступления в ТПП? Не захотят ли они воспользоваться уютными нишами в брошенных Трампом торговых блоках, причем не только на Тихом океане? Ведь использование этих ниш сулит компенсацию за вынужденное замедление «дальневосточного поезда».
Таким образом, если дела в Пекине, вопреки всем кликушествам, пойдут неплохо, то привозной нефти и газа понадобится все же больше, чем ожидалось. Это должно отчасти успокоить арабов в Персидском заливе. Ведь нынче они напуганы намерением республиканцев сократить подверженность США квотно-ценовым зигзагам непредсказуемого нефтеэкспортного картеля.
Ставка в США сделана, в основном, на самообеспечение
«Президент стремится добиться энергонезависимости от ОПЕК и любых стран, враждебно относящихся к нашим интересам, — отмечено в распространенном пресс-службой Белого дома программном заявлении. – В то же время мы будем работать с союзниками, странами Персидского залива с целью укрепления позитивных отношений в энергетической сфере в рамках нашей антитеррористической стратегии».
О ком же конкретно идет речь в процитированном документе? Прежде всего, строго предупреждены те поставщики в Персидском заливе, которые сказочно богаты углеводородами и готовы поставлять их за океан и впредь, но… вместе с тем финансируют терроризм. Это, «как ни крути», — Катар, поддержавший избирательную кампанию Хиллари Клинтон, и – отчасти — Саудовская Аравия. Так что предупреждение от имени Трампа вынесено скорее всего им. Опять разительный контраст с эпохой Обамы, не так ли?
Но откуда же хочет столь переменчивый к арабскому миру Вашингтон получить прибавку в обеспечении углеводородами огромной страны с 300-миллионным населением? Только ли расчет на «сланцевую революцию» в Техасе, Оклахоме, Калифорнии, Северной и Южной Дакоте кроется за нарастающим «холодком» к Ближнему Востоку и, быть может, за желанием запоздало проучить его за прошлые эмбарго и антиизраильские войны?
Думается, обещать полновесный «сланцевый ренессанс» — ввиду увеличения числа работающих в США буровых установок (сильнейшего прироста за последние три года, если судить по данным Baker Hughes) – все-таки рано. В целом внутренних углеводородных ресурсов у Соединенных Штатов недостаточно. А пик сланцевого бума в Северной Дакоте, ведущем нефтедобывающем штате, вообще был достигнут и завершился в 2010 году.
Итак, если в будущем США каким-то чудом все же смогут поставить «черное золото» еще и за рубеж, то первым покупателем, по данным Reuters, станет разве что всегда кредитоспособная и стопроцентно-дружественная Япония. А в целом сланцы, прежде всего для добытчиков, остаются дорогим удовольствием. Мировые цены хотя и колеблются у 55-долларовой планки, но это еще не тот уровень, который помог бы окупить гидроразрыв при бурении горизонтальных скважин и, как результат, залить рынки нефтью.
В таком случае, на чем же строится вашингтонский расчет?
В ОПЕК ждали «сланцевый ренессанс» со спокойствием
В пику если не всем, то как минимум некоторым ближневосточным монархиям в измененный текст НАФТА наверняка будут заложены шансы на увеличение внутриконтинентальных поставок сырья в Новом Свете с уменьшенной привязкой к Персидскому заливу. В таком случае стоит еще раз взглянуть на соседей США в Западном полушарии.
Быть может, взглянуть на Мексику? Но там нефтегазовый ТЭК находится в глубоком кризисе – структурном, финансовом и технологическом. Между тем энергетическая реформа, впервые за 75 лет давшая доступ иностранным инвесторам к некоторой части кладовых сырья, пока еще реальных плодов не принесла. И ждать значительного экспорта мексиканских углеводородов в США пока не приходится. Что уж говорить, если по природному газу «страна ацтеков» сама стала нетто-импортером!..
Зато шансы на поставки «черного золота» с канадских нефтяных песков (провинция Альберта) в Соединенные Штаты – налицо. Расширится также партнерство американских «мейджоров» с Нигерией, Анголой, Бразилией, Аргентиной и другими странами Африки и Южной Америки. Прибавим к этому ускорение роста углеводородного ТЭК в самих Штатах – и получим неплохую основу для реализации планов Белого дома по достижению большей энергетической независимости.
На фоне столь динамичных подвижек на глобальном топливно-сырьевом рынке в равной мере заблуждаются оба крыла мирового аналитического сообщества (за исключением разве что его «золотой середины»). Не правы как скептики из числа противников Трампа, высмеивающие «сланцевую революцию», так и встречные пессимисты «анти-опековского типа». Это они доказывают, будто декабрьские решения о сокращении добычи, принятые в Вене нефтеэкспортным картелем и 11 другими странами включая Россию, якобы бесполезны и не работают в условиях углеводородного бума в США.
На самом же деле ни то, ни другое не делается нефтепроизводителями (по обе стороны Атлантики) напрасно. Страны ОПЕК не беспокоятся в связи с возможным ростом добычи сланцевой нефти в США, ожидая, что спрос на «черное золото» в мире будет не меньше, заявил СМИ профильный министр Кувейта Эссам аль-Марзук. «Рост производства в связке с ростом тренда цен – нормальное и ожидаемое явление. Уровень добычи будет зависеть от стоимости разработки сланцевой нефти в США», — сказал аль-Мазрук.
Тем временем ловкие трейдеры умело отыгрывают оба противоположных новостных потока: соблюдение договоренностей под эгидой ОПЕК и, с другой стороны, рост добычи в США. На сегодняшний день оба фактора друг друга уравновешивают, причем довольно успешно. Ну а в дальнейшем, увы, многое будет зависеть от того, какую идею решат раскручивать спекулянты.
Впрочем, самое интересное для нас заключается в том, «каким боком» вышесказанное соприкоснется с Россией, жизненными интересами ее ТЭК. Что здесь для нас кроется подлинного, а что – ложного, искусственного и, так сказать, наносного? Речь об этом – в заключительных главах обозрения.
В «давосский ужас» трудно не поверить
Как известно, среди гостей Всемирного экономического форума в Давосе был Анатолий Чубайс. Глава РОСНАНО и один из ведущих идеологов глобализации и либерализма в России сообщил журналистам об «атмосфере ужаса и страха», царящей на альпийской дискуссии в преддверии инаугурации Трампа.
Сославшись на авторитетных участников форума, Чубайс заявил, что у нового обитателя Белого дома будет только две альтернативы: отказаться от всего, что он говорил до сих пор», или «привести нас всех к катастрофе». Ну а пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков недвусмысленно «открестился» от этой вести из Давоса, сказав, что в Кремле, наблюдая за форумом, не видят никакого ужаса.
В общем-то солидная и предсказуемая реакция. Но, если те же успокоительные ноты прозвучали и в служебных отчетах вернувшихся из Швейцарии Игоря Шувалова и Ольги Голодец, то, честно говоря, автор этих строк удивился бы несказанно. Ибо трудно себе представить, что дебаты, собравшие в основном неолибералов и глобалистов, не были бы пронизаны страхом непредсказуемости перед затеянной за океаном ломкой навязанных Западом четверть века назад стереотипов «постконфронтационного мира».
В советское время, и я – живой тому свидетель, полагалось возвращаться со съездов зарубежных партий и различных международных конференций с оптимистичными отчетами наших делегаций. Отчетами о том, что очередной форум вылился-де в новую «волнующую манифестацию растущего влияния идей мира и социализма». А если бы наши делегаты откровенно написали о тех тяжелейших, подчас безвыходных проблемах, с которыми им довелось соприкоснуться за границей в действительности, то вернувшихся в Москву товарищей сочли бы как минимум не справившимися со своим поручением. Надеюсь, что сегодня у нас на дворе – не те времена.
Пытаясь отпугнуть от Трампа не только европейцев, но и московское предпринимательское сословие, неолибералы утверждают, что возврат США к разработке сланцев, а также вынужденный разворот ядра ОПЕК к Азии подорвут позиции российских энергоэкспортеров и на Западе, и на Востоке. Тем самым, мол, будут обескровлены и госбюджет, и резервные фонды РФ. Это, видимо, — часть глобального «ужаса» наряду с антимексиканской стеной, введением высоких американских пошлин на импорт из КНР и прочими страшилками. Но что, если Российская Федерация, наоборот, обретет в итоге не «минусы», а «плюсы», то есть ряд весомых коммерческих преимуществ?
Наталья Мильчакова из аналитического департамента в службе Альпари рассуждает так: «…Если в США отменят ограничения на нефтедобычу, то, вопреки негативным прогнозам, РФ от этого может выиграть. Трамп ранее заявлял, что отмена таких ограничений должна быть нацелена на то, что сами нефтяники, а не государства, должны решать, как много нефти они должны добывать, чтобы быть в состоянии ее продать… Вероятно, для Соединенных Штатов поставки от ОПЕК смогут быть заменены импортом российской нефти, поскольку советники Трампа еще до выборов… подчеркивали, что о полном импортозамещении на рынке США речи не идет».
Генри Киссинджер и часовые пояса
Спрашивается: не этого ли переосмысления топливной философии опасаются недоброжелатели Кремля в Европе, которые не чают, как минимизировать пресловутую «топливную зависимость» от Москвы?
Парадоксальная, хотя пока еще только гипотетическая ситуация: Киев обрушивает очередные проклятья на «Газпром», София с Брюсселем не хотят строить подводный трубопровод, Рига терпеть не может «Транснефти», забравшей у нее транзитные потоки «черного золота»; а где-нибудь в Хьюстонском порту свободно разгружается тем временем российский танкер! Да, согласен, это почти театр абсурда. Но довели-то нас до него все те же догматики глобализации и монополярного мира, пытающиеся отгородиться от России и ее уникальной ресурсной базы.
Отгораживаться, однако, поздно. Это разве что в 1990-е слышался призыв расколоть «чересчур громадную» Россию на несколько часовых поясов и провозгласить повсюду создание псевдонезависимых квази-государств.
Вот тогда-то западносибирская нефть отделилась бы от приволжской, а та – от тимано-печорской или от каспийской. Ну а восточносибирские кладовые углеводородного сырья были бы, скажем, оторваны от Сахалинского шельфа. Словом, продиктовать евразийскому пространству условия постсоветского энергодиалога, а точнее диктата, можно было бы тогда без лишних проблем. Но вот незадача: все часовые пояса, а вместе с ними и богатства российских недр, сохранены в едином хозяйственном и государственно-политическом комплексе, да еще с глубоким воздействием на окружающий мир.
Напомнить давосцам об этом пришлось, стыдно сказать, даже из уст такого патриарха мировой дипломатии, как бывший госсекретарь США Генри Киссинджер. Но, с другой-то стороны, что же ему делать, если вокруг – люди с короткой памятью, слабыми знаниями экономической географии и, я бы сказал, весьма ограниченным воображением?!
«Россия – отметил общепризнанный заокеанский гуру, — …это 11 часовых поясов, которые соответствуют регионам в Азии, на Ближнем Востоке и в Европе. Россия оказывает значительное влияние на все эти регионы. Я надеюсь, что будут предприняты серьезные усилия для серьезного диалога во избежание скатывания в конфронтацию – диалога, в котором Европа, США и Россия смогут определить допустимые рамки применения военной силы. На мой взгляд, это одна из важнейших задач новой администрации США».
Павел Богомолов