Снегопады и ливни, обрушившиеся на юг Европы в разгар тамошнего бархатного сезона, шокируют своей ужасающей статистикой. Уж если в одной лишь Италии насчитывается 11 погибших, во Франции отрезано сугробами свыше тысячи водителей и лишено света 200 тыс. жилых домов, в Швейцарии и Хорватии изолированы заносами целые города, а в Испании считают провальными свой отпуск более 250 тыс. зарубежных туристов, то привычному для нас климатическому балансу в Старом Свете и впрямь «настала труба». Но связаны ли с этим идущие веерами трубы нефтяных и газовых магистралей, размягчение вечной мерзлоты мириадами скважин, отход паковых торосов от шельфовых платформ, загрязнение отходами Персидского, Гвинейского и Мексиканского заливов, факелы над промыслами Ирана, Ирака и десятков других стран? О том, действительно ли неотвратим «парниковый эффект», — пусть спорят экологи. Но и политологам нефти — самое время подискутировать об отношении «сильных мира сего» как к справедливой критике в адрес ТЭК, так и к злым нападкам на этот локомотив мировой экономики. Уж как резко отрицал причастность энергетики к глобальному потеплению Дональд Трамп чуть ли не целый год после избрания! Но вот, наконец, он расплатился со своим шахтерским, нефтехимическим, трубопроводным, нефтегазовым, сервисным и электроэнергетическим электоратом — и вдруг увидел, что большинство населения страны имеет с топливно-сырьевыми гигантами очень мало общего. Президентское прозрение наступило аккурат в канун ноябрьских выборов в конгресс США — чудно, не правда ли?! И теперь о любви Трампа к ТЭК ничего уже не слышно. К тому же покупать сланцевый СПГ из Америки не хотят теперь ни обиженный торговой войной Китай, ни многие страны Европы. Пресловутая «новая энергетическая стратегия» правящих республиканцев рушится прямо-таки на глазах, и природоохранное лобби играет в этом далеко не последнюю скрипку.
Пример подает Калифорния
5 сентября с.г. The New York Times опубликовала данные об утечке сенсационной информации из Белого дома. В статье рассказывалось о том, что в аппарате президента США есть силы, скрытно занятые подрывной деятельностью против… самого же лидера страны и его репутации.
Тайные оппозиционеры, орудующие в недрах самой же администрации, осуждают размашисто-кавалерийскую атаку на экологию страны, ее шельфа. На взгляд замаскированных сторонников демократического лагеря, эта неприемлемая для них атака начата в русле «нового энергетического курса» Трампа в интересах главных спонсоров республиканской партии — угольных, электроэнергетических и нефтегазовых баронов Северной Америки. Глава государства, разгневавшись, приравнял «подполье» в своей команде и вокруг нее к изменникам и поклялся докопаться до первоисточника. Спрашивается, зачем же Белому дому до чего-то докапываться, если, например, губернаторы ряда американских штатов (а это чиновники не менее высокопоставленные, чем федеральные функционеры из Вашингтона) совершенно открыто сопротивляются топливно-сырьевой вседозволенности эпохи Трампа?!
Так, в Сан-Франциско, столице крупнейшего по своему экономическому и научно-техническому потенциалу штата Калифорния, вся осень, по решению региональных властей, проходит под знаком Global Climate Action Summit. Он нацелен на противодействие сразу нескольким направлениям безоглядно-антиэкологичного курса сегодняшнего Вашингтона. Среди этих критикуемых калифорнийцами направлений — снятие Трампом запретов и ограничений на бурение, отмена «обамовских» норм и стандартов в сфере атмосферных выбросов на угольных ТЭС. Здесь и демонстративное игнорирование воли индейского племени сиу и иных национальных меньшинств, осуждающих трубопроводный диктат; и давление Белого дома на местное самоуправление, и выход Соединенных Штатов из Парижского соглашения по климату…
Дело не только в «конференции протеста» с участием местных политиков и общественных деятелей, бизнесменов и лидеров неправительственных организаций, состоявшейся в Сан-Франциско 12-14 сентября. Дело и в открыто-антивашингтонском природоохранном курсе губернатора Джерри Брауна. Это он подписал ряд противоречащих «указаниям сверху» местных законов. При их чтении возникает впечатление такого дистанцирования калифорнийских подходов от жесткого «энергетического доминирования» в духе инструкций федерального центра, что кажется, будто находишься не в трамповской Америке. Так, один из биллей за подписью Брауна ориентирует на достижение 100-процентной выработки электричества в штате за счет возобновляемых энергоисточников уже в 2045 году. К тому же году следует целиком очистить воздух Калифорнии от любых выбросов, связанных с нефтью и нефтепродуктами, «голубым топливом», углем, торфом и т.д.
Браун не только входит в состав боевитой группы губернаторов и мэров, отстаивающих приверженность своих территорий Парижскому соглашению. Он вышел и на мировую арену, протянув руку солидарности Китаю, осажденному торговой войной США. Ведь азиатский гигант в равной мере озабочен как первопричинами, так и следствиями глобального потепления. В свою очередь, министерство экологии и окружающей среды КНР выступило в роли соорганизатора китайского павильона на саммите в Сан-Франциско. Там-то гости с Дальнего Востока и поведали об ускоренном отходе Поднебесной от сжигания дешевых сортов угля. И это не фантазия. В последнее время азиатская страна срочно переходит к покупке, в основном, дорогостоящего, но зато высококалорийного и низко-отходного антрацита меньшими, чем прежде, партиями. С этой целью в Китае открыт крупнейший в мире биржевой рынок угля, где для нужд республики отбирается наилучшее импортное топливо. Одновременно ширятся общенациональные программы гигантских лесопосадок, перевод муниципального транспорта на электробусы и, конечно, разработка альтернативных энергоносителей.
Не только Китай и ряд других экологически-ответственных государств поддержали пионерную инициативу Джерри Брауна. Крупнейший в истории саммит по природоохранным проблемам, используя опыт Калифорнии, созывает в 2019-м генсек ООН Антонио Гутерреш.
Сланцевики отбиваются как могут
Читатели «Нефтянки» нередко спрашивают: как в действительности борются зарубежные, прежде всего, американские экологи против углеводородного ТЭК; и чем отвечают им обиженные нефтяники?
Представьте себе клубное помещение брайтонского муниципалитета в графстве Адамс, что находится в Колорадо — шестом по своему сырьевому потенциалу штате США. Вместо билетерш в униформе, подавальщиц переносных микрофонов, разносчиков кока-колы с попкорном и узнаваемых зрителями телеведущих, повсюду блистают «красавицы из рабочего класса». Это — девушки из нефтяных и сервисных компаний в ковбойских сапожках и розовых блузках с провокационной надписью на груди: «Mothers in love with fracking», что означает: «Мамочки любят гидроразрыв пласта»(!). На потертых креслах зала — более тысячи сердитых геологов и буровиков, которые не ждут от намеченных на 6 ноября выборов в конгресс США ничего хорошего. Не ждут, ибо часть постоянного населения штата, никак не связанная с ТЭК, категорически против развития этой отрасли в живописных горах и пастбищно-луговых теснинах Колорадо.
По стенам — самодельные плакаты: «Нам грозит закрытие рабочих мест!», «Миллионные заработки – коту под хвост!», «Консервативно настроенных граждан гонят вон!». «Традиционным семьям республиканской ориентации указывают на дверь!». Но, собственно, на каком основании? «Волки — у ворот наших геологоразведочных компаний», —сотрясает воздух один из ораторов, снявший фирменный шлем. «Волки» — это демократический блок электората, который, по итогам многолетней борьбы, добился своего, а именно включения в избирательные бюллетени на нынешних выборах специального пункта номер 112. Он гласит об обязанности избирателей одобрить или отвергнуть местный законопроект, по которому предписано закрыть для бурения 95% земель в потенциально богатейших нефтегазоносных ареалах штата. Для углеводородного сектора это подлинная катастрофа.
Парадокс момента заключен в том, что экологи и другие общественники свято верят: нефтегазовые магнаты жируют на сырьевом буме. На деле же нет и не может быть ничего ошибочнее. По данным Федерального агентства энергоинформации США, только на обслуживание долгов компаний, занятых добычей сланцевой нефти на территории страны, ежедневно идет стоимость 1,5 млн баррелей, а это — четверть всего производимой в Штатах объема нетрадиционно-трудноизвлекаемой нефти. Стоит ли удивляться в таких условиях тому, что, по оценке The Wall Street Journal, совокупный убыток 50 компаний, разрабатывающих сланцы, превысил 2 млрд долл только во втором квартале?! Одна из причин этого, как справедливо отмечает РИА Новости, — закредитованность сланцевых корпораций.
Тем временем лишь 3 штата — Нью-Йорк, Мэриленд и Вермонт — добились полного, стопроцентного запрета на гидроразрыв пласта. Но ведь запасы их недр не идут ни в сравнение с другими, богатейшими (нефтью и газом) штатами США. Вот почему, пишет The New York Times, перед колорадским голосованием капитаны национальной нефтянки как никогда опасаются некоей цепной реакции, которая вот-вот прокатится от Атлантики до Тихого океана. И ведь штат, о котором идет речь, расположен где-то посредине этого необъятного пространства, соединив в себе оба противоречивых друг другу посыла: хотя местная казна и зависит от топливно-сырьевой отрасли, но заповедно-лесной, даже архаичный стиль жизни не приемлет ее наступления.
Не приемлет настолько, что в пользу закручивания гаек за ТЭК уже высказалось 43% населения, а против — 41%. Хрупкий перевес противников сланцевого бума может оказаться для нефтегазовых корпораций поистине роковым. Ведь новым законопроектом предусмотрено, что любые скважины должны быть удалены от жилых домов, школ, источников пресной воды и прочих «коммунально-уязвимых» объектов не менее чем на 2500 футов. Это как минимум в два с половиной, а то и в пять раз дальше, чем позволено в настоящее время. А ведь в одном лишь графстве Уэлд, что тоже расположено в пределах того же штата, уже насчитывается 22 тыс. действующих скважин! Так правы ли в таких условиях оппоненты нефтянки?
Зависть? Нет, дело принципа!
За последние годы буровые установки, нефтяные резервуары и цистерны с дизельным топливом «срослись» с игровыми площадками и школами. Куда это годится? Особенно если участь, что, в отличие от старых технологий, гидроразрыв основан на столь активном подземном применении кислотных химикатов, что родители местных детишек всерьез опасаются отравления.
Страхи еще более усиливаются оттого, что несколько случаев со смертельным исходом для не соблюдавших технику безопасности рабочих уже стало достоянием гласности. И, между прочим, лучше бы большой бизнес уже тогда пошел навстречу местным протестантам, тем более что в первоначальных петициях и законопроектах предлагались гораздо более скромные ограничения буровых операций. Но компании заносчиво отказывались. Вот и получают теперь по заслугам.
— Сражаясь с ними, мы вступили в неравную схватку Давида с Голиафом, — с гордостью комментирует 33-летний Расселл Менделл, волонтер общественной природоохранной организации Colorado Rising.
— Но ничего больше нам и не остается, — вторит мать пятерых детей — 45-летняя Лори Андерсон, инженер-механик по профессии. — Это должна быть акция с глубокими народными корнями, подлинно гражданская инициатива.
— Да вы с ума сошли, — пытаются образумить их нефтяники и газовики. — Это подорвет доходы целого ряда местных общин, отнимет у штата 43 тыс. рабочих мест, да и лишит бюджет Колорадо более 200 млн долл только за первый год действия нового закона. А к 2030 году общий финансовые потери достигнут здесь 1,1 млрд долл! Фактически вы добиваетесь полного запрета на бурение в своем регионе, а затем двинетесь в Калифорнию и Нью-Мексико. Это — расправа над углеводородной энергетикой в целом.
Действительно, активисты протестных акций думают, что своей атакой на сланцевиков они, мол, смогут потеснить позиции этого нового сегмента в ТЭК и принудить его к уступкам. На деле же «природоохранные массы» рискуют вот-вот погубить столь революционный сектор энергетики, который и так находится по сути на грани банкротства. Совокупный долг сланцевиков (а не только их закредитованность) таковы, что ради погашения этого финансового бремени пришлось бы дополнительно добыть 9 млрд баррелей нефти! Это почти столько же, сколько те же сланцевики извлекли из недр за все время существования своей подотрасли. В абсолютных величинах долги достигают 300 млрд долл, что равно всему внешнему долгу Греции.
— Да уж, нынешний колорадский билль — вовсе не благоразумный шаг в интересах здоровья и безопасности, — полагает президент буровой компании Western Energy Alliance Кэтрин Сгамма. — Это путь к закрытию всей отрасли.
Сланцевики уверены: за протестом экологов — ничто иное, как обычная зависть, поскольку средняя годовая зарплата в здешней нефтянке — 117 тыс. долл, что вдвое больше среднестатистических заработков в целом по штату. Абсолютное большинство тружеников колорадского ТЭК не смогло в свое время получить полного среднего образования. Но зато потом, когда пришел нефтяной бум, они смогли дать образование детям. 45-летняя специалистка по нефтесервису Коди Доэн не случайно назвала своих детей-близнецов именами Хэлли и Бертон в честь отраслевого гиганта Halliburton. Видимо, эта корпорация так или иначе согласна с Anadarko, Noble и Extraction, в общей сложности пожертвовавшими 30 млн долл на общественное движение в защиту углеводородной отрасли на живописных просторах Колорадо.
Так что же придется делать сланцевикам, если строгий закон этого штата будет принят и вступит в силу? Тысячи семей двинутся в менее населенные — и потому более терпимые к гидроразрыву и горизонтальному бурению края — в Техас или Северную Дакоту, где пока работать можно чуть ли не повсюду. Но в целом сланцевая революция в США все равно уже столкнулась с мощным препятствием; и никто уже не знает, будет ли она отброшена вспять.
Если протестное движение в чем-то право, то это запрос на ускоренную модернизацию сланцевого сектора, его продвижении к высоким критериям экологической безупречности. Между прочим, сознают это и корпоративные боссы; но выводы, к сожалению, делаются в духе традиционно-американской предпринимательской гигантомании. Повторяются шапкозакидательские эмиссии бесконечных тиражей ценных бумаг. Выпускаются все новые акции — накачивается, по меткой формуле РИА Новости, и без того раздутый биржевой пузырь. Например, один из ведущих игроков на рынке сланцевой нефти Pioneer Resources за пять лет выпустил акций на 5,4 млрд долл. Почти на ту же сумму разместила ценные бумаги на бирже и Continental Resources, сделав это вопреки постоянным убыткам. В общем, производители запросто могут превратить любой биржевой кризис в энергетический. Если инвесторы начнут массово избавляться от акций, то сланцевый сектор остановится — и общий объем американской нефтедобычи упадет на 56%!
И что тогда, интересно, скажут экологи? Скажут, что стало прозрачнее какое-нибудь лесное озерцо, или, наоборот, что домашние батареи центрального отопления не греют, а паромы и поезда застряли на полпути?..
Кому неприятен запах нефтяных прибылей
Эпизод, о котором сейчас пойдет речь, произошел в Лондоне сравнительно недавно. Головной офис англо-голландской Royal Dutch Shell активно готовился спонсировать Манчестерский фестиваль науки — крупнейшее музейное мероприятие 2018 года, рассчитанное на 10 дней.
Нефтегазовая корпорация Shell решила в ходе этой благотворительной акции ненадолго отойти от углеводородов. И профинансировать на родине британской промышленной революции один из основных стендов, посвященных более чистому в экологическом плане бизнесу в сфере ТЭК — электроэнергетике. И вот, на фоне творческой работы большого коллектива, посвященной предстоящему показу инноваций в сфере электричества, эта старейшая топливная компания Европы столкнулась с неожиданной неприятностью. Она получила от расстроенных манчестерских организаторов копию полученной ими общественной петиции с 50 тысячами подписей: вычеркнуть Shell из числа спонсоров!
Этого же некстати потребовал и ряд других корпоративных участников манчестерской научно-популяризаторской акции. Но, спрашивается, почему? Потому что, как изложила суть протеста природоохранного лобби столичная The Evening Standard, «стало бы ошибкой предоставить Shell какую бы то ни было роль в фестивале, поскольку ее основной бизнес – невозобновляемые источники энергии, извлекаемой из углеводородного сырья».
Увы, изгнание нефтегазовых гигантов из числа доноров-благотворителей доноров при подготовке заметных научных и культурных акций в Западной Европе становится тенденцией. Да-да, тенденцией, да еще весьма тревожной для музейных бюджетов, как пишет авторитетный британский обозреватель топливной отрасли Карл Мортишед. Так, под прессом самых радикальных групп экологов разорвали спонсорские соглашения с вышеупомянутой Shell амстердамский музей Ван Гона и галерея Mauritshuis в Гааге. Финальный гвоздь в их отношения с нефтяным гигантом забило недвусмысленное требование напористого лобби под вывеской Fossil Fuel Culture: «Хотелось бы думать, что музеи будут принимать этичные решения»(!).
Этичные в данном случае — значит такие, которые позволили, например, отвергнуть именитую ВР из круга преданных спонсоров одной из лучших коллекций живописи и ваяния. Речь идет о галерее Tate на Темзе — том самом художественном собрании, которое недавно поделилось, вопреки плачевному состоянию российско-британских отношений, частью своих богатств в виде временной выставки в Третьяковке. Хорошо еще, что от дотаций из сейфов ВР пока еще не отказываются Британский музей и Национальная портретная галерея. Да и как отказываться, если бюджет Британского музея лишь наполовину финансируется государством, а остальные 50 млн фунтов стерлингов в год поступают в виде корпоративных дотаций.
Дело, однако, не только в этом. Приходная часть британской казны на 4% складывается из топливных акцизов, что достигает 28 млн фунтов стерлингов ежегодно. И ведь это — помимо огромного налога на добавленную стоимость, взимаемого из прибыли нефтегазовых компаний Соединенного Королевства. Таким образом, согласие музеев принимать госбюджетное финансирование при их же гордом отказе от денег топливно-сырьевого бизнеса — по большей части лицемерие и фарисейство, поскольку переводы от Минфина тоже пахнут сернистым ароматом углеводородов. Впрочем, теоретически можно — в порыве культурного самоочищения богатейших коллекций планеты — отвергнуть и это; но как в таком случае сохранить бесплатный вход в главный музей на туманном Альбионе, чем по праву гордится вся страна?!
В нарастании проблем вокруг углеводородного ТЭК как у шотландских берегов на Северном море, так и где-нибудь в Техасе или в том же Колорадо, увы, не отдают себе отчета экологи из «Гринпис» и многих других НПО. Во многом именно под их давлением нефтегазовые корпорации вынуждены постоянно наращивать затраты на модернизацию буровых установок и платформ, поскольку истощающиеся месторождения требуют все более осторожных и деликатных подходов, борьбы с потенциальным загрязнением и обеспечения «нулевого сброса». Но те, кто многотысячными колоннами шагает по лондонским улицам, забрасывает мусором бронзовые офисные таблички топливных мейджоров и добиваются их изгнания из спонсорских списков, этого как раз не понимают. Или, быть может, не хотят понимать?
Судя по всему, природоохранному лобби, мечтающему поскорее заменить бензин и дизель энергией солнца, ветра, прибоя и биомассы, очень хочется, по мнению The Evening Standard, навязать потребителю смысловой парадокс. Приравнять поддержку сферы культуры щедрыми боссами ТЭК к неприемлемым для многих дотациям от… табачной промышленности! По-видимому, «повестка дня как раз и состоит в том, — не без оснований подозревает Карл Мортишед, — чтобы превратить нефть в «новый табак», нечто недопустимое в благовоспитанном обществе. Но здесь имеется проблема. Табак по существу бесполезен, да и опасен. Но, тем не менее, курить его мы не запрещаем, считая, что у людей есть право сделать выбор в пользу сознательного нанесения себе вреда ради личного удовольствия».
Уважаемые экологи и активисты неправительственных организаций, будь то на Темзе или на Москве-Реке! Оставьте же, пожалуйста, нам удовольствие от общения с высокой культурой музеев, театров и выставок даже в тех случаях, когда их спонсируют нефтегазовые гиганты! Не переносите борьбу с истощением невозобновляемых богатств земных недр в гуманитарную, духовно-общественную сферу и не препятствуйте тем самым ее выживанию!
Павел Богомолов