Люди среднего и старшего поколения хорошо помнят принятую «при позднем Брежневе» и широко разрекламированную Продовольственную программу. Особенно запомнилось то, что чем больше говорили об этой программе, тем меньше становилось продуктов в магазинах. На эту тему существовал анекдот: «Как преодолеть дефицит продовольствия? Подключить радио к холодильнику!».
Но мало кто знает, что, наряду с продовольственной, в СССР существовала и Энергетическая программа, реализовавшаяся в те же годы и, увы, с тем же успехом.
Разработка программы началась в 1976 году, а через 7 лет она была принята. Тогдашний руководитель страны Юрий Андропов назвал программу «крупнейшим документом перспективного значения, своего рода ГОЭЛРО в современных условиях».
Действительно, замах в программе был богатырским: предполагалось, что к 1990 году в стране будет добываться 725 млн тонн нефти, а к началу год ХIХ века — более 800 млн тонн!
В 1986 году новый советский лидер Михаил Горбачев скорректировал программу (в качестве пиковой нефтедобычи был зафиксирован уровень 715 млн тонн в год), но суровая действительность опрокинула и эти, более умеренные, показатели. Обеспечив в 1987 году добычу 627 млн тонн нефти в год (из них 400 млн тонн дал «Главтюменнефтегаз» во главе с легендарным Валерием Грайфером), советская нефтянка пошла на спад, вскоре принявший обвальный характер – по итогам 1991-го, последнего советского года, добыча составила всего 462 млн тонн.
Об Энергетической программе, которая не была выполнена ни по одному показателю, никто уже и не вспоминал — централизованная планово-распределительная экономика была дискредитирована и дезавуирована, некогда налаженная централизованная структура промышленности, торговли и материально-технического снабжения погружалась в хаос, товарно-материальные потоки находились на грани остановки. На фоне этой мрачной картины в декабре 1991 года распался Советский Союз
Таким образом, к началу 1992 года, когда в новой суверенной России начались радикальные экономические реформы (их часто называют «ельцинскими» или «гайдаровскими»), ситуация в нефтяной отрасли была крайне сложной — крупные и высокодебитные месторождения, составлявшие основу ресурсной базы страны (например, супергигантский Самотлор), в значительной степени были выработаны; резко сократились объемы геологоразведочных работ; основная часть бурового и добычного оборудования имела физический износ более 50%.
Кроме того, после ликвидации отраслевых министерств и ведомств в России насчитывалось более 2 тысяч самостоятельных хозяйствующих субъектов – производственных объединений, предприятий и организаций, ранее входивший в единый нефтегазовый комплекс. При этом государственное регулирование в некогда предельно регламентированной отрасли ударилось в другую крайность, поощряя какую-то «партизанщину»: к примеру, на территории Пермской области горные отводы и лицензии на добычу нефти получили… колхоз имени Ленина Сивинского района и колхоза «Памяти Ильича» Октябрьского района.
Остроту ситуации добавляла и крайне негативная ценовая конъюнктура мирового нефтяного рынка – после начавшегося еще в 1985 году демпинга со стороны Саудовской Аравии и других стран ОПЕК цены на нефть буквально рухнули, в течение короткого времени снизившись в 4 раза – с 30 до 7 долларов за баррель. И это при том, что на некоторых российских нефтепромыслах себестоимость добычи нефти с учетом транспортного тарифа и прочих издержек составляла 8 долларов!
Очевидно, что для выхода из этого глубочайшего кризиса требовалось сильное, неординарное и системное решение. И это решение было найдено.