«Заморозка» или, по крайней мере, стабилизация нефтедобычи не только странами ОПЕК, но и Россией, — на истекшей неделе не было темы более важной для глобального сообщества производителей и потребителей жидких углеводородов. Злободневность этого вопроса спрессована в оценке из аналитического доклада Bank of America Merrill Lynch: «Ценовые войны, которые вели ОПЕК и США, чтобы снизить цены на сырье на мировом рынке, потеряли актуальность. Выгода от наращивания добычи для картеля слишком невелика».
Алжир оправдал надежды
Результаты встречи стран-членов ОПЕК удивили многих. Странам удалось достигнуть консенсуса о заморозке добычи нефти. Да, пусть цифры не самые значительные, а несколько стран получили «льготы» — на фоне череды абсолютно провальных попыток последних лет и такие договоренности выглядят удачей.
В первую очередь можно поздравить Венесуэлу, которая будучи, наряду с Эквадором и Кувейтом, одним из инициаторов чрезвычайной «сходки» в Алжире, надеялась на жесткие меры. Судя по словам министра нефти и горнорудной промышленности Боливарианской Республики Эулохьо дель Пино, Каракас рассчитывал на достижение договоренности о снижении добычи на 1 млн баррелей в сутки по сравнению с августом (реальный результат несколько ниже желаемого — 700 баррелей в сутки).
Видимо, действительно время сокращать пришло. Судя по докладу Shell, прозвучавшему на закрытой для прессы сессии, складские запасы жидких углеводородов в мире чудовищно высоки — просто нет больше места, где хранить нефть! «Все наземные хранилища заполнены», — посетовал генеральный секретарь ОПЕК Мухаммед Баркиндо. На просьбу же назвать конкретную цифру применительно к глобальной совокупности нефтяных резервуаров на сегодняшний день он отозвался апокалиптически: «Более 3 млрд баррелей!». Это примерно на 340 млн баррелей превышает средний уровень складской загрузки за последние пять лет.
Для кого-то нынешний ценовой спад ТЭК – негативный фактор. А для кого-то, например, для Саудовской Аравии, только что сократившего зарплату госслужащих на 15-20%, — уже головная боль. Ну а для таких охваченных глубоким кризисом «игроков», как Венесуэла, — бедствие. Нежелание допустить его повторения где бы то ни было — вот что обусловило инициативу: придать алжирским форумам официальный статус и проводить их с той же повесткой регулярно.
Можно ли было предугадать такой результат сессии? На первый взгляд, оснований для консенсуса было нынче больше, чем на предыдущих — неудачных встречах в Дохе. Принятое Россией и Саудовской Аравией (обеспечивающими вместе 21% мирового потребления нефти) на встрече G20 в Китае Заявление о совместных действиях по нормализации рынка жидких углеводородов прибавило шансов на успех. Тем временем даже несговорчивый Тегеран снял свои возражения против обмена мнениями о стабилизационных мерах. Как видно, там поняли, что полностью достигнуть досанкционного уровня (свыше 4 млн баррелей в сутки) вряд ли удастся уже нынешней осенью без срочных дополнительных инвестиций, и отважились-таки «примкнуть к высоким дискутирующим сторонам».
Концепция «сверхдоходов» не сулит ничего хорошего
В потоке российских парламентских и правительственных инициатив по налогообложению ТЭК множится число спорных предложений. Иные из них просятся даже не в хронику чисто домашних новостей из сферы нефти и газа, а в тексты международных отраслевых обзоров. Почему? Да потому что многое из того, что «легло» на повестку дня в Москве, мы уже видели за рубежом, и не в лучшем свете. Иные задумки финансистов и налоговиков РФ сродни провальным законам, которые пытались ввести в ряде стран «третьего мира». Такие идеи ни разу не доводили ни до чего путного, будь то на южноамериканском или африканском побережье Атлантики.
Министр финансов РФ Антон Силуанов высказал предложение: хорошо бы расценивать в качестве сверхдоходов нефтяных компаний выручку от вывоза нефти по цене свыше 40 долл за баррель. Иными словами, солидные доли налогооблагаемых денежных поступлений, выплачиваемых в казну нефтеэкспортерами, станут поступать не в госбюджет, а напрямую в Резервный фонд. Туда пойдет все то, что выручено игроками сверх 40-долларовой экспортной планки. Казалось бы, какая от этого разница для рядового гражданина? Разве концепция сверхдоходов не поможет снизить риск истощения Резервного фонда уже в 2017 году, и не оздоровит ли она тем самым сгущающуюся над ним атмосферу «фатализма и безнадежности»?
Оказывается, опасностей тут гораздо больше. И, бесспорно, прав Николай Макеев, написавший об этом в «Московском комсомольце». Он отмечает: все мы отныне видим, что кабинет не очень-то верит в высокие мировые цены на «черное золото» и «собирается резать бюджет по живому и в дальнейшем».
Негатив при этом состоит отнюдь не в какой-то новизне задуманного, тем более что примерно такие же подходы применялись в РФ уже несколько лет подряд. Проблема заключена в нарастании общественного пессимизма из-за того, что правительству, как ныне думают многие, просто негде взять деньги для «загашника». Нефтяников как бы сталкивают с многодетными семьями, пенсионерами, инвалидами… Пользуясь мощным парламентско-партийным лобби, малообеспеченные слои могут атаковать тот же Минфин РФ: «почему бы не считать сверхдоходами все, что выше 30 или даже 20 долл за бочку»?
Но самое сложное заключается даже не в этом. Маневры вокруг спорной формулы сверхдоходов нефтегазового сектора напоминают о плачевном опыте социалистических режимов на Карибах и Андах. Они ведь тоже начинали с обещаний перекачивать растущую часть поступлений от углеводородного экспорта не в госбюджеты, а в стабилизационные или резервные фонды. А заканчивали, как правило, вводом повышенных ставок налогообложения все тех же сверхдоходов. Между тем планка таковых определялась совершенно волюнтаристски — нередко с митинговых трибун! И, в конце концов, оказывалось, что революционное увеличение поборов с «алчных нефтяников» — это посильнее не то что «Фауста» Гете, а даже серии национализаций немалой доли принадлежавших инвесторам активов.
Стратегический результат неизменно оказывался обратным задуманному. Компании, будь то отечественные или зарубежные, замедляли, а то и вовсе приостанавливали графики своих апстрим-проектов. Некоторые отраслевые игроки, к примеру, ExxonMobil и ConocoPhillips, и вовсе покидали ту или иную страну. В итоге, например, сказочно нефтеносная Венесуэла, дававшая в начале нашего века около 3,2 млн баррелей в сутки, опустила этот уровень, по данным международных аналитических центров, до 2,3 млн баррелей.
Необъективность, увы, все еще в ходу
Одна из причин гражданского противостояния и психологического раскола в Венесуэле как раз и коренится в том, что населению страны годами внушалось, будто у нефтяников, кроме доходов, имеются еще и пресловутые сверхдоходы. А когда рынок упал, и цены скатились к катастрофическому минимуму, граждане республики уже не смогли примириться с мыслью о том, что, сверх обычных налогов, никаких иных поступлений от данного сектора в казну ждать не приходится.
Между прочим, эти настроения сравнимы с необъективностью и, более того, искаженным мнением многих россиян о состоянии нашего нефтяного сектора и его доходах. Как поговаривают в народе, богатство пришло в постсоветскую «нефтянку» само собой — автоматически(!). Но спрашивается: почему же оно не пришло в лесную промышленность, тоже основанную на природной ренте? Может быть, в конце ХХ века за рубежом не стало спроса на древесину из РФ, и процветавшие у нас леспромхозы лопнули из-за равнодушия со стороны былых импортеров? Или еще вопрос: почему вдруг заржавели остатки некогда могучих рыболовецких флотилий — неужели исчез интерес зарубежных потребителей к российским крабам, икре и рыбе?
Все это, как и многое другое, только-только начинает восстанавливаться в России после четвертьвекового забвения. А вот «нефтянка», которой так повезло с целым поколением толковых менеджеров всех уровней и остатками старой отраслевой дисциплины, поступательно и упорно развивалась в течение всей постсоветской эпохи. Но общественное мнение, как известно, переломить крайне трудно. Вот, к примеру, подходит, сгорбившись, к своему подъезду бывший руководитель лесозаготовительного производства, заложивший и распродавший свои вырубки и цехи четверть века назад. И что же? Соседи его жалеют, как и оставшегося без сейнера экс-капитана. Но совсем другое дело — когда к крыльцу подъезжает черный автомобиль с топ-менеджером нефтяной компании — «барон», да и только!
Столь же предвзятое отношение — и к вопросу о том, в каких отраслях экономики РФ наметилось, либо уже идет, чреватое наибольшими потерями отступление перед натиском западных санкций? Иные СМИ словно нарочно создают впечатление, будто наиболее безнадежные и провальные для России «пост-крымские» сражения как раз, мол, и происходят в сфере ТЭК. Словно нет мощных ударов по нашей банковской сети, оборонно-промышленному комплексу, науке и образованию, да и просто по репутации сотен известных представителей российского финансово-индустриального, государственно-политического или спортивного истеблишмента. А что же на самом деле?
«Совместный бизнес, прежде всего энергетический бизнес — это то, что нас удерживает от еще гораздо более масштабного конфликта с Европой», — отметил 26 сентября в ходе видеомоста в МИА «Россия сегодня» генеральный директор Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов. «Если бы у нас не было таких развитых энергетических отношений, я думаю, ситуация была бы гораздо более драматичной», — отметил эксперт. По его словам, сотрудничество в области энергетики налажено настолько хорошо, что, несмотря на общее охлаждение отношений и постоянные разговоры о том, что РФ теряет европейские рынки, «в реальности Россия себя чувствует достаточно уверенно».
Директор Центра европейских исследований имени Жана Монне в университете Christ Church в Кентербери Амелия Хадфилд тоже говорила о том, что контакты в сфере энергетики между РФ и ЕС не так уж сильно пострадали от охлаждения отношений. И ведь это, напомним, – вопреки ударам «секторальных» санкций по российским проектам в любых шельфовых акваториях, в морской и наземной Арктике, на месторождениях тяжелой, сверхтяжелой и сланцевой нефти. «Непрофессиональному глазу кажется, — сказала гостья, — что они (отношения в сфере ТЭК) стали жертвой дипломатических разборок. Но в целом торговые связи с РФ сохраняются, Россия воспринимается как надежный поставщик нефти и газа».
«Каспиана», но уже не в стиле «лихих 90-х»
Если в каждой шутке есть доля истины, то и в каждой байке из истории постсоветского ТЭК можно найти намек на вполне серьезные и поучительные обстоятельства. Можно найти и едва скрытые прогнозы завтрашнего (то есть теперь уже сегодняшнего ) дня в биографиях тех или иных отечественных энергетических гигантов.
«Коммерсантъ» рассказал о том, как осенью 1999-го в гости к тогдашнему президенту Калмыкии Кирсану Илюмжинову «приехали нефтяники — ученые и чиновники, которым руководство республики желало показать свой новый проект — «Каспиану». В акватории Каспия планировалось построить искусственный мини-остров, а на нем — бетонный, полый внутри купол – передвижную нефтяную вышку. С помощью этой вышки калмыцкая нефтяная компания будет добывать нефть… Нефтяников, размещенных в Сити-Чесс, потом будут долго кружить на вертолетах над лотосовыми полянами и тюленьими лежбищами, чтобы показать, что спасать есть что».
«Купол, — продолжает Ирина Бегимбетова, — будет закамуфлирован под горный ландшафт, с искусственными лесами и водопадом, с горнолыжным спуском и гостиницами, а вокруг острова станут разводить осетров. После катания на вертолетах прямо в степи накрыли поляну: тазы черной икры, водка, баранина, ансамбль народных танцев. Похоже, зря: подвыпившие чиновники и ученые бубнили, что все это — «прожектерство», что лицензии на добычу на шельфе все равно главным образом у ЛУКОЙЛа…».
Правильная мысль! Действительно, еще недавно и в Прикаспии, и в Закаспии, и на Аральском море сталкивались сырьевое «прожектерство» и реализм. Сталкивались всевозможные «Нью-Васюки» в стиле незабвенного Остапа Бендера и, с другой стороны, высокая ответственность действительно серьезных инвесторов, среди которых ЛУКОЙЛ, отмечающий в ноябре свое 25-летие, является одним из лидеров.
В своих планах он, кстати, по сей день не забывает о той же Калмыкии, куда, как и в другие южные субъекты РФ, компания вошла, на удивление даже многоопытным обозревателям, не только с буровыми программами, но и с крупными проектами в электроэнергетике. Вместо сказочных куполов в духе подчас бесплодной футуристики 1990-х — вполне осязаемые платформы на российском шельфе. Еще одна из них — имени Филановского — вышла, благодаря своему производственному старту, на первые газетные полосы. Ну а дальше к востоку — не только огромный Казахстан, но и Узбекистан, где президент ЛУКОЙЛа Вагит Алекперов побывал на днях с рабочим визитом.
Встретившись с ним в Бухарской области, временно исполняющий обязанности президента премьер-министр республики Шавкат Мирзиеев обсудил с гостем перспективы сотрудничества в нефтегазовом секторе. По сообщению национального телеканала «Узбекистон», Мирзиеев выразил удовлетворение ходом строительства Кандымского газоперерабатывающего завода мощностью 8,1 млрд кубометров в год — с расчетом ввести первую очередь предприятия в строй уже в 2018 году.
Если же учесть все программы капиталовложений ЛУКОЙЛа в этом центральноазиатском государстве, то совокупный объем инвестиций уже превысил к сегодняшнему дню 5,5 млрд долл. У компании в республике есть три проекта: Кандым-Хаузак-Шады, разработка месторождений юго-западного Гиссара, а также геологоразведка узбекской части Аральского моря в составе международного консорциума. В рамках первых двух проектов на условиях СРП тот же ЛУКОЙЛ планирует к 2020 году добывать до 18 млрд кубометров газа, а объем инвестиций довести до 8 млрд долл.
Прогнозы «Нефтянки» подтверждаются
В предыдущем обозрении мы отмечали, что по соседству с Алжиром набухает крайне болезненный и потому опасный отраслевой нарыв. Это – нависающая над расколотой вооруженным конфликтом Ливией угроза нефтеэкспортного коллапса.
Как заявил буквально на днях глава Национальной нефтяной корпорации (NOC) этого многострадального арабского государства Мустафа Саналла, Ливия рискует стать банкротом уже в 2017 году, если ей не удастся в ближайшее время возобновить поставки «черного золота» за рубеж. После недавних боев в тамошнем районе «Нефтяного полумесяца» и перехода контроля над сырьевыми терминалами к армейским подразделениям, о чем как раз и сообщал наш сайт, добыча увеличилась, по данным Reuters, «с 290 тыс. баррелей до 390 тыс. баррелей в сутки». Но этого, разумеется, недостаточно даже для относительной стабилизации ливийской экономики.
Писали мы, как наверняка помнит заинтересованный читатель, и о запуске боливийского газоконденсатного проекта с участием «Газпрома». И вот, уже вернушись из Анд, Алексей Миллер конкретизировал вести с промысла Инкауаси, освоенного россиянами (20%) сообща с французами, боливийцами и аргентинцами. Оказывается, совместными усилиями можно удвоить отдачу этого актива до 13 млн кубометров в сутки. А стоить это четырем партнерам будет дешевле, чем расходы на первую очередь – 740 млн долл вместо 1,5 млрд! Потому глава «Газпрома» и констатирует с полным на то правом, что «развитие нашей деятельности в Боливии представляет для нас интерес».
Не раз обращался наш сайт к деликатной теме – достойному сожаления размежеванию между Россией и Балтией в сфере ТЭК. На днях пришло еще одно свидетельство, что из-за слишком идеологизированного понимания энергетической независимости от Москвы несет огромные убытки Литва. Арендованный Вильнюсом у Норвегии и торжественно установленный в конце 2014-го в Клайпеде плавучий терминал Independence для приема, хранения и регазификации СПГ не оправдал себя. «Складируемые» им объемы «голубого топлива», несмотря на коррективы норвежцев, не требуются ни самой Литве, ни Латвии, ни Эстонии.
Тем временем «Газпром», обеспечивающий газ по ценам на 8-12% дешевле скандинавского, не только добился отклонения литовского иска на 1,4 млрд долл в Стокгольмском арбитраже, но и остается крупнейшим поставщиком для всей Балтии! Вильнюсским герольдам «энергоразрыва» с «экс-советской метрополией» не помогает и законодательное предписание всем местным газоимпортерам: обеспечивать 25% своего топливного баланса за счет перекачки с СПГ-терминала независимо от того, выгодно это или нет.
Что же будет с «Северным потоком-2»?
Писали мы в своих обозрениях и о противодействии Польши и семи других европейских стран плану прокладки «Северного потока-2» в ФРГ по дну Балтики. Пришедший на днях с Украины анализ подтвердил, что «Нефтянка» была права в своих оценках как плюсов ожидаемого в целом успеха, так и возможных потерь Киева, а также потенциальных минусов для «Газпрома» в случае затягивания или срыва проекта.
Действительно, в случае успеха этой энергетической инициативы Москвы и Берлина, российская газовая монополия сможет отказаться от украинского коридора (за исключением разве что локальных поставок в Молдавию). Киев потеряет немалую часть своего 2-миллиардного дохода от транзита, а также утратит возможность покупать более дешевый реверсный газ в ЕС. Словакия лишится 800-миллионных поступлений от прокачки сибирского «голубого топлива». Кроме того, природный газ значительно подорожает, особенно для Южной Европы, причем европейцы утратят и свой интерес к украинским подземным газохранилищам, которые могут быть им потенциально выгодны.
С другой стороны, «Газпром» — после отзыва австрийцами, голландцами, французами, англичанами и немцами заявки на создание СП по «Северному потоку-2» — стал единственным (надолго ли?) акционером проекта. Угроза финансирования за свой счет, изоляция строительства со стороны Европы и размывание контрактно-правового поля для будущих поставок — все это усугубляется еще одной проблемой. Это — растущая неясность в вопросе о доступе «Газпрома» к европейскому магистральному газопроводу Opal.
Но вот что показательно: несмотря на все риски, «Газпром» продолжает вести морскую разведку, вносить уточнения в технический проект, оценивать потенциальное воздействие на окружающую среду и даже принимать трубы под будущую топливную артерию. Действительно, как сообщает ТАСС, АО ОМК отгрузило первую партию стальных труб для «Северного потока-2» с завода в Выксе. Трубы перевезены по рельсам на завод по обетониванию в Котке (Финляндия) и, по всей видимости, уже готовятся к отправке в порт HaminaKotka. Приступил к конкретной работе и второй поставщик труб в РФ – ОАО «Челябинский трубопрокатный завод». И, наконец, в октябре стартует производство труб на заводе Europipe GmbH в Мюльхайме-он-дер-Рур (ФРГ).
Не означает ли сказанное, что между Россией и Германией имеются некие запасные договоренности на сей счет? Или заготовлены преференциально-резервные предложения со стороны Москвы, способные урезонить упрямых оппонентов? Глава минэкономразвития РФ Алексей Улюкаев встретился на днях с вице-канцлером, министром экономики и энергетики ФРГ Зигмаром Габриэлем, которого пресса называет другом России. Среди затронутых ими в беседе проектов был и «Северный поток-2». Эти планы, сказал Улюкаев, «обсуждались и с точки зрения схем финансирования, и с точки зрения участия в выполнении работ. Тема газопровода Opal также поднималась».
И, добавим, хорошо, что поднималась. Подсказку же к тому, насколько продуктивно прошел этот диалог, думается, даст ближайшее будущее.
Павел Богомолов