«Нефтянка», как не раз отмечали самые внимательные наши читатели, давно уже прогнозировала превращение 2017-го года в поворотную веху истории энергетической отрасли. С рыночных баталий в нефтегазовом секторе будет полностью сброшен покров так и не достигнутой (причем, конечно, не по вине России) глобализации в русле общего поиска гармоничных и взаимоприемлемых для всех «игроков» решений по основным вопросам топливно-сырьевой сферы. Если что-то и останется пока незатронутым, — так это временное ограничение добычи в ОПЕК и за ее пределами. А в целом углеводородный ТЭК вернется, на сей раз совершенно открыто, к тому состоянию, которое по сути не обрывалось никогда, — к состоянию торговых войн и нарастающих по всем линиям интриг. Возобновится жесточайшая конкуренция по схеме «все против всех». Любые, казалось бы, согласованные многосторонние решения будут то и дело срываться, и Бог с ними! Циничный эгоизм большинства производителей, потребителей и транзитеров нефти и природного газа выйдет на передний план.
От «дутой» глобализации — к энергетическим войнам
Задолго до «брексита» наш сайт предположил, что выход Альбиона из единой Европы — весьма возможное дело. Многие СМИ не придавали этому прогнозу особого значения. Как видно, сильно затуманили головы иным нашим аналитикам политические провинциалы из киевской Верховной Рады и восточноевропейских парламентов. А ведь они даже не ведают о масштабах полувекового подрыва подлинной европейской интеграции и особенно евро, как новой мировой резервной валюты, силами США. Лозунг спасительного «вхождения в европейскую цивилизацию с английским языком»(!) одурманил кое-кого и в Москве.
Но вот вполне цивилизованное, причем достаточно сильное, государство на Ла-Манше, устав от дорогостоящей брюссельской демагогии, выбирает выход из ЕС. Наряду с другими событиями 2016-го это тоже символизирует собою закат глобализации. И все потому, что недолговечная глобализация, о которой идет речь, была порочной. Проще говоря, то была глобализация монополярного мира, где приказы «спускаются» из Вашингтона в Брюссель, а оттуда циркулярно рассылаются по всему Старому Свету. В таком мире самозваный гегемон может по своему произволу устраивать государственные перевороты, сводить на нет чьи-то законные права в ВТО, вводить санкции и прочее. Оборванное ныне подчинение Лондона Брюсселю — одно из многих свидетельств того, что подобные модели глобализации и впрямь трещат по швам, и к энергетике это имеет самое прямое отношение.
… В то же время мы предупреждали, что для основного нефтегазового ареала Соединенного Королевства, то есть Шотландии, «брексит» может стать точкой отсчета для необратимых политических изменений; и продолжаем настаивать на этом.
«Нефтянка» принадлежит к немногим отечественным СМИ, которые ни разу(!) не разделили самоуверенного прогноза доброй дюжины изданий и ряда маститых американистов о победе Хиллари Клинтон на президентских выборах в США. Простите за простонародный оборот; но те, кто не жил в последние годы в Америке, даже не представляют себе, насколько демократы с их политическим кумовством, семейственностью, коридорным шепотом, ложью, псевдосолидностью и заангажированностью по формуле «с этими мы дружим, а с теми — нет», надоели хуже горькой редьки. А ныне мы прямо говорим, что Франция образца 2017-го, как только там пройдут всеобщие выборы, довершит уже начатый раскол антимосковского альянса. Довершит, конечно, не в том смысле, что в российский ТЭК сразу же хлынут капиталы и технологии Total и ряда других гигантов (хотя и это постепенно наладится), а в том, что убожество блокадного курса выявится даже для его приверженцев.
Отмечала «Нефтянка» и то, что в ходе вызревания главной энергетической дуэли будущего — американо-китайского углеводородного гамбита — узловой геополитической площадкой станет энергоэкспортный маршрут из Африки и Персидского залива к берегам КНР. В этом смысле любые заклинания о том, что спад пекинских темпов роста ВВП приведет к падению интереса гиганта Дальнего Востока к энергоносителям из РФ, мало чего стоят. Китайцы четко видят, что Малаккский и прочие проливы в Юго-Восточной Азии рискуют стать зонами блокирования нефте- и газоперевозок, как и геологоразведки на насыпных островах, «по милости» американских ВМС. Так что пограничные энергомосты через Синцзян, Амур или Японское море наши соседи ни за что не станут разрывать. Обещание Трампа возродить полномасштабные связи с Тайванем и вернуть в Америку перемещенные в Китай мощности — это уже не предвыборная риторика. Хотя Пекин и вернул Пентагону захваченный им на днях в Южно-Китайском море подводный дрон, который следил не столько за нефтяной экспансией Поднебесной, сколько за ее подлодками, но согласитесь: первые колокола грядущей конфронтации на танкерных путях ЮВА уже пробили. И в 2017 году мы, несомненно, услышим их гулкое эхо.
Обама мстит «большой нефти»
Видимо, не все читатели знают, что на пост министра энергетики в новой, теперь уже республиканской, администрации США, выдвинут экс-губернатор нефтегазоносного Техаса — Рик Перри. С другой стороны, почти всем известно, что госсекретарем в кабинете Трампа становится бывший глава ExxonMobil Рекс Тиллерсон. «Нефтянка» предсказывала, что новоизбранный президент США охотно расплатится с ядром того мощного бизнес-лобби, которое поспособствовало его приходу к власти. Расплатится, в том числе, и резонансными кадровыми назначениями.
Но многие не знают, что покидающий Белый дом нобелевский лауреат по имени Барак Хуссейн Обама готовится отомстить нефтяникам не только запретами на бурение в Чукотском море, море Бофорта и ряде шельфовых бассейнов Атлантики. Дело идет и к подрыву финансовых позиций, да и престижа, все той же ExxonMobil. 2017-й -— вы еще увидите — станет фоном сведения счетов между двумя враждующими блоками в правящем классе США — нефтяниками и банкирами. Покойный президент Венесуэлы Чавес, выгнавший в мае 2007-го ExxonMobil как жулика и еще не знавший, сколько штрафов придется за это заплатить, наверняка аплодировал бы с митинговой страстью. Аплодировал бы, услышав, что концерну, поднявшему немалую часть оринокской саванны, грозят санкции в самих же Соединенных Штатах!
Действительно, американская Комиссия по ценным бумагам и биржам вкупе с офисом генерального прокурора Нью-Йорка Эрика Шнейдермана расследуют: уж не завышает ли крупнейшая частная компания мира свою капитализацию? Уж не преувеличены ли ее активы в объеме 380 миллиардов долларов с учетом доказанных запасов углеводородного сырья? И уж не следует ли снизить долларовую мощь энергогиганта примерно на одну пятую?! Спрашивается, на каком основании?
Чтобы ответить на этот вопрос, — давайте вспомним, что ровно сто лет назад , в 1917 году, на Манхэттене исчезла последняя конная повозка. А ведь еще недавно их там насчитывалось 100 тысяч, в то время как в Лондоне — 300 тысяч! На первом международном форуме по урбанизации, прошедшем в Нью-Йорке в 1898 году, вовсе не архитектура обсуждалась в первую очередь. Главной проблемой мегаполисов были названы… конский навоз и вызванные им эпидемии! Зловонный, усеянный инфекционно-опасными мухами в сухую погоду и расползавшийся ручьями в дождь, этот побочно-нежелательный субпродукт транспорта отравлял жизнь даже богатым мегаполисам. Но вот в 1912 году на мостовые, бывшие тогда, кстати, в основном брусчатыми, а не асфальтовыми, выехал массово-недорогой красавец Ford модели «Т». Судьба отживших экипажей оказалась предрешенной. И все с восторгом заговорили, главным образом, о природоохранной победе вселенского масштаба.
Парадокс состоит в том, что, объявив ныне войну углеводородам, «армия зеленых» вооружилась тем же лексиконом, что и ее предшественники сто лет назад. Нефть, мол, надо выбить в ближайшем будущем под экологическим предлогом! Дескать, отходы от использования нефтепродуктов — это все тот же навоз! Полемика вокруг судеб «черного золота» пройдет красной нитью через весь 2017-й, — можно даже не сомневаться! В центре будет выполнение Парижского протокола, заменившего предыдущий — Киотский, но далеко превзошедшего его своим антинефтяным радикализмом. В то же время Трамп, будучи если не выдвиженцем, то уж, во всяком случае, ставленником ТЭК, отрицает глобальное потепление как «мыльный пузырь» и стремится снизить воздействие Парижского протокола на американскую экономику.
Между прочим, в чисто бытовом смысле уверовать в несостоятельность теории глобального потепления легко даже тем экспертам ТЭК, которые лояльно сотрудничают с природоохранным лобби. Взглянем хотя бы мысленно на бумирующую за океаном «Техасарабию» (откуда вышел уже упомянутый нами экс-губернатор Перри). Там успешно работает менеджер ряда лицензионных участков с яркими 500-баррельными резервуарами для добытого сырья. Зовут его Джошуа Джонсон. Он-то и скажет вам, по свидетельству журнала «Экономист», что возобновляемые энергоносители и технологии их генерирования — «прекрасная вещь», причем финансируются они именно нефтяными компаниями! Но вот глобальное потепление, добавит г-н Джонсон, — профанация: «всю жизнь у нас в Техасе было намного жарче». Да что там Техас, если и москвичи подтвердят с готовностью: за октябрь и ноябрь 2016-го мы так намучались с чудовищными снегопадами, что к моменту начала календарной зимы уже казалось, что бороться с ней уже нет сил. А нам говорят: «глобальное потепление»! Право слово, и смех, и грех.
Но вернемся к ExxonMobil. Претензия финансово-правовых регуляторов США такова: почему, хотя и зная о грядущем обесценении труднодоступных – «послезавтрашних» кладовых под прессом «Парижского протокола» и, мол, в ожидании неминуемого «отступления от нефти», компания списала крайне мало таких участков либо не понизила их цен? В общем, отход от «черного золота» всерьез еще не начался, а его добытчиков уже хотят наказать! Если и далее идти таким жандармско-дискриминационным путем, то, по данным управляющего Банком Англии Марка Карни, в целом по миру «зависнет» аж 80% запасов углеводородного сырья. Компании будут побаиваться ставить его на свой корпоративный баланс, а акционеры начнут разбегаться. Вопрос: кому нужна столь фанатичная и бессмысленная приверженность экологии?
Чего еще ждать?
Отчасти поддавшись угрозе наступающего пика в глобальном спросе на нефть, Royal Dutch Shell уходит, как известно, из Арктики. К чему, дескать, вести дорогостоящую добычу на шельфе, если использование нефтепродуктов общественным транспортом — ведущим потребителем «черного золота», будет падать в течение ближайших 25 лет, уступая все больше места электроэнергии, природному газу и биомассе?
Та же Shell завершила 54-миллиардное приобретение газового мейджора BG, что довело долю газа в портфеле англо-голландского гиганта до половины. Крупные денежные потоки перенаправят в 2017-м не только на газ, но и на возобновляемые энергоносители норвежская Statoil, саудовская Aramco, британская BP и некоторые другие игроки. Тем временем Tesla, Chevrolet и Nissan вступят в Новом году в главный этап состязания за выпуск дешевых, субсидируемых электромашин по цене 30 тысяч долларов.
Однако вот что важно: ничто из перечисленного не предвещает заката «эры нефти» как таковой! В той же Shell главный финансист Саймон Хенри со знанием дела доказывает, что до пика спроса на жидкие углеводороды всем нам предстоит пройти солидный путь протяженностью как минимум до 15 лет! В ожидании высоких цен на нефть компания, на смену Заполярью, все пристальнее присматривается к гораздо более дешевому бразильскому шельфу бассейна Сантос, куда все охотнее идут и норвежцы. Недорогие морские блоки подбирает себе и Total, фокусируясь пока на сравнительно небольших приобретениях неподалеку от Абу-Даби.
Тем временем «королевство пустынь» хотя и акционировало часть Saudi Aramco, направив заодно растущую часть рекордных доходов от экспорта нефти в альтернативную энергетику, но в призрак краха сырьевого рынка как такового не верит. Министр энергетики Саудовской Аравии Халид аль-Фалих утверждает, что планете придется вкладывать в нефтедобычу почти по триллиону долларов в течение 25 лет!
Имеются, конечно, и более пессимистичные для отрасли прогнозы вроде алармистских графиков Марка Льюиса (Barclays). Он считает, что если полностью и дисциплинированно следовать лимитам Парижского протокола, то в целом за четверть века доходы от производства нефти снизятся на Земле вдвое больше, чем ожидается, то есть на 22 триллиона долларов. Но ведь и это — еще не конец света. Допустим, что в ближайшей четверти века мировой спрос действительно достигнет своего апогея, и бурение в новых регионах сойдет к минимуму. И что? Даже на замену истощаемых ежегодно на 5 млн баррелей в день скважин потребуются капиталы, равные стоимости 4-летнего прироста добычи в рамках американской шельфовой революции.
Нет, в таких условиях беспокоиться за свой завтрашний день (а дальше заглядывать пока еще не очень-то продуктивно) надо отнюдь не нефтянке, все еще удовлетворяющей 31% мирового спроса на энергоносители. Борцы с загрязнением атмосферы и пресловутым «парниковым эффектом» призваны прежде всего сосредоточиться в 2017-м на новых, критичных подступах к проблеме каменного угля — наводящего больший ущерб для природы энергоносителя, обеспечивающего 29% глобального топливного рынка. Но это, как говорится, — совсем другая история, требующая совершенно иных сценариев.
Павел Богомолов