В 1956 году было открыто крупнейшее в Средней Азии Газлинское месторождение в Бухарской области Узбекистана с запасами около 0,5 трлн кубометров газа. По инициативе руководителя Главгаза Алексея Кортунова в Газли впервые в СССР был создан сверхмощный, полностью автоматизированный промысел, включавший высокодебитные скважины и блочно-комплектные установки по подготовке и перекачке газа.
Помимо прочего, газлинская находка стимулировала активную геологоразведку Бухаро-Хивинского региона (северной части Аму-Дарьинской нефтегазоносной провинции), где в течение короткого времени в безводной и безлюдной пустыни Кызыл-Кум были открыты более десятка крупных газовых, газоконденсатных и газонефтяных месторождений — Денгизкуль-Хаузак-Шады, Уртабулак, Кокдумалак, Кандым, Шуртан, Зеварды, Кемачи, Умид, Крук, Нишан и ряд других. Эффективной геологоразведке способствовало и создание в Ташкенте Института геологии и разведки нефтяных и газовых месторождений.
С начала 60-х годов узбекские газовые и газонефтяные месторождения в ускоренном темпе стали вводиться в эксплуатацию. Соответственно, в течение следующего десятилетия Узбекистан стал главным газодобывающим регионом СССР, а узбекские промыслы обеспечили растущие потребности советской экономики в природном газе вплоть до запуска в эксплуатацию оренбургских и западносибирских газовых месторождений.
Серьезным подспорьем для молодой газовой промышленности СССР было и открытие туркменских месторождений, в первую очередь, огромного Советабадского (ныне – Довлетабад-Донмез), а также Саман-Тепе, Ачак, Наип, Гугуртли, Беурдешик, Багаджа, Шатлык и ряда других. Задачу геологов и промысловиков облегчал тот факт, что этот пустынный окраинный регион был хорошо известен нефтяникам, работавшим в Небит-Даге с тридцатых годов, а в Челекене, на побережье Каспия – еще с конца 19 века.
Наличие в Средней Азии мощной сырьевой базы позволило поставить вопрос о газификации промышленных районов на востоке страны – в первую очередь, на Урале. В 1962 году по предложению все того же Кортунова началось проектирование уникального газопровода «Бухара-Урал» для доставки газа 33 крупным индустриальным центрам, включая Свердловск (ныне – Екатеринбург), Челябинск, Магнитогорск, Нижний Тагил и Орск. Протяженность трубы составила более 4,5 тыс. км, диаметр — 1020 мм (впервые в мировой практике). Рабочее давление – 70 атмосфер — установил лично Кортунов. Он же ввел систему «полевого проектирования», существенно сократившую сроки строительства.
Трасса газопровода была очень сложной – 400 км скальных грунтов, столько же – ячеисто-щебеночных, 120 км барханных песков. Магистраль пересекала 14 рек и крупных оросительных каналов, а также почти полтысячи мелких каналов и ручьев. Для преодоления самой крупной водной преграды — бурной Аму-Дарьи — был построен 400-метровый вантовый мост. Комплектование стройки, в основном, обеспечила отечественная промышленность – трубы поставили Новомосковский и Челябинский трубопрокатные заводы, газотурбинные установки для 17 компрессорных станций — Ленинградский металлический завод, вагончики для проживания 20 тыс. строителей трассы – Таллинский завод Lauristini.
Несмотря на все объективные трудности, сверхдальний газопровод был построен всего за три года. Благодаря передовой системе автоматики и телемеханики управление магистралью было дистанционным, а все технологические процессы — максимально автоматизированными. Вдоль трассы была проведена интенсивная геологоразведка, что привело к открытию новых газовых месторождений. В 1966 году Газлинский промысел и трубопроводная система «Средняя Азия – Центр» вышли на проектную мощность.
Конечно, далеко не все складывалась гладко. В частности, в декабре 1963 года при разбуривании крупного месторождения Уртабулак в Бухарской области произошла авария — бур попал в пласт с аномально высоким горным давлением (около 300 атмосфер) и высоким содержанием сероводорода. Вырвавшийся наружу мощный газовый фонтан воспламенился и превратился в гигантский факел высотой 70 метров. Объем сгораемого газа составлял 12 млн кубометров в сутки. Из-за высокой температуры к ревущему факелу было невозможно подойти ближе, чем на 200 метров. Окружающая местность представляла собой мертвую раскаленную землю, покрытую толстым слоем копоти. В дальних окрестностях скважины изменилось поведение животных, а вблизи скважина была смертоносной — по ночам стаи перелетных птиц и тучи насекомых, привлеченные ярким светом, попадали в облако раскаленного воздуха и бесследно сгорали. Авиадиспетчеры использовали факел как маяк на воздушной трассе из Европы в Индию и Юго-Восточную Азию.
Для ликвидации пожара применялись самые разные методы, включая артиллерийские залпы из крупнокалиберных орудий, но огонь потушить не удавалось. В связи с этим решено было произвести подземный термоядерный взрыв. Заряд мощностью 30 килотонн (вдвое больше хиросимской бомбы) был заложен в скважину глубиной 1500 метров. Ядерный взрыв сдвинул слои горной породы, приток газа прекратился, и через несколько секунд огненный фонтан, горевший более тысячи дней и ночей, погас. При этом основные продуктивные пласты повреждены не были – добыча газа и нефти на Уртабулаке ведется по сей день.
Успешный уртабулакский опыт был использован для тушения крупных пожаров и на других газовых промыслах — таким же образом были погашены аварийные факелы на месторождении Памук в Кашкадарьинской области Узбекистана и на Майском месторождении в Марыйской области Туркмении.