Наверное, самым своеобразным из всех нефтедобывающих государств следует признать катарскую монархию. Это государство на протяжении длительного времени постоянно попадает в мировые новости — получение права на проведение чемпионата мира по футболу, деятельность новостного агентства «Аль-Джазира», масштабные сделки на финансовом рынке.
Под впечатлением от такого вала новостей (большинство из которых почему-то имеют скандальный оттенок) трудно не удивиться тому, что речь идет о крошечном государстве. В этой стране живет всего 280,000 граждан, то есть примерно в два раза меньше, чем в Люксембурге. Впрочем, на каждого гражданина Катара приходится почти семь «гастарбайтеров», так что количество людей, проживающих на территории государства, несколько превышает два миллиона человек. Представьте себе, что в Россию полностью переселились миллиард китайцев — такое там отношение «местных» и «понаехавших»!
История Катара довольно скучна. Да и какая может быть история у клочка пустыни, на котором еще в конце 19 века находилось всего несколько тысяч человек, и то в основном по делам кочевым и пиратским. В отличие от соседних Бахрейна и Пиратского Берега (ныне известного как Объединенные Арабские Эмираты), Катар номинально состоял в составе Османской Империи до самого её падения, хотя и находился под сильным влиянием Великобритании. По каким-то своим соображениям англичане отобрали катарский полуостров у бахрейнского семейства Аль-Халифа и назначили полунезависимым правителем выходца из Неджа (часть нынешней Саудовской Аравии) некоего племенного старшину Аль-Тани. Этот выбор оказал сильное влияние на дальнейшее развитие территории — Аль-Тани были ваххабитами, и, разумеется, насадили в стране свой ультра-консервативный вариант ислама.
После первой мировой войны Катар уже и формально попал под протекторат Британии, длившийся до 1971 года. После развала Британской империи эмир подумывал было вступить в ОАЭ и сделать Катар еще одним эмиратом этого государства, но потом решил остаться главой полностью независимого государства. Как водится, страну преобразило открытие запасов углеводородов, которые стали активно добываться сразу после Второй Мировой войны.
Катарцы — самые богатые люди на планете. ВВП Катара по паритету покупательной способности превысил 300 млрд долларов в 2014 году, то есть примерно 140 тыс. долларов на душу населения — Люксембург с примерно 90 тыс. долл. оказался на втором месте с большим отрывом. Но эта официальная цифра в состав «душ» включает также и многочисленных резидентов-иностранцев, которые суть не что иное, как обслуживающий персонал коренного населения. А если брать в расчет только граждан Катара, то на одну душу населения пришлось ВВП на фантастическую сумму больше миллиона долларов!
Катар — не только нефтяная, но и великая газовая держава. В 2014 году (то есть еще до падения цен) Катар экспортировал углеводородов на 130 млрд долларов, из которых на нефть пришлось только 56 млрд (при добыче 700 тыс. б/д), а все остальное — на газ. Крошечный Катар в 2014 году произвел газа на 180 млрд кубометров и занял второе место в мире по его экспорту, сразу после России. Примерно 20% газа направляется по трубопроводам в Оман и ОАЭ, а остальное — сжижается и доставляется покупателям по морю в виде СПГ.
Доказанные резервы углеводородов у Катара весьма солидные — 26 млрд баррелей нефти и 25 трлн кубометров газа. По запасам газа Катар находится на третьем месте в мире, сразу после России и Ирана.
Если произвести несложный расчет, получается, что на одного гражданина Катара в 2014 пришлось около 480 тыс долл. экспортной выручки от углеводородов. Что же касается резервов, то даже при сегодняшней скромной цене примерно в 50 долларов за баррель нефти и 100 долларов за 1000 кубометров газа, ожидаемая выручка от них составит около 3,8 триллионов долларов, или по 2 миллиона на каждого гражданина Катара! На среднего россиянина своих нефтегазовых резервов приходится всего лишь на сумму около 60 тыс. долларов.
Богатство головокружительное. От негативных последствий падения цен на нефть катарцы неплохо застрахованы крайней малочисленностью своего населения. С такими деньгами задача построения прочной постнефтяной экономики кажется какой-то не очень насущной.
Впрочем, у Катара есть еще один источник доходов на случай, если вдруг все человечество в один день перейдет на ветряки и другую альтернативную энергию. Все коренное население государства сможет вполне сносно существовать на доходы от средств, накопленных в суверенном катарском фонде.
На настоящее время фонд накопил примерно на 170 миллиардов долларов активов, надежно вложенных в акции, долговые инструменты и недвижимость западных стран. Катар является крупнейшим акционером британского банка Barclays и швейцарского Credit Suisse. Ему же принадлежит большинство акций британской сети супермаркетов Sainsburies и значительный пакет акций Фольксвагена. Если предположить, что инвестиционный портфель будет приносить в долгосрочном плане, скажем, около 7% в год, тогда на каждого катарца придется только дивидендов около 43 тыс. долларов в год. Так что, самая очевидная стратегия выхода страны из тисков нефтегазовой зависимости — просто выйти на пенсию. С такими деньгами при желании все коренное население Катара может с комфортом разъехаться по всему миру.
Понятно, что это большое упрощение. Как рядовому россиянину никогда не увидать даже этих упомянутых 60 тыс., так и среднему катарцу, при всей его зажиточности, скорее всего, не получить этих 2 миллионов, даже с вычетом себестоимости добычи нефти. В стране царит абсолютный монархический режим, настолько авторитарный и самовластный, насколько это вообще теоретически возможно в 21 веке. Выборов в стране никаких нет, парламента нет. Политические партии и профсоюзы запрещены. Финансы государства — доходы, расходы, инвестиции, размер государственного долга публике неизвестны, правящая семья ни перед кем не отчитывается. Правда, с точки зрения сменяемости власти, Катар опередил многие другие якобы более демократичные страны — в 1995 году эмир Хамад аль-Тани пришел к власти, без затей свергнув своего отца, а в 2013 году он же добровольно передал всю власть своему сыну Тамиму.
Правовая система страны представляет собой причудливую комбинацию светского и шариатского права. Наказания за правонарушения строги. Отступничество от ислама карается смертью. Распитие спиртных напитков карается сечением, что, кстати, вызвало беспокойство иностранных кругов в связи проведением в Катаре чемпионата по футболу в 2022 году. Впрочем, так жестоко пьянство карается только среди мусульман. А в случае прелюбодеяния, напротив, приверженцы Пророка имеют преимущество — если за соблазнение мусульманки мусульманином обоих просто высекут, то в том случае, если соблазнитель неверный — и мужчину, и женщину закон предписывает карать смертью. Про гомосексуализм и речи нет — подобная практика безо всякого снисхождения карается побиванием камнями. Впрочем, поскольку в Катаре с 2003 года никого не казнили, можно предположить, что с этими явлениями катарцы покончили, и это, несмотря на то, что в связи с наплывом гастарбайтеров доля женщин в общем населении Катара сократилась до 25%.
Говорят, что в особенно незавидном положении с точки зрения прав человека находятся гастарбайтеры, которые, кстати, занимают 95% рабочих мест в частном секторе (катарцы предпочитают работать на госслужбе). Дело в том, что для выезда из Катара требуется выездная виза, подтверждение которой должен дать только спонсор — работодатель. Сложно представить, к какому произволу это правило приводит в конфликтных ситуациях, учитывая, что человек даже не может «плюнуть» на все и уехать.
«Арабская весна» 2011 года почти совсем не затронула внутреннюю политику Катара. Граждане Катара живут так зажиточно, что у них не проявляется никакого недовольства самодержавным строем. Согласно социологическим опросам, приверженность к демократическим ценностям высказали только 33% граждан Катара — меньше, наверное, только в России. Даже в соседних с Катаром ОАЭ — более 75% граждан высказались о важности участия народа в управлении государством. Впрочем, во время «арабской весны» на всякий случай эмир в одну ночь повысил зарплату всех госслужащих сразу на 60%.
При всем этом, события «Арабской весны» вызвали сильное возбуждение у правящего семейства Катара и непреодолимое желание побряцать кошельком во имя своих политических идеалов. Катар активно поддерживал повстанцев в Тунисе, Ливии и Сирии, установил исключительно близкие отношения с партией «братьев-мусульман» в Египте и свергнутым президентом Мурси. Катарская «аль-Джазира» активно выступала на стороне демократических (величайшая ирония!) исламистских движений повсюду, за что поплатилась арестом и заключением своих журналистов в некоторых странах. Единственное исключение составил соседний Бахрейн, где «аль-Джазира» целомудренно не стала поддерживать демократизацию. На почве поддержки оппозиционеров-исламистов Катар умудрился поссориться со всеми своими соседями, включая даже Саудовскую Аравию, да так, что дело доходило до отзыва послов. Деятельность Катара распространилась даже до Мали, где катарцы, по слухам, поддерживали повстанцев-туарегов.
Катар стремится к распространению своей известности и влияния на мировой арене, и надо сказать, в этой задаче преуспевает. Впрочем, трудно сказать, добился ли эмир своих изначальных целей — в мировой прессе катарцев чаще бранят. Ругают за отсутствие демократии, за нарушение прав иностранных рабочих, за подкуп ФИФА и планы проведения чемпионата мира по футболу на пятидесятиградусной жаре, за поддержку исламистов, за ангажированность Аль-Джазиры, за подозрительные сделки в лондонском Сити во время последнего финансового кризиса.
И все-таки, несмотря некоторую опереточность своего государства и политики, Катар почему-то выглядит симпатично по сравнению с теми же норвежцами, со звериной серьезностью набивающими нефтедоллары в свой фонд этичных инвестиций, или Саудовской Аравией с её раболепной проамериканской политикой. Наверно, потому что все мы любим хорошее шоу.
Руслан Виссарионов