Заокеанская The Wall Street Journal, возможно, не очень дипломатична по отношению к КНР, чья экономическая ситуация влияет на продление квотно-ограничительной сделки ОПЕК+. «Пакт между Организацией стран-экспортеров нефти и ее союзниками, рассчитанный на целых 9 месяцев, станет на сей раз необычным, — отмечает трибуна деловых кругов Манхэттена. — Дело в том, что такие сделки редко заключаются на периоды свыше шести месяцев. Но нефтепроизводители выведены из равновесия тревогой. Обусловлена же она, — продолжает The Wall Street Journal, — тем, что известный своей тягой к прожорливости нефтяной аппетит Китая может уменьшиться из-за тарифного спора с США». Да и мировая экономика в целом, говоря образно, уже беременна вполне возможным кризисом, когда спрос на топливо, увы, снизится сам по себе. Так что странам-поставщикам «черного золота» куда надежнее подождать исхода этой смысловой дуэли двух тенденций подольше — до 31 марта 2020-го. Подождать терпеливо, соблюдая те же испытанные ограничения среднесуточной добычи в 24 государствах, которая все еще должна оставаться на 1,2 млн баррелей ниже, чем в октябре 2018-го.

Азиатское эхо и глобальное воздействие

«Общее мнение было, что надо пройти будет зимний период, период низкого спроса, поэтому лучше продлевать сразу на девять месяцев», — пояснил министр энергетики РФ Александр Новак настроения коллег, преобладавшие в мониторинговом комитете ОПЕК+.

Что ж, никто не отрицает тестовой важности — для ТЭК — зимних месяцев в Северном полушарии. Но министр, видимо, проявил осторожность, говоря об этом, но не обмолвившись ни словом об опасениях совсем иного уровня. Дональд Трамп мог хоть тысячу раз заявить после встречи с Си Цзиньпином на полях 14-го саммита G20 в Японии, что ввод новых американских пошлин на китайские товары стоимостью 300 млрд долл пока отменяется. Президент США мог многократно — и во всеуслышание — повторять, что переговоры о прекращении торговой войны между Соединенными Штатами и их главным мировым конкурентом немедленно возобновляются и, вообще, тучи над Тихим океаном рассеиваются, но… Белому дому почти никто не верит!   

На форуме «двадцатки» в Осаке зримо проявилось именно это — растущее недоверие к Вашингтону. Да, люди Трампа могут говорить: урегулирование торгового конфликта с КНР вот-вот снимет угрозу торможения Поднебесной. Позволит, мол, предотвратить спад в ее огромном энергоимпорте и ускорить маховик Китая в целом. Но ложный триумфализм таких прогнозов вызывает разве что недоумение. Республиканская администрация на Потомаке может внушать партнерам, что мировой рецессии и, как следствие, падения спроса на сырье не ожидается; но убежденности в этом якобы зреющем позитиве на ближайшее время как не было, так и нет. Да и можно ли верить миролюбию Вашингтона в отношении той же Поднебесной, если после отъезда мировых лидеров из Осаки произошла попытка прозападной по своей сути «цветной революции» в Гонконге — особой административной единице КНР? Получив столь удобный повод, как свежее пекинское законодательство о возможности экстрадиции опаснейших гонконгских преступников в материковый Китай, тамошняя оппозиция узрела в новых юридических актах покушение на свои исторические права. И… попросту распоясалась! Многотысячные толпы ворвались в здание регионального законодательного собрания. Временно захватив этот гонконгский парламент и размахивая атрибутикой бывшей британской колонии (каковой этот город был до 1997 года), манифестанты вынуждены были затем отступить только под клубами слезоточивого газа.

Заверения сверхдержавы и ее азиатских адептов расходятся с делом и на Корейском полуострове. С одной стороны, Трамп, символически переступив на территорию КНДР близ Паньмыньчжона на 38-й параллели, пожал руку обиженному им же еще на предыдущей — Ханойской встрече Ким Чен Ыну. А с другой — президент США отказался снять или ослабить нацеленные на Пхеньян международные санкции, в том числе нефтяное и угольное эмбарго. Даже Япония, эта ближайшая союзница США, скептически восприняла совет патрона: коль скоро Путин не хочет отдавать Южные Курилы (уж не для размещения ли пентагоновских баз?) под эгиду Токио, то незачем и дружить с Кремлем. Не нужно, словом, заключать с ним инвестиционные сделки в сфере ТЭК. Но, напротив, премьер Синдзо Абэ, приглашенный Путиным на Восточный экономический форум, намеченный на 4–6 сентября в Приморье, сделал иначе. Он согласовал именно топливно-энергетическую транзакцию в рамках внушительного пакета двусторонних соглашений, уже подписанных в Осаке. Страна восходящего солнца подключена к долевому финансированию проекта «Арктик СПГ-2» в расчете на прием устойчивого потока сжиженного природного газа из российского Заполярья, причем в недалеком будущем…

…Почти все страны ОПЕК+, чьи эмиссары собрались в Вене через два дня после саммита G20 в Осаке, готовились к отраслевому разговору на голубом Дунае в хорошем настроении. Все, кроме Ирана. В Исламской Республике обиделись на то, что Путин и наследный саудовский принц Мухаммед бен Сальман, плодотворно побеседовав в Японии, как бы заранее предрешили исход венских встреч 1 и 2 июля с.г. Простите, но разве Москва и Эр-Рияд игнорируют остальных участников квотной сделки? Саудовская Аравия и Россия вежливо подтвердили, что, став ведущими производителями в ОПЕК и за ее рамками, они вместе выступят в Вене за продление ограничительного формата. Ну и что здесь предосудительного? Посетовав на якобы резкий и диспропорциональный переход центра принятия решений в руки России и ненавистного Тегерану «королевства пустынь», иранский министр нефти Бижан Намдар Зангане заявил: «Иран не выходит из ОПЕК, но я убежден, что ОПЕК умирает. Из-за этого процесса… Для меня это большой вопрос, почему решение (о продлении квот) фактически было принято в Осаке».

Странно. Блокированный Иран не в состоянии поставлять больше, чем сегодня. Поэтому квоты ОПЕК+ играют ему на руку. Да и кто виноват в том, что форум в Осаке состоялся раньше венского заседания? И с какой стати Путин и Мухаммед бен Сальман должны были отмолчаться потому, что так угодно Тегерану?! С начала войны в Сирии и по сей день Россия сделала для шиитской державы на Среднем Востоке немало хорошего. Сделала вопреки былым проблемам, нагромождавшимся для нашей страны и в Афганистане, и в Таджикистане, и в других точках региона… Нет, Москва определенно не заслужила обвинений в якобы замаячившем на горизонте распаде ОПЕК. Да и не произойдет, думается, этого распада, в чем заинтересованы совсем иные глобальные силы. Во всяком случае, не произойдет в ближайшее время.  

Неспособность к сравнениям

Своим ледяным рукопожатием с российским президентом, да и холодным тоном беседы с ним в Осаке, уходящая глава консервативного кабинета Великобритании г-жа Тереза Мэй явно хотела многое продемонстрировать.

Если даже Соединенные Штаты, этот оплот свободного мира, избрали на сей раз дружескую тональность в диалоге с Кремлем, то уж старая добрая Англия, вопреки всему, выполнит свою обличительную роль до конца, — вот что, судя по всему, следовало из жесткой канвы беседы. Но если разобраться спокойно (т.е. без искусственно-форсированной проекции «дела Скрипалей» на судьбы сотен миллионов землян), то обличать, увы, нечего. Тем более что нынешние позиции Москвы по любому вопросу, поднятому Терезой Мэй, Дональдом Трампом и другими собеседниками Владимира Путина на 14-м саммите G20, вовсе не воинственны. В сопоставительно-историческом плане они выглядят в сто раз мягче, чем подходы СССР времен «холодной войны». А ведь тогда, несмотря на грохот барабанов, Запад вел себя по отношению к нашей стране намного лучше. Дадим хотя бы пару примеров для сравнения.

Так, в 1962-м СССР разместил на Кубе ракеты с ядерными боеголовками. А ныне и робкий намек на повторение того опыта на бурном фоне Венесуэлы показался бы — даже злейшим врагам России — сумасшествием. Кроме того, именно Путин закрыл в свое время на Кубе центр электронной разведки в Лурдесе под Гаваной, — разве не так? Или, возможно, редакционные «акулы пера» об этом забыли, нагнетая страх по поводу будничных командировок российских специалистов по обслуживанию боевой техники в Каракас в соответствии с соглашением о военно-техническом сотрудничестве?! Неудивительно, что, судя по всему, венесуэльский аспект в беседе Путина и Трампа не выродился, да и не мог выродиться, в «камень преткновения».

Двинемся же, как говорится, далее. В 1967-м, разорвав отношения с Тель-Авивом, СССР подталкивал сирийский режим Хафеза Асада к продолжению вооруженной конфронтации с Израилем. А на днях, встретившись в Израиле (давно ставшем активным партнером РФ в регионе) с Биньямином Нетаньяху и Джоном Болтоном, секретарь Совбеза России Николай Патрушев, судя по всему, избегал слишком многих разногласий с собеседниками, выделяя лишь неизбежно-принципиальные нестыковки. При этом полностью, без обиняков признавались интересы безопасности Земли Обетованной, что, естественно, не стало тайной для ревностно следившего за встречей Исламского Ирана…

…Итак, Карибы, Ближний Восток… А в каком, интересно, виде представала тогда же, в 1960-х, перед Западом Украина? Та самая Украина, которая ныне упоминается как жертва «кремлевской агрессии». В 1968-м самым горячим сторонником ввода войск Варшавского Договора в Прагу, оказывается, был — в составе Политбюро ЦК КПСС — глава Компартии Украины Петр Шелест. Не случайно Украина, кадровая кузница партийного и госаппарата, дала двух лидеров Советского Союза: Никиту Хрущева и Леонида Брежнева. Не Балтия и не Кавказ были оплотами идейной ортодоксальности СССР, а как раз Киев. Но на Западе молчат о глубине духовного перемещения, постигшего именно эту республику. Страну, где шарлатаны от политики все еще стонут, будто их гнетут «на советский манер». Запамятовав о большем, чем где-либо, разрыве с прежней эпохой и о переменах на Днепре за четверть века, Запад не ценит (даже словно не видит!) на Украине черт «неузнаваемости». Не видит реалий самой истеричной в СНГ «десоветизации», в русле которой Киев уже стал «сверхнезависимым», «сверхсуверенным» и вместе с тем… антироссийским по своему политическому курсу и климату. Чего же еще нужно атлантистам?

Тиммермансу – петь романсы

Оказывается, нужно, чтобы на Днепре не вошли в моду даже запоздалые исповеди других — перестроившихся на трезвый лад восточноевропейцев. Не зазвучали бы их раскаяния в срывах энергоэкспортных планов РФ. Не вышла бы на авансцену конечная бессмыслица прежних антигазпромовских интриг. 

Лучший пример этого переосмысления только что имел место в Брюсселе. Глава болгарского кабинета Бойко Борисов, переживающий ущерб Софии от вето, наложенного Евросоюзом на прокладку «Южного потока» в 2015 году, встретился в бельгийской столице с претендентом на пост председателя Еврокомиссии (интеграционного кабинета ЕС) — социал-демократом из Нидерландов Франсом Тиммермансом. Тому не хватало голосов на выборах официального кандидата на высокую должность. Однако Борисов утешил собеседника: славянское государство его поддержит, но при одном условии. Нужна гарантия: сев в кресло, Тиммерманс поможет Софии обрести главную на южном фланге ЕС роль в распределении «голубого топлива» — сибирского и в целом импортного. Идея — превратить Болгарию в газовый хаб Балкан. И все бы хорошо, но… видеозапись основной части беседы не была отключена, и съемка пошла в эфир! Да, теперь голландцу вряд ли дано сделать желанную карьеру. Но, с другой стороны, эта история показывает, какова на деле тяга европейцев к углеводородам из России. А тяга эта растет, сколько бы ни затушевывался континентальный магнетизм недр РФ, которые никто никому не навязывает в отличие от сланцевых кладовых Техаса и Северной Дакоты. 

…Запад требует от Москвы освободить украинских моряков(!), которые уже признали, находясь под арестом в РФ, нечто неприятное для НАТО. Их рейд к Керченскому проливу, сорванный нашими пограничниками, от начала до конца был провокацией Службы безопасности Незалежной. Это признано и новым шефом Генштаба ВС Украины! Кстати, требуя возврата незадачливых мореходов, американские и европейские СМИ могли бы обратить внимание еще и на то обстоятельство, которое выделил в своих ответах прессе Путин (призвавший в Осаке спокойно решить вопрос с возвращением моряков). 27 июня по инициативе ДНР и ЛНР, напомнил президент РФ, были переданы Киеву четверо военнопленных. Тех, что участвовали в операциях против луганского и донецкого ополчений, мирного населения Донбасса. Так почему бы не отметить (объективно и без пропагандистской привязки к выборам в Раду) эту, пусть небольшую, но гуманную акцию, предпринятую хотя и не Россией, но все равно в духе незыблемых для нас Минских договоренностей?

Оппоненты Москвы, видимо, оторвались от реальности и хотят слишком многого. Как и в 1990-х, они ставят непомерно-амбициозные цели, которые по своей природе не могут найти уже во второй раз благодушно-послушного отклика с Востока. Не могут потому, что по-козыревски сдаваться без всяких причин, да еще в здравой памяти и трезвом рассудке, ни одно уважающее себя государство, а тем более постоянный член Совета Безопасности ООН, ни за что не станет. Не понимать этого может разве что экс-посол США в РФ Майкл МакФол. С послами такое случается: хотя и проведя годы у Садового кольца, они парадоксально страдают большей близорукостью, чем удаленные на сотни миль, но зато ответственные аналитики российских событий в иных заокеанских кабинетах. «Трамп высмеял тему вмешательства в американские выборы, и ему не хочется поднимать вопрос о воинственном, незаконном поведении Путина против украинских моряков, — негодует МакФол в своем твиттере. — Это разочаровывает, но давно уже не шокирует. Трамп постоянно ублажает Путина за счет интересов национальной безопасности США».

Между тем сообщения Сергея Лаврова и Юрия Ушакова о диалоге стали хотя и не очень подробными, но содержательными. В любом случае россиян не могут не радовать даже отдельные позитивные отклики из президентского окружения. Как отмечается, глава вашингтонской администрации согласен: торгово-экономические связи наших стран неудовлетворительны. Уже этот взгляд Трампа внушает надежду на отдельные коммерческие подвижки. По словам министра иностранных дел РФ, американский лидер поручил своей администрации работать с московскими коллегами по вопросам, которые поднимал глава Российского Государства (включая судьбу Договора СНВ-3), что тоже хорошо. Ну а помощник Путина добавил: президент США «очень позитивно» реагирует на адресованное ему приглашение побывать в России 9 мая 2020 года, чтобы сообща отметить в Москве 75-летие Великой Победы. 

Экология, ТЭК и экономика в целом получили добрый импульс

С учетом важности двусторонних переговоров и встреч в более широких составах (как, например, саммит БРИКС, прошедший там же, в Осаке, до открытия форума «двадцатки»), — встреча на высшем уровне в Японии уже вошла в историю. Вошла благодаря не только серии рандеву с глазу на глаз, но и общей плодотворной дискуссии G20, да и достигнутым компромиссам. 

Сделаны они были с учетом коллективных оценок мировой экономики. Перечислим же те пункты, которые имеют отношение к углеводородному ТЭК. Если Парижское соглашение, эта «природоохранная хартия» планеты, вводит строгие лимиты в разведке, добыче, переработке, сжигании топлива и выработке электроэнергии на ТЭС, то саммит в Осаке сдвинул центр усилий на ограничения в использовании товаров нефтехимии. Это — смена акцентов в дуэли с парниковым эффектом. Руководители стран «двадцатки», подытожил японский премьер Синдзо Абэ, едины в стремлении полностью прекратить сбросы пластиковых отходов в воды Мирового океана к 2050-му. Консенсус дался членам G20 нелегко. Те лидеры, которые все еще ставят во главу угла борьбу с углеводородами (особенно жидкими) как таковыми, отнеслись к сдвигу общей позиции настороженно. Речь, в частности, идет, как отмечает ТАСС, о французской стороне, не захотевшей «подписывать коммюнике в случае отсутствия там упоминания о Парижском соглашении по климату».

Дело тут не только в галльском патриотизме. Десятки развитых стран, в отличие от Франции, исходят в своем энергетическом курсе из обновленного за последние годы посыла. Растет понимание: между нынешней эрой нефти и газа и, с другой стороны, будущим веком возобновляемых энергоисточников неизбежно проляжет полоса топливно-технологической переадаптации. Эта непредвиденная ранее эпоха способна длиться десятилетиями. Новому ТЭК надо обрести надежность, а уж потом вытеснять «черное золото» и «голубое топливо». В США, например, осознали сказанное столь прямолинейно, что вышли из Парижского соглашения. Обновили ставку на уголь, развернули бурение… Не спешит ратифицировать документ ряд других стран, включая Россию. Сказанное не означает, что и в целом постиндустриальной части мира чужды «парижские цели» борьбы с потеплением. Благодаря этой борьбе среднесуточные температуры на Земле должны вырасти к концу века все же на 2-3 градуса ниже, чем при застое ТЭК, архаичном отоплении, транспорте, выбросах углекислого газа. Нет, от дуэли с этим злом никто не отвернулся. Но на данном этапе острие общих усилий, как было решено в Осаке, должно сместиться в область радикальной перестройки производства, использования и утилизации искусственных материалов. То есть всего того, что отныне призвано вбирать в себя (по крайней мере пропорционально) меньше нефти и газа, но зато больше результатов строгого экологического контроля. 

«Нужно соединить требования защиты экологии и экономического роста в один позитивный цикл», — сказал Абэ. В Токио хотят к 2030 году снизить на 25% по сравнению с нынешним уровнем объем отходов от одноразовых пластиковых изделий, например, посуды. Для этого намечен переход на экологически чистые материалы. А сегодня, увы, Страна восходящего солнца имеет больше всего пластикового мусора на душу населения после лидера в этом рейтинге — США. Одних только пластмассовых бутылок выбрасывают в Японии 4 млн тонн в год. А в целом в Мировой океан ежегодно попадает от 4 до 12 млн тонн пластика в том или ином виде, что подрывает глобальную экосистему. Потому эксперты и сетуют на то, что к 2050-му в океанах Земли будет больше отходов нефтехимической продукции, чем рыбы! Похоже на то, что в ходе назревшей «смены вех» изменится баланс между драйверами роста поставок углеводородного сырья на рынок. Те НПЗ, которые нацелены на химию, рискуют потерять часть своей роли в процентном отношении. Но что же все-таки ждет апстрим — фундамент сырьевого бизнеса в целом? 

«Что касается… встречи с наследным (саудовским) принцем, — заявил 29 июня Путин, — мы обсуждали возможность продления… договоренностей с ОПЕК по поводу сокращения добычи. Мы договорились, мы продлим наши договоренности. Во всяком случае, мы будем поддерживать продление договоренностей — как Россия, так и Саудовская Аравия», — сказал президент. И добавил: сохранить лимиты на добычу в прежнем объеме намечено обоими державами «черного золота» на срок 6–9 месяцев. В Осаке никто не забегал вперед: все исходили из того, что квотное решение надо конкретизировать 1–2 июля в комитете министров ОПЕК+ в Вене. А о том, чем это увенчалось, — мы уже поведали. Дело, однако, в следующем. Наряду с совместным курсом двух с половиной десятков государств-нефтеэкспортеров, все более важную роль играет подчеркнуто-внутренняя энергоповестка самого же Эр-Рияда — «генеральная линия» его ТЭК, о чем пойдет речь в заключительной главе. 

Саудовский рывок  

Чем активнее действует в формате ОПЕК+ Саудовская Аравия, этот признанный лидер Организации стран-экспортеров нефти, тем очевиднее становится нечто очень важное. Дальнейшая нормализация и оздоровление рынка «черного золота», его подъем после самой затяжной в истории полосы ценовой рецессии 2014–2016 годов — не единственная цель Эр-Рияда.

Так совпало, что глобальная борьба за высокие котировки нефти нарастает параллельно еще с одним, как бы внутрисаудовским процессом — тенденцией, казалось бы, местного, но тоже немалого значения. Это движение к главному для «королевства пустынь» отраслевому событию в календаре самой страны, скорее всего, в конце 2019-го, а не в 2021 году, как считалось еще недавно. Такова, кстати, одна из причин заинтересованности Эр-Рияда в разверстке продления сделки ОПЕК+ не на полгода, а на девять месяцев. Ну а в общем и целом речь идет о давно уже планировавшемся выходе на биржевую продажу доли в Saudi Aramco — национальной нефтяной корпорации астрономически-гигантского размера. Иными словами, крупнейшая монархия Персидского залива и ядро ее экономики идут навстречу Initial Public Offering (IPO). Идут вопреки досадным, причем собственным, ошибкам (в глазах общественного мнения) типа жестокой расправы над газетчиком-оппозиционером Хашогги.

В аравийских дворцах решили верно: для повышения делового ажиотажа вокруг акционерного дебюта Saudi Aramco надо выше поднять ее рыночную капитализацию. Для этого следует преодолеть оба барьера, из-за которых IPO не раз переносилась на более поздние сроки. Первый барьер — бытовавший еще пару лет назад дефицит уверенности в долговременно-выгодных ценах на сырье. Собственно, преодоление этих сомнений должно сыграть первую скрипку. Оно наполнит выделенный для приватизации пакет госмонополии весомыми, а не урезанно-скромными, капиталовложениями. Названную задачу разумного подорожания нефти Эр-Рияд, как известно, решает в Вене, впервые за полвека опираясь на помощь от Москвы, — через коллективную энергодипломатию ОПЕК+. Второй неувязкой, мешавшей делу, была слабая проработка условий IPO и его PR-обрамления. Мешало обилие процедурных и имущественных условностей, да и ограничений в правовом и финансово-хозяйственном механизмах королевства. Одно из них сводилось к тому, что вокруг Saudi Aramco, в т.ч. в смежных отраслях, долго не образовывалась критическая масса растущего интереса зарубежных партнеров к Саудовской Аравии в целом. На пути стояла почти средневековая закрытость доступа в страну на ряде ключевых, прежде всего топливно-сырьевых, направлений.

Дело сдвинулось в 2015-м, когда одно из самых загадочных государств открыло свой фондовый рынок для иностранных вкладчиков капитала. Но прогресс шел медленно вплоть до старта нынешнего года, когда саудовские биржевые показатели были, наконец, включены в официальный и полностью транспарентный международный список фондовых индикаторов в «третьем» и пост-коммунистическом мирах — Emerging Market Indexes. Это сыграло позитивную роль. «В начале 2019-го всего 1% саудовского рынка вложений принадлежал иностранным инвесторам, — пояснил в интервью для Reuters председатель национальной регулирующей инстанции CMA (Capital Market Authority) Мохаммед эль-Кувайз. — А теперь данная планка превысила 3%. То есть налицо — более чем трехкратный прирост. Надеемся увидеть такой же подъем как в темпах, так и в объеме этой доли по мере того, как для игроков из-за рубежа будет создаваться больше площадок для вхождения на рынок».

Чтобы этот рост материализовался более впечатляюще, Эр-Рияд снял 49-процентный лимит на выделенные иностранным стратегическим инвесторам пакеты в саудовских компаниях, которые располагают биржевым листингом. Не стало ни максимальной, ни минимальной планки: покупай столько акций в приватизируемых корпорациях, сколько душе угодно (хотя, конечно, Saudi Aramco стоит в этом вопросе особняком). В целом же либеральные перемены удобны не столько для портфельно-финансовых игроков с обезличенными вложениями, сколько для целевых — стратегических инвесторов, желающих «сплести» свой интерес с точечно выбранными звеньями местной экономики. Только за последние недели такие вхождения были отмечены в крупной эр-риядской страховой фирме и банке. Ну а в целом к 30 мая иностранцами было куплено в «королевстве пустынь» ценных бумаг на 13,6 млрд долл, из которых половину приобрели именно стратегические инвесторы.

Короче говоря, если пока еще не в корпоративной «сердцевине», то уж, во всяком случае, вокруг идущей к своему второму рождению Saudi Aramco складывается более жаркий деловой климат. Такова атмосфера привлечения кредитных ресурсов из-за рубежа. Среди стремящихся к этому центров — к моменту биржевого дебюта — могут оказаться российские фонды. Заинтересованные партнеры способны скупать акции не только на местном рынке, но и в ходе прямых частных транзакций, а также через IPO. Так что недаром г-н Кувайз видит связь между общеэкономической активностью на подступах к местной нефтянке и ростом ее собственных, взлелеянных годами шансов на международно-инвестиционный успех в ближайшее время. Все это, передает Reuters суть его высказываний, «даст рынку как физическое регулирование, так и инвестиционную инфраструктуру, которые устраивали бы даже такую крупную и разветвленную компанию, как Saudi Aramco».    

Павел Богомолов