Двенадцатый выпуск программы «Энергосреда». В гостях у передачи Александр Доронин, руководитель проекта ODMCoin. Ведущий — экономический обозреватель портала «Нефтянка» Руслан Халиуллин. И речь в передаче пойдет о возможностях финансирования проектов реального сектора экономики посредством привлечения инвестиций через криптографические финансовые инструменты.

Руслан Халиуллин: Добрый день, уважаемые зрители! Сегодня в эфире очередной выпуск программы «Энергосреда». Сегодня мы будем беседовать на необычную для нас, но очень интересную и острую тему, а именно: новые финансовые технологии, такие как блокчейн, биткоин, ICO, прочие криптовалюты и о том, как эти технологии можно применить в нефтегазовой индустрии. У нас в гостях Александр Доронин, руководитель проекта ODMCoin. Добрый день, Александр!

Александр Доронин: Здравствуйте!

Руслан Халиуллин: Что Вы можете рассказать о вашем проекте?

Александр Доронин: Меня зовут Александр. Я — руководитель проекта ODMCoin. Наш проект направлен на решение проблем в экологической части при нефтедобыче. Нашим проектом мы объединили передовые финансовые технологии и производство оборудования по нефтепереработке, по переработке нефтеотходов.

Руслан Халиуллин: Каким образом вы планируете применять эти новые финансовые передовые технологии в вашем проекте?

Александр Доронин: Я хотел бы начать с того, почему возникла такая идея. Наш проект начался в 2011 году. Команда ученых-разработчиков начала заниматься проектом. Инвестировано в исследования более 1 млн. долларов. В 2013 году мы произвели опытный образец оборудования. И начали заниматься поиском и привлечением инвестиций в проект.

Руслан Халиуллин: В чем суть вашего проекта? Каким образом вы намереваетесь отрабатывать деньги?

Александр Доронин: Суть простая — это переработка нефтеотходов, нефтешлама, его утилизизация. Насколько Вы знаете, только в России накоплено 113 млн. тонн нефтеотходов. Они хранятся в нефтеамбарах. Их нужно утилизировать. За это платят деньги нефтедобывающие компании. Ежегодно образовывается 3 млн. тонн нефтеотходов.

Постановление Правительства РФ, которое будет подписано либо в конце этого года, либо в начале следующего, ужесточит нормы, и наша технология будет направлена на это. Еще один из комплексов — это безамбарная утилизация нефтеотходов, которую мы будем применять. Нефтеотходы не будут ложиться на землю. Они поступают к нам в комплекс, и он их перерабатывает, а не просто утилизирует. Перерабатывает в строительный материал, промысловые дороги пятой категории, бензин и техническую воду.

Руслан Халиуллин: Скажите, пожалуйста, а какую роль будут играть в вашей деятельности финансовые технологии, о которых мы говорили?

Александр Доронин: Мы прошли долгий этап в поисках инвесторов. Прямые инвестиции нам не подходили, потому что мы оставались практически без бизнеса, инвестор его у нас забирает. Мы прошло долгий путь по поиску венчурных инвестиций. Этот путь тоже очень тяжелый и долгий. Поиски денег в банке тоже не дали положительного результата, поскольку это и большие проценты, и залоговая стоимость. ICO нам дает доступ к мировому рынку денег.

Руслан Халиуллин: Традиционным способом привлечь деньги для стартапов затруднительно? Банковское кредитование, бизнес-ангелы, инвестиционные фонды денег не дают?

Александр Доронин: Очень сложно. Я бы даже сказал, невозможно. Ты должен в лепешку разбиться, чтобы доказать бизнес-ангелам, почему ты это сможешь сделать. Всем доказать, всё заложить. Остается только душу дьяволу отдать.

Руслан Халиуллин: Вам пришла в голову идея найти деньги с помощью вот этих технологий, с помощью криптовалюты и ICO?

Александр Доронин: Да. При помощи технологии блокчейн мы приравняли наш токен к переработке 1 тонны нефтешлама. Мы выпустили свою акцию, акцию будущей нашей фирмы, будущего нашего проекта — нефтесервисной компании.

Руслан Халиуллин: Вы не могли бы рассказать с самого начала, каков был и каким будет ваш процесс по привлечению денег с помощью этих технологий? С чего вы начинали? Сначала вы какой-то проспект эмиссии сделали или вы каким-то другим образом стали привлекать этих инвесторов? Ну и несколько слов о том, что такое ICO. Каким образом сейчас с помощью этих криптовалют привлекают деньги новые предприниматели?

Александр Доронин: ICO равно IPO. Только на IPO выходят уже состоявшиеся и сложившиеся компании, которые выпускают к продаже свои акции. ICO мы делаем в виртуальной среде. Мы выпускаем свои акции — токены (токен — одна акция), мы выпускаем токены своей будущей компании. Идея ICO пришла в 2013 году. В основном это были какие-то виртуальные проекты и проекты, связанные, так или иначе, с блокчейном. С начала этого года ICO идет уже в реальный сектор экономики. Если раньше это все было в виртуальной среде и на разных играх, то сейчас эти виртуальные деньги переходят в сектор реальной экономики. И это здорово, я считаю.

Руслан Халиуллин: А эти ICO, каким образом они ищут инвесторов, каким образом их привлекают? Есть какие-то биржи или какие-то форумы в Интернет? Или вы запускаете контекстную рекламу, допустим? Каким образом вы ищете людей, которые готовы вложить деньги в ваше предприятие?

Александр Доронин: Прежде всего, это Интернет-среда, потому что основной инвестор — это держатель биткоинов, этериумов и криптовалюты, которые он заработал, намайнил или купил. Это, прежде всего, форумы Bitcoin Talk, где общаются все энтузиасты по криптовалютам. Второй шаг — это биржи и ICO-трекеры различные, ICO календари, где компании ищут ICO, выкладывают на свои календари и делают определенные описания. Это — два основных шага, которые мы и сделали.

Этот бизнес очень активно развивается. Сейчас уже и обычной рекламой ищут инвесторов. То есть мы дальше выходим с контекстной рекламой, рекламой на сайтах, в журналах, обзоры, телевидение. Сейчас уже люди на ICO привлекают обычные фиатные деньги обычного рынка.

Руслан Халиуллин: Вы уже какие-то деньги привлекли? На каком этапе находится ваша компания по привлечению финансирования?

Александр Доронин: Первые деньги мы уже привлекли и сделали это достаточно быстро. За полтора месяца мы организовали свое ICO, полтора месяца у нас ушло на подготовку и 28 августа мы запустили pre-ICO — это предварительный сбор денежных средств, и закрыли его раньше срока. 200 тыс. долларов мы привлекли на наш основной раунд ICO.

Руслан Халиуллин: А чем pre-ICO отличается от ICO?

Александр Доронин: Pre-ICO — это предварительная продажа. Предварительную продажу мы могли бы и не делать, но нам было интересно проверить нашу технологию и, самое главное, — проверить спрос, насколько наш проект будет интересен, насколько в нас готовы вкладывать деньги, проверить наши технические подготовленные вещи, чтобы нигде ничего не зависало, чтобы все прошло гладко. И, тем более, у нас уже были инвесторы, которые были готовы вложиться в нас. Поэтому мы открыли продажу и продали 4 тысячи своих акций.

Руслан Халиуллин: То есть, pre-ICO отличается от ICO только размахом?

Александр Доронин: Да, только размахом.

Руслан Халиуллин: И вы тоже продаете токены, каждый из которых — это эквивалент акции?

Александр Доронин: Да. Наш токен — это дериватив, это опцион, это означает «наша акция».

Руслан Халиуллин: То есть это — не сама акция, а опцион на покупку акции? Для того, чтобы акцию купить, надо будет еще что-то заплатить инвесторам?

Александр Доронин: Нет. Они покупают токен, а потом в случае выхода нашей компании на IPO мы его обменяем на наши акции.

Руслан Халиуллин: То есть это ваш опцион, и вы сможете потом купить эти токены в обмен на ваши акции?

Александр Доронин: Да. В июне месяце мы уже будем платить дивиденды на наш токен, и будем выкупать его с биржи. Токен будет продаваться на бирже. Также хотел добавить, для чего мы делали pre-ICO. Для международной PR-компании и для подготовки к основному раунду.

Руслан Халиуллин: И Вы говорите, что привлекли 200 тысяч долларов таким образом? А кто были в основном инвесторами? Это были какие-то крупные деятели или это небольшие Интернет-юзеры, обладатели каких-то небольших запасов блокчейнов? Какой была средняя закупка? Какая была средняя инвестиция в ваши инструменты?

Александр Доронин: В первый же день в нас инвестировали три человека, и сумма составила 40 тысяч долларов. Это были наши местные инвесторы, из нефтяной среды, которые уже были знакомы с нашим проектом, с нашей технологией и которые в нас поверили первыми. Дальше был небольшой промежуток, а потом было очень много маленьких платежей по 100, 200, 300 долларов. А потом сразу пришли большие деньги, и закрыли весь наш гэп. 60% это российские инвестиции, 40% — иностранные. Кто были эти 40%, мы даже не знаем.

Руслан Халиуллин: Сколько всего вы планируете привлечь с помощью ICO?

Александр Доронин: Основной наш раунд будет 2 октября, каждый в нем может поучаствовать. Мы планируем привлечь 1, 4 млн. долларов. Это наша минимальная сумма для запуска и успеха проекта. На нее мы уже готовы приобрести два комплекса оборудования и поставить на опытно-промышленное испытание непосредственно на скважины.

Руслан Халиуллин: Какую информацию вы предоставляете, и будете предоставлять вашим инвесторам? Известно, что если делать IPO, то необходимо очень много документации и очень много информации предоставлять возможным инвесторам. Если привлекать деньги частным образом, то тоже, как минимум, нужны презентации, бизнес-модели, раскрывать какую-то технологическую информацию. В ходе ICO какого рода информацию раскрывают предприниматели? Какого рода информацию получают инвесторы?

Александр Доронин: Для успеха и для привлечения средств мы максимально открыты. Мы открываем нашу команду. Мы показываем инвесторам, что мы можем. Показываем свою квалификацию. Полностью показать финансовый план мы не можем, но показываем финансовую модель, на что мы будем тратить деньги. Показываем наши технологические вещи. Можно зайти в личный кабинет инвестора, и мы там выкладываем все основные документы. При реализации проекта мы максимально будем показывать инвесторам, на что наши деньги тратятся, в каком направлении мы двигаемся. Будем показывать наши успехи и наши контракты. Мы для наших инвесторов будем максимально открыты, чтобы они в нас поверили, и это – основной успех.

Руслан Халиуллин: Каким образом защищаются права инвесторов в ходе такого рода привлечения средств? Поскольку этот вид финансирования достаточно новый, есть риск, что он привлечет каких-то недобросовестных деятелей, прямо говоря, мошенников, которые могут этих инвесторов обманывать. Каким образом инвесторы могут защититься от этого?

Александр Доронин: На самом деле, это — очень актуальная проблема. Потому что сейчас в эту сферу, как Вы правильно отметили, идет очень много мошенников, потому что они могут прикрыться определенной «серой зоной». Законодательство у нас еще не отрегулировано. Нет законов об ICO, поэтому многие этим пользуются.

Инвесторам очень важно разбираться в этой монете, разбираться в проекте. Для этого нужно смотреть и на проект и на команду, понять, сможет ли команда реализовать этот проект. В конечном счете, инвестор делает выбор сам. Это — очень рискованная инвестиция. При этом инвестиция может быть высоко доходной, потому что монета может взлететь в 10 или в 20 раз. Инвестор может, как много заработать, так и все потерять. Это — венчурная высоко рискованная инвестиция.

Руслан Халиуллин: Каков юридический статус этой инвестиции инвестора? Понятно, что этот токен не является ни акцией, ни долгом. Получается, что эта самодеятельность основана только на доверии. Да? Человек, по сути, дарит деньги в обмен на обещание, что с ним будут делиться определенной прибылью.

Александр Доронин: Да, по сути, сейчас инвесторы действуют на доверии. Россия сейчас находится примерно посередине. США приравняла ICO к IPO и к выпуску ценных бумаг, и их необходимо регистрировать на бирже. Китай приостановил этот процесс. Они решили подумать, что с этим дальше делать.

Руслан Халиуллин: Как можно остановить ICO, он же происходит в Интернете, и никого ни о чем можно не спрашивать?

Александр Доронин: Они запретили своим компаниям, и сказали, что за нарушение запрета будет применена уголовная ответственность. В это время курс биткоина упал на 1000 долларов. Сейчас он, слава Богу, восстановился. Потом они поняли, что делают глупость, и могут потерять много инвесторов. Потому что американцы поняли, что если мы легализуем у себя ICO и криптовалюту, то их экономика вырастет на 3%. Здесь посыл и для нашего руководства. Лучше это легализовать и получать прибыль для экономики. Потому что этот процесс уже не остановить. Это — децентрализация, и ее не запретить, не запретить ни одну монету, ни ICO и криптовалюту. Нужно это легализовать. Мы сейчас включены в процесс законотворчества. Мы за то, чтобы это было в правовом поле. Мы в этом очень заинтересованы. Пока что это на доверии. Мы максимально открыты для инвесторов. Мы пытаемся им все показать.

Очень много компаний, которые могут скомпроментировать весь этот процесс. А для каких-то стартапов, для каких-то наукоемких вещей это, может быть, — единственный выход, чтобы получить инвестиции и реализовать свои проекты. Они сейчас будут расти, как грибы. У нас очень много и бизнес-инкубаторов, и Сколково, которые борются за инвестиции, но некоторым из них их не видать. Для них это уникальный шанс что-то создать для мира, что-то создать для своей страны. Поэтому это надо только приветствовать и зарегулировать. Вот и все.

Руслан Халиуллин: Нет ли у Вас опасений, что нынешний бум ICO, и вообще привлечение денег с помощью криптовалют, постигнет такая же судьба, как первый технологический пузырь конца 90-х годов, когда люди сбегались и вкладывали огромные деньги в технологические компании, у которых иногда ничего не было, кроме домена какого-нибудь красивого, и которые тоже обещали своим инвесторам много денег?

Для простого инвестора, который хочет вложить скромную сумму, и поэтому не имеет возможности сильно влиять на деятельность стартапа, что бы Вы посоветовали, каким образом выбрать такие компании, которые действительно имеют перспективу? Потому что во время первого дот-ком бума и пузыря все равно были созданы компании типа Google, которые этот пузырь пережили и сейчас, как известно, хорошо обогатили инвесторов. Каким образом выбрать Google, а не какой-нибудь такой пузырь, который в свое время первым лопнул и потерял 100 миллионов денег инвесторов?

Александр Доронин: Да. Сейчас уникальная возможность купить очень и очень дешево акции того же Google или Apple, на которых ты можешь обогатиться. Поэтому люди ищут такие монеты и такие компании. Прежде всего, их нужно искать в Интернет-среде, и во всем, что связано с блокчейном. Потому что это — абсолютно новый крипто-мир, и этот крипто-мир на стадии зарождения. Тот, кто будет первым, может завоевать большую долю.

Руслан Халиуллин: Как я понимаю, для вашей компании биткоины и блокчейн — это просто инструменты привлечения средств, а у вас есть другая бизнес-модель, основанная на довольно солидной консервативной индустрии с какими-то понятными перспективами — индустрии утилизации нефтеотходов. Да?

Александр Доронин: Да. Но мы работаем над тем, чтобы внутри нашей компании внедрить блокчейн. Он будет работать внутри на наших каких-то определенных операционных вещах.

Руслан Халиуллин: А каким образом? Насколько я понимаю, блокчейн — это просто распределенная система хранения данных. Да?

Александр Доронин: Да, все верно. Блокчейн можно применять везде, он вызывает доверие. Если сейчас блокчейн мы используем для того, чтобы распределить доли наших инвесторов, и мы не будем являться центром распределения этих долей, мы не сможем на это влиять. Мы не сможем запись удалить и не сможем ее никак изменить. Это вызывает доверие у инвестора. Он является обладателем нашего токена, и он в любой момент может его продать. И он защищен, этот инвестор.

Мы в своих бизнес-процессах будем использовать блокчейн-технологии в учете наших контрактов. Мы взяли определенный контракт с определенным объемом, мы его утилизировали, и мы это можем прекрасно отражать в блокчейне. Мы не сможем обманывать, мы не сможем вести двойную бухгалтерию, как сейчас делается. Поэтому для инвесторов все будет прозрачно, понятно и доступно. И самое главное — если инвестор захочет, он в любой момент это проверит. Блокчейн — это доверие людей.

Руслан Халиуллин: Скажите, пожалуйста, Александр, когда вы планируете уже начинать зарабатывать деньги? Когда вы планируете выйти на положительный денежный поток и начать платить дивиденды по этим токенам или по акциям, которые будут получены в результате конвертации этих токенов в акции?

Александр Доронин: После окончания сбора инвестиций в ноябре месяце мы начинаем запуск комплексов. В течение трех месяцев мы их производим, и в июле 2018 года мы уже будем перерабатывать по 3 тысячи тонн нефтеотходов. То есть, первый наш доход уже будет в июле месяце 2018 года.

Руслан Халиуллин: Это довольно амбициозно, выйти менее чем за год на прибыль.

Александр Доронин: За восемь месяцев мы прогнозируем, и уже через восемь месяцев мы будем выплачивать и дивиденды, и будем осуществлять обратный выкуп токенов в два раза дороже, по 132 доллара. Если сейчас инвестор может войти по 66 долларов за токен, то по 132 доллара мы будем у него эти токены выкупать.

Руслан Халиуллин: То есть ваша цель, если брать аналогию в традиционном финансовом мире, — не платить дивиденды, а заниматься обратным выкупом акций?

Александр Доронин: В идеале, да, мы хотели бы их потом выкупить. Кто хочет остаться держателем акций, пожалуйста, если он будет верить в монету, видеть ее рост и его будут устраивать дивиденды. Это — пассивный доход фактически. Он будет в них и оставаться. Мы заработанные деньги будем направлять в бизнес, в повышение капитализации нашей компании, в производство новых комплексов и рост нашего бизнеса.

Руслан Халиуллин: А не могли бы Вы рассказать побольше о самой операционной стороне вашего бизнеса? Каким образом вы собираетесь зарабатывать деньги? Какое оборудование вы будете строить на эти привлеченные 4 млн. долларов? Где вы будете продавать результаты переработки? Немножко, пару слов, о самой бизнес-модели, абстрагируясь от способа финансирования, как если бы вы привлекли средства не с помощью блокчейна, а просто традиционным образом.

Александр Доронин: Получив финансирование, мы произведем комплекс нашего оборудования. Это — мобильный комплекс. Он состоит из четырех модулей. Он мобильный и на шасси находится.

Руслан Халиуллин: Такие комплексы уже существуют? Его не нужно заново разрабатывать, просто нужно купить?

Александр Доронин: Мы сами их производим. У нас группа компаний. Один производится в Уфе, один производится в Краснодаре, и основной комплекс и модуль  будет производиться на одном из заводов Тюмени.

Руслан Халиуллин: А заводы вам принадлежат? Вы сказали о группе компаний. Или это ваши подрядчики?

Александр Доронин: Они будут нашими партнерами. Завод не будет в нашей собственности. Возможно, мы его потом и выкупим, когда у нас будет промышленный выпуск.

Руслан Халиуллин: Проект этого оборудования уже существует?

Александр Доронин: Да. Есть чертежи. Есть технологии. Он сразу же начнет производиться. Эти модули приезжают на месторождение, приезжают на амбар, и начинают его утилизировать и перерабатывать.

Руслан Халиуллин: То есть выкачивать всю эту гадость?

Александр Доронин: Да.

Руслан Халиуллин: А потом куда вы ее отправите?

Александр Доронин: Мы ее не утилизируем, а перерабатываем, делаем из нее строительный материал. Это — дороги пятой категории. И сразу же мы выкладываем дороги на месторождениях.

Руслан Халиуллин: А вы ее перерабатываете прямо в этом комплексе?

Александр Доронин: Да.

Руслан Халиуллин: То есть заливаете жидкость, а выходит материал для дороги?

Александр Доронин: Если грубо, то так. С компанией мы заключаем договор, и она нам прописывает, где нам делать либо отсыпку, либо дорогу. Вторая фракция — это углеводородсодержащие. Комплексом «Альфа Т» мы также перерабатываем, и получается либо дизельное топливо, либо бензин, которые также могут использоваться на месторождении. Увозить далеко мы не будем. Будем с ними делать что-то на местах. Либо подарим, либо продадим. Посмотрим. Техническую воду мы также обеззараживаем и отдаем нефтяникам, а они ее закачивают в пласт.

Руслан Халиуллин: На самом деле, то, что Вы описали, впечатляет. Для всего этого вам хватит миллиона с небольшим долларов, чтобы такое построить и с этим работать?

Александр Доронин: Это только опытно-промышленные испытания мы пройдем, которые нам позволят уже утилизировать нефтеотходы.

Руслан Халиуллин: Это на одну машину?

Александр Доронин: На две. Мы хотим это все испытать на двух нефтедобывающих компаниях. С одной из них соглашение у нас уже есть.

Руслан Халиуллин: С какими компаниями, если не секрет и не коммерческая тайна?

Александр Доронин: «Славнефть». И еще с одной компанией мы хотим подписать соглашение в ближайшее время. Возможно, 27 сентября в Сургуте.

Дальше, если у нас все удачно складывается, мы хотели бы испытать безамбарную переработку, потому что из этой цепочки амбар нужно исключать. Когда отход касается земли, то это уже загрязнение почвы. Когда идет безамбарная технология, то есть все, что выбуривается, все отходы сразу же попадают в нашу емкость. Берется проба, исследуется, подбирается рецептура, и все перерабатывается. В течение 48 часов выкладывается уже обеззараженный материал на дорогу или на отсыпку.

Руслан Халиуллин: А платить вам за это будет нефтяная компания, раз вы с ней договор подписываете?

Александр Доронин: Да.

Руслан Халиуллин: А почему они заинтересованы в этом? Почему они будут вам за это платить?

Александр Доронин: Потому что экологи требуют. Это экологические риски, во-первых. Им надо куда-то это деть. Сейчас они выкапывают в земле яму, складируют и сдают в амбар. Это тоже стоит денег. Стоит денег построить амбар. Стоит денег его содержать. И, в конечном итоге, их заставляют его утилизировать. И наконец, это штрафы, огромные. Не дай Бог, если это все попадет в воду или просочится в грунтовые воды! Водоем становится мертвый. Зачем так загрязнять и портить природу? Поэтому это никому не интересно, и это на порядок дороже. 11 тысяч рублей за тонну с учетом экологических рисков сейчас обходятся амбары. Мы будем утилизировать в расчете 7-8 тысяч рублей за тонну. Это очевидная выгода для нефтяников. Может быть, это не так выгодно будет экологам. Они регулярно получают деньги за нанесение вреда экологии.

Руслан Халиуллин: Это штрафы?

Александр Доронин: Экологи получают деньги за нанесение вреда экологии. Нефтяные компании уже платят экологам за это.

Руслан Халиуллин: То есть, нефтяники смогут сэкономить 3,2 тысячи рублей на тонне этой жидкости плюс избежать рисков штрафов, плюс еще не делать какие-то платежи, о которых Вы говорите?

Александр Доронин: Да.

Руслан Халиуллин: Александр, а можете ли Вы на этом этапе раскрыть какие-нибудь цифры по вашему бизнес-плану? Допустим, на какие вы хотите выйти обороты, на какую прибыль и через какое время?

Александр Доронин: Вообще, наши планы амбициозные. Комплекс обслуживает две вышки. Например, «Роснефть» в 2016 году пробурила 2600 скважин. Мы полагаем, что нужно 1300 комплексов создать, чтобы не было амбаров, чтобы было чистенько, аккуратненько. Получается, что в течение 5 лет нужно производить в месяц по 20 комплексов. Следующим нашим этапом будет промышленный выпуск таких комплексов. Мы бы сами их выпускали за свои средства, поставляли бы их нефтяным компаниям, брали бы плату за утилизацию и сами бы обслуживали свои комплексы. Мы с них сняли бы головную боль и проблемы по нефтеотходам.

Руслан Халиуллин: А какой объем утилизации у одного комплекса?

Александр Доронин: 2000 тонн в месяц.

Руслан Халиуллин: 2000 умножаем на 3,2 тысячи рублей и получаем более 6 миллионов рублей экономии для нефтяников. Получается, что такой комплекс окупает себя за полгода?

Александр Доронин: По нашей бизнес-модели, комплекс окупается за 8 месяцев.

Руслан Халиуллин: Александр, скажите, пожалуйста, а вы не боитесь в этой сфере конкуренции какой-либо? Потому что то, что Вы описали, это достаточно выгодный бизнес получается. Не может ли быть так, что вы начнете этим бизнесом заниматься, покажите другим людям, насколько это выгодно, а потом кто-то начнет завозить какие-нибудь, допустим, китайские установки, которые будут в два раза дешевле, и зарабатывать деньги вместо вас?

Александр Доронин: Как в любом бизнесе, риски существуют, но мы уверены в уникальности нашей технологии, уверены, что мы сможем это делать дешево, профессионально. И у нас не будет кредитов, у нас будут чистые деньги. У нас себестоимость выпуска продукции будет дешевая, и с китайцами вполне мы поконкурируем, если у нас будет промышленный выпуск.

Руслан Халиуллин: Александр, допустим, вы привлекли деньги на этом этапе финансирования как хотели, построили эти две установки, стали с ними работать, отработали бизнес-модель и поняли, что это выгодно. Следующий этап — привлечение более солидных средств как раз, видимо, в следующем году. Как вы собираетесь привлекать деньги? С помощью блокчейна и биткоина? Или, может быть, уже более традиционным способом, поскольку у вас уже будет в портфеле работающий проект?

Александр Доронин: Естественно, наш следующий этап — это будет промышленный выпуск данных установок. По нашей модели мы посчитали, что потребуется 22 млн. долларов для запуска промышленного производства. Это уже завод профессиональный с выпуском по 10 минимум установок в месяц. Технология ICO, я думаю, никуда не денется. Она только законодательно закрепится, и мы с удовольствием воспользуемся этой передовой финансовой технологией. Потому что она нам позволит остаться собственниками нашего бизнеса, быстро и эффективно привлечь эти средства, их приумножить и дать заработать нашим инвесторам. Пока мы очень довольны этой технологией. Плюсы со всех сторон, как для нас, так и для инвесторов. Для инвестора это очень большая ликвидность: как быстро ты зашел в инвестиции, так же быстро ты можешь из них выйти. Ты можешь заработать не какой-то банковский процент, а в два и в три раза увеличить свои средства. Мы видим плюсы в этой технологии.

Руслан Халиуллин: Возвращаясь к ICO, к этой процедуре. Мы уже говорили сегодня, что это весьма рискованный способ вложения денег. Скажите, пожалуйста, где Вы видите больший риск: в том, что права инвесторов никаким образом не защищены юридически или в том, что эти деньги будут просто использоваться каким-то образом не по назначению, или в том, что проекты, которые финансируются этими деньгами, в виду большего риска, связанного с тем, что там есть гораздо меньше требований, допустим, к раскрытию информации, что они будут чаще проваливаться, чем проекты, финансируемые с помощью традиционных технологий?

Александр Доронин: Прежде всего, риски законодательные, то, что инвестор не будет защищен юридически. Он не сможет обратиться в суд и сказать, что он перевел виртуальные деньги виртуальной компании или виртуальному человеку. В суд он с этим прийти не сможет, к сожалению. Мы бы хотели, чтобы он смог это сделать. Но это риски, и инвестор должен это понимать, если он идет на ICO.

Второй риск, безусловно, это то, что команда, в которую он инвестировал, не сможет правильно воспользоваться этими деньгами. Если мы знаем, что компания выходит на ICO, то мы понимаем, что она имеет сильную юридическую базу, сильных финансистов, и, скорее всего, она сможет грамотно этими деньгами воспользоваться. Инвестору нужно внимательно смотреть на состав команды. Если это стартап, то дай ему 2 миллиарда и посмотри, что он с этими деньгами сделает. Сможет ли он правильно ими распорядиться, либо есть ли у него на примете те исполнители, которые будут этими деньгами распоряжаться. Сейчас мы для себя такую сильную базу подготовили. У нас в команде есть международные юристы. Будет привлечен международный финансист, который сделает и страховой запас, и средства на выплату, и учтет все возможные риски. В том плане мы будем очень сильно подстрахованы.

Руслан Халиуллин: Александр, расскажите немного о себе и о вашей команде.

Александр Доронин: Наша команда состоит из профессионалов своего дела.

Команда ученых — разработчиков. Новиков Олег — кандидат химических наук, работал в РОСНАНО. Кузнецов, посвятил нефтесервису 30 лет, — кандидат технических наук. Я являюсь руководителем команды. Я 10 лет занимался бизнесом, занимался привлечением инвестиций. Юсупов Фаниль отвечает за IT. Мы реализовали несколько бизнес-проектов, и вывели несколько проектов на российский уровень.

Последние полтора года я работал в Правительстве Тюменской области. Ради реализации данного проекта я ушел из Правительства, чтобы иметь возможность его реализовать. В последний год я пытался привлечь инвестиции с помощью госучастия. Правительство Тюменской области заинтересовано в реализации этого проекта. Оно будет нас всячески поддерживать, когда мы будем работать на земле. Это будет Тюменская компания, будут созданы рабочие места.

Руслан Халиуллин: Сколько человек будет работать в этой компании, в ближайший год и потом на последующих этапах развития?

Александр Доронин: Сначала это будет порядка 17 человек в компании, остальные будут привлекаться на какие-то этапы работы. Потому что сначала это будет производиться в трех местах, и мы будем привлекать подрядчиков.

Руслан Халиуллин: Что Вы посоветуете человеку, который хочет вложить немного денег в ICO? Как выбрать компанию, в которую вложить деньги? С какой целью вкладывать? Нужно смотреть на бизнес-модель и рассчитывать на то, что компания сможет через несколько лет зарабатывать и платить дивиденды, или выбрать компанию с каким-то модным и актуальным сейчас бизнесом? Существует ли вторичный рынок токенов? Как лучше инвестировать: в расчете на то, чтобы перепродать их через месяц после ICO с выгодой, или в расчете на то, чтобы токены со временем конвертировать в акции и получать хорошие дивиденды? Или продать их через 10 лет с какой-то астрономической доходностью?

Александр Доронин: Вы сейчас назвали несколько стратегий. Все зависит от того, что человек хочет. Если он хочет заработать быстро, то в течение месяца вклад удвоится, и он сможет выйти из проекта. Если он хочет вложиться надолго, то будет получать хорошие дивиденды и путешествовать, допустим. К каждой выбранной стратегии ему необходимо подбирать соответствующие монеты и компании. Для этого либо ты заходишь на Pre-ICO, либо на стадии ICO, как у нас. Смотришь, когда начнется рост монеты, фиксируешь прибыль, продаешь ее на вторичном рынке и выходишь. Через три месяца наша монета уже будет продаваться на бирже. С биржами мы уже ведем переговоры. И наша монета будет ликвидной. Кто-то из наших инвесторов остается с нами на долгий срок. Они будут ждать, когда начнет расти капитализация компании, когда мы объявим третий раунд, и монета сможет в цене подрасти очень сильно. Кто-то из наших инвесторов остается, чтобы получать дивиденды и ждать, когда он сможет стать владельцем акций. Здесь все индивидуально.

Самое главное, чтобы я посоветовал, это соблюдать обыкновенные трейдерские правила. Вкладывать не более 10% той суммы, которая у тебя есть. Не продавать квартиру и не покупать на все деньги акции. Даже, если у тебя есть 100 тысяч рублей, купи только на 10 тысяч, чтобы потеря денег не была для тебя существенной. Распредели деньги на несколько компаний, то есть, не надо вкладываться в одну монету и не надо вкладываться больше чем 10% от капитализации этой монеты. Это простые правила, которые всегда работают. Если ими пользоваться, то можешь спать спокойно и не переживать, что ты можешь все потерять.

Руслан Халиуллин: Расскажите, пожалуйста, про вторичный рынок токенов. Насколько он развит и ликвидный? Сколько существует бирж? Каким образом поддерживается ликвидность на этом рынке? После размещения традиционных акций банки, которые занимаются этим размещением, они берут на себя роль маркет-мейкеров, то есть они обязуются покупать и продавать эти акции для того, чтобы у акций была какая-то ликвидность. У вас будет маркет-мейкер или вы сами будете с помощью какого-нибудь фонда эти сделки обеспечивать, продавать и покупать акции на вторичном рынке? Как все это сейчас работает?

Александр Доронин: В этом-то и прелесть крипто-денег и наших монет. Мы делаем нашу монету на платформе Waves, у которой есть встроенная биржа, на которой уже на следующий день наша монета может продаваться. Сегодня Вы монету купили, а завтра можете продать ее своему другу или просто выставить ее на бирже за любую цену, которую Вы посчитали нужной, и у Вас уже ее могут купить на внутренней бирже. Дальше — это уже биржи и мощные игроки, которые играют. С ними нужно немножко подольше вести переговоры.

Руслан Халиуллин: Они ведь тоже не всех допускают на ликвидную площадку?

Александр Доронин: Да, не всех. Здесь нужно провести переговоры. Они должны понять, что эта монета стоит денег, что она будет не просто на бирже болтаться, а ее будут покупать и продавать. Сейчас уже есть более 600 монет.

Руслан Халиуллин: Под монетами Вы понимаете криптовалюту?

Александр Доронин: Да, альтернативную валюту. Наш ODMCoin — это тоже вновь созданная альтернативная валюта.

Руслан Халиуллин: Вы имеете в виду токены, которые вы выпускаете?

Александр Доронин: Да. Это — наша монета.

Руслан Халиуллин: Получается, что принципиальной разницы между биткоинами и вашими акциями как бы нет. С точки зрения технической, и там и там используется блокчейн. Да?

Александр Доронин: Да, все верно. Поэтому наша монета такая же децентрализованная. Она такая же, как биткоин, только выпущена немного позже. При желании она также может взлететь, как и биткоин. Поэтому технической разницы практически нет, только выпущена она у нас на Waves-платформе.

Руслан Халиуллин: А трудно ли вообще сделать ICO, если, допустим, какая-то молодая компания захочет это сделать? Сколько ей потребуется времени, денег, усилий на это? Смогут ли они это сделать сами или нужно обращаться к каким-то специалистам?

Александр Доронин: Сейчас пока это легко. Сейчас тот самый момент, когда мы находимся на первой ступеньке зарождения такой финансовой модели как ICO. Поэтому сейчас это сделать достаточно просто. Достаточно разобраться в платформе Ethereum или Waves, научиться выпускать свою монету. В Waves это можно сделать за 10 минут. Разобраться в том, что будет представлять твой токен, как он будет участвовать в твоей системе. Подобрать определенную команду. Сделать маркетинг и выйти. Сейчас стоимость упаковки проекта составляет от 3 миллионов до 20 миллионов. Можно сделать это все самим, но уже сложно, чтобы тебя заметили на медиарынке, чтобы тебя заметили инвесторы, потому что если еще в начале года было условно по 5–10 компаний в неделю, которые выходят на ICO, то сейчас их по 20–30, если не по 50 в неделю.

Руслан Халиуллин: Понятно. Извините, Вы сказали, что это можно сделать своими силами. А альтернативная система какая? Это система Waves?

Александр Доронин: Сейчас много компаний, которые берут и упаковывают проект.

Руслан Халиуллин: А что именно они делают?

Александр Доронин: Они делают лендинг, они делают сайт.

Руслан Халиуллин: А что такое «лендинг»?

Александр Доронин: Лендинг — это средство, куда заходит человек и может тебя оценить и оставить заявку или оставить свой e-mail.

Руслан Халиуллин: Это типа проспекта эмиссии, если брать эквивалент в реальном мире?

Александр Доронин: Нет. Лендинг — это сайт, где инвестор может оставить заявку, что он хочет инвестировать твой проект.

Дальше — эти компании делают whitepaper. Это — твоя бизнес-модель, твой бизнес-план, где ты описываешь, что такое токен, чем ты будешь заниматься, чего ты хочешь достичь. Дальше они делают маркетинг и PR-компанию. Это — минимальные вещи, которые необходимы, чтобы выйти на ICO. Чтобы человек, прочитав whitepaper (краткое описание бизнес-модели) понял, чем ты хочешь заниматься, почему твоя монета будет расти, и какие цели ты вообще преследуешь. Сейчас рынок становится все более насыщенным, и с каждым днем это становится сделать все тяжелее и труднее. И, самое главное, затратнее.

Мы многое делаем своими силами. У нас в команде порядка 15 человек. У нас свои маркетологи, свои программисты. Поэтому нам легче, и на аутсорсинг мы мало отдаем. Мы заказали небольшой международный PR, потому что мы полагаем, что все-таки наши инвесторы будут здесь, российские. Половину на ICO мы уже собрали. Мы знаем, кто это. У нас есть заявки. У нас остался месяц и 10 дней. Проблем у нас не будет. В рамках ICO 1,4 млн. долларов — это не большая сумма. В море огромных мировых денег это — капля.

Руслан Халиуллин: А были ли истории успеха компаний, которые сделали в свое время ICO и уже хорошо зарекомендовали себя с точки зрения операционной деятельности? Или пока рано об этом говорить, поскольку это молодая процедура?

Александр Доронин: Истории успеха, конечно, были. Нас очень сильно вдохновил опыт Циркоин. Они успешно в апреле месяце провели свое ICO. Привлекли 7,5 млн. долларов из первоначально заявленных 3,5 млн. долларов. Это была для нас история успеха по привлечению средств. Мы за этим проектом тщательно следим, потому что от него очень многое зависит. Если они будут успешны, и они сделают, их инвесторы получат дивиденды, то будет большое доверие именно к институту ICO, и люди смогут доверять. Но мы бы хотели в нефтегазовой отрасли на реальном примере показать это людям, и стать историей успеха для других команд.

Для России это — классная история. Это — возможность обхода иностранных санкций, потому что привлечение этих денег никак не остановить. В нашем примере 40% — это иностранные инвестиции. Какие бы ты не ставил санкции, какие бы ты не ставил заграждения, иностранцы могут инвестировать в Россию. И они будут инвестировать. Они с удовольствием сюда идут. Поэтому для России это очень позитивно. Если наше Правительство все-таки легализует, поставит на правовые рельсы, то я полагаю, что это может дать очень хороший экономический эффект для нашей экономики в целом. Эту практику нужно только приветствовать. А мы будет стараться показать положительный пример.

Руслан Халиуллин: Александр, спасибо, что сегодня были у нас.

Уважаемые зрители, на этом мы закругляемся. У нас в гостях был Александр Доронин, руководитель проекта ODMCoin. Проекта, который совмещает в себе два мира — мир новых финансовых технологий и наш любимый нефтегазовый мир.

Спасибо, что были с нами. До новых встреч!

Александр Доронин: Спасибо, что пригласили, и подняли эту очень важную тему.