Пресс-конференция по итогам российско-американского саммита в Хельсинки рельефно показала: шансы на снижение конфронтации в топливно-энергетической сфере, вопреки антикремлевским интригам по берегам Атлантики, все же имеются, и немалые. Это отраднее тем более, что поначалу, в заявлениях Владимира Путина и Дональда Трампа, ни слова не было сказано о ТЭК. Затаив дыхание, эксперты недоумевали: неужто оба лидера вообще не успели или не пожелали сблизить свои позиции по углеводородной тематике? И тут — ответы на вопросы, обрушившие целый водопад высказываний, в том числе, о нефти и газе.

Успех Хельсинки в любом случае впечатляет

Хотя Трамп и высказал вновь сомнение в выгодах «Северного потока-2» для Германии, но он впервые согласился хотя бы конкурировать с Россией в энергоснабжении Европы. Конкурировать, а не просто выдавливать Москву внерыночными средствами. Ну а Путин выразил готовность удовлетворить беспокойство Трампа, продлив истекающий в 2019-м транзитный контракт с Украиной. Но, конечно, не просто так, а при условии прекращения переплетенных Киевом судебных тяжб через Стокгольмский арбитраж.

Если же американская сторона захочет прислать в Москву оперативников на потенциально возможные допросы россиян, подозреваемых в подрыве выборов 2016 года в США, то пусть проявится взаимность. То есть эмиссаров наших спецслужб, в таком случае, пригласят (на основе действующего договора 1999 года по борьбе с криминалом) на такие же собеседования, к примеру, с Уильямом Браудером и его подельниками. Собеседования о чем? Хотя бы об ущербе от нелегального вывоза из России полуторамиллиардного навара от своих попыток незаконно сколотить огромную долю в «Газпроме». Причем 400 млн долл из этой суммы как раз и было впоследствии передано теми же мошенниками на избирательную кампанию Хиллари Клинтон.

Короче говоря, хотя и не в официальных текстах, зачитанных первыми лицами по плотным заготовкам, а в ответах прессе было озвучено — о дуэли в ТЭК, да и о необходимости ее смягчения — немало запоминающегося и дельного. Причем все это, заметьте, было сказано вопреки чудовищной по своей пробивной силе артподготовке из ощетинившегося всеми калибрами лагеря американской реакции и ее европейских клиентов. Поэтому, если кто-то скажет, что результаты диалога скромны, а их энергетический сегмент и вовсе невелик, — пусть лучше задумается: в каких неблагоприятных условиях вашингтонской «канунной истерии» готовилась эта встреча.

Если же кто-то с показным вздохом сетует на то, что антироссийские санкции все равно продолжатся, — пусть лучше вспомнит: даже при желании их может отменить лишь конгресс США. А вот согласованное собеседниками в Хельсинки создание предпринимательской Группы высокого уровня в составе капитанов обеих экономик для улучшения двустороннего бизнес-климата — и впрямь прекрасная инициатива. Да и многообещающая идея российско-американского регулирования мировых рынков углеводородного сырья в целях недопущения как сверхнизких, так и сверхвысоких цен, — это действительно судьбоносное решение, хотя реализовать его будут нелегко.

Итак, отдача в любом случае безусловна. Что же касается причин, по которым с трудом достигнутый позитив не стал более масштабным, как и вреда от подрывных акций, нацеливавшихся на профанацию и заведомую компрометацию встречи в Хельсинки, то об этом речь пойдет дальше.

Уверены – и обгоняют…

Недруги российско-американского партнерства «готовились» к саммиту президентов тщательно. Финишная прямая перед встречей в Хельсинки изобиловала предупреждениями Москве: если, мол, вы надеетесь на разрядку без изменений в кремлевском курсе, то вот вам — закрытые шлагбаумы.

Так, в сфере товарооборота нас обложили непомерными пошлинами на российскую сталь и алюминий. Для очернения Москвы ударили сочиненным за океаном списком 12 суперагентов ГРУ, якобы причастных в подрыве американского демократического процесса. Для пропагандистского минора вложили в уста Трампа слова о том, что он, мол, «едет в Хельсинки не с высокими ожиданиями». В общем, превалировало стремление испортить рукопожатие хозяина Белого дома с Путиным. Делалось многое. Но чего-то все-таки не хватало вплоть до самого последнего дня. Чего же именно?

Требовалось, оказывается, еще и «жахнуть» изо всех сил по лидерской репутации РФ как чемпиона нефтедобычи. Развенчание этого почетного статуса Москвы приберегалось в Вашингтоне до самого кануна саммита. И вот грянул сырьевой залп, призванный доказать: как бы ни старалась Россия (опираясь на новую политику ОПЕК+ по приросту производства «черного золота») сохранить престиж добытчика номер один, это не получится. Как будто вечно быть впереди Америки в выкачивании жидких углеводородов из недр — это для нас «идея фикс»! И вот, рубя ее на корню, Информационное управление при министерства энергетики США выступило в преддверии Хельсинки с прогнозом, о котором сообщил телеканал CBS: Соединенные Штаты могут вернуть себе в 2019-м первенство в мировой нефтедобыче, которое они уступили Советскому Союзу в середине 1970-х годов.

По экспертным оценкам, в 2019-м планка производства в США возрастет до 11,8 млн баррелей в день. «Если прогноз не изменится, это будет означать, что страна вновь станет мировым лидером в этой сфере», — заявила глава управления Линда Капуано. По ее данным, Россия давала в 2017-м свыше 10,3 млн баррелей нефти в день, Саудовская Аравия — чуть менее 10 млн баррелей, Соединенные Штаты — почти 9,4 млн баррелей. В феврале этого года США обошли «королевство пустынь», а в июне давали около 10,9 млн баррелей в сутки. Как полагает Капуано, до конца 2018-го средний уровень производства составит 10,8 млн баррелей. Что ж, честь и слава нефтяникам Нового Света! Как пишет в статье на эту тему ТАСС, «повышение объемов добычи в США произошло, прежде всего, вследствие усовершенствования технологии разработки битуминозных сланцев. Крупные кладовые сланцевой нефти находятся в Северной Дакоте, Техасе, Монтане, Оклахоме, Колорадо, Вайоминге, как и в ряде районов штата Небраска. Кроме того, подписанный 22 декабря 2017 года Трампом законопроект о налоговой реформе открывает дверь для разработки нефтяных месторождений в Арктическом заповеднике на Аляске». И дай вам Бог, уважаемые американские коллеги, добиваться и впредь полновесных урожаев на углеводородной ниве. Если же и возникает у россиян в этом смысле некоторая настороженность, то это — тревоги не узкопрофессионального, а широкого философского плана.

Дело в том, что, начиная с ХIХ века, всякий раз, когда на Западе шла полемика о задачах обгона российской нефтянки, Америка и ее союзники не ограничивались чисто отраслевой конкуренцией с нашим ТЭК. В России умело устраивались социальные потрясения, отбрасывавшие ее топливный сектор вспять и расчищавшие заокеанской нефтедобыче путь к первенству.

Вот как оценивает статистику того сравнительно недавнего периода уже цитировавшийся нами канал CBS: «США лидировали по объемам добычи нефти в течение десятилетий в ХХ веке, пока Советский Союз не обогнал Америку в 1974-м. Эр-Рияд сделал то же самое в 1976-м. К концу 1970-х СССР производил нефти на треть больше, чем Соединенные Штаты, а к концу 1980-х — вдвое больше». Да уж, не случайно Вашингтону захотелось, пользуясь метаниями перестройщиков, торпедировать «энерго-мускулистую» экономику СССР… Итак, в те моменты, когда правящий класс США, особенно республиканская элита, уже не в силах терпеть своего отставания в главной сырьевой области, — как раз и затевается, как правило, какой-либо взрывной антироссийский сюжет с разрушительными последствиями. Вот почему, когда в портфеле с документами любого американского президента, идущего на диалог с Кремлем, появляются, согласно утечкам в СМИ, бумаги о необходимости обгона России по нефти или по газу, — следует быть начеку.

…Но даже при обгоне эти люди, увы, безнадежны

На саммите НАТО 11-12 июля Трамп не скрывал: в Америке уже запущен маховик нового, уродливо-гипертрофированного витка гонки вооружений. Давайте же сделаем тут сравнение, напрашивающееся само собой. Путин в майском послании к Федеральному Собранию РФ, казалось бы, тоже очертил емкими штрихами новое поколение ракетной техники — это правда. Президент России, однако, дал понять: перед тем, как выдвинуть перед Вашингтоном столь убедительный и в то же время вынужденный довод, мы терпеливо ждали (с момента выхода США из Договора по ПРО) целых 16 лет!

С одной стороны, Белый дом не издал к Брюсселю манифеста с лязгом пентагоновских угроз. Но он превратил (в духе инквизиции) саммит НАТО в бюджетное «аутодофе» с пытками для партнеров по Североатлантическому блоку. Да, Трамп прибыл туда как миссионер «холодной войны» и в то же время как коммивояжер ВПК. Ибо для олигарха, вставшего к рулю США, требование к остальным 28 членам альянса расходовать на оборону 2% ВВП — это требование раскупать американское оружие. И он еще надеется, будто в Старом Свете этого не понимают! Вообще-то Трампу хотелось бы, чтобы названная планка удвоилась, но и сами Соединенные Штаты не вытягивают на оружейные цели желаемых ими же 4 процентов. Так, в 2017-м Вашингтон израсходовал на вооруженную защиту национальных интересов и самой территории США (спрашивается, от кого?!) 3,57% ВВП, а нынче собирается потратить еще меньше — 3,5%. Так чего же, спрашивается, не хватает? Как выяснилось в Брюсселе, не хватает «самопокаянного» обещания европейских членов НАТО: выйти на 2% не в 2025-м, как это обещано, а немедленно. На чем, собственно, и настаивал высокопоставленный вояжер. Ну а пока лишь пятеро из трех десятков звеньев этого непотопляемого, но, как отмечалось на днях в МИД России, «совершенно бесполезного альянса», платят 2%.

Хуже всего для Трампа то, что крупнейшая в ЕС германская экономика выделяет на защиту от российской экспансии всего 1,24% своего ВВП. Дабы пристыдить Берлин, лидер США назвал ФРГ заложницей Москвы. А чтобы доказать это, добавил: с прокладкой «Северного потока-2» немцы, мол, будут зависеть более чем на 70% от поставок сибирского газа (вдвое больше, чем на самом деле). А это, мол, недопустимо для НАТО. Удивительно то, что самую достойную отповедь Трампу дал генсек альянса Йен Столтенберг. Он заявил: импортом углеводородного сырья НАТО не занимается, ибо это не входит в его компетенцию. Более того, функционер пусть и агрессивного, но все же трезво оценивающего реалии блока сказал, что непосредственной и сиюминутной угрозы со стороны Кремля вообще не просматривается.

Что касается канцлера ФРГ Ангелы Меркель, то на сей раз она ответила на упрек Трампа не столь умело, как Столтенберг. То, что Германия является не заложницей, а суверенной нацией, звучало из ее уст справедливо — спасибо и на этом. Иное дело — фраза: «я испытала на себе то, как часть Германии контролировалась Советским Союзом». Эти слова повисли в воздухе по двум причинам. Во-первых, в «холодной войне» тогдашняя ФРГ контролировалась Соединенными Штатами не меньше, чем ГДР контролировалась Советским Союзом; тем более что рейнская республика была оккупирована войсками трех держав-победительниц во Второй мировой — США, Англии и Франции. Во-вторых, та же фрау Меркель, как назло, неудачно сослалась на нынешний  Афганистан, напомнив, что Германия, мол, до сих пор присутствует в Кабуле и «защищает там, в том числе, интересы Соединенных Штатов».

Так вот, в роковом декабре 1979-го, когда Леонид Брежнев утвердил план Дмитрия Устинова и Юрия Андропова по вводу советских войск в Кабул, — никому в кабинетах Кремля, к счастью, не пришла в голову идея: дополнить наш контингент частями некоторых стран Варшавского Договора. Иными словами, повторить августовский опыт 1968 года, когда в Чехословакию были введены войска не только СССР, но и пяти союзных социалистических стран. В 1979-м же и в Москве, и в Восточном Берлине решили так: зачем бередить — из-за джихада на перевалах Гиндукуша — столь ранимые чувства немецких семей где-нибудь в Дрездене, Лейпциге или Магдебурге? Вот и получается, уважаемый читатель, что Вашингтон куда больше выворачивает Берлину руки на Среднем Востоке. Да и куда сильнее контролирует, в том числе — как видите — в совершенно непредсказуемых и опасных походах в глубины Евразии. Делает это, иными словами, гораздо более властно, чем былой Советский Союз по отношению к правительству Эриха Хонеккера.

Территориальные дрязги — не вчера. Это, к сожалению, — завтра

Включением в список неблагонадежных европейцев Америка пугает не только г-жу Меркель. Этот же намек на взаимное отчуждение звучал и в дни июльского визита Трампа на английские берега Ла-Манша. Вообще-то на Альбионе глава республиканского кабинета почти не бывает и не очень-то приветствуется британской элитой, но зато ссорится с тамошней «властной дамой» европейской политики — премьер-министром Терезой Мэй.

Ныне, по мере приближения «брекзита», свободолюбивая Шотландия, в пику г-же Мэй, добивается повторного референдума у себя — в «вересковом краю». Цель — остаться, в отличие от Англии, в рядах ЕС. И вот Трамп сделал «ход конем». Он провел полтора дня на Темзе, а другой — на территории собственного (принадлежащего ему же) гольф-курса в Шотландии! И если сегодня, когда иные эксперты ТЭК гадают над судьбой «недовычерпанных» скважин Северного моря в случае международно-правового размежевания между Лондоном и Эдинбургом, кто-либо скажет нам с вами, читатель, что выбор Трампом символичного места для заслуженно-краткосрочного отдыха «от трудов праведных» стал чистой случайностью, — поверим ли мы в это?

Вообще вопросы демаркации и перекройки территорий вовсе не атрибут давних страниц европейской истории. Ведь для Запада эти темы, увы, становятся все актуальнее. Дело не только в том, что в «лихие 1990-е» там разделили надвое единую Чехословакию, оторвали Хорватию от Сербии, а Сербию от Черногории, раскололи на этно-религиозные анклавы Боснию и Герцеговину, столкнули Грецию с Македонией (чем сами же наплодили себе трудностей в южном ареале НАТО), поссорили Молдову с русскоязычным Приднестровьем, а Грузию – с Абхазией и Южной Осетией и т.д. Дело еще и в том, что даже в таком далеко не мирном документе, как Договор 1949 года о создании НАТО, сказано: страны, имеющие претензии к соседям, приняты в альянс не будут. Словом, тащить в Североатлантический блок государства с нерешенными трансграничными проблемами вроде бы нельзя, но…

…Генсек Североатлантического блока заявил на днях: Грузия станет членом НАТО. Но разве у Тбилиси нет претензий на Южную Осетию и Абхазию, и разве не прибегали грузины к военной силе, выталкивая из этих анклавов российских миротворцев? Развязывал же эти кровопролитные войны режим Михаила Саакашвили. Тбилисской элите это настолько очевидно, что и русофобы требуют экстрадировать тирана на родину — для возмездия. Кто же, спрашивается, не выдает эксцентричного ставленника псевдорыночного ворья и теневых спецслужб? Не выдают его страны НАТО, где все еще обретается «жеватель галстуков». И после этого в Брюсселе убеждают, что для отечества великого Шота Руставели вступление в Североатлантический пакт станет шагом к спасению?! А может быть, дело проще? Все более не доверяя союзнику по имени Турция, которая сорвала натовский путч, прокладывает «Турецкий поток», строит АЭС «Аккую» и закупает у Москвы зенитные комплексы С-400, американцы и иже с ними хотят иметь на южном фланге схватки с РФ более послушный и зависимый плацдарм. Плацдарм, который заодно грозил бы и исламскому Ирану, и такому звену ЕАЭС и ОДКБ, как Армения.

Украине же членства в НАТО никто пока не обещает. И прав экс-премьер Николай Азаров: в ближайшие 10 лет Киев не сможет войти в состав этого альянса. Называйте нынешний, обусловленный референдумом статус Крыма как угодно вплоть до западных ярлыков типа «аннексия», но это не меняет сути вопроса. А он таков: имеются ли территориальные претензии к Кремлю у Незалежной? Да, имеются. Так как же можно затягивать ее в НАТО, обрекая Европу на потенциально-пагубную войну с непобедимым гигантом Евразии? Есть, кстати, и символика в том, что против приглашения Киеву выступила Венгрия — критичная соседка Украины. И опять-таки ключевым прецедентом для Будапешта является даже не бандеровская ксенофобия, а отзвуки былых территориальных проблем, с которыми Венгрия со вздохом смирилась, а порошенковский режим мириться никак не хочет.

Речь идет о следующем. Наказывая венгров за союз с III рейхом во Второй мировой войне, антигитлеровская коалиция, чего уж греха таить, обкромсала карту самобытной страны угро-финского мира в сердце Европы. К Румынии отошла Трансильвания. Земли к северу от Дуная — к Словакии, Воеводина — к Югославии, а Закарпатье — к Советской Украине. И вот в 1999-м, принимая Будапешт в НАТО, атлантисты вопрошали: «Имеете ли вы территориальные претензии ко всем этим государствам?». Венгрия благоразумно сказала «нет» — и заняла свое место в Североатлантическом альянсе. Хотя, сами понимаете, дистанция от Тисы до Атлантики — все равно что от нас до Полярного круга. Но, в конце-то концов, Бог с ними — с этими англосаксонскими понятиями о географии. Проблема не в географии, а в том, что венграм позволительно спросить: почему от них требовалось согласие со сложившимся на тот день «статусом-кво» в континентальном атласе, пусть даже в ущерб себе; а от других претендентов на кресло у натовского стола — не требуется? Двойной стандарт, как видим, на глазах становится тройным, четверным и т.д.

Аппетит акционеров выйдет им боком

На минувшей неделе отраслевую прессу обошел прогноз аналитического центра Sanford C. Bernstein & Co. Уважаемый в профессиональных кругах эксперт Нил Беверидж и его коллеги пишут, что, вопреки энергодипломатии ОПЕК и других регуляторов углеводородного ТЭК, цены на «черное золото» могут превысить 150 долл за баррель. А ведь это настолько много, что и некоторые нефтяные «мейджоры» не хотели бы увидеть столь чрезмерного взлета наяву. Но почему же, спрашивается, он все-таки может произойти?

Ответ не сложен: из-за вероятной нехватки инвестиций в сырьевой сектор, особенно в апстрим, в целом по планете. Причина же дефицита капвложений, а точнее слабого интереса производителей к дополнительным ассигнованиям, сводится к тому, что деньги попросту некуда направить! В свою очередь, столь мрачный феномен коренится в том, что отраслевые затраты на добычу и разведку поднялись после ценовой рецессии 2014–2016 годов совсем немного, а кое-где все еще едва выделяются. Почему? Компании вынуждены сосредоточиться не на разведочном и производственном наступлении, а на повышении доходности и выплат акционерам. Откуда же — вы наверняка спросите — такие форсированные аппетиты у пайщиков большого бизнеса? Ответ опять-таки элементарен: затяжная депрессия лишила их денежных поступлений на целых три года, и теперь они требуют ускоренного реванша.

Карл Маркс, 200-летие со дня рождения которого мы отметили недавно, по-прежнему прав. Антагонизмом рыночной экономики было и остается противоречие между общественным характером производства и частно-капиталистическим способом присвоения его результатов. Невыдуманная, подлинная жизнь требует: направьте, наконец, больше средств в буксующий нефтегазовый апстрим. А владельцы все равно мстят за слабое наполнение своих карманов в 2014–2016 годах и настаивают на обратном: мол, реальная энергетика, в том числе ее буровой сегмент, подождут. Главное — насытить нас, пусть и запоздало, за приснопамятную полосу финансового голода.

В последние годы крупнейшие нефтяные корпорации, пытаясь хотя бы задним числом смягчить последствия спада биржевых котировок, до основания потрясшего отрасль, не наращивали, а только сокращали расходы, прежде всего, капитальные. Ссылаясь именно на этот курс Royal Dutch Shell и других гигантов, агентство деловых новостей Bloomberg выделяет главный вывод экспертов фирмы Bernstein. А он таков: «мейджоры» углеводородного ТЭК «распродавали активы и повышали долговую нагрузку, дабы выполнить требования акционеров, которым были нужны высокие дивиденды». В итоге доказанные запасы крупнейших в мире нефтяных компаний упали в среднем более чем на 30% с 2000 года, и лишь у ExxonMobil и BP наблюдалось некоторое улучшение благодаря приобретениям тех или иных активов.

Да и стоит ли удивляться замедлению реального сектора энергетики, если одна лишь корпорация ExxonMobil, этот давний лидер на транснационально-частном фланге мировой нефтянки, отважилась в первой половине текущего года пойти на открытое обострение диалога с акционерами. Взглянув правде в глаза и убедившись в серьезном ухудшении финотчетности корпорации с точки зрения недропользования, топ-менеджеры представили план крупных расходов именно на развитие. Мало того, они решили отказаться от новых программ выкупа акций, что, собственно, и рассердило вкладчиков капитала чрезмерно. Умеренное оздоровление баланса отношений между инвесторами и управленцами отстояла, похоже, и ВР. Но больше — почти никто.

Кстати, те непримиримые «инвесторы, которые призывали руководство (компаний) ограничивать капвложения и возвращать им деньги, — заключает Bernstein, — пожалеют о нехватке денег в ТЭК. Любой дефицит предложения приведет к суперскачку цен, потенциально намного более сильному, чем скачок до 150 долл за баррель, наблюдавшийся в 2008 году». Между тем, подчеркивается в той же справке, в течение следующих двух десятилетий в Азии (а ведь это самый густонаселенный континент планеты) будет расти спрос на автомобили, воздушные и наземные перевозки, а также на пластик — «и для всего этого требуется нефть». А как ее дать в нужных объемах, если американцы перекроют иранский экспорт, Тегеран в ответ запрет в роковой «день икс» выход из Персидского залива для всех остальных поставщиков, а полублокированная Венесуэла уронит добычу не вдвое, а вчетверо и т.д.?

Задача на весь ХХI век – отделить владельцев от менеджеров

Еще в мае генсек ОПЕК Мохаммед Баркиндо заявил: пока не поздно, надо всеми силами нарастить инвестиции в нефтяную отрасль, дабы справиться с будущим ростом потребления и, главное, избежать дефицита поставок.

По его словам, как напомнили «Вести», темпы прироста технологических и финансовых «инъекций» несколько повысились в 2018-м (что не удивляет на фоне начавшегося выполнения венских решений ОПЕК+ об отходе от жестких сокращений и, наоборот, о приросте добычи). Однако недостаточно вложений именно в долгосрочные проекты. А ведь как раз они, отмечает Баркиндо, являются «основой будущего нашей отрасли». Коль скоро к 2040 году (даже если он станет пиком нефтяной эры) спрос на «черное золото» превысит 111 млн баррелей в сутки, — инвестиции в нефтяной сектор должны будут составить не менее 10,5 трлн долл. Если же этого не будет сделано, — мы с вами еще «увидим небо в алмазах», уважаемый читатель.

Важно, впрочем, не увидеть таких диспропорций не только в обозримом будущем, но и до конца ХХI века. Дабы заручиться на сей счет минимальной гарантией, необходимо провести в углеводородной отрасли РФ структурно-управленческую революцию, которая стучится в наши двери с 1991 года. Но, увы, ветер назревших перемен так и не приветствуется теми, кто заперся в «нефтегазовой избе» и держит там, с точки зрения приверженности старым традициям и привычкам, глухую оборону. Необходимая революция призвана наконец-то выстроить баланс интересов и сил между управленческим звеном наших топливно-сырьевых компаний и их владельцами, то есть акционерами, в том числе самыми влиятельными мажоритариями. Исполнительно-директорские функции должны быть отделены от инвесторско-дивидендных; и лишь тогда отрасль избежит опасности периодического крена на дальней дистанции от безденежья до захлебывания притоком щедрых ассигнований.

Сказанное отнесено к частным и государственным системообразующим гигантам. Гендиректор в любом случае призван оцениваться как наемный работник компании с широкими полномочиями, высокой зарплатой, бонусом и опционным пакетом, но не как корпоративный монарх. Перед запоздалыми, откладывавшимися с 2017-го заседаниями президентской и премьерской комиссий по энергетике и долгожданным принятием отраслевой Стратегии до 2035 года, а также Доктрины национальной энергобезопасности РФ, важно понять следующее. Надо не только реструктурировать рынки России и ЕАЭС в апстриме и даунстриме, дать приватизационные схемы и основные прерогативы ведущих игроков, а также их роли, но и заглянуть вглубь каждого корпоративного механизма. Увидеть, как фактически управляется компания, и не смешаны ли в ее схеме задачи владельцев и топ-менеджеров.

Павел Богомолов