Российский нефтегазовый экспорт уже не такой прибыльный, каким был еще год назад. Рапортуя о рекордных объемов поставок углеводородов на экспорт, власть «забывает» уточнять, по какой цене ведутся поставки. Более того, даже в нынешних условиях российские компании находятся в условиях ужесточающейся конкуренции.
Становым хребтом российской экономики долгие годы остается экспорт нефти и газа. Государство пристально следит за тем, чтобы ни одна капля углеводородов не прошла мимо него, все налоги, включая «социально ответственные», были уплачены, а внутренние потребители получали энергию и топливо по вменяемой, дотируемой цене.
Логично, что при такой расстановке приоритетов российские нефтегазовые компании, прежде всего государственные, вынуждены идти на внешние рынки сбыта, чтобы, получая доход там, компенсировать свои потери здесь. С этой целью постоянно проводятся кампании, которые агитируют иностранцев покупать российское, так как оно дешевле, лучше и безопаснее — концепция «энергетической безопасности» была преподнесена Европе Россией.
Однако за последний год ситуация немного изменилась. Нефть стоит $50 за баррель, вдвое ниже пикового значения, природный газ продается с сильным дисконтом к прежним ценам. Никто уже и не заикается о газе по $500 за тыс. куб. м или о нефти по $250 за баррель, хотя прецеденты были. Вообще о ценах предпочитают молчать, но хвастать ростом объема экспорта. Так, глава «Газпрома» Алексей Миллер заявил, что «по итогам октября экспорт «Газпрома» в дальнее зарубежье вырос на 41,36% по сравнению с прошлым годом. Темп роста спроса на российский газ увеличился в 1,8 раза». Данные внушают, но по расчетам «Интерфакса», к прошлому году, когда «Газпром» сам сократил поставки газа в дальнее зарубежье, рост составил всего 4% — до 130,3 млрд куб. м. газа. И это при серьезном падении цен на газ — в 2014 году она в среднем составляла $345,37 за тыс. кубометров, по данным самой компании, против существенно меньше $300 в текущем.
Что делать в таком случае? Конечно, строить больше газопроводов! Уже начата реализация «Силы Сибири» в Китай с экспортным потенциалом в 38 млрд куб. м, идут переговоры по «Силе Сибири — 2», заявлен некий Приамурский газопровод опять-таки в Китай. Началось строительство «Ухта — Торжок — 2», газ по которому пойдет в «Северный поток — 2», который до сих пор вызывает споры в Европе. Ну и СПГ-проекты: третья линия «Сахалина-2», «Владивосток-СПГ» и «Балтийский СПГ». Да, еще есть «Турецкий поток» — прямой наследник почившего «Южного потока». Газа-то много, девать его некуда, вот и готовимся раздавать его налево и направо.
Правда, никто не знает, восстановятся ли высокие цены на углеводороды в ближайшее время. Оптимисты считают, что в 2017 году мы можем увидеть не просто $80 за баррель, а все сто! Пессимисты говорят, что к 2020 году дай бог доползти до $60. А есть еще и СПГ-заводы Австралии, Африки, Южной Америки, есть возобновляемые источники энергии. Есть и малозаметный американо-японский проект по организации добычи газогидратов со дна океана.
Есть конкуренция. Сокращение энергопотребления в Европе, падение темпов роста экономики в Китае, ввод атомных станций в Японии и запуск СПГ-проектов в Австралии затрудняют выход России на азиатский рынок. Стоит вспомнить и о Туркменистане с его 55 млрд куб. м газа, которые ежегодно будут уходить в Китай, начиная с 2016 года. А недавно он заключил рамочное соглашение с пятью японскими компаниями — Mitsubishi, Chiyoda, Sojits, Itochu и JGC — которые рассматривают возможность участия в разработке гигантского газового месторождения Галкыныш, от которого в декабре 2015 года Туркменистан начнет строить свою часть газопровода ТАПИ (Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия) мощностью порядка 30 млрд куб. м газа в год.
Идея строительства газопровода из России в Индию — «идея смелая, можно даже сказать, красивая». Понятно, что мы не могли не начать ее прорабатывать. Вот Министерство энергетики и провело первое заседание Российско-Индийской Совместной Рабочей группы по изучению возможности строительства углеводородной трубопроводной системы, соединяющей Россию и Индию. То есть можно не только газ поставлять, но и нефть. Почему бы и нет? Такие деньги можно успешно «освоить» на строительстве нужного и выгодного проекта.
Другое дело, что денег пока нет. У «Газпрома» масса проектов, одних газопроводов три штуки, и куча планов. А есть еще инвестиции в добычу, в Амурский ГПЗ, в газификацию и футбол. Ладно, «Газпром» может занять денег. А вот «Роснефть» — нет. По словам ее главы Игоря Сечина, компания предложила японским партнерам более десятка добычных проектов с общим объемом запасов 6 млрд барр. и ресурсной базой в размере 100 млрд барр. нефтяного эквивалента — с целью привлечь дополнительное финансирование, разумеется. Правда, Япония ввела санкции против России из солидарности с Западом, ну да кого это смущает. «Роснефть» постоянно делает аналогичные предложения — в Индии, в Китае — но результат пока все больше гипотетический.
При этом у госкомпании серьезно выросли риски потерять часть традиционного европейского рынка. Саудовская Аравия предлагает своим партнерам в Европе приобрести декабрьскую нефть с дисконтом в $4,75 за баррель к Brent. Впервые покупателем саудовской нефти стала шведская компания Preem, впервые за 20 лет. На компанию приходится 80% нефтепереработки в Швеции и 30% в Скандинавии. Осенью нефть Саудовской Аравии приобрела Польша. А в октябре со ссылкой на источник Reuters сообщил, что венгерская компания MOL приобрела большую партию нефти из иракского Курдистана. За январь-август Венгрия купила 3,25 млн тонн нефти Urals, что на 0,45 млн тонн меньше, чем в прошлом году.
В масштабах российской добычи это мелочи, конечно. Но не стоит забывать, что мы видим первые пробные сделки, эдакое прощупывание рынка. И если для Европы нефть Ближнего Востока окажется дешевле, чем российская, то выбор покупателя будет очевиден. А значит, продавая европейцам меньше нефти и газа, Россия продолжит терять существенные средства, столь необходимые для дотирования внутренних проектов.
Михаил Воронов