Конкуренция за поставки природного газа продолжает нарастать. Энергетический кризис в Европе и ряде стран Азии привел к росту цен на газ на всех ключевых рынках. В то время как спрос со стороны Китая, крупнейшего покупателя сжиженного природного газа в мире, продолжает расти, ряд стран-потребителей решили сойти с дистанции в конкурентной борьбе за дорогой газ и, отдавая предпочтение нефти и нефтепродуктам, углю и возобновляемой энергетике. Среди пострадавших оказались целые сегменты ранее перспективного рынка сжиженного природного газа. Так, например, компании-судовладельцы пересматривают планы развития бункеровки СПГ и строительства судов с двигателями, работающими на сжиженном природном газе. Использовать слишком дорогой газ в виде судового топлива стало невыгодно и даже разорительно.
Ситуация на мировых энергетических рынках во многом зависит сегодня от спроса в Китае. Если раньше это было особенно заметно на примере рынков нефти и угля, сейчас прирост потребления природного газа на китайском рынке продиктовал условия развития энергетического кризиса во всем мире. На фоне экономического роста, которому в КНР не смогла помешать пандемия, дефицит поставок электроэнергии и угля в Китае привел к росту импорта природного газа. В этом году страна вышла на первое место в мире среди импортеров сжиженного природного газа, обогнав Японию. В сентябре импорт природного газа достиг максимума с начала года, причем рост затронул как сегмент поставок трубопроводного газа, так и СПГ. По сравнению с сентябрем 2020 г. импорт газа в Китай вырос на 22,6%.
В этом году азиатские потребители конкурируют за поставки сжиженного природного газа с европейскими покупателями. На фоне постпандемического открытия экономики и необходимости пополнять опустевшие хранилища высокий спрос на газ в Европе прогнозируется вплоть до конца текущего года. Такие тренды в европейском потреблении подталкивают мировые цены на СПГ вверх. Тогда как предложение для азиатских потребителей со стороны крупных экспортеров, таких как Австралия, Россия и США, оказалось ниже, чем прогнозировалось. Хотя Катар, как крупнейший производитель СПГ, смог увеличить производство и поставки, этого оказалось недостаточно, чтобы удовлетворить высокий спрос в Азии и Европе.
Согласно прогнозам, до конца 2021 г. Китай сделает ставку на увеличение добычи внутри страны, а также нарастит поставки трубопроводного газа из России. В январе-июле текущего года китайская газодобыча выросла на 11% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. PetroChina прогнозирует до конца года рост поставок российского газа по трубопроводу «Сила Сибири» на 50% по сравнению с текущим уровнем. Но в Китае также продолжают наращивать мощности для импорта сжиженного природного газа. Недавно власти КНР одобрили строительство нового терминала по приему СПГ для национальной компании Sinopec. Мощность Longkou LNG terminal в провинции Шаньдун составит 6,5 млн т в год. Несколько крупных ННК из КНР, включая Sinopec и CNOOC, ведут переговоры с американскими экспортерами СПГ (Cheniere и Venture Global). Значительные изменения для взаимоотношений двух стран в первый год администрации Байдена, если вспомнить о канувших в прошлое «торговых войнах» Трампа.
Нужно отметить растущую роль национальных государств и их политики на энергетических рынках. Правительства стимулирующими мерами для одних сегментов и постановкой все новых целей климатической политики, что ограничивает инвестиции в разработку углеводородов, оказывают серьезное давление на рынки энергоресурсов. Можно только согласиться с главой Минэнерго Саудовской Аравии принцем Абдулазизом бен Салмана, нынешний энергетический кризис не связан с нехваткой нефти на рынке. Причина ограниченных поставок многолетнее недоинвестирование разведки и разработки традиционных запасов углеводородов (сначала из-за сланцевой революции в Соединенных Штатах, потом из-за обвала мировых цен на нефть из-за пандемии). Тогда как у национальной нефтяной компании Saudi Aramco программа добычи рассчитана на годы вперед: она не предполагает резких рывков, поскольку компания реализует несколько шельфовых проектов на перспективу до 2027 г. Для разработки таких проектов требуются значительные инвестиции, рассчитанные на годы, в строительство платформ и создание соответствующей инфраструктуры. Аналогичной позиции придерживается часть экспертов в России, комментируя «недопоставки» природного газа из страны.
«Ожидания того, что «Газпром» выступит в роли «рыцаря в белых одеждах и сияющих доспехах» и спасет Европу от последствий тех решений в области энергетической политики, которые ЕК продвигала много лет (поощрение конкуренции на газовом рынке в ущерб обеспечению энергетической безопасности) довольно наивно. «Газпром» — это коммерческая компания, целью которой является не благотворительность, а получение прибыли для акционеров», — считает Виталий Ермаков, заведующий Центром изучения энергетической политики НИУ ВШЭ.
Тем временем, у стран-потребителей стали сдавать нервы. Индия, третий по объемам мировой импортер нефти, заявила о необходимости пересмотра условий нефтяных поставок в страну: в планах у индийских властей добиваться порядка 70% долгосрочных сделок по фиксированным ценам. Нефтеперерабатывающий завод Paradip в Индии мощностью в 300 тыс. баррелей в сутки был полностью остановлен этой осенью из-за неустановленной утечки на газопроводе, что усугубило надвигающийся кризис с дефицитом бензина в Индии: спрос на топливо в стране уже превысил уровень, предшествовавший пандемии. Китайские власти вмешались в ценообразование на внутреннем рынке угля. Осенью фьючерсы на уголь упали почти на 30% из-за вмешательства правительства: государственный плановый орган Китая решил вернуть цены в «разумный диапазон» за счет повышения комиссий за транзакции и ограничения торговых позиций.
Попытки со стороны крупнейших стран-потребителей — Китая и Соединенных Штатов — оказать давление на мировой нефтяной рынок ощутимых результатов не принесли. Китайские власти пошли на прямое регулирование нефтепереработки внутри страны, разослав ограничения на производственные мощности китайских НПЗ. Согласно предварительным прогнозам, Китай может снизить импорт нефти в четвертом квартале текущего года. Из-за растущих цен на топливном рынке США неоднократно и пока безуспешно призывали участников соглашения ОПЕК+ дополнительно нарастить нефтедобычу. Обе страны использовали национальные нефтяные резервы в попытках сбить высокие нефтяные цены.
Насколько энергетические кризисы в каждой из стран-потребителей были «рукотворны» со стороны властей страны продемонстрировала Великобритания. Один из ведущих экспертов в области энергетики Джон Кемп из Reuters отметил в качестве главных особенностей британского кризиса 2021 г.: ужесточение ситуации на мировом рынке газа, а также рост зависимости от ветровой и газовой электрогенерации в текущем году. Резкий скачок цен на сжиженный природный газ в Азии в начале текущего года, падение запасов газа в Европе до необычно низкого уровня во втором квартале. Кроме того, в период с августа по сентябрь 2021 г. мощность британских ветроэнергостанций снизилась из-за слабого ветра.
Великобритания в последние годы стала необычно зависимой от газа, на который в 2019 г. приходилось 36% потребления первичной энергии по сравнению со средним показателем по ОЭСР, составляющим 28%. Газ является основным топливом для отопления почти 80% домохозяйств страны. На него, по информации Reuters, также приходится самая большая доля производства электроэнергии (41%), что выше, чем у возобновляемых источников (37%) и атомной энергетики (17%) по итогам 2019 г.
Великобритания добилась большего прогресса, чем другие страны с развитой экономикой в поэтапном отказе от сжигания угля для производства электроэнергии, но стала сильно зависеть от газа как крупнейшего и единственного гибкого источника генерации. Один из главных факторов уязвимости энергетической системы страны заключается в том, что Великобритания полагалась на импорт почти 60% от всего газа в 2019–2020 годы. В результате почти вся энергосистема страны (в том числе на уровне бытовых потребителей) зависит от импортируемого газа, который, в свою очередь, зависит от мировых цен на СПГ. Правительство Великобритании столкнулось с жестким кризисом из-за стремительного роста цен на природный газ и электроэнергию. Тогда как некоторые ее поставщики балансируют на грани банкротства, в то время как многие их клиенты не могут позволить себе оплачивать счета, и опасения по поводу отключения электроэнергии этой зимой растут.
На этом фоне тяжелого кризиса в ставшей нежизнеспособной национальной энергетической системе Великобритания обнародовала новую климатическую стратегию Net Zero Strategy (Чистого нуля), нацеленную на энергетический переход. До 2030 г. страна привлечет на эти цели 90 млрд фунтов (или 124 млрд долларов) частных инвестиций. Согласно оценкам британского правительства, цена энергетического перехода к 2050 г. обернется потерей 1-2% ВВП, а отказ от ископаемого топлива ударит по налоговым поступлениям. В стране рассчитывают создать 440 тыс. дополнительных рабочих мест в так называемой новой экономике.
Саудовская Аравия также представила этой осенью собственную «зеленую» инициативу (Saudi Green Initiative). Страна станет углеродонейтральной к 2060 г.: наследный принц Мухаммед бен Салман пообещал мировому сообществу достичь нулевых выбросов углекислого газа в стране к 2060 г., продолжая разработку углеводородного сырья. Саудовская Аравия уже добилась значительного прогресса в сокращении выбросов в нефтегазовой промышленности. Кроме того, страна вкладывает значительные средства в солнечную энергетику и намерена стать одним из ведущих производителей водорода в мире. Однако королевство выступает против снижения инвестиций в разработку новых месторождений нефти и природного газа, поскольку это приведет к снижению предложения углеводородного сырья до того, как мировой спрос сократиться за счет энергетического перехода. Глава Минэнерго пообещал инвесторам национальной нефтедобывающей компании Saudi Aramco выкачать в стране «каждую молекулу» углеводородов, придерживаясь долгосрочной стратегии прироста добычи.
Тем временем, экспорт Urals — основного российского сорта нефти — уверенно восстанавливается. На рынке отмечен рост интереса со стороны главных покупателей нефти. Но для отечественных ВИНК не менее интересны поставки сырья на собственные НПЗ и продажа топлива на ставшем дефицитным российском рынке нефтепродуктов. По данным Argus, поставки Urals из ресурсов российских компаний за девять месяцев снизились примерно на 800 тыс. т относительно аналогичного периода прошлого года, до 44,1 млн т. Так, например, ЛУКОЙЛ в январе — сентябре текущего года уменьшил морской экспорт Urals на 1,61 млн т, до 6,8 млн т. Компания предпочла повысить загрузку собственных НПЗ в России в течение этого периода на 1,01 млн т, до 29,88 млн т.
Сможет ли Российская Федерация обеспечить мировые рынки дополнительными поставками? Какова ситуация с запасами в России и мире?
«Мне кажется, что тема «…сколько запасов осталось и на сколько лет..» нещадно эксплуатируется и достаточно «заезжена». Но, по-прежнему, вызывает у неподготовленной публики острую реакцию. Ничего удивительного не происходит. Вместе с колебаниями мировой цены, колеблются и оценки запасов. Дорогая нефть — много запасов. Дешевая нефть — мало запасов. Мне кажется, что главная интрига кроется в различном понимании у публики понятия «запасы». Правильное понимание этого термина — это запасы, которые обеспечивают коммерчески привлекательную добычу. Все остальные толкования проблемы «сколько запасов» для тех, кто сознательно манкирует этии словами в угоду либо своих выгод, либо по причине незнания предмета. Новые запасы нефти и газа лучше искать там, где их и раньше находили. Тогда как на вопрос: нужны ли миру новые запасы нефти и газа, ответ однозначный — «да». Никто не может сказать точную дату, когда потребность в нефти исчезнет. О «чистом нуле» выбросов к 2050 г. мне очень напоминает мечту о коммунизме. И опять этот призрак ползет из Европы. Безветренное и пасмурное лето в этом году в европейских странах, полуполные или полупустые ПХГ (кому как нравиться), восстановление экономик ведущих стран поставили прогрессивное сообщество перед выбором — или замерзнуть сейчас, или задохнуться через 20 лет. Выбор известен — вырастает потребление угля, газа и нефти. Понятно, что доля ВИЭ в энергобалансе будет расти. Но это еще не повод останавливать подготовку новых запасов, так как доля потребления УВС еще долго будет существенной», — отмечает Александр Соколов, директор по геологоразведке «Петрогеко».
Мария Кутузова