Новости последней недели — отличный повод поговорить о Йемене, его географии, истории, народе. О «Буре решимости». О Саудитах и Хуситах. О том, почему все это важно и о том, почему нам нет до этого дела. О капусте и королях.
Немножко занимательной географии.
В ночь на 26 марта 2015 года авиация коалиции арабских государств, возглавляемой Саудовской Аравией, нанесла ракетно-бомбовый удар по Сане, столице Йеменской республики. Отечественная пресса редко балует нас новостями из Йемена в частности и с Аравийского полуострова в целом. Надо признать, что для нас, северян, чье мировосприятие с детства искажено меркаторовой проекцией, Аравийский полуостров представляется «вставкой» между Африкой и Азией. Между тем, это огромная территория, размером в пять Украин и с населением Германии.
Что мы знаем об Аравийском полуострове? Нет, не так: что мы представляем себе при слове «Аравия»? Арабские шейхи в белых бурнусах с выводком жен в лобби отеля где-нибудь в Монте-Карло, песок, верблюды, опять песок, нефтяные вышки, вокруг которых снова песок, и посреди всего этого песка — небоскребы Дубаи. Может оно отчасти и так, если говорить о пустынной Аравии, и совсем не так, если говорить об Аравии счастливой, как называли её древние римляне, о юго-западной части полуострова, которую сегодня и занимает Республика Йемен.
Счастливой, то есть felix, римские географы назвали эту страну за её плодородие, чем и исчерпывается «счастье» Йемена. Вопреки расхожему представлению об Аравии как о бездонной нефтяной бочке, нефти в Йемене нет. Ну, почти нет. Около 0,2% мировых запасов нефти и производства (400 и 7,4 миллионов тонн соответственно). Зато есть горы, которые задерживают муссоны индийского океана, сезонные реки (вади), плодородные почвы горных долин и сельское население с традиционными ценностями. Когда к этому добавились калийные удобрения и пенициллин, произошел лавинообразный рост численности населения (в десять раз за сто лет). Однако счастья стране это не принесло, вместо классической для полуострова богатой нефтяной монархии получилась бедная аграрная республика с полным набором африканских прелестей: нищие крестьяне, племенные вожди, военные перевороты и повстанцы.
Эта и без того довольно безрадостная картина усугубляется внутренним религиозным конфликтом между двумя мусульманскими конфессиями: суннитами и шиитами. Причем ни одну из этих деноминаций нельзя назвать религиозным меньшинством: население делится примерно поровну — 56% и 42% соответственно (по другим данным, 65% и 35%), и на моноконфессиональные зоны, что хорошо видно на карте этнорелигиозного состава страны, где темно-зеленым и коричневым отмечены районы компактного проживания шиитов, а светло-зеленым — суннитов. Важно отметить, что район компактного проживания шиитов практически полностью находится в границах бывшей Йеменской арабской республики или северного Йемена.
Как они дошли до жизни такой? Предыстория конфликта.
Конфликт, который разворачивается у нас на глазах, не нов. Мы наблюдаем очередной виток застарелой гражданской войны между севером и югом, которая длится с перерывами, то затихая, то обостряясь уже без малого полвека. Основная причина этой войны заключается в том, что Йеменская республика, как государство, сшито на живую нитку из двух равновеликих частей, которые до конца прошлого века никогда не были единым целым.
Северный Йемен исторически был ареной столкновения интересов крупных региональных игроков. В разное время на него претендовали Рим (неудачно), Византия, Сасанидская Персия, Османская империя. В период независимости, между первым османским завоеванием и вторым, в стране сложилась теократическая монархия во главе с имамами Саны. В 1918 году после разгрома Османской империи в Первой мировой войне Северный Йемен получил независимость как Йеменское Мутаваккилийское королевство с королем-имамом шейхом Яхья бен Мухаммед Хамид-ад-Дином во главе.
Таким образом, к обретению независимости подошло вполне зрелое моноконфессиональное (с суннитским меньшинством) де-факто сложившееся государство.
В 1962 году, в результате военного переворота во главе с полковником Абдаллой ас-Салялем теократический режим был свергнут, а в стране началась пятилетняя гражданская война.
Совсем другое дело Южный Йемен. Эта полупустынная страна до получения независимости в 1967 году не была едина и не входила целиком ни в какое другое государственное образование. Даже Османы сюда не дошли. На территории Южного Йемена шло броуновское движение полутора десятка эмиратов, султанатов и прочих племенных союзов, то подпадавших под влияние Саны, то отпадавших от нее, но в целом независимых. Так продолжалось до 1839 года, когда вездесущие британцы силой захватили Аден, устроили там колонию, а окружающую вольницу свели в протекторат Аден (позднее — протекторат Южной Аравии).
В 1967 году протекторат распался, а на его месте в результате народно-освободительной войны против британского колониализма возникла сначала Народная Республика Южного Йемена, а потом и Народная Демократическая Республика Йемена.
Таким образом, Южный Йемен — незрелое государственное образование, слепленное на скорую руку из десятка феодальных эмиратов и султанатов под британским протекторатом, в котором, к тому же похозяйничал Советский союз в запоздалом квазиколониалистском рывке (в 1972 году на пятом съезде правящей партии — Национального Фронта было принято решение следовать курсу развития по модели СССР).
Этот (последний) этап существования независимого южного Йемена характеризуется классическим советским подходом к народным демократиям: ускоренная индустриализация минус сельское хозяйство. В результате, с одной стороны, в стране появилась нефть (в 1982 г. нефтеразведочная экспедиция из СССР нашла первые нефтяные месторождения сначала в Хадрамауте, а в 1987-м — в Шабве), а, с другой стороны — колхозы. В целом, к концу своего существования НДРЙ подошла с огромным внешним долгом (на 1988 год — 1,5 млрд долл. США).
22 Мая 1990 года Йеменская Арабская Республика (северный Йемен) и Народная Демократическая Республика Йемен (южный) объединились в единое государство Республику Йемен. Главой объединенного государства стал Али Абдалла Салех (север, шиит), Али Салем аль-Бейд (юг, суннит) занял пост вице-президента. Это не было объединение равных. Фактически, потеряв поддержку Советского союза южно-йеменские элиты пошли на сделку «нефть в обмен на продовольствие» и участие в управлении страной. О том, что будет, когда в одной стране столкнутся лед и пламень, шииты и сунниты никто не думал.
Бонусы для обеих сторон оказались весьма призрачны. С одной стороны, нефть так и не стала локомотивом экономики объединенной страны. С другой — южан довольно быстро отстранили от власти. Зато последствия от непродуманного объединения двух совершенно разных стран, и особенно от нарушения этно-конфессионального баланса, Йемен разгребает по сей день.
История объединенного Йемена — это история нескончаемой, перманентной гражданской войны, в которой все воюют против всех. Шииты против суннитов, южные сепаратисты против центральной власти, сторонники имамата против сторонников светского правления. И все это на фоне межплеменной вражды (численность вооруженных сил племенных формирований достигает 20,000 человек).
Размежеваться йеменцам захотелось практически сразу после объединения — первая гражданская война началась уже в 1994 году и закончилась подавлением сепаратистов-южан. В следующий раз отделиться захотелось уже северянам — в 2004 году вспыхнул так называемый «шиитский мятеж», который длился с перерывами до 2010 года. В 2011 году страну потрясла революция, в результате которой президент Йемена Али Абдалла Салех (шиит) после 32 лет правления был наконец отстранен от власти, а на его место пришел Абд-Раббу Мансур Хади (суннит).
Кто все эти люди? Действующие лица и исполнители.
Нынешний конфликт четвертый и самый серьезный в истории объединенного Йемена. Одних действующих сил можно насчитать с пяток, не считая мелких племенных группировок.
Во-первых, Хуситы, шиитская группировка под управлением клана аль-Хуси. Последователи имама Хусейна аль-Хуси, убитого во время последнего шиитского восстания. Хуситы шииты, северяне, и требуют как минимум автономии, как максимум независимости и реставрации имамата северного Йемена, каким он был до 1962 года.
Во-вторых часть вооруженных сил Йемена, верная пред-предыдущему президенту страны Али Абдалле Салеху. Сегодня они союзники Хуситам, хотя еще 10 лет назад с удовольствием их резали. Вряд ли последние об этом забыли. Вооруженные силы Йемена верные Салеху стоят за единую неделимую страну, но с Салехом во главе.
В-третьих, вооруженные силы, сохранившие верность экс-президенту страны Абд-Раббу Мансуру Хади, который сначала подал прошение об отставке, а потом передумал, прошение отозвал и затребовал международной интервенции (популярный анекдот на тему: «наш телезритель Витя Янукович из г. Ростова-на-Дону интересуется, а что, так можно было, да?»). Выступают за единый неделимый Йемен под управлением Хади.
В-четвертых, Южное движение под руководством Али Салем Аль-Бейда. Сепаратисты, стремящиеся к возрождению независимого Южного Йемена в границах НДРЙ.
В-пятых, Исламское государство Ирака и Леванта, которому принесла присягу на верность местная ячейка Аль-Каиды. Эти в гробу видали все остальные группы, кого за то, что слишком шииты, кого за то, что слишком светские.
В настоящий момент Хуситы и Салех контролируют запад, ИГИЛ — северо-восток и центр страны, сторонники Хади укрепились на юге. Южное движение громко заявило о себе в начале конфликта, захватив ряд правительственных зданий в Адене и Атаке, но в настоящий момент не просматривается.
Хорошую инфографику, иллюстрирующую положение дел в Йемене подготовило сетевое издание «РИА Новости».
В общем, наблюдается классическая война всех против всех и никто не обладает ресурсами, достаточными для удержания контроля над всей страной. И в этот первичный бульон того и гляди свалятся Саудиты, Египет, Иран а то и, упаси господи, ООН.
Вся королевская рать. Суета вокруг пролива.
Казалось бы, раз Йемен такая, гм, проблемная страна, да к тому же еще и без нефти, зачем Саудитам вмешиваться в его внутренние дела, бомбить, планировать наземную операцию, рискуя по уши увязнуть в партизанской войне с превосходящими силами хорошо вооруженного противника (гористый Йемен это вам не пустынный Ирак, учитывая, что опыта ведения военных действий йеменцам не занимать, а преимущество в воздухе довольно быстро сойдет на нет при переходе от бомбометания с большой высоты по крупным целям к охоте за отдельными подразделениями. Собственно, йеменские ПВО уже показали на что они способны(как сообщает арабский телеканал Al Mayadeen 27 Марта Йеменские ПВО сбили один самолет коалиции). А к непосредственному уничтожению повстанцев переходить придется: Йемен не Сербия, тут никого запугать бомбежками не удастся. Будем честны — жизнь здесь стоит несравненно меньше, чем в Европе. И субъективно и объективно.
Так что же за приз заставляет Саудитов идти на такие риски? Тому есть как минимум три причины.
Во-первых, дело в географическом положении Йемена. Йемен контролирует Баб-эль-Мандебский пролив — южные ворота красного моря и стратегический маршрут транспортировки ближневосточной нефти в Европу.
Баб-эль-Мандебский пролив в самом узком месте шириной всего 18 миль (чуть меньше 29 километров), причем для судоходства доступны лишь два коридора по две мили (3,2 км) каждый: один для прохода из Красного моря в Аденский залив и один — в обратном направлении. Закрытие полива приведет к остановке движения нефтеналивных танкеров из Персидского залива к Суэцкому каналу и нефтепроводу SUMED в Египте. Весь грузопоток придется перенаправить к мысу Доброй надежды и дальше вокруг Африки. Ежедневно через пролив транспортируется 3,8 миллионов баррелей нефти в Европу и Северную Америку. Изменение маршрута на южноафриканский значительно удорожает транспортную компоненту цены нефти. Например, при транспортировке в Северную Америку маршрут удлиняется на 2700 миль, количество рейсов в год падает с 6 до 5 на танкер, а стоимость дополнительного топлива составляет 3,5 миллиона долларов США в год. Довольно существенно.
Кроме того, через Баб-Эль-Мандебский пролив проходит кратчайший маршрут поставок североафриканской нефти на азиатские рынки, но это уже не саудовская головная боль.
Итак, Саудиты вступили в войну ради контроля над Баб-эль-Мандебским проливом, но кто представляет опасность для судоходства? Кто этот злодей, который норовит оставить Европу без нефти. Ответ простой. Никто. Речь не о защите пролива, речь о контроле над ним. В той парадигме, в которой существует Эр-Рияд, он находится в постоянной борьбе с поползновениями шиитского Ирана на гегемонию в регионе. Отчасти это так и есть: Иран действительно стремится к гегемонии на Ближнем Востоке и вовсю использует для этого влияние своих единоверцев-шиитов на местах. С этим и связаны опасения Саудовской Аравии, которая, в свою очередь, также считает себя гегемоном арабского мира. Действительно, распространение проиранских режимов стремительно: Дамаск (алавиты), Бейрут (Хезболла), отчасти Багдад. Теперь и Сана. Страшный сон Саудитов: Иран, «запирающий» оба пролива и сухопутный транзит нефти через Сирию.
Однако конкретно в этом случае и в это время происки Ирана не столь очевидны. Конечно, искушение свалить шиитский мятеж на шиитский Иран велико, но не оправдано. Зло коренится в структуре самой страны, сшитой на живую из двух равновеликих сил. Был иранский след в хуситском восстании или не был — вопрос чисто академический. Суть в том, что противоречия между севером и югом страны носят неразрешимый характер. И, ввязываясь во внутренний конфликт Йемена в борьбе с призраком аятолл, Саудовская Аравия рискует погрязнуть в чужой гражданской войне не хуже, чем СССР в Афганистане.
У персов же сейчас достаточно своих проблем с суннитами ИГИЛ в Ираке, чтобы вмешиваться в дела Йемена. Да еще на горизонте замаячила нормализация отношений с США, и, плюс ко всему, единственный важный геополитический актив Йемена — Баб-эль-Мандебский пролив — нужен Ирану как рыбе зонтик: он и так контролирует Ормузский пролив, то есть может в любой момент устроить миру небольшое нефтяное эмбарго на 17 миллионов баррелей в сутки. Поэтому вся поддержка Иранскими аятоллами идеологически-родственных Хуситов ограничится словесными интервенциями и «логистической поддержкой». И ровно так же ведут себя США в отношении Саудовской Аравии.
Если бы не сложность внутреннего положения Йемена можно было бы сказать, что этот раунд за Эр-Риядом. Но без радикального переустройства страны, а, проще говоря, без её раздела, сколько-нибудь длительный и устойчивый мир в Йемене невозможен.
С военной точки зрения успех коалиции представляется вполне вероятным, в том случае, разумеется, если Саудовской Аравии удастся избежать наземной фазы операции или, по крайней мере, осуществить её руками верных президенту Хади, войск.
К слову, Саудиты не первый раз вмешиваются во внутренние дела соседнего Йемена. 5 октября 1962 года саудовская авиация подвергла бомбардировке северойеменский город Эль-Бейда. Тогда король Саудовской Аравии Сауд ибн Абдель Азиз Аль Сауд (суннит) вступился за свергнутого правителя Северного Йемена (тогда — Йеменского Мутаваккилийского Королевства) имама-короля Мухаммеда аль-Бадра (шиит), что наглядно демонстрирует нам, насколько классовые интересы для правящей верхушки важнее религиозных. В тот раз военная авантюра Саудитов потерпела крах, поскольку за мятежников вписался Насер, послав в Йемен шестидесятитысячный корпус египетской армии, во главе с Анваром Садатом, будущим президентом Египта.
В этот раз Египет на стороне коалиции арабских стран, но хорошего для Саудовской Аравии в этом немного. Египет — еще одна мощная (по региональным меркам) экономика и еще один кандидат на гегемонию в регионе. Заварив кашу в борьбе с проникновением Ирана, Саудовская Аравия рискует уступить лидерство Египту. Это тем более вероятно в свете инициатив по созданию Арабских сил быстрого реагирования, озвученных на саммите Лиги Арабских Государств в Шарм-эль-Шейхе 29 Марта 2015. В регионе только Египет обладает достаточными ресурсами, людскими и техническими для создания таких сил (речь идет о сорокатысячном корпусе).
Возможно, еще одна причина для саудовского вмешательства — попытка ценовой манипуляции: создать очаг напряженности и рассчитывать на рост нефтяных котировок на ожиданиях нарушения транспортных потоков. Если это так, то идея не сработала, потому что рынок не поверил. Всполошившись 26 марта после новостей о бомбардировках уже через день рынок отыграл пятипроцентный рост нефтяных котировок назад. То есть серьезных неприятностей с поставками через Баб-Эль-Мандебский пролив участники рынка не ждут.
Впрочем, еще не вечер, и, если конфликт затянется, это вполне может привести к сомализации Йемена со всеми вытекающими последствиями, вплоть до второй волны пиратства в Аденском заливе. А с учетом арсеналов, накопленных ЙАР и НДРЙ за годы своего существования, от сомализации Йемена хорошо не будет никому (около 1100 штук одних танков, 280 «градов», С-75, С-125 и другие чудеса как отечественной, так и зарубежной оборонной промышленности).
Третья причина кроется в личности короля Саудовской Аравии. 23 января 2015 года после смерти короля Абдаллы на престол взошел Салман ибн Абдул-Азиз Аль Сауд. Проблема нового короля, а, значит, и всей Саудовской Аравии в том, что молодая была не молода. Салману 79 лет. В его распоряжении вряд ли будут даже те десять лет, что отмерил Аллах его предшественнику Абдалле. Очевидно, он будет стремиться оставить свой след в истории как можно быстрее и как можно ярче. А самый простой способ попасть в учебники — военный. В Российской истории подобный феномен известен как комплекс Павла Первого: когда застоявшийся в конюшне престолонаследник начинает выделывать такие кульбиты, что поневоле схватишься за табакерку. Вот и в случае с Салманом следует ожидать не только интервенции в Йемен, но и других подобных глупостей. Ну и не следует забывать, что перед тем, как стать королем, принц Салман три года служил министром обороны Саудовской Аравии. Это, безусловно, наложило свой отпечаток. Военные методы решения проблем для него очевиднее, чем дипломатические.
Каковы бы ни были реальные цели и задачи Саудитов и арабской коалиции, какую бы позицию ни заняли мировые державы, что бы ни предпринимал Иран и чем бы ни закончился текущий вооруженный конфликт в Йемене, следует понимать, что любое решение Йеменского вопроса, предусматривающее сохранение государства в нынешних границах и не предусматривающее одновременного геноцида одной из двух этно-религиозных групп обречено быть временным. Единственная действительно жизнеспособная конструкция на юго-западе аравийского полуострова это разделение шиитского Севера и суннитского Юга.
Из России с любовью.
Наших читателей, наверняка интересует позиция России по Йеменскому вопросу. Единственная доступная нам позиция это «за все хорошее и против всего плохого», то есть никакая. В переводе на дипломатический это звучит как «В Москве выражают самую серьезную озабоченность в связи с последними событиями в дружественной Йеменской Республике, суверенитет, единство и территориальную целостность которой мы всегда и последовательно поддерживали. При этом считаем исключительно важным, чтобы все стороны йеменского конфликта и их внешние союзники незамедлительно прекратили все формы боевых действий и отказались от попыток добиться своих целей с оружием в руках. Убеждены, что урегулировать имеющиеся в Йемене глубинные противоречия можно только на основе широкого национального диалога» © МИД РФ.
Безусловно, у современной России есть сверхдержавные амбиции, а основополагающий признак сверхдержавы — это умение воевать по глобусу. По глобусу воевал СССР, по глобусу воевала Великобритания. Сейчас по глобусу воюют только США.
Возрождать традицию с Йемена, пожалуй, не стоит. Физически нас там не ждут, а на словесные интервенции приходит довольно жесткая реакция. Так, письмо Владимира Путина, зачитанное на саммите Лиги Арабских Государств в Шарм эль Шейхе, вполне дипломатичное и написанное в духе «мир, дружба, жвачка», вызвало бурную реакцию главы МИД Саудовской Аравии, которую иначе как отповедью и назвать-то нельзя. «Он обвинил Путина в «лицемерии», заявив, что обещания содействовать урегулированию на Ближнем Востоке на фоне поддержки президента Сирии Башара Асада неприемлемо», — пишет газета Коммерсантъ. Это, конечно, не лицемерие. Нормальная дипломатия. Хорошая мина при плохой игре, или, точнее, нежелании вступать в игру.
Следует признать, что у нас недостаточно влияния, чтобы реально вмешаться в ситуацию на Аравийском полуострове. Хрущев мог разрешить Суэцкий кризис, пригрозив Великобритании и Франции ракетно-ядерными ударами. Брежнев мог пригрозить широкомасштабной войной и добиться вывода иранских военспецов из Йемена. Современное положение России не способствует таким экспериментам. Если угроза не подействует, тогда что? Кроме того, нам некого поддерживать в Йемене. С 1989 года там нет силы, которая бы ожидала и хотела нашей военной помощи.
Следует также признать, что у нас нет интересов в Йемене, ради которых стоило бы ввязываться в эту кашу. Это не наши похороны, и самое разумное, что можно сделать — постоять в сторонке, посмотреть, чем дело кончится.
Антон Пантелеев