Автор статьи в Каракасе

Итоги первого полугодия принесли западноевропейским компаниям облегчение. Выявилось, что им есть за что бороться против зреющего за океаном энергоэкспортного диктата, который может лишить ТЭК Старого Света весомых прибылей. В отличие от двух с лишним десятков государств, продливших в мае — ради поддержания приемлемых цен — венские квоты на добычу по формуле ОПЕК+, корпорации по обе стороны Ла-Манша ничем не жертвовали, но получили ощутимый навар. Главное — они оттолкнулись от самого дна отраслевой депрессии. Так, англо-голландская Shell улучшила показатели EBITDA на 76% и снизила долги. Уменьшила задолженность на 1,8 млрд дол и французская Total. ВР, которую, правда, все чаще называют англо-американской, не сократила задолженность в целом, но все же компенсировала часть экологического ущерба от разлива нефти на блоке Макондо — компенсировала такими темпами, что подтвердилось: с 2018-го эти счета начнут сокращаться.

Рынок настроен на позитив

Если бы можно было анализировать всю эту позитивную для сектора статистику отдельно от большой политики, — углеводородный ТЭК расцвел бы пышным цветом. Но, увы, делать этого нельзя — не те сейчас времена.

Вспомним разделы учебников энергетической дипломатии: в начале 1940-х глобальная нефтянка тоже не бедствовала. Но Германия прибрала к рукам нефть Плоешти, требовала больше сырьевых поставок из СССР и готовилась прорваться к Ираку с помощью североафриканского корпуса Роммеля. Италия хозяйничала на нефтепромыслах Ливии. А Япония, уже замышлявшая ударить по Гавайям, требовала от США не только смириться с захватами в Китае, но и поставлять ей авиабензин! Не дай-то нам Бог увидеть нечто подобное с точностью наоборот, когда агрессоры нового типа станут — во избежание глобальных экономических потрясений — не прибирать к рукам отдаленные залежи углеводородов, а наоборот, изо всех сил отталкивать их от ведущих постиндустриальных регионов потребления топлива и энергии.  

Любопытный факт: в дипломатических кругах поговаривают, что творцы американской политики нервно вздрагивают всякий раз, когда сообщения с пометкой «Срочно!» идут с берегов Финского залива. И дело тут не только в раскатистом резонансе парада на Неве, подтвердившего оборонную мощь ВМФ России. Для Вашингтона плохо все то, что происходит в ненавистном для нее углу Балтики. За последние дни Финский залив так рассердил своими буднями и праздниками Белый дом, что оттуда, из Таллина, вице-президент США Майк Пенс начал вдохновенное турне по «очень атлантическому»(!) маршруту: Эстония — Грузия — Черногория(!). Да и понятно: где же еще развертывать борьбу с агрессором, как не близ его границ?

Правда, полгода назад прибалты твердили, что они — против победы Пенса и Трампа на выборах в США. А Трамп с Пенсом вторили: пока европейцы не повысят свои взносы в бюджет НАТО до 2% ВВП, — американским парням нечего их защищать. Но сегодня все эти лицемеры делают вид, будто этого не было — вот фарисеи… Обвиняя Россию в манипуляциях энергоэкспортом, президент Литвы Даля Грибаускайте пошла на плагиат — она повторила в Таллине слово в слово тираду бывшего вице-президента США Дика Чейни, который наделал шума своей речью в Вильнюсе в мае 2006-го. Оценил ли Пенс эту яркую параллель со своим предшественником-республиканцем?

Антикремлевский шабаш был устроен не в каком-нибудь бетонном блоке в пентагоновском стиле, подаренном из-за океана. Форум региональной русофобии прошел в доме, возведенном на русские деньги, — Екатерининском дворце. Его подарил супруге Петр 1. А ведь он боролся против санкционных пут вокруг тогдашней Московии на Балтике не менее упорно, чем «Газпром» со своим проектом «Северный поток-2». Интересно: как бы отреагировал Белый дом, если бы современная Россия созвала антиамериканский форум в каком-нибудь дворце или особняке, построенном Джорджем Вашингтоном?

И еще вопрос: чем же насолил им Финский залив? Вот, скажем, 100-летие суверенитета Финляндии. Хорошо ли это? Никуда не годится, поскольку независимость предоставила финнам в 1917-м не благословенная Америка, а совсем другая страна. Да и поет об этом с подмостков средневекового замка хор Большого театра, а не нью-йоркской Метрополитен-опера. Или такой досадный момент: президент Страны лесов и озер, стоя рядом с кремлевским лидером, мрачно отметил, что заокеанские санкции против РФ затрагивают, увы, и старушку Европу. Опять плохо — как он посмел сказать такое?

Еще один возмутительный для США эпизод — встреча Владимира Путина с вице-президентом Ирака Нури аль-Малики в Константиновском дворце Северной Пальмиры, где речь шла о роли РФ в гарантировании нынешних границ на Ближнем и Среднем Востоке. Возмутительно! Очень скоро вести с Невы или из прилегающих к ней регионов станут для далекого Белого дома настолько неудобоваримыми, что придется изменить служебную пометку на этих конвертах, изготовив для них новый штемпель: «До прочтения сжечь!».

Но особенно негодуют как на набережных Потомака, так и в гранитно-банковских громадах на Гудзоне, из-за топливного фактора. Дело в том, что 24 июля все тот же Петербург стал еще и символом совершенствования глобального энергетического рынка (что, между прочим, хорошо и для США, но называть уже сам адрес столь успешного саммита для них невыносимо). И все же даже злейшие недруги России и нашего ТЭК вынуждены признать: эта летняя встреча министров двух с половиной десятков нефтедобывающих стран в формате ОПЕК+, состоявшаяся в городе на Неве, стала большим успехом. Да, она сыграла в рыночно-отраслевой консолидации не меньшую роль, чем венские форумы. А ведь столько расчетов бытовало за океаном в ожидании того, что «эти русские» точно опозорятся, не сумев — в качестве организаторов и модераторов заседания — добавить ничего существенного к процессу оздоровления мировой конъюнктуры углеводородного сырья!..

Спрашивается, почему же опозорятся? Да хотя бы потому, что Катар, этот неожиданно близкий инвестиционный партнер Москвы после прошлогодней покупки 19,5-процентной доли в «Роснефти», ныне блокирован в торговом, дипломатическом, финансовом, транспортном и других отношениях своими арабскими соседями. А ведь они играют в ОПЕК первую скрипку. Но такие умопостроения недругов ведущего производителя сырья в Евразии рухнули как карточный домик. Ведь Россия умеет проводить международные встречи никак не хуже Америки. Да и Катар – Катаром, а взаимопонимание между РФ и Саудовской Аравией, Бахрейном и ОАЭ по ключевым вопросам  рынка нефти крепнет день ото дня, и нечего локти кусать по этому поводу.

Эксперты считают итогами Санкт-Петербурга сразу несколько весомых плюсов. Во-первых, неделю назад Brent достиг цены 52,32 долл за баррель, а в течение дня котировка доходила до максимума за период с конца мая. А ведь всего «неделей ранее, — пишут «Вести», — ценовые графики снизились до 48,97 долл как раз на фоне рассуждений о вероятной неэффективности предстоящей встречи в Санкт-Петербурге. Тогда как позитивный заряд от нее, по определению аналитика «ВТБ-24» Олега Душина, оказался весьма значительным». Почему именно — разберемся во второй главе обозрения.

Даже нежелательные факторы ведут подчас к росту цен 

Опасения коллективной неудачи, возникшие накануне «питерского рандеву» титулованных руководителей национальных энергокомплексов, как справедливо пишет обозреватель Наталья Приходко, не оправдались. 

То была обеспокоенность — будь то подлинная или ложная — скептическим предположением. Вот как оно звучало: «Встреча министерского комитета по мониторингу соглашения ОПЕК+ о сокращении добычи нефти 24 июля в Санкт-Петербурге, даже при наличии позитивных результатов, не приведет к положительному воздействию на рынок». Но эти заклинания, как теперь мы уже видим, оказались пустышкой. Ибо «удалось, — подчеркивается в том же комментарии, — избежать «венского эффекта», отмеченного после саммита ОПЕК+ в австрийской столице 25 мая, когда, несмотря на достигнутые там договоренности о продолжении ограничения нефтедобычи до конца марта 2018 г., цены на нефть неожиданно пошли вниз». Но как и почему удалось избежать столь нежелательного повторения?

Прежде всего, по сравнению с венской площадкой, Петербург позволил-таки добраться до глубинных пружин недоверия ряда стран к квотированию добычи. Эта суть состояла в следующем: почему иные члены ОПЕК говорят (быть может, честно) о спаде производства нефти у себя дома, но в те же периоды начинают поставлять больше углеводородного сырья, чем выкачивается в данный момент из недр? В ответ звучало, что выполняются переоценки национальных резервов. И, мол, в соответствии с зарубежными заказами, иногда экспортные объемы действительно превышают текущую добычу. Что ж, поверить в это можно, но психологическая напряженность на рынке такова, что громче всего звучат отрицания и взаимные обвинения.

Заслуга питерского заседания — в том, что подобным несоответствиям — ради примирения сторон — был дан красный свет. По российской инициативе ряд министров сделал принципиальный вывод: нелогично добывать меньше и — в то же время — экспортировать больше. Казалось бы, как просто звучит! Но ведь родилось это понимание и согласие именно там, на Неве. И вот результат: флагманы ОПЕК один за другим берут обязательство дойти в своей отраслевой самокритике до нижней — корневой планки этого вопроса.

Саудовская Аравия, а затем ОАЭ и Кувейт обязались сократить именно экспорт нефти, а Оман показывает образец снижения ее добычи. Волонтеров из числа соседних монархий подпирают своими отраслевыми плечами РФ, Ангола и другие производители. А с недисциплинированными участниками сделки ОПЕК+ обещает лично разобраться саудовский министр Халед аль-Фалих. И вот новая веха в нарастании этого процесса. Не теряя накопленного позитива, представители стран ОПЕК+ проведут свою внеочередную встречу в Абу-Даби 7-8 августа. Сопредседательствовать будут Россия и Кувейт. Да, такого динамичного и дружно подхваченного темпа реальной координации ко всеобщей пользе нефтеносные регионы планеты еще не видели.

Однако суммарный петербургский эффект для мирового углеводородного ТЭК этим не ограничен. Именно там удалось, при всем понимании бед, переживаемых Нигерией и Ливией, предъявить счет не реализованных ими ограничений и призвать-таки африканцев к отказу от бесконтрольного роста отраслевого производства. И ведь нигерийцы, испытывающие к тому же трудности из-за инфраструктурных проблем и диверсий, пообещали на Неве лимитировать среднесуточную добычу на уровне 1,8 баррелей. Все это, несомненно, послужит позитивной и, видимо, ускоренной ребалансировке нефтяного рынка во второй половине года, как и обещает секретариат ОПЕК.

Действуют и другие факторы, не связанные с Петербургом. Но мы все равно признаем их значение. В этом и состоит отличие честной аналитики от идеологизированного псевдоанализа в русле энергостратегии Трампа. Во-первых, четвертую неделю подряд снижается национальный резерв добытого «черного золота» на складах США. Это, откровенно говоря, тоже работает на поддержание хороших цен. В отличие от прежних периодов истории своего ТЭК, Штаты не опасаются ни арабских нефтяных эмбарго, ни истощения отечественных недр, освоение которых подчас бумирует благодаря декретам Трампа и передовым технологиям. Так что теперь за океаном беззаботнее откупоривают все новые (ранее священные) серебристые шары резервуаров стратегического значения, и неприкосновенных запасов остается все меньше.

И, наконец, отчетливо просматриваются не просто эгоистичные, а резко отрицательные, противоправные шаги Вашингтона, которые хотя и ведут к дополнительному повышению мировых цен, но импонировать нам с вами никак не могут. Это, в частности, поднятый топор санкций, или силовых акций США, над нефтеэкспортом из Ирана. Подтверждением опасности служат перестрелки военных катеров на танкерных трассах в Ормузском проливе и, в целом, заметное усиление пресловутой дипломатии канонерок. Это и готовящиеся рестрикции против Китая, посмевшего не выполнить указания Трампа о полном топливном и товарном блокировании КНДР.

Это, наконец, и нависающие санкции против объятого уличным хаосом Каракаса. Похоже, планируемое против него эмбарго не сведется к отказу США от импорта венесуэльской нефти, а распространится на весь спектр отношений с нефтегазовой госкомпанией PDVSA. Если замышляется конфискация тех ее автозаправочных сетей и НПЗ, которые находятся на территории Соединенных Штатов, то дело и впрямь плохо. Не буду бездумно — в отсутствие полной информации — поддерживать заявление президента Николаса Мадуро о готовности Боливарианской Республики к защите своего суверенитета даже за пределами страны. Но становятся все более понятными причины, заставившие его прибегнуть к столь ожесточенной риторике.

С учетом этих и ряда других тревожных вестей из целого ряда уголков Земли не приходится удивляться появлению рыночных прогнозов, которые еще недавно могли показаться заоблачными. А сегодня и впрямь считается, что в августе-сентябре цены смогут достигнуть даже 60 долл, хотя, как уже говорилось, далеко не все слагаемые этого скачка будут нас радовать. Кроме того, столь высокий уровень и, главное, нарастающий жар конъюнктуры почти наверняка подхлестнет очередной виток сланцевой революции в США, что вновь опустит планку нефтяного прейскуранта.

Для штурма ветряка не надо быть Дон Кихотом

После двух десятилетий пассивности и бюрократических проволочек в переводе ряда прибрежных регионов Северной Америки на частичное использование эолической электроэнергии (с установленных на шельфе ветряных генераторов) наступил, наконец, момент отраслевой истины.

Белоснежные ветряки (как правило, с тремя лопастями каждый) не только можно, но и, по мнению властей США, нужно ставить. Ставить не только в Калифорнии, где парки энергетической эолики были созданы еще в 1980-е, но и вдоль северо-восточного побережья. Или, на худой конец, не ставить опоры генераторов на дно, а крепить якорями в платформенно-плавучем состоянии на глубоководье. Но ради чего? Американцам нужно все больше электричества. Надо поднять объем его генерации там, в Новой Англии, на 9,1 гигаватт. По данным American Wind Energy Association, эта программа развернется скоро. Планы создания 17 эолических ферм обеспечат светом 3 млн домохозяйств. И это только начало. Чтобы первый в Новом Свете блин не вышел комом, ряд компаний приглашен с другой стороны Атлантики. В США спешат обосноваться холдинги тех европейских стран, где морские россыпи ветряков, неустанных и почти ничего не просящих, видны в ясную погоду авиапассажирам, подлетающим к Копенгагену, Осло и Мадриду.

Действительно, консультантами и поставщиками технологий для монтажа таких генераторов в морских водах стали датская Dong Energy, норвежская AS Statoil ASA и испанская Iberdrola SA. Даже заносчивая Америка эпохи изоляциониста по имени Дональд Трамп не стесняется взять инновации из-за рубежа. В тот год, когда испаноязычный мир отмечает 470-летие Мигеля де Сервантеса Сааведры, его рыцарь печального образа оживает в открытой Колумбом Америке. Покоритель ветряных мельниц Дон Кихот воскресает на подступе к постиндустриальной эолике. Речь идет о приручении вращающих свои пропеллеры ветряков, но ветряков нового типа. Их создателями движет не антидемоническая храбрость наивно-гениального всадника в жестком седле верного Росинанта, а трезвый коммерческий расчет и деловая сметка.

Первая ветряная ферма в американском оффшоре на Атлантике, стоившая 300 млн долл, заработала полгода назад. Свою 30-мегаваттную мощность она выдает на бурунном траверзе близ прибрежного штата Род Айленд. Правда, себестоимость электричества с этой шеренги надводных генераторов высока: 24,4 цента за киловатт-час, тогда как на аналогичных активах в Европе этот показатель опущен до планки 10 центов. Но отцы род-айлендской программы не теряют оптимизма, ибо теперь на их стороне — мощное лобби. Губернатор штата Нью-Йорк Эндрю Куомо и его коллега в Массачусетсе Чарли Бейкер тоже едины в поддержке ветряной революции несмотря на членство первого из них в демократической, а второго — в республиканской партии. За ними следуют столь же позитивно настроенные политики по всему периметру восточного, южного и западного побережья США — до Гавайских островов.

Но и Европа не бездействует. Она весьма активна в попытках потеснить нефтепродукты, причем на узловых направлениях жилищно-коммунального и транспортного хозяйства. На прошлой неделе два уважаемых источника отраслевой информации по ТЭК выступили в ЕС с заявлениями на сей счет. Свое намерение расширить в общественном и, отчасти, индивидуальном транспорте нишу, занятую электродвигателями, огласили правительство Франции и гигантская шведская корпорация Volvo. О повороте в процессе обновления своих парков малолитражек, автобусов, грузовиков и поездов лицом к электроэнергии заговорили, таким образом, отнюдь не фантазеры.

Однако и оппоненты у них тоже серьезные. При защите углеводородной гегемонии нефтегазовые консерваторы опираются как на оперативные, едва возникшие козыри, так и на концептуальные контрдоводы. Кратко – о тех и о других. Защитники обычных моторов раздувают проблемы производителя электромобилей марки Tesla, проявившиеся в самое последнее время в Азии. Действительно, как только китайские власти урезали с 1 апреля налоговые каникулы для покупателей этих «машин будущего», — продажи сразу же рухнули, что рельефно проявилось в Гонконге, открытом всем ветрам НТР.

Если в феврале в главной финансовой гавани на Дальнем Востоке было зарегистрировано 3700, а в марте — 2939 проданных электромобилей, то в апреле не было реализовано ни одного(!), а в мае число владельцев седанов и спортивных моделей Tesla возросло всего на 5 человек. Акции именитого производителя к концу весны сильно упали, а ведь совсем еще недавно его капитализация превысила планки Ford Motor Co и General Motors Co. Все это подтверждает: без бюджетных субсидий на электромобильную революцию она не пройдет ни на Тихом океане, ни в Старом Свете. Но Tesla не унывает. Приняв на период до конца 2018 года львиную долю из 500 тыс. пришедших со всего мира заявок на третью — решающую для своего выживания модель ценой вдвое ниже нынешней (то есть уже 35 тыс. долл) с 210-километровой скоростью, менее чем шестисекундным разгоном и 375-километровым пробегом без дозарядки, компания намерена взять реванш за свои неудачи.

А теперь — о принципиальном споре, начатом британской Financial Times. В своей постановочной публикации трибуна деловых кругов лондонского Сити выдвинула несколько доводов против ставки на ветер, с которой и была начата эта глава. Во-первых, килограмм стали, превращенной в газовую турбину, обеспечивает (в пропорционально-весовом отношении) мощность генератора в 2 квт. А ведь такой же объем металла применительно к ветряку дает всего 2 вт, или в тысячу раз меньше! Даже представить себе освещение всей Британии за счет эолики немыслимо — это потребовало бы застроить ветряками… половину всей территории островов. Так же трудно последовать за Францией и за Volvo в широком плане перевода британского транспорта с углеводородов на электроэнергию к 2040 году, когда прекратятся продажи автомобилей на бензине и дизеле. Как предложено зеленым сценарием национальной энергосистемы GRID, для этого понадобилось бы поднять выработку света на электростанциях королевства на 70% — до 165 гигаватт.

Казалось бы, звучит эффектно. Но критики ветра бросают запал, образно говоря, на ветер. Им не хватает диалектики. С Потомака ведь не призывают англичан к демонтажу нефтегазового сектора, особенно даунстрима. В США не прочь увидеть праматерь англосаксонских наций на том же бензопайке и через полвека. Это ведь Вашингтон, а не Лондон, повышает у себя долю возобновляемых энергоносителей. Для чего? Чтобы увеличить экспортные фонды. Задумано выплеснуть на Европу как можно больше сланцевого сырья (хотя бы лет на двадцать), ведь самообеспечение Старого Света нефтью и газом Евразии не входит в планы Белого дома. Итак, пусть Англия завтра  радуется техасскому топливу. И вот Англия делает вид, что радуется. А на деле она попросту не выказывает своих опасений перед наплывом дорогого американского СПГ. Лондон не шумит — он, судя по планам ВР и Shell, тихо идет к транспортно-энергетической революции.

Британия не стала, в отличие от ФРГ, Австрии и Франции, громко возмущаться зажимом «Северного потока-2». На Темзе поняли: надо аплодировать заокеанским углеводородам, но сжигать их следует экономно — на ТЭС, а не в двигателях внутреннего сгорания. Заряжать машины нужно, мол, электричеством, а не разоряться на закупках горючего из США (будь оно неладно) для каждого автомобиля.

Павел Богомолов