Интересные события продолжают разворачиваться на фоне выхода США из иранской ядерной сделки. Так, не прошло и двух недель после заявления Трампа, как французская Total вышла из проекта Южный Парс. Теперь британская BP приостановила бурение на месторождении Rhum в Северном море, по версии СМИ, опасаясь санкций в отношении Ирана. Текущую ситуацию вокруг Ирана «Нефтянке» прокомментировал директор ГК «РусИранЭКСПО» Александр Шаров.
В настоящее время 50% газового месторождения Rhum владеет BP, другие 50% принадлежат иранской нефтяной компании (IOC). Как заявляют в британской компании: «Пока мы определяем ясность относительно потенциального влияния на месторождение недавних решений правительства США в отношении Ирана».
Как комментирует «Нефтянке» директор ГК «РусИранЭКСПО» Александр Шаров, прекращение добычи газа на месторождении может быть никак не связано с санкциями. «Это похоже на британские игры. Британцы «играют» со своими ближневосточными партнерами еще с тех времен, когда British Petroleum была англо-персидской нефтяной компанией, а позже стала просто BP. Не факт, что в случае с месторождением Rhum инициаторами заморозки добычи выступили британцы, а не сами иранцы», — считает эксперт.
Факт выхода французской Total из проекта Южный Парс, контракт на разработку которого компания подписала в 2017 году, также, по мнению Александра Шарова, не должен пугать рынок. Он напоминает, что французам есть, что осваивать в Иране: «Не стоит забывать, что Total забрала себе обратно одно из нефтяных месторождений от иранских властей, которое российская «Зарубежнефть» так и не проявила решимости осваивать. Это месторождение готово забрать китайская компания CNPC. Кроме того, можно вспомнить реакцию иранского правительства, когда знатные нефтяники из Maersk отдали отведенное им месторождение той же Total».
Пока европейские компании постепенно «линяют» из совместных с иранской стороной проектов, ЕС заявляет о намерении придерживаться подписанного в 2015 году соглашения СВПД (предусматривает заморозку иранской ядерной программы в обмен на снятие санкций) даже после выхода из него Соединенных Штатов. Иранская же сторона заявила, что готова продолжить соблюдение соглашения только в случае компенсации со стороны ЕС финансовых потерь, которые Иран может понести вследствие санкций.
«Европа ничего не сможет компенсировать Ирану. Единственное, на что может рассчитывать Иран — на компенсацию со стороны европейских компаний в случае их возвращения через несколько лет опять на иранский рынок. Также хочу напомнить, что далеко не все иранские деньги были разморожены в Европе за период санкций 2015–2018 года. Часть этих размороженных средств выдавались за европейские «инвестиции». Это вам про честность и порядочность Европы», — отмечает Александр Шаров. «Европа, возможно, будет компенсировать часть ущерба своим компаниями от американских санкций. Но эта компенсация будет доступна только значимым европейским компаниям — большинство европейских компаний понесет явный ущерб. При этом упущенная прибыль или замороженные европейские «инвестиции» в Иране даже не будут приниматься в расчет», — добавляет он.
Россия в сложившемся конфликте поддерживает Иран и тоже собирается придерживаться соглашения по ядерной программе. Грозят ли нам новые санкции в связи с поддержкой позиции Ирана?
«Мы и так под санкциями и, к сожалению, не из-за работы российских компаний в Иране, поскольку этой работы просто нет. Но санкции все равно есть — BakerHughes оценивает антироссийские санкции в сфере нефтегазовых технологий как гораздо более жесткие, чем антииранские. Это оценка, которая была сделана еще до 8 мая 2018 года (Трамп объявил о выходе США из ядерной сделки). Возможно, Америка предъявит России что-то из иранского досье в общем пакете обвинений при следующем этапе ужесточения санкций. Но ужесточение санкций будет в любом случае, даже без учета Ирана», — говорит Александр Шаров.
По его мнению, все претензии США к России по Ирану беспочвенны, поскольку отечественные нефтегазовые компании в Иране не работают. А значит, и опасаться за заморозку совместных российско-иранских проектов пока рано. «Такие проекты есть. Но в реальности в течение последних двух лет ничего не происходит. Да, Россия подписывает меморандумы с Ираном, участвует в тендерах на разработку месторождений, «Зарубежнефть» и «ЛУКОЙЛ» даже снимают в Тегеране офис. Но реальной деятельности и реальных результатов нет. И с санкциями это не связано», — комментирует эксперт, добавляя: «Иран — интересный для России регион со множеством перспектив. В стране нефтехимических заводов в два раза больше чем в России, российские компании закупают в Иране газовый конденсат, полимеры и нефтехимию. Кроме того, Иран на четвертом месте в мире по запасам нефти и на втором — по запасам газа. При этом себестоимость нефтедобычи составляет $8–10 за баррель. Я надеюсь, что при новом нашем правительстве будет, наконец, дан старт совместным проектам. Иранцы готовы работать с российскими компаниями. Мяч на нашей стороне».
Оценивая дальнейшие действия США после выхода из ядерной сделки, Александр Шаров говорит: «США должны были отдать часть замороженных иранских денег 12 мая. Трамп решил сэкономить очень приличную сумму денег и объявил о возобновлении санкций 8 мая. Могу напомнить, что шахские деньги так и не отдали никому — ни наследникам шаха, ни иранской республике. Даже Израиль, в отличие от Штатов, со скрипом, но отдает Ирану шахские долги. Война невозможна, так как американцы из нее явно не выйдут решающими победителями, а потерь в своих войсках у них будет предостаточно. Иранцам также война не нужна, тем более, что они оценили уже отнюдь не блестящую боеспособность своих войск в Сирии. Иранцы реалисты, и это все учитывают, поэтому сделка продолжится, но с очень большими корректировками. В конечном итоге американцы продадут Ирану Ирак, Ливан и Йемен, попутно возьмут деньги с арабских стран, Европы и даже Израиля. В итоге можно сказать одно — США иранские деньги не отдадут, а европейским компаниям будет неудобно масштабно работать в Иране. Для России сейчас начинается вторая попытка после 2012 масштабного входа на иранский рынок. Третьей попытки может уже не быть».
Что же касается ущерба для Ирана от американских санкций, то по прогнозу эксперта, страна потеряет не только долю на европейском рынке, но и на других рынках, политически зависимых от США. «Иран поставляет треть своего экспорта на европейский рынок — порядка 2,8 млрд баррелей. Покупателями являются Total, Eni, Repsol, Orlen и другие компании. Скорее всего, экспорт в Европу сократится до уровня 2013–2014 годов, то есть на 250–300 млн баррелей. Но все эти объемы с большим удовольствием заберет Китай и заместит иранской нефтью саудовские объемы, тем более что иранцы будут вынуждены дать скидку на свою нефть в размере $4–5 за баррель. Так что в итоге иранцы потеряют по нефти в среднем около $2–4 на каждом барреле экспортируемой нефти или примерно $2–3 млрд в год», — заключает Александр Шаров.
Кристина Кузнецова