Проблема применения любой энергии — предпочтительно — в мирных целях заново, как и на гребне «холодной войны», обретает актуальность. Правда, выглядит это ретроспективно. Как вы думаете, уважаемый читатель: Соединенные Штаты простили бы вам или вашему соседу… разработку ядерного импульса на океанском дне, чтобы начисто смыть силой искусственного цунами Лос-Анджелес и Нью-Йорк с лица Земли? Да никогда в жизни! А вот покойному физику-ядерщику А.Д.Сахарову не только простили, но и присвоили за критику советского режима статус видного правоборца и узника совести в СССР. Прошли годы… Украинец Олег Сенцов, назвавший себя режиссером-документалистом, не захотел иметь дела с энергией атома. Он предпочитает обычный динамит, да и то в скромных объемах. Но, как установило российское следствие, все же в достаточных, чтобы взорвать памятник в Крыму. И, конечно, снять это на видео, чтобы показать сопротивление «оккупации» полуострова. Взрыв, правда, удалось сорвать, после чего опять-таки прошли годы… Подумаешь, преступление! — отмахнулись нынче европарламентарии в Страсбурге. И наградили освобожденного и переданного Россией Киеву (в виде миролюбивого жеста) Сенцова как раз премией имени Сахарова! Да уж, более дикого контраста не придумаешь. Но Сенцов не постеснялся принять награду, попутно атаковав в своей благодарственной речи предстоящий 9 декабря в Париже саммит Нормандского формата — эту «коварную кремлевскую ловушку для президента Владимира Зеленского». А мы-то думали, что единственным пропагандистским обрамлением встречи «четверки» станет «историческое» требование Киева к Кремлю относительно… унитазов, прости Господи! Это, как известно, призыв вернуть на ржавые патрульные катера (опять-таки уже возвращенные в Незалежную по доброй воле РФ через год после провокации в Керченском проливе) свинченную с них «варварами-москалями» санитарную технику!
Что и кому светит?
К приходу морозов по всему миру, вопреки любым спорам, — улаживаются неувязки на энерготрассах — правовые, финансовые, технические. Что не сделано, — доделывается, недостроенное — достраивается, недоподписанное заключается, а не сданное в эксплуатацию — вводится в строй. Это и между друзьями, и между недругами. В общем, все как у людей. Словом, делаются назревшие стыковки. Но к зимнему Киеву, увы, сей обычай не относится.
В заносчиво-фанфаронском подходе к транзиту газа там все еще царит, извините уж за колкое словцо, форменный апломб. Впечатление такое, будто не Россия, а Украина располагает несметными залежами «голубого топлива». Располагает-де и годами проверенными, платежеспособными покупателями по всему Евросоюзу. И ведь при этом всем нам известно: оба предыдущих газово-транзитных кризиса 2006-го и 2008-го годов пришлось улаживать «в ночь под Рождество» по-хорошему, идя навстречу России. Но тогда еще не было готового к пуску «Турецкого потока», нацеленного далее на продление в Юго-Восточную Европу. Не было балтийского трубопровода «Северный поток-1», который исправно служит немцам с 2011-го. Не было сжиженного природного газа с Ямала, который, ввиду коммерческой выгоды, покупают в последнее время даже такие упорные противники «кремлевской топливной экспансии» в лагере НАТО, как США и Британия. Не было недостроенного, но все равно уже «нависшего» над Старым Светом «Северного потока-2».
Повторяю: ничего этого у России не было, но и тогда навязать ультиматум в адрес «московитов» все равно не удалось! В таком случае, на что же сделан днепровский расчет сегодня? Смешные ребята, право слово! Пока многие СМИ соревнуются в прогнозах выхода из нынешнего тупика и определяют условия, при которых этот выход показался бы всем столицам облегченным, — позвольте же высказаться на сей счет и нашему сайту «Нефтянка».
Вот что мы предлагаем: пусть и Москва, и Киев, и Брюссель, заняв свои позиции, договорятся хотя бы об одном. «Никакие формы вмешательства третьих сторон за пределами России, Украины и Евросоюза в переговорный процесс по газовому транзиту незаконны и не допускаются в каком бы то ни было виде, — гласил бы консенсус. — При наличии международно-правовых улик такого вмешательства, давления и иных форм противоправного влияния извне, выдвинутые сторонами этого процесса пункты, о которых зайдет речь, будут отклоняться. И квалифицироваться как искусственные барьеры, не выражающие суверенных интересов того или иного участника переговоров». Нарушит это условие ЕС, — пусть несет ответственность; нарушит Москва — пусть отвечает она, а уж если нарушит Киев — пусть и он расплачивается.
Вы, конечно, понимаете, уважаемый читатель, что именно и кого именно мы имеем в виду в первую очередь.
Ох и велика же ты, «Сила Сибири»!
2 декабря Владимир Путин и Си Цзиньпин торжественно открыли по телемосту газопровод «Сила Сибири» мощностью 38 млрд кубометров в год. Свершилось историческое событие, полномасштабное значение которого дано оценить, быть может, нашим детям и внукам.
Войдя на крупнейший в мире топливный рынок Азии, трубное «голубое топливо» Сибири произвело переворот и в энергетической геополитике, и в сознании. Вот уж, действительно, стыковка так стыковка. С односторонней зависимостью российского магистрального экспорта от Европы покончено. Триллион кубометров газа, который будет поставлен по трассе за ближайшие три десятилетия, — это начало гигантской интеграционной программы на региональном направлении. И ведь это не только открывшаяся возможность распространить со временем «веер» энергопоставок на третьи страны. Это и уже намеченное — до 3 тыс. км протяженности — удлинение «Силы Сибири» на обоих флангах трансамурской артерии. Так, на юге она дойдет до Шанхая, этого эпицентра китайского постиндустриального броска. А на северо-западе сырьевая база трубопровода продлится от задействованного Чаяндинского месторождения до баснословных кладовых Ковыкты в Иркутской области.
Итак, геологическое наследие пусть и названного «черным» барона Петра Врангеля, исходившего на старте 1990-х с молотком первопроходца недр те края по приказу иркутского генерал-губернатора, живет и побеждает… В 2009-м, когда останки его предшественника на посту Главнокомандующего белой армией Юга России Антона Деникина привезли для перезахоронения в Москву, — не протестовали даже коммунисты. Помнили, в частности, о том, с каким патриотизмом и воинской доблестью тот отстаивал нефть Каспия не только от турок и немцев, но и от англичан. Ну и что, спрашивается, с того, что и Деникин, и Врангель были убежденными монархистами — защитниками «Единой и неделимой»? Ведь был же, в конце концов, царистом и первый русский академик Михайло Ломоносов, предсказавший, что «могущество российское Сибирью прирастать будет». А уж поколения самоотверженных советских геологов внесли в оценку и обоснование как Чаянды, так и Ковыкты, так и десятков других кладовых, свой решающий вклад.
Пасьянс Вашингтона с российско-китайской враждой провален
«Сила Сибири» буквально нокаутировала всех, кто бессознательно или, наоборот, целенаправленно замалчивал, недооценивал или даже искажал истинный смысл происходящего на Дальнем Востоке.
Переход на газовое отопление ряда городов и поселков России камня на камне не оставляет от ложного восклицания кухонных оппозиционеров: «Они там, в Кремле, видите ли, экспортируют. А нам-то что с этого?». На сей раз подобный полемический номер у них не пройдет. Как не прошел он и в случае с ямальским СПГ, который — на экспортном маршруте в Азию — будет частично служить газификации «нашенской» — родной Камчатки. И ведь все это — не говоря о крупнейшем в мире газоперерабатывающем комплексе в Амурской области, способном трудоустроить 10 тыс. дальневосточников!
…50 лет назад, в 1969-м, на острове Даманский разгорелись бои советских пограничников с китайскими. Московские острословы, опасаясь проигрыша нашей хоккейной сборной сильной команде Чехословакии, мрачно шутили: «У нас всего две проблемы: на востоке — Даманский, а на западе — пражский нападающий Недоманский! Ну а на Потомаке правили бал: цель отторжения маоистского Пекина от СССР достигнута, и можно безбоязненно переходить в диалоге с КНР к политике наибольшего благоприятствования в торговле, займах, инвестициях и передаче технологий. Смело, иными словами, делать из Поднебесной военно-стратегический противовес «этим русским, которые идут». Ныне, уважаемый читатель, мы присутствуем при гулком крахе этого курса, что признает даже один из его творцов — патриарх Генри Киссинджер. Китай, сетует он, превратился в главного и опаснейшего оппонента США.
К слову, так же, как и в России, где нервные указания «антикремлевским силам» с Запада портят самому же Белому дому все дело, — Америка в ярости мусорит себе в карман и там, на китайском направлении. Представьте себе — хотя бы теоретически — диссидентски настроенного китайца, для которого политическая монополия правящей Компартии — словно кость в горле. Но вот вдруг он узнает об изданных Трампом на днях указах по фактическому оспариванию суверенитета Пекина над Гонконгом. Как бы ни презирал такой инакомыслящий «коммунистические порядки» вкупе с газом из РФ, — он все равно не смирится с покушениями на целостность своей страны. В этом — как раз в этом скрыт главный просчет идеологов «глобального доминирования».
Говорят, под Новый Год что ни пожелается….
Чем ближе Рождество, эта международно-признанная деловая deadline для новогодних прогнозов ТЭК, тем острее споры о предстоящих в 2020-м сдвигах на рынке. Ведутся они между лагерями вечно несогласных экспертов по нефти и газу — сообществом трейдеров и армией сырьевых аналитиков.
Аналитики (в т. ч. те, что работают в Международном энергетическом агентстве (МЭА), Службе Минэнерго США по энергетической информации (EIA) и, наконец, в Секретариате ОПЕК) бьют в колокол тревоги. «Черного золота», пророчат они, будет предлагаться в будущем году намного больше, чем понадобится мировому хозяйственному организму. И виноваты в этом будут не звенья вполне сложившегося и дисциплинированного формата 24 тесно взаимодействующих по добычным квотам государств (ОПЕК+). Виноваты будут «вольные художники», находящиеся за пределами этого альянса. Это они, а именно США, Мексика, Бразилия и еще ряд мощных аутсайдеров, дистанцированных от молодого нефтеэкспортного объединения единомышленников, выплеснут на глобальный рынок на 1 млн баррелей в день больше, чем этого потребует скромный прирост потребления.
То есть суточный спрос на Земле вырастет всего на 1,1 — 1,4 млн баррелей, а предложение (по вине слишком меркантильных оппонентов, действующих против ОПЕК+) — на 2,2 — 2,4 млн баррелей. К чему это приведет? Конечно, к переполнению национальных стратегических резервов сырья (прежде всего, в самих же США) и затовариванию складской инфраструктуры по хранению готовых нефтепродуктов, поступивших с НПЗ. Этот негатив (для сектора углеводородов), как говорят те, кто не имеет прямого отношения к «живой торговле» топливом, станет явью. Станет, если адепты ограничительного механизма ОПЕК+ не пойдут в ближайшие дни на дополнительные жертвы и не увеличат, причем добровольно(!), объемов намеченного снижения добычи.
С этим прогнозом не согласно большинство экспертов более конкретного ремесла — трейдеры. Авторитетный лондонский знаток их планов Джон Кемп советует учесть мнение торгующих сырьем компаний. Трейдеры, по данным Reuters и других агентств, утверждают: производство жидких углеводородов будет отставать от запросов рынка. Ощущаться это будет как минимум шесть месяцев. Недруги трейдеров заносчиво отмахиваются: вы предрекали, мол, дефициты нефти как в 2018-м — в связи с санкциями США против Ирана и Венесуэлы, так и в 2019-м — из-за атак на объекты саудовского даунстрима. Ну и что же в итоге? Все тогдашние опасения «мозговых трестов» отрасли испарялись, а полновесный поток горючего в октябре даже не нарушался.
«Но теперь-то дело даже не в умении преодолевать региональные срывы, — продолжают поставщики и дистрибьютеры. — Вопреки угрозе торговых войн и закрытия предприятий, особенно в Китае (где только что заработали два перерабатывающих мега-комплекса) и США, мы еще тверже надеемся не на спад, а на постепенный выход всей мировой экономики из замедленной стадии». Да, трейдеры верят: в 2019-м Земля прошла низшую точку в своей динамике, оттолкнулись от дна — и цикл повернет к оживлению. Произойдет же это не только при полном урегулировании тарифных споров США и КНР, но и даже при шатком перемирии между ними. В этом могут сомневаться международные кредитно-финансовые инстанции МВФ и ОЭСР. Но «купцы» практического склада, привыкшие к риску поставок нефти, как и биржевые мастера фьючерсных котировок и хеджирования сырья, пусть смутно, но все-таки уже начинают ощущать подвижки к позитиву. Еще, быть может, всего несколько недель — и мы узнаем, не явились ли эти подвижки случайностью.
Chevron затянет пояса
Вторая по объемам бизнеса американская нефтегазовая корпорация Chevron затеяла структурную перестройку. Заступивший на должность гендиректора 21 месяц назад Майкл Уирт, предвидя нелегкий год, намерен подстегнуть прибыли любой ценой, не исключая возможных увольнений.
Апстрим под флагом Chevron намечено разделить на три подразделения: сланцы, СПГ и офшор. При этом ставится задача: не дать всему спектру разведочного и добычного бизнеса под крышей этого «супермейджора» пострадать от возможного (и, кстати, прогнозируемого многими) спада или частичного обесценения сланцевой активности. Иными словами — избежать всеохватывающей и, добавим, тяжелой реакции на чересчур резкие зигзаги в данной подотрасли. Речь — о тех перепадах доходности, которые ударили за последние месяцы по большинству гигантов углеводородного сектора США на сланцевых полях. Сказав, что новая модель и программа Chevron пока еще не принята, — пресс-секретарь Кентр Робертсон пояснил: на столе — такие структурные решения и схемы, которые в любом случае «позволят занять лучшую позицию для конкуренции и победы в какой бы то ни было среде».
Апстрим дает сейфам Chevron, по данным Reuters, 90% всей прибыли. Но тот же апстрим весьма прожорлив. Ни один другой подраздел в этой сфере бизнеса не требует столь устойчивого и постоянного притока инвестиций — вот в чем проблема. Ибо, если только цены на сырую нефть упадут в Новом Году ниже 60 долларов за баррель, — то общее снижение издержек, на взгляд аналитика в консалтинге Edward Jones Дженнифер Роулэнд, станет главной тенденцией. Она охватит филиалы не одной только Chevron, но и остальных игроков. Сконцентрировать и, таким образом, укрупнить сланцевый сегмент придется примерно в том же ключе, что уже был использован не так давно топ-менеджерами ExxonMobil и BP. Несколько сотен сотрудников, занятых ныне на стыке между операционной деятельностью и ее технологическим обеспечением, рискуют быть уволенными. Тем более что и сами ремонтно-инжиниринговые, да и и в целом сервисные подразделения в Chevron, по всей видимости, намечено консолидировать или даже слить между собой.
Неужто американцев подводит Тенгиз?
В третьем квартале нынешнего года доходы Chevron от геологоразведки и добычи, продолжает Reuters, составили 2,7 млрд долл. Это уступает показателю за такой же период 2018-го — 3,4 млрд долл. Правда, часть этих потерь можно списать на снизившиеся с тех пор цены на нефть и газ.
Что же касается среднегодовых прибылей, то они, к счастью, улучшаются после болезненной рецессии 2015–2016 годов. Но впечатляющего пика 2012 года, когда «чистый навар» Chevron по всему свету составил 26,2 млрд долл, достигнуть все еще не удается. Зато котировка акций той же Chevron на минувшей неделе поднялась до 119,08 долл, то есть на 9,5%, если сравнивать с началом нынешнего года. Но опять-таки никак не получается повторить свой же рекорд в элитном индексе S&P 500, где Chevron однажды отличилась 24-процентным повышением собственной капитализации всего лишь за год. Что же, интересно, не позволяет именитому «супермейджору» гордо выйти на те же приоритетные позиции, которыми он уже когда-то владел?
Иные аналитики полагают, что виной всему — ослабевшая мега-кладовая Тенгиз на северо-западе Казахстана. И для Chevron, и для его партнеров в том же проекте этот актив близ берегов Каспия остается важным и в целом выгодным. Но, видно, относительное истощение недр, амортизация фондов и иные неизбежные для зрелых блоков (mature fields) процессы тоже видны. Поэтому издержки на функционирование транснационального проекта могут подняться — в годовом измерении — на 25% до общей планки 45,2 млрд долл. В общем объеме повышения расходов доля Chevron составит 4–5 млрд долл.
Это больше, чем то, что хотели бы себе позволить хозяева заокеанской компании. Так что на тенгизском участке их усилия по оптимизации рискуют забуксовать. Но оглянитесь вокруг: у ряда других «супермейджоров» США давно уже буксуют не одна-две, а целый ряд позиций, вызванных все более трудным накоплением фондов развития апстрима. Так, многие корпорации, хотя и по разным причинам, вынуждены увеличивать размеры дивидендов акционерам. А вот Chevron, как напоминает директор энергетического отдела в исследовательском центре Palissy Advisers Аниш Карадиа, прижимист: он выдает вкладчикам капитала всего 4%. Если, при такой-то бережливости, с жадностью начать виток еще более напряженного и самокритичного поиска резервов экономии, — каким же «затягиванием поясов» это в итоге обернется?
Экопротесты стали кое-где самоцелью
Сотни австралийцев вышли в субботу под парусом в Сиднейский залив — бросить экологический вызов норвежскому нефтегазовому гиганту Equinor. Рядом с ними бороздили лазурные воды Тихого океана, причем опять-таки в природоохранных целях, гребцы на весельных шлюпках и яликах.
Рядом, сообщает CBS News, шли в атаку на невидимого скандинавского недруга, оседлав свои пластиковые доски, фанаты прибойного «серфинга». И ведь вся эта красочная акция под грозными антибуровыми лозунгами была географически «растиражирована». Разверстана столь широко, что охвачено было свыше 50 населенных пунктов по побережью Зеленого континента. Участие в акции протеста приняли свыше 10 тысяч австралийцев. Пляжный красавец из «Полосатого рейса» наверняка повторил бы ныне, спустя более полувека: «Красиво плывут… Вон та группа в полосатых купальниках». Да, красиво. И цель, казалось бы, самая благородная: уберечь единственную страну мира, занимающую целый материк, от интенсивной геологоразведки на глубоководье. Но надо ли спасать? Конечно, защитникам национального суверенитета, в том числе топливно-энергетического и природоохранного, — гораздо виднее. Но и мы позволим себе напомнить — в своей скромной роли сторонних наблюдателей и обозревателей — о нескольких важных моментах.
Стержнем модернизации австралийского ТЭК после Второй Мировой войны стало постепенное, шаг за шагом, прощание с угольным сегментом электроэнергетики. Хотя и став успешным, оно осуществлено пока еще не стопроцентно. Во всем мире известно: вслед за углем, как правило, приходит, пусть временно, углеводородный век. Он может стать сжато-сокращенным, соприкасаясь с закономерностями перехода к возобновляемым источникам энергии, что созвучно специфике Австралии с ее жарким солнцем, ветром и прибоем. Но полностью обойтись без нефти и газа, тем более на ближней четвертьвековой дистанции, даже там проблематично. И дело тут не только в риске потери налоговых поступлений от зарубежных отраслевых игроков. Малонаселенный материк соседствует с густонаселенными государствами и обширными премиальными рынками Юго-Восточной Азии, где, например, одна только Индонезия является крупнейшей по своей демографии страной во всем мусульманском мире. Сказать, что в будущем экономика Австралии спокойно обойдется без массированного экспорта «черного золота», СПГ, бензина и смазочных материалов в ЮВА, — все равно что Россия пожелала бы оборвать завтра любые поставки нефти, газа и продуктов их переработки. Для госбюджета Канберры такой шаг означал бы существенный «минус».
Акватория сырьевого бассейна к югу от берегов континента, именуемая The Great Australian Bight, расположена, по данным Reuters, на расстоянии 223 миль от суши. Какой же ущерб способно нанести там бурение скважин на глубинах в 7345 футов? Экологи говорят: негативное влияние будет, мол, оказано на размножение китов. Ради них общественное движение The Great Australian Bight Alliance, осуждая разведку на нефть и газ, требует присвоить тем водам статус Национального морского парка. А природоохранная служба (National Offshore Petroleum Safety and Environmental Management Authority — NOPSEMA) попросило «энергетических викингов» изменить свой апстрим-план, идя отчасти навстречу разбушевавшемуся экологическому лобби.
Вместо предупреждения — ультиматум
Что ж, вежливые норвежцы согласились. Но они по-прежнему исходят, в качестве официально приглашенного и вполне уважаемого зарубежного инвестора, из своих ранее согласованных намерений: приступить к буровым работам не позднее конца 2020-го или, на худой конец, начала 2021 года.
Вообще-то все эти сроки, особенно в корпоративном мире, сильно зависят от пиара. Помнится, у берегов той же Австралии не так давно забуривались японские инвесторы. Причем происходило это примерно в то же время, когда на киноэкраны страны вышла премьера голливудского фильма о варварских бомбежках австралийского порта Дарвин авиацией Страны восходящего солнца в 1942 году. Актриса с Зеленого континента Николь Кидман в ужасе спасалась от стервятников в руинах родного города, а инвесторы из Токио успешно наращивали неподалеку проходку скважин. И что же? Почему-то ни одной газете и ни единому каналу не пришло в голову хотя бы полемически сопоставить эти моменты в ущерб глубоководному апстриму. Быть может, причиной ледяного спокойствия и самоустраненности служило то, что никто не заказал подобных кампаний в тамошних СМИ из-за таинственной кулисы?
Ну а тем временем норвежцы (которые никогда не бомбили Австралию) мудро переименовали в Осло свою мегакорпорацию, слывущую гордостью национальной нефтянки. Вместо привычного для всей планеты сдвоенного слова Statoil она теперь названа Equinor, что звучит гораздо экологичнее. И это справедливо — у именитой компании, можно сказать, почти идеальный послужной список проектов с максимумом природоохранной безупречности от Баренцева до Каспийского моря и от Мексиканского залива до Ориноко. Текст из воззвания австралийских экологов о том, что «мы не можем принять риск катастрофического нефтяного разлива в наших водах и вдоль берегов», не очень-то сочетается с репутацией норвежского инвестора. Как в равной мере странно и даже ультимативно звучит призыв семикратной чемпионки мира по серфингу Лэйн Бичли: «В общем, мы говорим в адрес Equinor — это дело у вас не пройдет! Австралия не предназначена для бурения на нефть».
Складывается впечатление, что красочные манифестации против нефти и газа недостаточно обоснованы в научном плане. Но, продолжаясь как бы по инерции, они все равно, хотя и невольно, принимают гипертрофированную форму. И становятся средством не только выражения людской солидарности, но и — попутно, быть может, — чьей-то конкуренции. Хотя, с другой стороны, австралийцы в чем-то правы. Как показали разливы нефти с танкера Exxon Valdez у Аляски или с платформы Deepwater Horizon на скважине Макондо к югу от Луизианы, риск загрязнений окружающей среды все же существует. Но он не превышает статистику экологических драм в энергетике, химии, металлургии, горнодобывающей промышленности, на транспорте, в ВПК и других секторах современной экономики. Или неужто не дорожат родной природой азербайджанские нефтяники близ Апшерона, катарские газовики в Персидском заливе, их британские коллеги у берегов Шотландии или те же норвежцы у своих седых скал?.. Что страшного, если проверенная компания такого уровня, как Equinor, пробурит по законному контракту скважины за сотни миль от суши в южных широтах на пути к Антарктиде? Объективному комментатору масштабы подобных опасений совершенно непонятны.
Павел Богомолов