«Коммерсантъ» вовремя напоминает о важном: в первом квартале нынешнего года газпромовские поставки в Турцию упали на 43% — до уровня 2010 года. Стратегически расположенное государство на стыке Европы и Азии «впервые с 2006 года утратило статус второго по величине покупателя российского газа, пропустив вперед Италию».
Цифры говорят сами за себя
«Хотя спрос на «голубое топливо», — продолжает трибуна московских деловых кругов, — в целом падает из-за рецессии, ослабления лиры и теплой погоды, именно «Газпром» в наибольшей степени теряет позиции на рынке из-за высокой цены, пока Анкара наращивает поставки из Азербайджана и закупки сжиженного газа».
Но, как это бывает в условиях плюрализма мировых СМИ и их широкого политического диапазона, иные отклики на приведенную выше динамику грешат крайностями. Из подлинной информации о слагаемых импорта сырья для ТЭК, поступающей с Босфора, некоторыми комментаторами делаются ошибочные, иногда чересчур радикальные выводы. За рубежом — от Киева до Тбилиси — неоправданно резких оценок российско-турецкого сотрудничества всегда хватает. При этом на сегодняшний день искажением номер один стало то, что будто бы Турция — капризный и ненадежный для Москвы партнер в торговле энергоносителями. Но это неверно. Анкара, закупая нынче меньше газа из РФ, вовсе не вовлекает нас в «аттракцион неслыханной жадности». Она сама стала жертвой неблагоприятных и совершенно объективных обстоятельств.
С середины 2018-го там разразилась хозяйственная рецессия, а лира была девальвирована к доллару на 28%. Помнится, я возвращался в Москву через Стамбул транзитом с отдыха в Словении — летел состыкованными рейсами Turkish Airlines. Отчетливо помню: российские «мелкорозничные челноки», заполнив за пару дней свои баулы на базарах Царьграда подешевевшими (если считать в долларах) товарами, теснились в зале аэропорта «Кемаль Ататюрк» огромными толпами. А ведь именно «челноки», с их потрясающей интуицией, круговой порукой и мгновенно-массовыми наплывами, — лучший барометр того, что экономика той или иной страны пошатнулась.
Для турецкой стороны газоимпорт по подсчитанным в долларах сделкам сильно подорожал. Это ясно тем более, что и теперь — в 2019 году ослабление лиры продолжилось, превысив 10% за истекшие 5 месяцев. А в целом ВВП Турции рискует нынче сократиться на 1–3%. Таков, согласитесь, отнюдь не радужный общий фон. А говоря конкретно и пользуясь профессиональным инструментарием ТЭК, мы должны констатировать: контракт «Газпрома» с турецкой госкомпанией Botas привязан к рыночной конъюнктуре жидких углеводородов. Иными словами, повышение мировых цен на «черное золото» в первом квартале тоже обусловило повышенную дороговизну российского газа для нашего крупного контрагента по другую сторону Черного моря.
Ни покупатель, ни продавец не виноваты
Перечисленные выше слагаемые статистики — это только часть абсолютно объективных и, более того, самодовлеющих обстоятельств. Иными словами, такова лишь доля причин, делающих давнего партнера РФ в исламском мире как бы менее платежеспособным, причем не по своей вине.
В таком случае, как круто поворачивают полемический руль дискуссии (при знакомстве с этими цифрами) любители радикальных предположений, — если в снижении спроса на наш газ как в Малой Азии, так и на балканском «пятачке» древнего государства виновато не оно, то виновен якобы сам же «Газпром»(!). Он или не умеет торговать, или не учитывает чего-то очень существенного. Но и это неверно и, более того, несправедливо. Да, лидеры российской энергетической монополии в недавнем прошлом предполагали возможность — при благоприятных для Турции условиях — возникновение опережающего спроса республики на импортный газ из РФ. Спроса в таких объемах, что для российского поставщика эта страна, быть может, выйдет однажды по закупкам данного вида сырья на передовые позиции в Старом Свете, обгоняя даже ФРГ. Но этот шанс озвучивался только гипотетически.
Более того, «Газпром» одновременно не игнорировал опасности перевода — командой Реджепа Тайипа Эрдогана — вопроса о желаемом для Анкары снижении цены на российский газ в более сложное политическое русло. Т.е. не исключалось возникновение (в двусторонних связях) такой ситуации, когда Турция попыталась бы не выторговать, а выдавить удешевление наших экспортных энергоносителей. Выдавить взамен на некие уступки от самого же Эрдогана по продлению трубопровода «Турецкий поток» на Европу.
Чтобы не подвергаться угрозе слишком сильного переговорного прессинга с юга, «Газпром» снизил свою финансовую уязвимость в дружественной, но непростой для бизнеса стране. Как именно? Он мудро ушел еще в 2017-м с внутреннего рынка Турции; и ныне никакие сдвиги в ее дистрибьютерской сети не волнуют нашего игрока. Сдал партнеру еще одну партию сибирского топлива — и дело с концом. Так что если в чем-то ином российского продавца и можно заподозрить, то не в наивности и не в слепом доверии к покупателю.
Прирост турецкого газоимпорта с Каспия: никакого чуда
Тем временем аналитики отрасли критически обсуждают еще и третью позицию — внутрирегионально-сравнительную. Сторонники этой трактовки, казалось бы, не обвиняют ни турок, ни россиян в неуступчивости. Но зато сказано, что иные игроки в том же «углу» Евразии работают на турецком направлении якобы намного изобретательнее и, как результат, успешнее.
Так, если «Газпрому» пришлось в 2018-м снизить поставки в охваченную экономическим кризисом страну на 18%, то Ирану — всего на 15%. А ведь он подвергнут американским финансово-технологическим и торговым санкциям — не так ли? Но давайте же не будем забывать и других цифр: «персидский» сегмент на турецком рынке достиг лишь 9,25 млрд кубометров, а российский — в два с половиной раза больше, т.е. 24 миллиарда. Отмахиваясь, однако, от столь зримого контраста, критики «московского экспортного отступления» все равно остаются «пораженцами». Смотрите, мол: бакинские поставки газа в Турцию (в отличие от иранских и российских) не снизились, а возросли в 2018-м на 15% — до 7,8 млрд кубов. А в январе с.г. азербайджанский экспорт вырос еще выше — на 36%. Молодцы, мол, (в отличие от нас) разработчики глубоководных кладовых на каспийском месторождении Шах-Дениз!
Ничего удивительного. Ведь началась плановая добыча на второй, т.е. ранее не работавшей, фазе Шах-Дениза. Как же в таких условиях не возрасти объемам! К тому же азербайджанский газ всегда был для Турции самым дешевым. К тюркской по своим этническим истокам Анкаре, считающейся к тому же «праматерью» первых постсоветских реформ в Азербайджане, относятся в Баку с особой — родственной признательностью и пиитетом.
Итак, в изучаемой нами фактуре видны не чудеса рыночного маневра и менеджмента, а объяснимые — ценовые, физические и, следовательно, вполне предсказуемые источники «азербайджанского роста». Но он будет скромным. Вторая фаза, о которой идет речь, добавит закавказскому государству 6 млрд кубометров дополнительного сырья для экспорта в Анкару. Больше дадут покупателям-туркам разве что закупки СПГ, да и то потому, что он дешевеет. В 2018-м на терминалы Турции поступило 10,8 млрд кубов сжиженного газа. Налицо — мощный прирост на 13,2%. Причем эта тенденция продолжается.
Скоро сказка сказывается…
Не выдерживает критики и тезис о том, будто экспортную позицию «Газпрома» в Турции вот-вот потеснят — еще больше — инфраструктурные прорывы в интересах Анкары на площадках газового апстрима. Где именно? На ряде ближневосточных и среднеазиатских маршрутов. Что ж, хотя эти предположения не голословны, но подобны они… долгоиграющей пластинке.
С одной стороны, действительно, турецкая геологоразведка на шельфе Кипра уже стартовала, но дело это поэтапно-затяжное. К тому же многие в мировом сообществе не признают суверенитета северной, турецкоговорящей части благодатного острова в Восточном Средиземноморье.
Или еще один сценарий: действительно, существует план прокладки транскаспийского газопровода с востока — из баснословно богатой «голубым топливом» Туркмении в Азербайджан. Цель — дополнение местного сырья в шах-денизской трубе еще и туркменским, т.е. увеличение общего потока далее — на Малую Азию. Но и это пока туманно. Ибо группа углеводородных блоков в самом центре седого Хвалынского моря считается как Ашхабадом, так и Баку спорной, и дипломатического решения вопроса пока не видно. Как следствие, стройка в этой проблемной акватории пока еще даже не началась.
Все это говорит об одном: у «Газпрома» есть неплохие шансы замедлить и остановить снижение своей доли в энергобалансе Турции, а затем, возможно, и повысить эту планку вновь. Еще 9 апреля Владимир Путин отмечал: «Есть проблема: наши турецкие друзья настаивают на одних формулах; по коммерческим соображениям «Газпром» предлагает другие решения. Но они все равно будут находиться, эти решения, мы их будем искать». Президент подчеркнул: Москва дорожит турецким рынком, но цены на энергоносители формируются не по воле «Газпрома», а рыночным способом. Российская газовая монополия, как сказал Путин, «не назначает их директивно».
Что же касается не конъюнктурно-сиюминутных, а настоящих тревог, то они если и бытуют, то не в сфере коммерческих подходов и энергопоставок как таковых. Нагнетание атмосферы происходит на ином фронте — идет беспрецедентное усиление вашингтонского прессинга на кабинет Эрдогана. Особенно рельефно это давление ощущается после недавнего референдума о расширении президентских полномочий, как и после ряда твердых заявлений Анкары об открытости ее оружейного рынка для российских поставок.
Где и зачем точат зубы?
17 мая президент США Дональд Трамп отменил льготный режим торговли с Турцией, исключив страну из списка развивающихся государств.
Днем раньше группа конгрессменов от обеих партий призвала в своей резолюции турецкого партнера по НАТО «не подлизываться» к России(!). От Эрдогана снова требуют отказаться от закупки зенитно-ракетных комплексов С-400. «Подстраиваться под Путина неприемлемо», — заявил в Капитолии глава комитета палаты представителей по международным делам Элиот Энгель. Но Эрдоган непреклонен: «По С-400 сделка завершена. Согласно договору, поставки должны начаться в июле, а может, даже раньше. Россия предложила нам очень хорошие условия. После этого речь пойдет и об С-500, в том числе об их совместном производстве, как и в случае с С-400».
Интересно и другое: как посмотрят за океаном на принципиальное и гуманное решение Турции: на базе Венской конвенции обеспечить своими силами сохранность опустевшего посольства Венесуэлы в США? Обеспечить в той же мере, в какой Швейцария опекает здание под звездно-полосатым флагом в Каракасе. До сих пор считалось, что из двух осажденных Трампом «стран-изгоев» в рядах ОПЕК независимый по своей натуре Эрдоган помог (если не по сирийской проблеме, то хотя бы сохранением товарооборота) только Ирану. А теперь выходит, что и к Венесуэле у турок есть симпатии.
Для Москвы эти и многие другие свидетельства крепнущего суверенитета Анкары имеют не только морально-психологический смысл. Турецкие власти отмежевываются от тех, кто диктует им возврат к былым ролям марионеток на мировой арене. Но пятая колонна там, увы, все еще дееспособна. Вопреки Кремлю и его влиянию, в Турции для нас есть не только играющие по четким правилам соперники и конкуренты. Есть и жестокие, готовые на все враги в лабиринтах политической закулисы. Это ведь не абстрактно-зарубежного дипломата, а посла РФ Андрея Карлова застрелили в Анкаре. И не «какого-то», а российского летчика сбил завербованный пилот турецкого самолета.
Страна, отбившая попытку военного путча, с трудом выходит из полосы острейших конституционных проблем и, напрягая все свои силы, держит геостратегическую оборону. На кону нечто большее, чем разница между низкими или высокими доходами от газа. Решается вопрос выживания той относительно независимой модели развития (хотя и в натовской системе координат), отстоять которую Анкаре нелегко. Поэтому, не забывая о своих законных интересах, мы стараемся понять курс Эрдогана и четче разглядеть центральный — по большей части конструктивный вектор его устремлений.
Павел БОГОМОЛОВ,
кандидат политических наук