В юго-западном подбрюшье Евразийского континента, столь богатом углеводородным сырьем, формируются мощные эпицентры двух разных энергоэкспортных стратегий. Аравийский полуостров, хотя и не забывая об Индийском и Тихом океанах, нацеливает все больше нефтегазовых проектов (не только торговых, но и инвестиционных) на Атлантику, в том числе (особенно по «голубому топливу») — на США. А каспийско-среднеазиатский ареал, напротив, направляет новые маршруты своих энергопоставок на Индию, Китай и другие соседние страны, экономика которых давно уже на подъеме. Об этой отраслевой, географической и смысловой антитезе мы и порассуждаем в сегодняшнем обозрении.
Среднеазиатский ракурс
В юности автору этих строк довелось поработать, хотя и недолго, в тогда еще Советской Туркмении. Точнее говоря, — в газете самой южной области нашей необъятной страны — «Марыйской правде». Помню, как строилось Хаузханское водохранилище, как бурлил в сезон уборки хлопка Каракумский канал и как шло бурение на газ в предгорьях Небитдага…
Почти полвека спустя приятно читать о том, как сегодня, вопреки всем трудностям, инфраструктурно-энергетическое развитие по планам Ашхабада получает свое ускорение. Как в равной мере обретает контуры и экспортная, международно-инвестиционная ориентация этих планов. Но, честно говоря, ей пока еще не хватает энергичной и осязаемой поддержки со стороны РФ. В этом отношении состоявшееся на днях турне министра иностранных дел России Сергея Лаврова по Туркмении и еще двум среднеазиатским странам — Таджикистану и Кыргызстану – выглядело многообещающим симптомом. Быть может, он стал прологом не только ко внешнеполитической, но и к энергодипломатической координации целого ряда региональных инициатив.
Между прочим, многие обозреватели, освещавшие эту серию перелетов, встреч и переговоров Лаврова, сначала недооценивали этого двуединого содержания и, так сказать, тематической полифонии поездки в целом. Писали только о том, что, не желая отставать от Соединенных Штатов и ЕС в русле перемещения афганского конфликта из военной в политическую сферу, Кремль наверняка сосредоточится на том же. То есть согласует с партнерами в Средней Азии цели, задачи и процедуры уникального московского события этих дней. Речь идет, конечно, о форуме противоборствующих вокруг Кабула сторон гражданско-племенного конфликта. Конференция прошла с участием эмиссаров запрещенной в РФ, но все равно приглашенной к нам группировки Талибан. Важен, кстати, и весь процесс формирования новой архитектуры региональной безопасности. Да еще — при готовящейся Западом эвакуации контингента Пентагона (и НАТО в целом) со снежных склонов Гиндукуша.
Однако не менее заметное место на встречах Лаврова с главами трех стран заняла на сей раз еще и топливная тематика. Более рельефно и полновесно, чем до сих пор, была выражена конструктивная готовность российских компаний подключиться – при условии встречной заинтересованности — к двум многообещающим проектам. Они, между прочим, заслуживают статуса не просто региональных, а скорее масштабно-трансконтинентальных. Речь идет о крупных отраслевых программах, берущих свои истоки в Центральной Азии, — о CASA-1000 и, во-вторых, о ТАПИ. Кстати, о втором проекте уже упоминал в позитивном ключе на международных форумах Владимир Путин.
CASA-1000 — ничто иное, как проект строительства линий электропередач (ЛЭП). Послужат они поставке избыточной в летний период электроэнергии Киргизии и Таджикистана энергодефицитным странам — Афганистану и Пакистану. В то же время выдвинутая Ашхабадом транспортная инициатива ТАПИ отнесена уже к иному — углеводородному сегменту ТЭК. Имеются в виду ежегодные поставки 33 млрд кубометров природного газа (Туркмения стала четвертой в мировой «табели о рангах» кладовой «голубого топлива»). Эта транспортировка по трубопроводу адресована тоже южным соседям Средней Азии. Трасса диверсифицирует туркменский сырьевой экспорт, помогая на стартовом своем плече, в первую очередь, решению социальных проблем многострадального Афганистана. А далее, т.е. Пакистану и Индии, продление данной артерии даст углеводородные ресурсы для поддержания их экономического бума, нуждающегося в дополнительном притоке энергии.
Антироссийские версии трубопроводных войн разбиты в прах
Сказанное хорошо не только по сути. Речь идет еще и о вынужденном отрезвлении тех, кто годами грубо примитивизировал мотивацию Москвы, Пекина и их энергетических игроков на центральноазиатском направлении.
Да-да, десятилетиями ложно доказывалось, будто Россия и ее компании якобы изо всех сил срывают те трубопроводные проекты в ареале бывшего СССР, которые идут в обход РФ. Как видите, это чудовищная ложь: Кремль твердо поддерживает идею и маршрут ТАПИ, да и не только ТАПИ. Недруги без устали твердили, что оппонентами прокладки газового потока на Индию являются Пекин и Тегеран. Подобная, с позволения сказать, аргументация нарастала тем более, что и заокеанские консультанты тоже потирали руки от удовольствия: сделать так, чтобы новая артерия не дошла до Китая, а «уперлась» в Индию. И чтобы для иранского газа в ней не было места. Но и это оказалось, извините уж за «моветон», несусветной околесицей. Пекин настолько прочно чувствует себя на просторах былого Шелкового пути, что он спокойно обойдется без этой трубы. Помогут и уже работающая к востоку транзитная трасса с туркменским и узбекским газом из Казахстана, и «Сила Сибири». Так что уверенный в себе Китай достойно ведет переговоры с участниками ТАПИ: как бы вложиться в этот проект, будучи не импортером сырья, а финансово-технологическим партнером и продавцом оборудования. Обойдется без ТАПИ и гордый Иран, сколько бы ни витийствовали его противники с далеких широт. Рассыпались и многие другие домыслы.
Так, психологически готовя Ашхабад к выдуманной схватке с Москвой из-за ТАПИ, Вашингтон и Брюссель вплоть до 2018-го твердили: Россия-де хочет замкнуть нейтральный Туркменистан (не являющийся членом ЕАЭС и ОДКБ), не дав его газовому изобилию «выплеснуться» как на юго-восток, так и на запад. В частности, прогнозировалось, что Кремль будет вечно мешать договорному оформлению совместной юрисдикции пяти прикаспийских государств над крупнейшим в мире соленым озером. Мешать как раз потому, что надо, мол, запереть любые попытки перекачивания «голубого топлива» Туркмении по морскому дну в Азербайджан и — далее — в Турцию и Европу. Но и это запугивание не сработало, а его инициаторы опростоволосились. В августе 2018-го в Актау (Казахстан) прошел саммит глав всех прикаспийских государств. Долгожданная Конвенция о статусе моря была подписана. Теперь уже никто и ничто, кроме неурегулированности — между Ашхабадом и Баку — давнего вопроса о территориальной принадлежности нескольких офшорных блоков углеводородного сырья в центре седого Хвалынского моря, не мешает газовикам Небитдага подать свою продукцию на запад. И, кстати, при любом исходе «коварная путинская Россия» здесь совершенно ни при чем.
«Нефтянка», однако, не была бы сама собой, если бы мы впали, пусть и на основе справедливых, фактически обоснованных оценок, в некий отраслевой и комментаторский триумфализм — в данном случае, на среднеазиатском направлении. Поговорим же теперь о некоторых сложностях и проблемах.
Стать ведущим энергоэкспортером, но без долговой петли
Осенью 2018-го в Таджикистане был пущен первый из 6 энергоблоков Рогунской ГЭС — крупнейшей в регионе гидроэлектростанции с высочайшей в мире плотиной. Собственно, этот объект и должен питать энергией основную часть мощностей вышеназванной трансграничной сети ЛЭП – CASA-1000. Что звучит логично, поскольку и в целом на Таджикистан приходится 70-процентная доля в данном энергоэкспортном проекте.
Пока генподрядчик Рогуна — итальянская компания Salini Impreglio S.p.A. и коллективы «Днепр-Спецгидроэнергомонтажа» и «Электротяжмаша» с Украины заняты на Вахше своим делом, готовя пуск 2-го гидрогенератора предстоящей весной, — попробуем шире взглянуть на судьбу проекта в целом. Подписаны соглашения между таджикским национальным энергохолдингом «Барки Точик» и шведской компанией АВВ на строительство конверторной подстанции. Заключены и договоренности с индийской корпорацией Kalpataru Power Transmission Ltd — на прокладку закрепленного за Душанбе участка международной ЛЭП. В свою очередь, итальянская CESI окажет правительству Эномали Рахмона консультационные услуги.
Движение, казалось бы, уверенное. Но в его предыстории — немало потерь бесценного времени. Позади — долгие годы неопределенности, когда сначала на роль инвестора рассматривался Иран; а потом, обидевшись на него за поддержку таджикской исламской оппозиции и не желая ссориться с врагами Тегерана, страдавший от финансовых проблем Душанбе переориентировался на арабские монархии. Контакты шли и с Саудовской Аравией, и с Катаром. Но после разрыва между ними — два года назад — в поисках спонсора для Таджикистана возникла путаница — республика так и не нашла средств для достройки ГЭС. Что ж, государственный займ у населения частично помог, но не решил задачи. Тогда кабинет выпустил ценные бумаги (евробонды) на полмиллиарда долларов и разместил их на зарубежных финансовых рынках. Но что такое 500 млн долл по сравнению с требуемыми на Рогунский проект 4 млрд долл как минимум?! В Душанбе, конечно, изучаются иные кредитные модели, предлагаемые инвесторами. Тем временем не все идет гладко не только с ГЭС, но и с экспортной программой CASA-1000 как таковой.
Впрочем, даже если собрать деньги удастся, долговое бремя на плечах у таджиков будет тяжелым. Недаром все больше из них ищут работу в России, чтобы свести концы с концами ради своих семей. Социальные парадоксы в республике множатся. Хотя и зарабатывая все больше не энергоэкспорте с пенистого Вахша, правительство будет, видимо, повышать тариф на свет, причем ощутимо. Во всяком случае, на этом настаивают Всемирный банк и ЕБРР. А из финансовых пут так часто вытекает зависимость политическая!.. Разве, к примеру, не говорит сам за себя тот факт, что 97% рогунских евробондов, о которых уже шла речь, выкуплено компаниями США и ЕС? А программу CASA-1000 финансирует, наряду со Всемирным банком и ЕБРР, Исламский банк развития со штаб-квартирой в Саудовской Аравии.
Следовательно, надо попытаться уравновесить — в геополитическом плане — слагаемые электроэнергетического броска Таджикистана (как, впрочем, и газового броска затронутой в предыдущих главах Туркмении). Послужить — в энергетической политике Душанбе – столь назревшей цели призван визит президента Рахмона в РФ, что как раз и обсуждалось на встрече с Лавровым в зале с экзотическим видом на склоны Памира. После ввода в строй первого агрегата Рогунской ГЭС предстоящая поездка Рахмона на север позволит провести первый диалог таджикского лидера с Путиным в новых условиях. Именно это, по мнению координатора Исследовательского центра Средней Азии «Один пояс — один путь» Абдугани Мамадазимова, важно: «Теперь, когда наши евробонды (с большим процентом) закончатся с запуском 2-го агрегата, стоит пригласить Россию к участию в этом крупном проекте. Тем более РФ высказала заинтересованность в сотрудничестве по CASA-1000, которая не заработает без Рогунской ГЭС. Итак, есть тема для обсуждения».
Приказано инвестировать
Тем временем, как мы и предвидели в одном из обозрений, Аравийский полуостров все больше поворачивает свои планы, особенно инвестиционные, в сторону США. Особенно решительно (или скорее послушно?) инвесторы из Персидского залива двинулись в американскую индустрию СПГ.
Нет, быстрых прибылей это пока не предвещает. Но общую преданность Вашингтону — путем вливания капитала в его проблематичную, но зато нацеленную на премиальные рынки Европы и Азии отрасль углеводородного ТЭК — приходится показывать воочию. Первые нефтегазоносные монархии, начавшие инвестировать в заокеанскую цепочку от сжижения до танкерного экспорта, — Саудовская Аравия и ее сосед Катар. Это понятно: именно Дохе и Эр-Рияду пришлось косвенно извиняться перед Белым домом за вхождение в акционерный капитал «Роснефти» и за готовность профинансировать долю в российском арктическом мегапроекте «Ямал-СПГ». Да и уже объявленный визит Владимира Путина на Аравийский полуостров — тоже на носу. Так что самое время успокоить в Вашингтоне воинственно правящих республиканцев и оппозиционно-мнительных демократов. Успокоить лояльностью восточных средневеково-дворцовых режимов Белому дому. Нейтрализовать, добавлю, в прочном инвестиционном ключе: мол, верные союзники из нефтегазоносных пустынь — по-прежнему на стороне США почти во всех делах и начинаниях.
Так, Qatar Petroleum объявила в минувший вторник о том, что вместе с ExxonMobil подтверждается запуск 10-миллиардной программы расширения предприятия и терминала СПГ на техасском берегу Мексиканского залива. Эти работы на объектах известного газовикам всего мира комплекса Sabine Pass начнутся в марте. А в эксплуатацию отраслевой гигант вступит в 2024-м. Две смысловые опоры проекта — считающиеся гарантированными подъемы и сланцевой добычи, и спроса за рубежом. Первый из этих столпов — ожидание рекордного прироста производства сланцевого газа в штатах Техас и Нью-Мексико, где залегает углеводородная кладовая Permian. Второй фактор — внушенная катарскому партнеру вера в то, что, вопреки торговым войнам, Китай, мол, все равно возглавит нарастание — в Азии — заинтересованности в американском СПГ. А коли так, то, дескать, нынешнее трудоустройство 9 тыс. строителей на Sabine Pass, да и предстоящий — после окончания работ — найм 200 профессионалов для данного сегмента ТЭК вполне оправданы.
Однако не все звенья смой же заокеанской энергетики одинаково верят в успех. Третий партнер в этом активе, ConocoPhillips, уже хочет продать свою 12,4-процентную долю. Что же, интересно, движет при этом умами стратегов данного американского игрока — желание срочно получить потребовавшуюся зачем-то наличность? Или озабоченность слишком резкими перепадами в самом профиле комплекса — его, так сказать, биографии и судьбе? И ведь действительно: совсем недавно терминал специализировался не на отгрузке, а наоборот, на приемке и регазификации примерно 2 млрд кубических футов «голубого топлива» в сутки из-за рубежа. И вот — разворот на 180 градусов!
Кстати, таких «техносбытовых» поворотов на объектах, заинтересовавших эмираты, султанаты и «королевство пустынь» в США под вашингтонским прессом, будет много. Если объем инвестиций, планируемых в Соединенных Штатах той же Дохой, близок к 20 млрд долл, то Эр-Рияд может вложить за несколько лет в углеводородный блок энергетики старого союзника впятеро больше! Так не становятся ли арабские монархии фактическим приводным ремнем тех, прямо скажем, малорентабельных — в коммерческом смысле — планов экспортной экспансии, которая нацеливается Вашингтоном на не очень-то надежные и благие цели? Среди них — вытеснение «Газпрома» и иных российских «мейджоров» с главных потребительских рынков планеты.
И все-таки: надолго ли она, сланцевая революция?
Как техасское месторождение Permian, так и кладовая Bakken в Северной Дакоте располагают, казалось бы, солидной сырьевой базой. И все же: надолго ли хватит этих сланцевых ресурсов при непомерно ускоренных темпах разработки и, главное, при гигантском экспортном замахе?
«Добыча нефти в США скоро стабилизируется, поскольку она показывает признаки падения, а новые месторождения не открываются. Такое мнение высказал президент, совладелец ЛУКОЙЛа Вагит Алекперов; его слова передал «Интерфакс», — напомнили 24 января «Ведомости». Правда, вот что отмечалось далее в той же публикации: «Прогноз руководителя ЛУКОЙЛа довольно смелый, учитывая, что добыча нефти в США продолжает расти темпами, поражающими воображение, считает директор отдела корпораций Fitch Дмитрий Маринченко». Но, в свою очередь, и он не исключает замедления и минимизации воздействия американского углеводородного бума: «В ближайшие два-три года, — продолжает Маринченко, — скорее всего, она (добыча сланцев за океаном — Авт.) продолжит расти. В первую очередь благодаря повышению эффективности добычи, а не за счет увеличения числа скважин. Наверное, единственное, что способно сейчас развернуть этот тренд вспять, — это падение цен на нефть ниже 50 долл за баррель». Ну а в более долгой перспективе динамика добычи в США будет зависеть от появления новых технологий, повышающих отдачу, говорит тот же аналитик: «Если не произойдет новых технологических прорывов, — добыча действительно может стабилизироваться к 2021-2022 годам. Это базовый сценарий EIA».
Однако вот что характерно: многие эксперты если и проявляют трезвую осторожность в отношении нынешнего этапа и дальнейших перспектив сланцевой революции в Соединенных Штатах, но все-таки сводят эту проблему к неустойчивости рынка. Дескать, если в какие-то моменты производство забуксует, то это — разве что из-за ценовой конъюнктуры. Вот и сейчас рост нефтедобычи в США замедляется, признает эксперт Центра энергетики бизнес-школы «Сколково» Екатерина Грушевенко. Объемы бурения, достигнув пика летом 2018 г., снизились, обращает внимание она: это прямое следствие снижения цены не нефть, от которой прямо зависит активность компаний, работающих со сланцевыми запасами.
Мало кто, однако, осмелился сказать, что у недавнего сланцевого рывка может быть еще и самый непосредственный лимит — объемно-геологический. О миллиардах баррелей в недрах рассуждают много. А о пропорциональном соотношении между ними и амбициозно-глобальными планами ТЭК США — очень мало. Впечатление такое, что чуть ли не большинство обозревателей пребывает под магическим влиянием триумфально-топливного манифеста, включенного на днях в послание Трампа конгрессу: «Мы начали революцию в американской энергетике — Соединенные Штаты теперь ведущий производитель нефти и природного газа в мире». Так-то оно так. Во всяком случае, пока. Но не очень ли шатким предстает на поверку такое состояние?
Лидер пока отрывается. Но от соперников или от реальности?
Вспомним: нефть России помогла победить в величайшей из войн, привела в действие нечеловечески-напряженные планы восстановления СССР. После Сталина ее хватило и на хрущевские хозяйственные рывки, включая эпопею целины, и на противостояние с целым блоком НАТО, и на перестроечно-реформистскую эпоху с огромными объемами советского энергоэкспорта…
И ведь до сих пор, три четверти века спустя, запасам российской нефти не видно ни конца, ни края. Вот и Саудовская Аравия на днях объявила, что — при нынешних темпах добычи — доказанных ресурсов ей хватит на три четверти столетия. Но готова ли Америка, положа руку на сердце, сравниться с таким же оптимизмом в своих прогнозах, если таковые придется научно обосновать? Цены на нефть, а они для тамошних сланцевиков приемлемы лишь на 50-долларовой планке, уже в 2019-м могут задрожать. А то и упасть в случае краха американо-китайского диалога о торговой войне и связанной с ней тарифной проблеме, причем цена вопроса — как минимум 200 млрд долл. Сорвется стратегическая сделка — и тут же снизит обороты мировой ВВП; причем сразу упадут прогнозы потребления «черного золота» до конца 2019-го. Такой спад скажется на любой вехе из серии ожидаемых событий. Это — заседание мониторингового комитета ОПЕК+ 18 марта, чрезвычайная сессия ОПЕК 17-18 апреля… Под прямым влиянием окажется и намеченный Белым домом на 4 мая анализ такого вопроса: продлить или оборвать выданные Вашингтоном (пусть нехотя) разрешения в адрес восьми экономик (Италия, Турция, Южная Корея и т.д.): ввозить ли еще в течение 180 дней «черное золото» из неправедно блокированного американскими санкциями Ирана?
Повторяю: все это связано с сохранением или, наоборот, снижением темпа экономики КНР, второй по своему размеру на Земле. Но, говорят в Пекине, напрасно было бы судить об охлаждении спроса на нефть и газ лишь на сиюминутной основе. Может сложиться так, что Китай в пропорциональном плане потеряет интерес к «черному золоту» и «голубому топливу» еще и в долгой, идущей за горизонт перспективе. Недаром этот «дальневосточный тигр» хочет вложить в строительство солнечных и ветряных электростанций 2,5 трлн юаней, что эквивалентно примерно 380 млрд долл, как сообщает агентство «Синьхуа». Не очень-то, видимо, на просторах КНР в вечную рентабельность астрономически-безудержного импорта углеводородов, да еще и не подкрепленного, как минимум в США, надежным реестром запасов.
Итак, предупреждают «Вести», «возможно, КНР готовится к закату эпохи углеводородов». Готовится, как известно, и старушка Европа. Она ведь тоже понимает: если бы американцы и впрямь рассчитывали купать в своих якобы неисчерпаемых сланцевых озерах и детей, и внуков, и правнуков, — то зачем бы Трамп столь резво окунулся бы ныне в кипящее море хаоса в Венесуэле?! Т.е. в стране действительно с крупнейшими в мире запасами 235 млрд баррелей сланцевой и еще 75 млрд баррелей традиционной нефти. Не может быть, чтобы она оказалась бы почему-то ненужной сверхбогатым ресурсами американцам(!). В общем, что-то концы с концами не сходятся у Белого дома. Катарцы и саудиты, конечно, могут сколько угодно внимать шатким доводам ExxonMobil и Минэнерго Соединенных Штатов о том, что и Европа, и Азия готовы сориентироваться на дорогие сланцевые энергоносители из США, которых, мол, хватит надолго. А вот реальная жизнь — она покажет.
Павел Богомолов