Почему, наряду с правительственным и силовым блоками РФ (114 чиновников), вышедший в США «Кремлевский список» так изобилует именами капитанов ТЭК? Немало названо и руководителей ВПК, да и других отраслей. Но нефтяников, газовиков, трубников, сервисников, глав крупнейших электросетей и лидеров энергетического машиностроения в пропорциональном отношении — больше всего! Честно говоря, за океаном их и прежде вносили в черные и серые списки, жалуя особым вниманием со стороны американских властей и спецслужб, — это правда. Но все-таки: почему пик «особой любви» к топ-менеджерам нашей энергетики совпал с избирательной кампанией от Балтики до Тихого океана?
Стоит ответить на вопрос — и прояснится многое
Ответ номер один сравнительно прост. В отличие от забегающих вперед российских теоретиков пресловутого угасания роли углеводородного ТЭК, снижения экспортного значения нефти, ее отвязки от курса рубля, заката нефтегазовой эры и т.д., американцы трезво судят о подлинном локомотиве нашей экономики, которому еще жить да жить.
Но это еще не все. Есть и политический момент. Проявляется он всякий раз, когда Америка, особенно в периоды власти республиканцев, оказывается на сложном историческом перекрестке. Действительно, в те годы, когда даже многоопытная сверхдержава толком не знает, как ей быть с внешним миром, особенно с Россией и Китаем, — на передний план неизменно выдвигается группа изобретательных и не страдающих безденежьем персон из топливно-сырьевого лобби США. И она, эта команда, без устали ищет аналогов в Москве, Пекине и других столицах, чтобы мстительно указать на них перстом и заявить: вот они, главные опоры недружественных нам режимов.
Штурвальным американского ТЭК доверяют на Потомаке не случайно. Доверяют потому, что именно в таких людях и структурах, при отсутствии в мире большой фронтальной войны, вашингтонская консервативная элита видит самую пробивную, таранную силу. Вспомним: ядром ближайшего окружения Ричарда Никсона и Джорджа Буша старшего (экс-директора буровой компании Zapata, плотно соединившего большую нефть с разведкой и госпереворотами за рубежом) были команды выдвиженцев как раз из сферы энергобизнеса. Но особую роль они играли при организаторе неспровоцированного нападения на нефтеносный Ирак — президенте Джордже Буше младшем. Да уж, тогдашняя администрация США едва ли не сплошь была укомплектована ставленниками ТЭК. И какими ставленниками!
Госсекретарь США Кондолиза Райс, заступившая на пост при втором президентстве того же республиканца, остается очень значимой штатной фигурой в той мегакомпании, где, еще до госслужбы, амбициозная дама сколотила свой капитал. Активнее всего г-жа Райс действовала в своей роли члена совета директоров третьего в нефтяной «табели о рангах» «супермейджора» США — транснациональной корпорации Chevron. Вот почему тогдашний хозяин Белого дома, будучи наследником одного из сырьевых кланов, доверил ей впоследствии деликатную миссию по всемерному отстаиванию монополярного мира. Отстаиванию с акцентом опять-таки на энергетическую гегемонию (при Дональде Трампе это будет официально названо в июле 2017-го) «энергетическим доминированием».
По действующим в США нормам, танкеры корпораций не имеют права носить имена высокопоставленных чиновников вашингтонского кабинета. Поэтому маляры одной из верфей, работавшие в висячих люльках вдоль борта нефтевоза Condoleeza Rice, несколько дней подряд соскребали эту надпись со стальной поверхности. А потом замазывали образовавшуюся «лысину» свежей краской. Но память о теснейшей смысловой взаимосвязи между геополитическими интригами и Ее Величеством Нефтянкой в современном арсенале Соединенных Штатов не дано ни смыть, ни закрасить.
Простившийся в те же годы с главным креслом в нефтесервисной корпорации Halliburton Ричард (Дик) Чейни тоже выглядел колоритно. Особенно — в тех разделах светской хроники, где, с помощью фотографов-папарацци, освещалось его любимое времяпрепровождение — охота.
Доохотился Чейни на Миссисипи до того, что однажды чуть не застрелил своего же приятеля. Обошлось ранением. Но все это — издержки хобби, а в карьерном плане главным стало назначение босса Halliburton на пост вице-президента Соединенных Штатов. Причем того вице-президента, который открыл топливно-энергетическую войну против… нет, уже не СССР, а новой России. Было это в мае 2006-го. Разгромная речь Дика на вильнюсском саммите восточноевропейских лидеров пестрела ссылками на манипуляции Москвы трубопроводами, идущими из Сибири к сердцу континента. Чейни сотрясал воздух, обвиняя Россию в топливном запугивании соседей и превращении углеводородов в оружие. Но позвольте: разве теперь, 12 лет спустя, буквально на следующий день после закрытия Давоса-2018, мы не услышали, на сей раз из Варшавы, нечто подобное? И не оказались под огнем таких же атак из уст еще одного именитого республиканца? Наверное, по случайному совпадению это тоже выходец из кадровых недр заокеанского нефтегазового сектора — экс-глава гигантской ExxonMobil Рекс Тиллерсон.
Помнится, у Ильфа и Петрова фигурировал в авантюрном романе Семен Небаба, бывший городовой, а ныне музыкальный критик в Киеве. Но здесь, согласитесь, не надо стопроцентных параллелей. Пост топ-менеджера куда ближе к нынешней миссии и статусу госсекретаря США, чем полицейский погон к нотному стану. Но, если вникнуть в призыв Тиллерсона наказать Кремль с его трубопроводными планами на Балтике и на Черном море, то сурово-жандармский тон глобального городового почувствуется сразу.
В команде Трампа — множество выходцев из углеводородного ТЭК или, в любом случае, из тех штатов, которые славятся своей нефтянкой. Министры и заместители министров, правоохранители, кураторы окружающей среды, госбюджетные финансисты… Связаны ли они круговой порукой? Этого я не утверждаю. Но их сплачивает принадлежность к одному сообществу. Связь пусть и не генетическая, но духовная. Влекущая к экспансии и диктату. Это и есть костяк правления республиканцев, их власти. Люди подчас талантливые, но не способные даже представить себе, что в других странах атмосфера ТЭК может быть иной. И не понимающие, что круги нефтегазовых акционеров и менеджеров не стали там предельно идеологизированным лагерем, как союз адептов доктрины Pax Americana в Соединенных Штатах. Что лидеры нашего ТЭК спорят, судятся, часто не соглашаясь друг с другом и с правительством без встречных цензурных придирок и репрессий за те или иные деловые проекты в России и за рубежом. Да и без риска преследований и допросов: с кем, мол, вы встречались два года назад где-нибудь в Нью-Йорке?!
Быть может, авторы вашингтонского списка недооценивают сказанного. И предвзято форматируют по своей воле наш энергетический бизнес «скопом», причем в недружественном ключе. К тому же нам известен пока еще далеко не полный перечень. Существуют, как напомнил на днях Владимир Путин, еще и дополнительные — секретные списки. Неужто там дойдет речь и до бригадиров буровых смен? Как говорил один из персонажей «Операции «Ы» и других приключений Шурика», — «огласите весь список, пожалуйста!». Пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков заметил, что всех нынче записывают во «врагов Соединенных Штатов». Уж не по себе ли меряют?
Бум развязывает руки. Но кому?
Год назад, приступая к реализации венских соглашений по ограничению нефтедобычи, 24 страны-участницы квотного формата ОПЕК+, включая Россию, предвидели многое, но все же далеко не все. Партнеры по сделке надеялись оживить углеводородную энергетику, сдвинуть экономический рост с мертвой точки, улучшить свой платежный баланс, пополнить недофинансированные фонды «социалки» — и в итоге получили это.
Но они все же ошиблись в другом. Вернее, сразу в трех значимых оценках и прогнозах. Идеологи и практики сокращений надеялись на то, что ценовая депрессия 2014–2016 годов уже сбила, причем надолго, планы американских сланцевиков, вывела их из конкуренции. Что она снизила потенциал дорогой по своим издержкам подотрасли и ее способность к самовосстановлению. Рассчитывали и на то, что ее повторный рост затянется даже при возросших ценах. Но, понимая, что американцы все-таки подготовят — в оживившейся конъюнктуре — рыночный контрудар, капитаны развивающихся экономик все же не представляли себе, сколь быстрым и технологически революционным он окажется. И, наконец, самое главное. Как рассуждали авторы ОПЕК+, если американская нефтянка и воспрянет, то в первую очередь это пойдет на пользу самим корпорациям, а остальная часть элиты США если и выгадает, то косвенно и гораздо меньше. Мало кто думал, что к рулю власти смогут прорваться люди, для которых сланец и все, что с ним связано, — идеология, если не бизнес-религия новых времен. Недооценка всего этого оказалась фатальной; и 2018 год подтвердит это еще рельефнее, чем год минувший.
ExxonMobil, Chevron, другие игроки с феноменальной скоростью снизили издержки на добычу сланцев чуть ли не втрое — в ряде случаев до 27 долл за баррель. Это, правда, далековато от саудовских 9 долл, но все-таки довольно близко к российским 19 долл на ряде кладовых Сибири. Напомнили в Штатах и о том факторе, который многие в Европе изрядно подзабыли. А именно о том, что, в отличие от большинства высокоразвитых постиндустриальных государств, североамериканский гигант изобилует пустынями. А там веерные кусты горизонтальных скважин, рассчитанных на мощный гидроразрыв пласта, можно растягивать на многие мили без риска затронуть какой-нибудь деревенский колодец, как это было бы в Старом Свете. Вот почему целые регионы огромного материка, о которых еще пару лет назад не ведали азиаты или европейцы, нанесены ныне на карту эпицентров глобального ТЭК.
«Технологические достижения, распечатавшие запасы нефти в скалистой породе — такой, как сланцы, — привели к буровой лихорадке, позволившей удвоить добычу за десятилетие и превратившей, казалось бы, неподходящие места вроде Северной Дакоты и Нью-Мексико в нефтяные хабы мирового класса», — отмечает The New York Times. «Через территорию Техаса строятся трубопроводы, чтобы обслуживать порты, где „черное золото“ можно перекачивать на танкеры, берущие курс на Китай, Индию и другие рынки». Контратака заокеанского ТЭК не только стала быстрой и всеохватывающей (включая снятие Трампом запрета на бурение в Тихом, Атлантическом и Северном Ледовитом океанах, а также на 300 тыс. кв. км акватории Мексиканского залива. Этот удар стал еще и воплощением сразу нескольких прорывных достижений научно-технической революции. «Мы страдали от депрессивных цен в течение двух лет», — сказал Харальд Джордан, ведающий инжиниринговым блоком в колорадской компании Peak Energy, — «Но теперь мы воодушевлены новыми ценами и ответим соответствующим образом. Вы еще увидите, что буровая активность будет и впредь повышаться».
По окончании спада цен некоторые эксперты полагали, что отраслевой ренессанс единственной сверхдержавы сведется к росту числа работающих в США буровых установок и платформ. С одной стороны, действительно, опубликованные на исходе января 2018-го данные Baker Hughes о более чем 700 буровых, введенных в действие, ошеломили биржевых консерваторов. Ошеломили настолько, что рекордная котировка Brent едва не опустилась ниже 70 долл за баррель. Но подобные источники механического роста ТЭК на базе задействованного отраслевого потенциала хотя и впечатляющи, но экстенсивны; а мы-то стараемся выделить здесь именно качественный рывок.
И ведь он, этот рывок, пахнет сказочной футуристикой. В глубины недр быстро опустились не только сверхпрочные буры. «Нырнули» и невиданные ранее сенсоры нового поколения — они буквально обнюхивают и обшаривают пустоты в подземных породах на большие расстояния. Изменились датчики — они теперь поведают оператору не то что итоги проходки, а даже, образно говоря, его судьбу. Ставшие мудрыми роботы и манипуляторы улучшили не только тактику, но и стратегию буровых работ. Транспортировка и хранение сырья — выше всяких похвал. Как результат всего этого, а также ускоренного возврата инвестиций, среднесуточная добыча нефти в США составила в 2017-м 9,3 млн баррелей. А в нынешнем году, согласно прогнозу Минэнерго, она приблизится к 10,3 млн баррелей, превысив свой же рекорд 1970 года. Дальше — больше! Дополнительный прирост добычи жидких углеводородов в 2019-м составит 500 тыс. баррелей в день! Словом, не приходится удивляться тому, что, воспользовавшись снятием 40-летнего запрета на нефтеэкспорт, американские компании подняли внешние поставки данного вида сырья до двух миллионов баррелей в сутки. Это выше показателей ряда стран ОПЕК!
Спрашивается, кому все это на руку в первую очередь — только ли профессиональным нефтяникам той же Америки?
В выигрыше – Пентагон, политики, дипломаты и разведчики
«Новая энергетическая мощь, — пишет эксперт Клиффорд Крауссджан, — ослабляет сдерживающее давление на Вашингтон, когда ему требуется действовать вооруженным путем». Так произойдет, «если напряженность в отношениях между Ираном и Саудовской Аравией выльется в войну». Словом, ждать самых опасных авантюр можно теперь в любой момент.
В этом, как говорится, все дело! Вот, к примеру, ФРГ, давшая на прошлой неделе добро на прокладку «Северного потока-2» в своих территориальных водах. В прежние времена какой-нибудь засевший в Берлине мастер тайной войны хотя и рассердился бы, но воспрепятствовать вряд ли смог бы: откуда же взять «голубое топливо» индустриальному цеху ЕС, как не из России? Но теперь — другая эра. Или возьмем угрозу новой войны на стыках иракской, сирийской, турецкой и иранской границ. В былую эпоху американские послы бомбардировали бы министерство энергетики США своими тревожными докладными: над ближневосточной нефтью — топор серьезнейшей угрозы. А сегодня хоть кол на голове теши. Или еще: к чему им опасаться, как это было прежде, пожара в Персидском заливе, если даже при его блокировании США останутся с огромными объемами собственной нефти и газа, да и на экспорт еще останется? К чему бояться затягивания боев вдоль танкерной трассы Красного моря — в несчастном Йемене? Важно ли, что афганские талибы и запрещенная в России группировка ИГИЛ смогут однажды выплеснуть волну своего террора на газовые промыслы Туркмении и Узбекистана? Зреет угроза нефтеперевозкам в Японском море из-за потенциальной ракетно-ядерной дуэли с КНДР? Да пусть там вообще не будет ни нефтевозов, ни СПГ-танкеров еще хоть сто лет! Апстрим Аляски, Техаса и Калифорнии проживет и без этого.
Усиление борьбы без правил, ведущейся не только дипломатическими и оборонными ведомствами, но и спецслужбами, — это уже неизбежность. Речь идет не только о войнах, но и о блокадах, бойкотах, эмбарго и интригах ради провоцирования хаоса в энергетике. Прибегать ко всему этому Вашингтону стало легче. Это, между прочим, думаем не мы с вами, уважаемый читатель. Это пишет The New York Times, считающая, что новая энергетическая мощь США дает им «зеленый свет на применение санкций против производителей, как это уже сделано в отношении РФ, и может быть сделано против Ирана и Венесуэлы со значительно меньшими рисками для мировой экономики».
Почти все верно, только вот насчет снижения рисков возникают некие сомнения, ибо переполненность планеты добытыми углеводородами — далеко не все. Поэтому становятся двусмысленными, как бы расколотыми надвое оценки даже из уст, казалось бы, мудрейших отцов нефтяной политологии. Не стал исключением авторитетный историк мировой энергетики, отраслевой гуру из городка Кембридж в американском штате Массачусетс. Да, конечно, имеется в виду незаменимый Дэниель Ергин, основатель исследовательского центра CERA и автор настольной книги для углеводородного сообщества. Переиздав в Москве эту монографию уже не раз, россияне назвали ее по-своему эффектно: «Добыча». У Ергина, правда, она именуется элегантнее: The Prize. Но зато подзаголовок не вызывает у переводчиков разночтений: «Эпическая схватка из-за нефти, денег и власти». Так как же комментирует Ергин процесс топливно-сырьевого возвышения Америки и его последствия?
«Это для Соединенных Штатов разворот на 180 градусов, и влияние этого ощущается по всему миру, — говорит он. — Вносится вклад в энергетическую безопасность не только самих США, но и в глобальную энергобезопасность путем адресованных миру новых поставок». Чувствуете: опять — претензия на исключительный вклад во всеобщую топливно-сырьевую безопасность и стабильность. Но что, если из-за непомерных масштабов и направленности американского углеводородного бума постепенно сникнут — погрузятся в нищету, темноту и хаос Каракас и Лагос, Триполи и Бенгази, Алжир и Кито? Если это возможно, то зачем американцы поддерживали во многих странах деструктивные общественные процессы? Одна арабская весна чего стоит!
Подорвали устойчивость в ряде государств, а затем сами же обвинили их в неспособности гарантировать постоянный топливный экспорт в США. Потом (в январской Энергетической стратегии Трампа) провозгласили решение покончить с зависимостью Вашингтона от ОПЕК. К концу 2017-го, конечно, зафиксировали падение импорта нефти из стран экспортного картеля на 20%! И вот теперь утверждают, что это не Соединенные Штаты потрясли устои «третьего мира» до основания, а, наоборот, опасаться следует эгоизма или апстрим-импотенции развивающихся стран. А ведь «итоги выходят далеко за пределы чисто экономических, — пишет все тот же Крауссджан, — дав Штатам стратегическое оружие, которое раньше было невообразимым. США и их союзники располагают резервной подушкой в виде поставок своей энергии в тот момент, когда хаос в Венесуэле, Ливии и Нигерии грозит прервать поток сырья, идущий оттуда на рынки. Несколько лет назад такие угрозы, вместе с поломками трубопроводной сети в Северном море (вроде нынешних) и ураганами в Мексиканском заливе, привели бы к сильному удорожанию сырой нефти. А сейчас все наоборот: такой эффект уравновешен, и почти по всей территории США бензин на АЗС остается дешевле 2,60 долл за галлон».
На бензоколонках все хорошо, прекрасная маркиза! Но вот на площадке и без того нарушенного энергобаланса между производителями, транзитерами и импортерами идут более деструктивные, чем ожидалось, ухудшения для поставщиков. Да, «третий мир» улучшил часть показателей макроэкономики, но зато вызвал на себя мощный контрудар. «ОПЕК промахнулась мимо цели, — сетует Рене Ортис, экс-генсек картеля и экс-министр энергетики Эквадора. — Америка захватила лидирующую позицию на мировом рынке независимо от того, что делает ОПЕК. Мы не могли предвидеть замещения нигерийской, венесуэльской и ливийской нефти в США». Добавлю: речь идет о замещении путем эгоистичного выталкивания этих поставок с ведущего рынка в мире.