Записки корпоративного пиарщика
Первая глава
На подступах к манящим островам
Вспоминаю ярчайшие — в восприятии московского мальчишки — 1960-е годы. Многие взрослые становились вольнодумцами-шестидесятниками. А мы жадно глотали воздух ребячьих открытий на олимпиадах знаний, выставках, эстрадных утренниках и, конечно, в кино. Наряду с такими детскими фильмами, как «Морозко», «Зеленые цепочки» и «Приключения желтого чемоданчика», в субботний и воскресный репертуар столичных кинотеатров для школьников прочно вошел советский приключенческий боевик для юношества под названием «Тобаго меняет курс».
Сегодня я уже плохо помню ту старомодную черно-белую картину, но ее сквозная тема все-таки не забылась. На календаре — 1940-й год, страны Балтии вступают в состав СССР. А коварные противники этого объединения, которых весть из Риги застала в открытом море на латвийском торговом судне «Тобаго», не хотят возвращаться в порт приписки, замышляя похитить теплоход и угнать его на Запад. Но бдительная детвора, оказавшаяся на борту, срывает намеченную врагами авантюру.
Сопереживая перипетии давней сценарной фабулы, я не думал, что когда-то доведется самому прикоснуться к слову «Тобаго» не только в зрительском кресле. То есть посчастливится побывать в колоритной карибской стране, состоящей, главным образом, из двух островов — Тринидада и Тобаго.
Но, приступив в 2005-м к работе PR-менеджером венесуэльского филиала «ЛУКОЙЛ Оверсиз», автор этого очерка рассуждал уже не так. Если эта командировка и, как следствие, жизнь в Каракасе затянутся, — думалось мне, — то общерегионального охвата отраслевых проблем не избежать. И рано или поздно моя поездка в Порт-оф-Спейн, столицу соседней нефтегазоносной страны, может состояться. Очень уж важные, информационно насыщенные форумы по региональным проблемам углеводородного сектора проводились в Порт-оф-Спейне. Проводились с безукоризненной регулярностью, и о некоторых из них требовалось докладывать корпоративному центру.
…Тринидад и Тобаго были в начале Х1Х века переданы великим Симоном Боливаром под эгиду Британской империи. Произошло это не случайно. Англичане, пусть и своекорыстно, оказали восставшим жителям Испанской Америки содействие в борьбе против мадридского колониального гнета, длившегося с ХУ1 века. Если кому-то из читателей доведется побывать в Каракасе и зайти в составе экскурсионной группы в тамошний Капитолий (Национальную Ассамблею), — обратите внимание на прекрасно расписанные баталистами потолки парадного зала. И вы увидите рядом с мятежными колоннами местных крестьян-креолов, сражающихся с испанцами, еще и шеренги красных мундиров регулярной армии британского короля.
Правда, сегодняшние гиды, считающие Лондон одним из проводников вашингтонской неоколониальной политики к югу от Рио-Гранде, не любят (следуя идеологическими канонам чавизма) напоминать о боевом альянсе и фронтовом братстве «Освободителя пяти южноамериканских наций» с экспедиционным корпусом, прибывшим с туманного Альбиона. Но факт остается фактом: Боливар не только устно отблагодарил союзные войска стойких Томми за вклад в победу, но и благословил (отчасти задним числом) передачу — под власть британской короны — крошечного архипелага к востоку от материковой венесуэльской территории близ дельты Ориноко.
Это, собственно, и были Тринидад и Тобаго… Тринидад, правда, был занят и присвоен англичанами еще в 1802 году. Так что провозглашенной в 1811-м венесуэльской республике оставалось лишь подтвердить этот факт. Но зато Тобаго был отдан британцам по решению уже нового — свободного и независимого Каракаса в 1814 году. Затем, конечно, «сдвоенная» колония обрела иную историю и англоязычную культуру, значительно пополнив население обоих островов. Пополнив, кстати, не только белыми колонистами и африканскими невольниками, но и десятками тысяч трудовых мигрантов с далекого Индостана. Они составляют по сей день 40% населения Тринидада и Тобаго — столько же, сколько и потомки рабов с Черного континента.
Еще в 1857 году на Тринидаде появились первые разведочные скважины на нефть. То есть в этом отношении остров не уступает по своей отраслевой хронике Соединенным Штатам, где стартовые — пенсильванские скважины бурились «полковником» Дрейком примерно в то же ветхозаветное время. В 1860-м на юге острова были найдены запасы нефти, а с 1908-го началась промышленная добыча. Мало того — сразу же после объявления Первой мировой войны Британия, нуждавшаяся в топливе не только для кораблей, автомашин и броневиков, но теперь еще и для танков, а также аэропланов, ускоренно построила на Тринидаде НПЗ. И, добавлю, наладила там переработку не только местной, но и привозной нефти.
Минуло почти целое столетие. И теперь уже экс-колония поднимает на поверхность жидкие углеводороды не только к югу и востоку от своей территории, но и к западу от нее — на полпути к Венесуэле. Составляет же тринидадская нефтедобыча 0,2% от мировой. Причем одну четверть отечественного производства дает 100-процентная дочка национальной монополии Petrotrin. А остальное обеспечивают такие транснационалы, как BP, BG (ставшая ныне частью Shell), BHP Billiton, Chevron, Repsol и др. Ежегодно 3 млн тонн добываемой нефти поставляются в Соединенные Штаты, а 8,2 млн тонн перерабатываются на месте и опять-таки, в основном, экспортируются в США, Центральную Америку и Бразилию. Но почему же во всем этом не чувствуется, по свидетельствам ведущих специалистов, осмысленной связи с Организацией стран-экспортеров нефти?
За ответом я отправился погожим сентябрьским утром 2007-го, находясь по месту своей работы в Каракасе, на живописный склон окружающего столицу нагорья Avila. Приехал, иными словами, в исполосованное линиями темных солнцезащитных окон офисное здание при четырехзвездочной гостинице Eurobuilding. Там, в соседствующем с отелем деловом блоке из гладкого темно-красного кирпича, прописался филиал венесуэльской нефтегазовой госкомпании PDVSA по работе с иностранными инвесторами. Эта стопроцентная дочка национального топливно-сырьевого гиганта называлась так: Corporacion Venezolana de Petroleo (CVP).
Поскольку южноамериканская республика, в отличие от соседнего Тринидада и Тобаго, является не просто членом, а еще и основателем ОПЕК с момента инаугурационного Багдадского форума в 1960 году, я рассчитывал услышать от венесуэльских коллег внятный комментарий. На какую тему? Об отношении Каракаса к феномену некоторой отраслевой специфики нефтегазоносного архипелага в юго-восточном уголке Карибского моря. Понять фактор его дистанцированности от большинства стран «третьего мира» с углеводородными экономиками — от кипевшего в их государственно-политических недрах ресурсного национализма. Рассчитывал — и не ошибся.
«Нельзя сказать, Павел, что привозная нефть из Персидского залива вообще не известна на Тринидаде и Тобаго, — пояснил коллега, угостивший меня густым соком гуавы в высоченном стакане толстого голубоватого стекла. — Причем в самые острые (как, например, в 1973 году) моменты арабских эмбарго, объявлявшихся Западу в отместку за поддержку Израиля, колеблющиеся Тринидад и Тобаго дезертировали с фронта энергетической дипломатии. Тринидадцы продолжали поставлять американцам горючее из саудовской, эмиратской и кувейтской нефти.
«Словом, — переспросил я, — они вели, так сказать, антисолидарный реэкспорт переработанных сырьевых богатств Аравийского полуострова?».
«Именно! За это нефтеэкспортный картель отказался принять островное карибское государство в состав ОПЕК. И до сих пор страна остается не полноправным, а лишь ассоциированным членом альянса. Причем шансов на повышение статуса не так уж много, поскольку после пройденного пика добычи объемы запасов жидких углеводородов на островах падают».
Хорошо еще, как прозвучало в ходе той же беседы, что, кроме нефти, на шельфе Тринидада и Тобаго залегает ориентировочно 480 млрд кубометров природного газа. Казалось бы, это всего 0,3% от общемировых запасов. Но по объемам газодобычи страна заняла на рубеже тысячелетий лидирующие позиции во всем Западном полушарии.
«Однако зафиксировано это было, — поинтересовался я, — еще до начала сланцевой революции в США, не так ли?».
«Действительно, — отозвался мой собеседник. — Но это не умаляет успехов тринидадских коллег. В настойчивости и любознательности им не откажешь. Учитывая, что газовый потенциал Тринидада и Тобаго еще не полностью изучен, положительная динамика подотрасли идет вверх. 57% добываемого газа поступает на производство СПГ и в основном вывозится. И ведь это —заметь — превышает 8% от глобальной торговли газом. Речь идет примерно о 21,5 млрд кубометров из тех 38 миллиардов, что добывается на архипелаге ежегодно. Остаток же идет на электроэнергетику, производство метанола и аммония. Видя столь оптимистичные показатели уже к началу ХХ1 века, ключевой западный игрок на местном рынке, а это была британская ВР, решает стратегически переключиться на газ тринидадского глубоководья и его сжижение. К следующему — 2008 году, насколько я понял, англичане готовятся вложить в этот сектор до 2,4 млрд долл».
Такова была самая общая отраслевая картина, складывавшаяся к востоку от берегов Венесуэлы к моменту, когда московский корпоративный центр счел целесообразным одобрить участие сотрудников каракасского филиала в намеченном на 10-12 декабря 2007 года седьмой ежегодной конференции Energy Caribbean. «Дайте нам по итогам форума Записку с широким взглядом на нефтегазовую проблематику региона, — поручил один из руководителей головного офиса. — Венесуэла, конечно, остается крупнейшим игроком на тамошнем рынке углеводородного сырья. Но все ли избранные ею пути развития ТЭК правильны и перспективны? Хотелось бы понять это глубже. Что говорят, например, соседи республики, и как у них обстоят дела?».
Вместе с гендиректором каракасского филиала «ЛУКОЙЛ Оверсиз» канадцем Марком Ральфом мы задумались о маршруте намеченной поездки. Сначала казалось, что на его выбор позитивно повлияют наши собственные планы здесь — в Венесуэле. Дело в том, что за неделю до открытия форума в Порт-оф-Спейне мы намечали вылететь из венесуэльской столицы на восток. И покрыть, сначала таким «половинчатым» образом, полпути до Тринидада и Тобаго. Посредине маршрута, если вычертить его по линейке, расположен венесуэльский портовый город Пуэрто-ла-Крус. Там находится дирекция Восточного отделения национальной нефтегазовой корпорации PDVSA.
Чтобы читателю нагляднее было представить себе главную экспортную схему сегодняшней Венесуэлы, поясню следующее. Почти вся тяжелая нефть с юга, из бассейна Ориноко, доводится там же на дорогостоящих апгрейдерах до минимальных товарных характеристик. Обретает, иными словами, некоторую транспортабельность. Затем она перекачивается или перевозится из штатов Анзоатеги и Монагас именно в Пуэрто-ла-Крус, где перегружается на танкеры. Поэтому там находится не только крупнейший региональный филиал PDVSA. Открыты и офисы давно уже приглашенных в республику сервисных гигантов, в первую очередь, широко известной Schlumberger.
И вот один из сотрудников компании, аффилированной со Schlumberger, ожидая нас к себе в гости в Пуэрто-ла-Крусе, позвонил мне по телефону:
«Вы только доберитесь сюда из Каракаса рейсовым самолетом. А через трое суток мы с вами отправимся на моей яхте на Тринидад. Поплывем вдоль венесуэльского берега. Погода обещает быть хорошей — доберемся за милую душу. Как, впрочем, сделают это и многие другие делегаты конференции. У них, будь то венесуэльцы или иностранные нефтяники и газовики, тоже имеются здесь же небольшие парусники — они пришвартованы к их домам в Пуэрто-ла-Крусе. Так что милости прошу к себе на борт. Не пожалеете!».
Маршрут плавания вырисовывался, как видите, радужно, даже экзотично. Не удивительно, что мы пребывали в отличном настроении. Но тут вдруг произошло нечто жестокое и непредсказуемое, что поломало наши планы.
Продолжение следует
Павел Богомолов