Эта фраза, прозвучавшая легко и непринужденно, войдет в историю ТЭК как образец объективного, но без сгущения красок, опровержения ложной версии о закате тесных контактов между Саудовской Аравией, Россией и двумя десятками других звеньев квотного формата ОПЕК+. Беседуя со СМИ в Эр-Рияде, министр энергетики «королевства пустынь» принц Абдулазиз бин Салман отверг наветы об ослаблении связей между ведущими нефтепроизводителями, особенно после выявленной в Вене неготовности Москвы присоединиться к новым ограничениям добычи силами 24 государств ОПЕК+. Вопреки домыслам о взаимном отдалении, сказал министр, «мы коммуницируем друг с другом, используя каждую возможность для взаимного общения. Багаж наших идей не растрачен, и мы не потеряли свои телефоны. Всегда есть возможность связаться в ходе конференц-звонков, и технология в этом смысле весьма полезна». Александр Новак, сказал член королевской семьи, «позитивно вовлечен». «Я убежден в силе нашего партнерства именно как ОПЕК+…». Да и как знать, не была ли вдвойне права Россия, уклонившись от введения более жестких квот в канун зигзагов рынка. Это не только выход коронавируса на опасную грань между эпидемией и пандемией. Это еще и серьезное замедление прироста сланцевой нефтедобычи в США, прогнозируемое ведущим авторитетом в этой области — главой корпоративного лидера глобальной сервисной отрасли — Schlumberger. Ведь он, Оливье ле Пеш, заявил, причем тоже в Эр-Рияде: если в 2019-м прирост составил 1 млн баррелей в сутки, то в 2020-м ожидается планка 600–700 тыс. баррелей, а в 2021-м она будет и того ниже — 200 тыс. баррелей. Закат нефтяной составляющей сланцевой революции уже начался, и темпы наполнения мирового рынка из США будут вскоре снижаться сами собой. Так что пока еще неизвестно, стоит ли альянсу ОПЕК+ чрезмерно усердствовать по части ускоренного форсирования все более крутых квотных лимитов.
Февральская загадка углеводородных рынков
На прошлой неделе дрогнувшая цена бенчмарковой смеси Brent, наконец, оттолкнулась от того дна, на которое обрекли нефть ненастья января и февраля 2020-го. Биржи, казалось бы, вздохнули с облегчением и надеждой.
Еще бы! Если в самый тяжелый день — 10 февраля с.г. — сырье Северного моря торговалось на обидном для добытчиков уровне 53,11 долл за баррель, то десятью днями позже оно поднялось на целых 10%. Никто, правда, еще не знал, что к марту Brent вновь опустится ниже 52 долларов. Остановимся же пока (с целью ретроспективного анализа рынка) на оптимистичной отметке середины февраля. Вот когда брокеры, обслуживающие заказы «мейджоров» по берегам Атлантики, изготовились к бою, то есть к продажам не только нефти, но и акций ее поставщиков. Ведь если подросло «черное золото», — значит, хотя бы чуть-чуть подорожают ценные бумаги его производителей — корпораций углеводородного ТЭК. Так было всегда: капитализация крупных апстрим- и даунстрим-игроков привязана к взлетам и падениям цен на нефть и газ. Правда, автоматизма здесь нет, поскольку на эти зигзаги влияет целый «букет» факторов, а не только ценовая планка. Но, повторяю, большинство экспертов, действуя по обычной кальке, надеялось на подорожание самих компаний. Увы, этого не произошло. Корпорации, наоборот, подешевели!
Внезапно начался новый, почти непознанный этап в истории нефтянки. И мы с вами, читатель, — свидетели этого. Сами судите: Shell, этот крупнейший поставщик сжиженного природного газа в мире (не говоря о традиционной нефтяной компоненте), «похудел» на целых 15%. Если далее перечислять тех мейджоров, которые тоже известны своим акцентом на СПГ, то нам никак не дано обойтись без грустной ссылки на Total, акции которой упали на 9,6%. Настолько же снизились и ценные бумаги норвежской Equinor. Подешевела на 13% испанская Repsol. По сравнению с перечисленными «чемпионами свободного падения» по-хорошему отличилась разве что британская ВР. Ее капитализация если и сократилась в эти сумбурные для рынка дни, то всего на 2,7%. Да уж, легко отделались наследники былой Anglo-Persian Company! Но в целом почти все европейские вертикально интегрированные гиганты достигли, увы, своих самых низких биржевых котировок за последние три с половиной года. Причем еще хуже то, что никакого реального просвета для себя «в конце туннеля» они даже не видят. Так в чем же, спрашивается, дело?
Капитал — против дорогостоящего экологизма в бизнесе
Наилучший ответ дал в своем разосланном по звеньям углеводородной отрасли прогнозном письме аналитик Ларри Финк из Blackrock. Он пишет не о каких-то частичных или мимолетных подвижках, а о «фундаментальной перекройке финансовой системы» ТЭК. Наряду с чисто ценовым циклом, считает Финк, мощное влияние на биржевой статус компаний оказывают отныне другие, причем довольно грозные, «атмосферные явления».
Вот, к примеру, коронавирус, замедливший не только китайскую, но и всю мировую экономику, ее спрос на топливо. А Россия тем временем не хочет автоматически, без спокойного анализа, присоединиться к почину Эр-Рияда и других столиц ОПЕК по радикальным ограничениям добычи. Русский мужик — он ведь медленно запрягает, причем мы этого не стесняемся. Но ведь и споры вокруг ОПЕК+ (вкупе со вспышкой эпидемии) — это еще далеко не все! Главное вот что: почти всем европейским «мейджорам» (в отличие от часто игнорирующих климат конкурентов в США) пришлось объявить конкретно-цифровые параметры своей борьбы против выбросов СО2 на ближайшие десятилетия. И вот этого акционеры уже не стерпели. Дали понять с вялым равнодушием к акциям вчерашних фаворитов, что теперь, на фоне ажиотажа экологического типа, котировки нефтяных игроков их интересуют меньше.
Обязательства топ-менеджеров по снижению «парникового эффекта» и, как следствие, предотвращению чрезмерно резкого глобального потепления представляются дорогостоящими — и отпугивают Его Величество капитал. Спонсировать низкорентабельный бизнес он не хочет — и мы не раз посетуем на частичный (хорошо, что не полный) уход больших денег из большой нефти в странах Европы. Особенно в том случае, если «экологизация» ТЭК пойдет ускоренно — в стиле экранной футуристики, а не шагов взвешенных, подкрепленных здравым рассудком и бухгалтерским расчетом. А для начала давайте же хотя бы отбросим иллюзию, будто с обузданием коронавируса колоссы углеводородного сектора ЕС уверенно расправят плечи, восстановят обороты и возродят прежнюю капитализацию в лучах славы. Этого не будет.
С одной стороны, сами нефтегазовые гиганты оторваться от падений и взлетов цен не могут. Но это уже делают другие сегменты ТЭК. За последнее время показательно оборвали свою прежнюю привязку к рыночной динамике «черного золота» многие сферы энергетики. Это и уголь, и гидравлика, и сила ветра, и прибой, и биомасса, и солнечная радиация. Грядут перемены — и лучше бы всем нам их вовремя осмыслить и кое в чем перестроиться.
Трамп в роли посла американского ТЭК
Чем ближе намеченные на 3 ноября президентские выборы в Соединенных Штатах, тем больше сил посвящает глава республиканской администрации продвижению целей нефтегазовой отрасли США за рубежом. В этом плане хозяин Белого дома по-прежнему безукоризненно верен обязательствам перед своим основным электоратом, которые были приняты еще четыре года назад — в разгар предыдущей кампании по избранию главы государства.
Изначально, поставив в 2016-м во главу угла «топливное доминирование» Америки в мире, Трамп изложил пути и средства достижения этого (даже не замаскированного) ориентира в своей январской (2017 г.) «Энергетической стратегии» и затем в июльской (того же года) речи в Минэнерго США. Так, в подчеркнуто-внутреннем наступлении на фронте ТЭК и базовой индустрии в целом, прошел первый год президентства: отмена лимитов Барака Обамы на бурение, возрождение угля, спасение ТЭС, поддержка сланцевой революции, прокладка трубопроводов. Второй год был ознаменован СПГ-прессом на ЕС, а третий — непримиримой санкционной борьбой с энергоэкспортом из РФ. И вот — четвертый год славного правления Трампа, когда, вопреки китайскому коронавирусу и прочим тормозам рыночного бума в Азии, справившийся с импичментом у себя дома властолюбивый олигарх вознамерился подчинить целям заокеанского ТЭК просторы Ближнего, Среднего и Дальнего Востока, не исключая, конечно, Южноазиатского субконтинента. Главная веха этого географически акцентированного курса — 36-часовой визит Трампа в Индию.
Генеральной (тоже нацеленной на ТЭК) прелюдией к поездке Трампа стал еще в прошлом году сентябрьский визит премьер-министра Нарендры Моди в столицу заокеанского ТЭК — Хьюстон. Тогдашние встречи явились как бы становым хребтом разработки Меморандума о взаимопонимании между американским производителем СПГ — компанией Tellurian и Petronet LNG (Индия). И вот что интересно: когда в «третий мир» идут со своими идеями российские игроки, — от них требуется готовое наличие всех ингредиентов предстоящего совместного бизнеса. Иное дело — американские корпорации. Так, к моменту запуска СПГ-диалога с Дели у Tellurian не было не то что конечных разгрузочных комплексов на Южноазиатском субконтиненте. Не было даже инфраструктуры в самих Соединенных Штатах! Лишь в апреле 2019-го, всего за полгода до приезда главы индийского кабинета, Tellurian получила разрешение на создание экспортного терминала Driftwood LNG. Где именно? Как напоминает Houston Chronicle, в прибрежном городе Лэйк Чарльз, штат Луизиана. Имелось в виду, что будущие мощности смогут производить и поставлять за рубеж до 27,6 млн тонн СПГ в год.
Что ж, это весомое начинание. Только вот денег на его реализацию у сланцевиков нет. Отсюда, собственно, и суть нынешней сделки. 2,5 млрд долл должна предоставить под «стройку века» на Мексиканском заливе все та же индийская Petronet. И только с таким условием они обретет право на ежегодный импорт 5 млн тонн американского СПГ, то есть, образно говоря, привяжет себя к нему. В течение какого же, интересно, периода? До тех пор, пока будет действовать проект. Команда менеджеров Tellurian, сопровождая Трампа в ходе визита, оттачивала с местными коллегами текст соглашения, имея в виду, что крайняя дата его подписания — 31 марта. Увы, с буксующей экономикой КНР, теплой зимой на Дальнем Востоке и в ЕС, коронавирусом и прочими бедами стало похоже на то, что азиатским маяком для сланцевого СПГ может стать не столько Пекин, сколько Дели. Там ведь планируют перевести на газ значительную часть электрогенерации. Уловив эти позывы в переменчивой региональной атмосфере, соискатель второго президентского срока в Штатах решил превратить свое «хождение за три моря» с целью закрепления за собой крупнейшего энергорынка при выталкивании оттуда иранских, венесуэльских, российских и многих других углеводородных поставок. В общем, перед нами — предвыборная энергостратегия в действии.
Витийствуют и над Туркменией
В 1969 году автору этих строк довелось поработать в областной газете самого южного региона СССР — «Марыйской правде». Путешествуя с блокнотом и фотоаппаратом по городам и весям экзотической области Советского Туркменистана, я уже тогда — не скрою — испытывал гордость за его сырьевые кладовые, вскрытые геологами со всей страны.
Знал ли, что топливный гигант в Каракумах со временем станет четвертой в мире страной по доказанным запасам природного газа, примыкая вплотную к «рекордной тройке» России, Ирана и Катара? Нет, конечно, — не знал. Но с тех давних пор увлеченно наблюдаю за углеводородной хроникой Ашхабада, его отраслевой поступью. И, конечно, по-прежнему размышляю вслух на эту тему. В том числе наедине с читателем. О чем, собственно, и хотелось бы в очередной раз порассуждать сегодня — по итогам недавнего среднеазиатского турне госсекретаря США Майка Помпео, его переговоров с министром иностранных дел Туркмении Рашидом Мередовым. Какой же, интересно, импульс дали те двусторонние консультации развитию регионального ТЭК?
Странным образом все, что продвигается там действительно успешно, — американцев не радует и не впечатляет. Вот, к примеру, растущие поставки «голубого топлива» со склонов Небитдага в КНР. Для мирного, по-доброму настроенного наблюдателя эта новостная «фактура» уже сама по себе стала бы предметом профессионального восхищения. Сами посудите: Туркмения-то ведь вовсе не граничит с Поднебесной. Чтобы перебросить туда свой газ, нейтральной республике следует сначала перекачать его с Каспия в соседний Узбекистан — и соединить свои поставки с потоками местного газа. Но и этим дело не кончается, ибо Узбекистан тоже не граничит с КНР. Следовательно, надо осуществить еще один транзит в Казахстан, и только оттуда, наконец, реализовать конечный экспорт в Китай. И вот эта четырехзвенная артерия, которая точно стала бы предметом гордости в Европе или той же Америке, — не интересует Вашингтон в позитивном ключе. Быть может, она кажется маломощной? Вовсе нет: пропускная способность уже ныне позволяет давать гигантской экономике Дальнего Востока из Каракумов огромный объем — до 55 млрд кубометров. Причем уже в нынешнем году, с запуском 4-й нитки газопровода, поставки могут быть увеличены до 80 миллиардов. Так что же не нравится тем, кто уверяет: мы, мол, желаем Туркмении только добра?
Не нравится то, что газ идет в Китай, а он, как известно, не слывет другом Америки. Поэтому ключевой пункт опубликованной в феврале «Стратегии США по Центральной Азии» гласит: «Мы будем работать над тем, чтобы страны региона все больше и больше были связаны с Европой через Кавказ, с Афганистаном и Южной Азией, а также с глобальными рынками». Видите ли вы здесь, уважаемый читатель, хотя бы мини-упоминание о самом надежном, самом естественном и самом крупном потребителе «голубого топлива» в этой части мира? Нет! И я тоже не вижу. Да и как надеяться даже на беглую, сделанную вскользь ремарку о Китае, если почти все, что затевается после вояжа Помпео, как раз и нацелено против ближайших, исторически близких соседей Туркмении. В названном документе прямо так и сказано: «Успешное сотрудничество Соединенных Штатов с Центральной Азией способствует продвижению… ценностей США и станет противовесом влиянию соседей региона (читай — Китай и России — Авт.)». Вопрос тут только один: если для Ашхабада в равной мере предосудительно поставлять газ и на восток, и на север (по старой советской магистральной системе «Средняя Азия — Центр»), то куда же направить углеводороды таким образом, чтобы они стали, по вашингтонской формуле. «не авторитарными, а демократическими»?
Ответ, казалось бы, уже известен. Еще в 2016-м, причем не без мощного заокеанского прессинга, в Туркмении был провозглашен альтернативно-трансграничный проект ТАПИ (Туркмения-Афганистан-Пакистан-Индия). Как видите, здесь не фигурируют ни Россия, ни Китай — замысел просто прекрасен! Но вот беда: если Ашхабад в основном уже завершил прокладку своего 214-километрового участка, а в январе с.г. заключил соглашение с Саудовским фондом развития о финансировании проекта, то, по данным авторитетного регионального эксперта Сергея Кожемякина, на южном «плече» намеченной артерии все обстоит как раз наоборот. «Строительство почти вчетверо более протяженного афганского отрезка даже не началось».
Афганский маршрут пока на… бумаге
Из всего, что могла родить Америка в недрах «мозговых трестов» своей внешней политики, наихудшей является инициатива по энергообеспечению великой Индии и ее мега-экономического молоха через… расколотый вечной междоусобицей Афганистан. Гнать — по заказам Дели — сырье из Африки, с Ближнего Востока или, на худой конец, из Техаса — это еще куда ни шло…
…Но чтобы предложить афганский маршрут, и не в светлом будущем, а в кровавом настоящем, — нужно сначала потерять остатки рассудка. Поставить переменчивые склоны Гиндукуша под свой контроль четырежды пыталась Британия, единожды — Советский Союз и, наконец, на протяжении последней четверти века — небезызвестный блок НАТО, потерявший там после 2001-го 2400 американских и сотни европейских солдат. Погибло (уже в XXI веке) и более 90 тысяч афганцев — и все без толку! Более того, хотя и решив охранять ТАПИ от банд террористов руками Пентагона, президент США запамятовал об этом — и торжественно анонсировал нынче вывод войск из Афганистана.
Эвакуировать все 13 тыс. бравых американских «джи-ай» обещано за 14 месяцев. Но, собственно, обещано каким документом? Соглашением между США и движением Талибан, подписанным в катарской гостинице (г. Доха) в субботу, 29 февраля. Лидеры талибов должны будут заключить с кабульским режимом сделку по достижению мира и не давать убежищ террористам. В это хотелось бы верить, но именно Талибан, находясь в свое время у власти, приютил виновного в нью-йоркской вакханалии взрывов Осаму бин Ладена. Это и обрекло обширные районы на ракетные атаки и на 18-летнюю войну. Ну а теперь клятва Белого дома «покончить со всеми этими бесконечными войнами на Ближнем и Среднем Востоке» — предвыборный лозунг в США. Стихнут ли бои в краю с феодально-клановыми, первобытно-общинными и родоплеменными укладами — это мы увидим лишь после избрания Трампа. Вот здорово! Кто же защитит газовую трассу, которой пока еще нет? Кабулу пришлось пообещать выделение собственной боевой группы численностью 700 штыков. И с такими силами они придадут устойчивость энергобалансу Индии? Это ведь даже не смешно. Ускорили бы лучше хотя бы согласование порядка отвода земель под прокладку ТАПИ, что тоже не сделано.
Маскируя транзитный провал в южном направлении, американцы спешно разворачивают трактовку «туркменского газоэкспортного вектора» на запад — в Турцию и на Балканы. Здесь их курс сомкнулся с запросами ЕС, тем более что Европе не хватает скромной мощности кавказского «Южного газового коридора». Перекачивая 10 млрд кубометров «голубого топлива» с кладовой Шах-Дениз, инвестиционный консорциум почти уже довел трассу TANAP-TAP до Италии, но… требуется подпитка артерии среднеазиатским сырьем. Его можно было бы доставлять из Туркмении в Средиземноморье по суше — через Иран. Но это «исчадье ада» осаждено заокеанскими миротворцами. Поэтому придется тянуть трубу по дну Каспия — в Азербайджан. И вот тут-то мы с вами, уважаемый читатель, подошли к самому интересному. Белому дому нужна не столько каспийская трасса как таковая. Нужен грандиозный международный скандал антикремлевского свойства. Словом, необходим информационный повод, дабы обвинить «путинскую Россию» в подрыве будущей стройки. Недругам Кремля хотелось бы заварить вокруг Каспия пропагандистскую кашу ничем не слабее нынешних дрязг на Балтике.
Перебаламутить пол-Азии домыслами о нежелании Москвы допустить энергопотоки на запад в обход своих границ — это для мастеров натовской сатиры самое милое дело. Но вот незадача: эти «непредсказуемые русские», наоборот, поддержали каспийскую инициативу, а Сергей Лавров — в ходе турне по Средней Азии — предложил участие наших трубников, сервисников, энергомашиностроителей и т.д. в намечаемом проекте. Почему? Да просто потому, что никакой паранойи по этому поводу мы не испытываем. И вообще считаем, что через пару десятилетий Единая Европа, как бы ни понукали ею из-за океана, станет более мощным — во всех отношениях — ядром мирового капитализма, чем тонущие в скандальных разборках Соединенные Штаты; и ей уже не будет хватать российского, техасского и туркменского газа вместе взятых. Да и кто вообще сказал, что совместная азербайджано-туркменская артерия будет конкурировать только с газпромовским экспортом? Не получится ли с годами так, что Ашхабаду и Баку придется состязаться на Эгейском море и с другими претендентами на южноевропейский рынок, которых американцы тоже подбадривают изо всех сил: с киприотами, израильтянами, катарцами, саудитами или еще кем-нибудь?..
Европа тоже заждалась, но не по кремлевской вине
Вообще-то забывчивым любителям интриговать за тридевять земель от своих границ стоило бы перечитать Каспийскую конвенцию, заключенную в 2018-м в Актау. Это ведь она дала всем выходящим к Седому Хвалынскому морю странам гарантии: стройте в своих исключительных экономических зонах (силами самих прибрежных государств) что хотите и когда хотите.
Ну а за бытующие пока разногласия между Ашхабадом и Баку касательно юрисдикции над спорными блоками в середине Южного Каспия мы, увольте уж, не отвечаем… Благожелательность Москвы к любым мирным проектам в регионе не дает оппонентам покоя. Если пока там нет газопровода, то что же все-таки надо превратить в антироссийский энергораздражитель? В феврале мы узнали о вводе льготных тарифов на транзит нефтепродуктов Туркмении на запад железнодорожным транспортом Азербайджана и Грузии. Да, это и впрямь поможет поставлять их в Европу в обход России — что правда, то правда. Ведь раньше-то главный маршрут проходил через Махачкалу и Новороссийск. Конечно, по прежним расчетам НАТО, к сегодняшнему дню Дагестан должен был бы полыхать пламенем «халифата», и на таком фоне дирижерам топливных потоков было бы куда легче мотивировать разворот каспийского экспорта нефтепродуктов. Но вот — для них — неприятность: не полыхает Дагестан, а рассердить Москву «по графику» все же надо позарез.
Не бойтесь, голуби, и флаг вам в руки! Благородство внешнеполитической традиции россиян таково, что мы только радуемся любым успехам, если они обоснованы. Российские дипломаты уже дали понять немецким коллегам, что нам ясен призыв А. Меркель к повороту среднеазиатских энергопотоков на ЕС. Эти же цели, что очень хорошо, обсуждались на туркмено-германском деловом форуме в Ашхабаде и на будапештской сессии туркмено-венгерской межправкомиссии. Большой резонанс отмечен и по итогам конференц-акции «Нефть и газ Туркмении-2020» в ОАЭ. Правда, пока даже самым дотошным обозревателям рано судить об итогах февральских кадровых подвижек в… самом Ашхабаде. Там ведь одновременно сменились главы министерств финансов и экономики, промышленности, а также вице-премьер по вопросам экономики и руководитель госконцерна «Туркменнефть». Министром промышленности назначен сын президента страны Сердар Бердымухамедов.
Словом, вырисовываются комплексные задачи с новыми персоналиями и многими неизвестными. Но зато известно другое. Прошло три десятилетия бездарности, путаницы, бессмыслицы и безрезультатности в энергетической политике США на просторах Центральной Азии. Целых три десятилетия — и ни одного коренного, действительно материализованного сдвига вообще ни в какую сторону. Советский Союз, при всех его исторических ошибках и грехах, за такой период создавал — на зависть всей Евразии — мощнейшие территориально-топливные комплексы, охватывавшие тысячекилометровые расстояния! А тут — меняющиеся призывы, кулуарный шепот, школярские подножки, бесконечные интриги и прочее. Вот ведь несчастье-то!..
Павел Богомолов