Круг друзей и помощников

На стартовом этапе вхождения в ту или иную развивающуюся страну нет у менеджера по связям с госорганами и общественностью задачи более важной, чем  создать вокруг себя неформальное сообщество коллег, друзей, единомышленников. Или, как минимум, образовать круг знакомых чиновников, нефтяников из других компаний, функционеров муниципального звена, активистов природоохранных и других некоммерческих структур, журналистов…

Если в государстве предстоит открыть офис нашего инвестора, то задача «обрастания связями» актуальна вдвойне. Нестыковка национальных культур и традиций делает ее, без преувеличения, чрезвычайно деликатной и даже, я бы сказал, ювелирно сложной. Но, к счастью, в Сьерра-Леоне, куда автор этих заметок наведывался в 2012 году в короткие командировки из не столь уж далекой страны своего постоянного пребывания — Ганы, мне несказанно повезло. Повезло именно с установлением первых контактов.

Чрезвычайный и полномочный посол Республики Сьерра- Леоне в России Джон Сар Ямбасу

Помог, прежде всего, чрезвычайный и полномочный посол Республики Сьерра-Леоне в Российской Федерации, ветеран освободительного движения в Западной Африке — Джон Сар Ямбасу. Высокий, породистый, спортивного сложения африканец, он когда-то учился в Советском Союзе, получил у нас высшее образование и выучил русский язык. Как только в двусторонних отношениях запахло шансами на большую нефть, глава сьерра-леонской миссии в РФ зачастил к нам в «ЛУКОЙЛ Оверсиз» на Большую Ордынку. Зачастил с Рублевского шоссе, где было «прописано» его немногочисленное посольство. «С таким адресом, — шутил я, — вы уже должны быть богачами». Выяснилось, однако, что на престижной трассе посольство располагало всего несколькими комнатами в одном из зданий, так что слухи о мега-бюджете коллектива во главе с Джоном Сар Ямбасу оказались преувеличенными.

В национальные одежды посол, будучи в Москве, не наряжался — надевал темный европейский костюм с алым галстуком. Он и в целом казался сильно европеизированным в своих вкусах и суждениях. Но совсем отмежеваться от укоренившейся в Африке традиции родственных, кланово-племенных связей, местничества и кумовства он не хотел и не мог. Это я понял, общаясь с г-ном Сар Ямбасу на авиарейсах, которыми мы вместе летали во Фритаун. И, если уж задача протолкнуть в карьерном смысле какого-нибудь земляка из родной деревни овладевала порой этим человеком, то можете себе представить, как много значила для него семья. И насколько разбит он был в Москве бедой, приключившейся с его сыном. Парень утонул, купаясь в одном из парковых водоемов. Страшная весть сгорбила отца; его единственный зрячий глаз вмиг стал необычайно тусклым, похожим на второе — ничего не видящее око.

Посол был подавлен горем, но на четкости его работы с ЛУКОЙЛом это не отражалось: он все делал для скорейшего и по-хорошему резонансного открытия нашего офиса во Фритауне. Эти хлопоты имели для нефтяников двойную ценность, поскольку своего — российского посольства в Сьерра-Леоне нет. Так что функции главы диппредставительства в этой стране по совместительству выполняет посол РФ в соседней Гвинее. В годы, о которых идет речь, этот ответственный пост занимал Александр Брегадзе с его немалым опытом улаживания сложных ситуаций вокруг наших деловых интересов хотя бы в той же Гвинее. Ведь там, в Конакри, накал противоречий на бокситовых предприятиях с долями РУСАЛа достиг однажды и впрямь высокой планки. Даже посольского вмешательства в ход событий было бы в те дни недостаточно, если бы не своевременный приезд Олега Дерипаски и Сергея Лаврова — в рамках африканского турне министра… В общем, автор этих строк признателен Александру Вадимовичу и его сотрудникам, которые не раз проделывали изнурительный караванный путь на джипах из соседней страны во Фритаун, где запускался наш апстрим-проект.

Почетным, то есть добровольно выполнявшим ряд представительских функций консулом России в Сьерра-Леоне, подчиненным послу Брегадзе, был Хуссейн Басма — мудрый человек, часто дававший мне полезные советы. Он свободно говорит не только на местном наречии крио, но и на русском, да и на арабском. Женат, между прочим, на москвичке. Ливанские корни д-ру Басме во Фритауне отнюдь не мешали. Мусульман в этой стране — никак не меньше половины. Поэтому обратиться за визой РФ к выходцу с Ближнего Востока не было для местных жителей чем-то нелогичным. Ливанцем и по крови, и по менталитету считает себя и незаменимый для инвесторов Джозеф Скефф. Так зовут владельца и директора фирмы по обслуживанию VIP-гостей и делегаций. Вертолеты, бронемашины, лимузины, люкс-номера в отелях, встречи и проводы, пограничные и таможенные формальности, «утряска» программ пребывания — все это его епархия. Однажды, в ожидании первого утреннего катера в аэропорт Лунги, мы просидели с Джозефом за столиком простонародно-придорожной харчевни добрую половину ночи. И отлично поняли друг друга, разделив в беседе заботы, надежды, тревоги и радости в русле столь полезного и в то же время приятного знакомства.

Сулай Дарми

Появились у меня контакты и в непосредственном окружении высшего руководителя страны — Эрнеста Бай Коромы. Незаменимым подсказчиком и лучшим координатором деловых встреч стал шеф президентского протокола Сулай Дарами. Никогда я не думал, что золоченые, но с изысканным вкусом пошитые халаты можно носить с такой неподдельной солидностью и вместе с тем элегантностью, как этот смуглый, похожий на звездочета из восточных сказок и многоуважаемый сьерра-леонский деятель. А вот коренной — черный африканец и вместе с тем христианин Брайан Гилпин, секретарь президента, казался противоположностью главному протокольщику. Если тот смотрелся бы естественнее где-то на пышном ковре во дворце одного из аравийских монархов, то Брайан, со своими отточенно-английскими манерами, выглядел бы безупречно где-нибудь в Оксфорде или на теннисном корте Уимблдона. Но при всех стилевых различиях и оттенках поведения, эти и другие сьерра-леонцы дополняли друг друга и как источники ценной, хотя и разумно-дозированной, информации, и как добрые, наделенные юмором друзья.

Действенную помощь в наведении деловых, да и чисто психологических мостов во Фритауне оказал мне прилетевший с другой стороны Атлантики ветеран ЛУКОЙЛа, который уже давно, причем самым серьезным образом, занимался странами Гвинейского залива. Речь идет о хорошо известном в международных кругах нефтяников канадце по имени Марк Ральф. В первый же фритаунский вечер мы с ним поужинали, сверив часы своих отношений, длившихся вот уже десяток лет. Добродушный и, вместе с тем, маневренный в офисных лабиринтах человек солидного возраста, но все еще бодрый, Марк запоминается открытым лицом, интеллигентностью и, главное, выдержкой. А ведь она так необходима в нашем отраслевом ремесле, требующем и четкого планирования, и неспешной — осторожной реализации задуманного.

На сотрудничество с российским топливно-сырьевым гигантом г-н Ральф  вышел еще в годы становления ЛУКОЙЛа как первой негосударственной вертикально интегрированной компании (ВИНК) в России. Подолгу бывал в Западной Сибири, не раз выручая филиалы рождавшегося пионера отрасли содействием в заключении сервисных, сбытовых и прочих контрактов. Да и то сказать: было это в нелегкую эпоху настройки рыночных отношений и механизмов. Сын военного моряка, не раз взаимодействовавшего в Северной Атлантике с советскими союзниками в годы Второй мировой, Марк искренне полюбил нашу страну. Полюбил даже в мелочах вплоть до особенностей уральской и сибирской кухни, отдавая почему-то больше всего предпочтения пельменям. Но к крепким напиткам он, слава Богу, так и не пристрастился.

Пробно-сибирские бизнес-дебюты логично подвели предприимчивого канадца к его назначению директором кипрского офиса ЛУКОЙЛа, а затем — главой его лондонского филиала. Там, на Темзе, мы с ним и познакомились, прониклись взаимными симпатиями. Из Англии Марк Ральф отбыл в Россию — работать вице-президентом «ЛУКОЙЛ Оверсиз». А я до поры — до времени оставался в своей привычной должности пиарщика на туманном Альбионе. Что заметного, спросит читатель, довелось мне сделать в интересах компании в последние месяцы своей работы там, в Соединенным Королевстве?

Казалось бы, творческий апогей этой карьерной главы остался позади — в жарком августе 2002 года. Именно тогда мне были доверены организация и, главное, ведение пресс-конференции Вагита Алекперова и Леонида Федуна в день обретения ЛУКОЙЛом полномасштабного листинга на Лондонской фондовой бирже. Затем, честно говоря, настал период служебной рутины. Однако я все-таки выиграл пару медийных боев с The Times и другими СМИ за честное имя и репутацию ЛУКОЙЛа. Но главное — поучаствовал, вместе с прилетевшим из Москвы руководителем корпоративного благотворительного фонда Игорем Бекетовым, в проведении памятного лондонского концерта. Его дал дважды Краснознаменный имени Александрова ансамбль песни и пляски Российских Вооруженных Сил. Состоялось это не где-нибудь, а на Трафальгарской площади, в сердце 10-миллионного мегаполиса! И не когда-нибудь, а в канун очередной годовщины победы над фашизмом, в ходе празднования которой ЛУКОЙЛ спонсировал выступление александровцев у колонны великого адмирала Горацио Нельсона погожим майским днем.

В общем, и там, на Темзе, дел хватало. Вышло, однако, так, что в ноябре 2004 года меня вызвали из Лондона в Москву — провести на испанском языке Первый форум российских и венесуэльских нефтяников. Прошел он в отеле Radisson-Славянская, куда приехал выступить, едва прилетев в российскую столицу, президент Уго Чавес. Тут-то высокопоставленный канадец и сказал автору этих строк, что скоро меня командируют в Венесуэлу. А затем, мол, и он будет назначен туда же генеральным директором. Так оно и произошло… Пять лет спустя, в 2010-м, когда меня перебросили в Западную Африку, там же стал часто бывать и Марк Ральф. «Ну прямо Господня воля ведет нас с тобой вместе по карте мира», — шутливо говорил я ему не раз. Словом, теперь у читателя уже не возникнет вопроса: почему я был рад встрече со старым другом из Страны кленового листа — встрече на сей раз в Сьерра-Леоне.

Хорошо и то, что с ноября 2011-го, когда в Государственном Кремлевском дворце праздновалось — с участием представителей партнерских компаний и государств — 20-летие ЛУКОЙЛа, мы с Марком познакомились со сьерра-леонцами: министром финансов и экономразвития Кайалой Мара, министром иностранных дел и международного сотрудничества Самурой Камара, главой минъюста и генпрокурором Фрэнком Каргбо. И вот теперь, полгода спустя, мы нанесли к каждому из них дружеские визиты во Фритауне. Обсуждали и предстоявшее открытие офиса, и в целом ход реализации лукойловского проекта на глубокой воде. Не обошли стороной и директора национального Нефтяного директората Реймонда Каргбо. Ну а в канун открытия филиала я провел в отеле брифинг для местных и мировых СМИ. Правда, от ведущих новостных агентств пришли не штатные корреспонденты, а стрингеры. Но это понятно: в небольшой стране нет корпунктов крупных международных изданий и информационных служб. А работать пиарщику все равно надо.

Продолжение следует.

Павел Богомолов