20be55eЯн Фелдман — профессионал с более чем 25-летним опытом работы в нефтяной и газовой промышленности (управление проектами, финансовый анализ, сделки M&A, нефтетрейдинг и логистика).

– Российские НПЗ завершают переход на выпуск топлива, соответствующего нормам Евро-5. Смогут ли они поддерживать работу оборудования в условиях конфликта с Западом и потенциальных ограничений на поставки высокотехнологичного оборудования?
– Российские НПЗ в процессе перехода. Например, «Роснефть» начала процесс модернизации своих НПЗ еще при Богданчикове, продолжили при Сечине, сменили 3 команды сотрудников и потратили $12 млрд, но к сожалению, ни один из заводов так и не модернизирован до конца. Все процессы имеют западные лицензии и, следовательно, должны поддерживаться лицензиаторами. Можно, конечно, отставить это все в сторону, но тогда пропадут гарантии, что является очень важным элементом любой модернизации. Вы правы, большая часть критического оборудования производится и покупается за границей. Вот только санкции нефтепереработки пока не коснулись.

– Может ли Россия обеспечить заводы катализаторами собственного производства? Если можно — поподробнее по катализаторам для различных техпроцессов.
– Россия (как и СССР) на протяжении 40 лет пытается создать собственные катализаторы вторичных процессов переработки нефти. Но, увы, в основном безрезультатно. Есть российский катализатор риформинга, были попытки создать катализаторы каткрекинга, гидроочистки и гидрокрекинга, но безрезультатно. В конце 1990-х ТНК создало СП с компанией Grace Davidson по производству катализаторов гидроочистки и каткрекинга. Проект пролоббировал г-н Капустин, на тот момент вице-президент ТНК по нефтепереработке, который в 1980-х проходил в США практику в компании AMOCO. На сегодняшний день СП закрыто. Весь катализатор для гидрокрекинга, каткрекинга и гидроочистки дизеля покупается за рубежом.

– Каковы перспективы миниНПЗ в условиях перехода на Евро-5? Современный завод должен иметь возможность использовать большой набор техпроцессов. Какой минимальный объём годовой переработки позволяет иметь необходимые установки, ведь на маленьком заводе гидрокрекинг, например, не построить?
– МиниНПЗ  сегодня не могут выпускать ГОСТовский товар, производят компоненты для компаундирования. Их продукция используется либо под различными ТУ, либо напрямую подмешивается для получения готовых нефтепродуктов и продается на сером рынке. Никто в эшелонах власти не заинтересован по-настоящему бороться с ними, иначе их судьбу можно было бы решить в течение года. Минимальный объем годовой переработки для полного цикла не менее 2 млн тонн в год, при такой производительности можно поставить и каткрекинг, и гидрокрекинг.

– Какой показатель глубины переработки вы считаете оптимальным? Возможно ли безмазутное производство?
– Да, возможно, есть заводы с глубиной переработки 93%. Мазут нужен для отопления, но вполне заменим на газ. Если газифицировать всю территорию страны, то мазут абсолютно не нужен.

– Как Налоговый манёвр отразился на экономической эффективности переработки нефти в России?
– Всё, что ни делает исполнительная власть, хорошо на бизнесе не скажется. Основная задача — сбор дополнительных средств в бюджет.

– Какие проблемы стоят перед мировым и российским ТЭК?
– На сегодняшний день в мире сложилась абсурдная ситуация: нефтедобыча прибыльна, когда нефтепереработка в своем большинстве убыточна. В связи с этим около 15% заводов в Европе были закрыты начиная с середины 2000-х. Зачем России идти по пути удорожания производства нефтепродуктов и вводить европейские нормы при такой сложной рыночной конъюнктуре? Почему российские компании до сих пор продают на условиях ФОБ?

– Вы полагаете, что России не стоило равняться на нормы Евро в нефтепереработке?
– Низкая маржинальность нефтепереработки как бизнеса указывает на избыток мощностей по крайней мере на развитых рынках (Западная Европа, США, Япония). При таких условиях для России неразумно вводить законы, направленные на защиту окружающей среды и заставляющие заводы инвестировать немалые деньги в установки, не приносящие явной дополнительной прибыли. Такая ситуация была в США в Калифорнии в начале 90-х и в Европе в начале 2000-х. Нужно выработать свои стандарты на нефтепродукты. Для развивающихся рынков они не должны повторять Запад, упор должен был бы сделан на повышение маржинальности заводов, глубины нефтепереработки и, как следствие, количественном повышении налогооблагаемых товаров.

– Какую модель экспортной продажи нефти вы считаете оптимальной?
– Трейдинг является важным элементом в нефтяном бизнесе и несет на себе две основные функции: диверсификация рисков и финансирование. Почему сегодня существуют компании-трейдеры (такие как Vitol, Glencore, Trafigura, Mercury, Gunvor и другие) зачастую не имеющие собственных производственных мощностей, но практически контролирующие рынки? Их основной плюс — диверсификация товарных потоков. К примеру, вы — нефтеперерабатывающий завод или крупный оптовик/потребитель, которому нужен надежный поставщик с гарантированными долгосрочными поставками. Легче и дешевле всего было бы заключить договор напрямую с производителем интересующего вас товара (нефть, нефтепродукт), но существует фактор риска, когда по объективным форс-мажорным причинам (авария, погода и прочее) товар не сможет быть поставлен. А трейдер заключает договора с несколькими производителями и несколькими покупателями и всегда может оптимизировать товарные потоки.
Следующая составляющая — финансирование объемов. Трейдер может привлекать синдицированные банковские кредиты для предоплат и финансирования своей торговой деятельности. И чем крупнее и дольше он работает на рынке, тем дешевле он получает «короткие» деньги от банков. Поэтому продавцы предпочитают работать с трейдерами из-за предоплат и финансирования, а покупатели из-за надежности и гарантированности поставок. Поскольку все крупные ВИНК России в той или иной степени принадлежат и контролируются государством, то следовало бы объединить их разрозненные зарубежные торговые дочки (Газпром экспорт, Роснефть AG) в одну торговую компанию, чьей задачей будет продавать на международных рынках нефть и нефтепродукты российских ВИНК. В данном случае продавцы будут гарантированы в поставках, так как товар будет поступать от различных производителей (нефть от разных добывающих предприятий, а продукты — из разных заводов). Плюс, данная трейдинговая структура сможет привлекать «дешевые» деньги с западных банков. Подобная попытка была сделана при помощи Gunvor, но далеко не все потоки были сконцентрированы через трейдинг этой компании. Сегодня крупнейший оффтейкер нефти из России — это Litasco, швейцарская дочь ЛУКОЙЛа (см. Форбс), а могла быть подконтрольная государству трейдинговая компания. В таком случае, она смогла бы продавать как на условиях ФОБ, так и СИФ, что принесло бы дополнительную прибыль.

Беседовал Захаров Денис