Как уже известно читателям «Нефтянки», на прошлой неделе рынок «черного золота» бойко отреагировал на ударное заявление почти уже 78-летнего демократа Джо Байдена о своей победе на президентских выборах в США. Сразу же заметно поднялись котировки и североморской смеси Brent, и техасского сорта WTI. И ведь это не только потому, что глобальная энергетика, пусть даже сильно подкошенная пандемией и сомнительно-зигзагообразным спросом, любит определенность и стабильность хотя бы в основных хозяйственных эпицентрах планеты. Биржевики и те, кто за ними стоит, наверняка рассудили просто: при власти Байдена правовое наступление на буксующую (и без того — Авт.) «сланцевую революцию» в Соединенных Штатах теперь уже точно начнется. Оно станет сложным и неоднозначным, но в целом не будет отменено ни за что. Словом, американской нефти со временем станет все-таки меньше. Или, по крайней мере, пропорционально меньше при условии отраслевого подъема в ряде проблемных стран «третьего мира».
Готовится атака на сланец
С одной стороны, готовящиеся заступить на «дежурство по стране» демократы осторожны и прагматичны. Они отлично знают, что верхняя палата конгресса США скорее всего останется под контролем защитников углеводородной отрасли — республиканцев. Поэтому «пойти напролом» в потоке экологичных декретов против традиционного ТЭК вряд ли удастся.
Как дал понять со страниц Forbes обозреватель Тилак Доши, кабинету Байдена точно придется (с учетом мнения большинства сенаторов) умерить радикализм двух своих инициатив. Первая из них, как известно, — добиться полной ликвидации выбросов двуокиси углерода в атмосферу силами ТЭК к 2035 году. А вторая — достичь такого же обнуления «парникового эффекта» по всей американской экономике к 2050-му. Правда, некоторые смягчения по обоим направлениям, внесенные законодателями на Капитолийском холме, могут осуществиться. Но стратегическая тенденция от этого не изменится. The Green New Deal, этот инновационно-альтернативный поворот в ТЭК США, начатый альянсом Байдена с иным флангом промышленного и банковского капитала, обречен стать явью. Это не станет рядовым повтором ограничений на бурение эпохи Барака Обамы. Уже первая четырехлетка демократов потребует экстраординарных вложений в агресссивную «энергетическую корректировку» в объеме не менее 1,7 трлн долл.
Запрещение гидроразрыва пласта на федеральных землях и на шельфе… Отказ от выдачи лицензий на новые проекты в сфере полезных ископаемых и обслуживающей их инфраструктуры… И, наконец, победа стопроцентно-чистой возобновляемой энергии в генерации электричества, коммунальных сетях и на транспорте всего за полтора десятилетия — все это воистину исторический сдвиг! Многие СМИ пишут: Байден-де высказывался об этом непреклонно на предвыборных митингах как в нефтегазодобывающих штатах, так и в регионах вроде Калифорнии, население которой одержимо «зеленым энергоповоротом». Но одно дело — заработать репутацию борца за сохранение климата в ходе избирательной кампании. И совсем другое — подойти к вопросу ответственно и реалистично, скажем, в Нью-Мексико.
Да, там проголосовали за претендента-демократа, но уже к 2022 году пустынный штат потеряет в своем углеводородном секторе свыше 62 тыс. рабочих мест. Демократ по имени Гарри Трумэн почему-то не побоялся в 1945-м проводить на тамошних каменистых пустошах ядерные взрывы, а вот «экологично настроенный» Байден спешит запретить даже нефте- и газодобычу. «Где же справедливость?», — запоздало спросят труженики ТЭК. К ним наверняка присоединятся укладчики труб на нефтепроводе Dakota Access, призванном исправно доставлять сырую нефть из самого сердца Северной Америки в Чикаго. Ибо демократы намерены лишить работы и эти коллективы. В общем, на поверку все может оказаться куда противоречивее, чем думалось в демократических партийных штабах еще вчера.
«Зеленый курс» демократов рискует споткнуться
Очень сложным и политически непредсказуемым может оказаться резонанс «байденовского рывка в светлое будущее» и на международной арене. Ибо кого — спросим напрямую — пытаются нынче уговорить и перенастроить на свой лад победители выборов?
Это ведь те же самые мега-корпорации углеводородного ТЭК, которым г-н Трамп еще недавно обещал перспективу «энергетического доминирования США в мире» и отраслевую победу под столь же официальным лозунгом «Америка — превыше всего!». А вот «президентство Байдена, — пишет Тилак Доши, — которое отбросит роль США как ведущего производителя нефти и газа в мире, — будет, несомненно, приветствоваться Россией и экспортерами нефти и газа в ОПЕК, борющимися против низких цен на энергоносители. Для таких компаний, как российские «Газпром» и «Роснефть», как и для эр-риядской Saudi Aramco, — продолжает Доши, — перспектива обусловленной самим же правительством США деградации ранее прибыльной добычи нефти и газа в своей же собственной стране (как неотъемлемой части обязательств по предотвращению изменений климата) стало бы сладкой музыкой в ушах».
Впрочем, полного удовлетворения «королевству пустынь» и его близким союзникам это все равно не принесет. Почему? Байден, верный наследию Обамы в Персидском заливе, способен восстановить отношения со злейшим врагом арабских монархий — Ираном; и 2,5 млн баррелей среднесуточного нефтеэкспорта из шиитской республики могут снова стать явью после двухлетнего трамповского эмбарго. Будет ли ОПЕК+ в таких условиях по-прежнему выдерживать нынешний объем своих сокращений добычи — на 9,7 млн баррелей в сутки? А если не будет, то как низко обвалится сегодняшняя 40-долларовая цена «черного золота»? Или, быть может, она вовсе не упадет, если слишком быстро придется законсервировать и без того «дышащие на ладан» скважины в Техасе и Северной Дакоте? От ценовых неурядиц и саудовской, и российской экономикам может, увы, стать больно. Но что тут попишешь, если, в отличие от г-на Трампа, закрывшего глаза на эр-риядские эксцессы в сфере прав человека, Байден назвал эту крупнейшую в регионе монархию «государством-парией (или «изгоем» — Авт.), а Россию — самой серьезной угрозой для безопасности Соединенных Штатов и их интересов?!..
…Пока эксперты по ТЭК на Атлантике, Индийском и Тихом океанах гадают о дальнейших судьбах нефти и газа, — похоже, ближайшее будущее другого вида ископаемого топлива , по крайней мере в большинстве индустриально развитых государств, выглядит уже предрешенным.
Возобновляемые бьют по антрациту
К 2025 году, как утверждает в своем только что вышедшем докладе Международное энергетическое агентство (МЭА), альтернативные энергоносители уверенно вытеснят каменный уголь с его позиции главного источника света и отопления на планете.
Электростанции Земли, взятые в целом, будут давать больше мегаватт благодаря новым источникам, чем за счет наиболее испытанного вида промышленного, да и коммунального топлива — «старого доброго уголька». В пропорциональном плане удары будут наноситься и по нефти, и по газу, но не в таком объеме и не с такой скоростью. Пандемия коронавируса, сообщает новостная лента UNILAD, еще больше подстегнула и без того ускоренный переход от кристаллически-искрящихся пластов окаменелого углерода к менее контактным и менее опасным для человека носителям энергии: ветру, солнечной радиации, прибою… Недаром в 2020-м эти три позиции обеспечат 90% всего прироста в объеме выработки электричества. Глобальные размеры работ по монтажу мощностей нового типа возрастут на 4%. В итоге данный сегмент электроэнергетики всего за год повысит планку на 200 гигаватт. Главные адреса этой отраслевой динамики — США и Китай, где девелоперы ВИЭ быстро воспользовались всеми госбюджетными стимулами на данном направлении. При этом, как прогнозирует The Guardian, если только быстро заработает антиуглеводородная программа Джо Байдена, то лидером по темпам «перелицовки» ТЭК в мире станут, безусловно, Соединенные Штаты.
Помимо двух передовых экономических сверхдержав проявят себя еще и другие эпицентры нарастающей энергетической альтернативы. По данным исполнительного директора Международного энергетического агентства (МЭА) Фатиха Бироля, в 2021 году суммарные мощности установленных в Индии объектов солнечной, эолической и другой нетрадиционной энергетики будут возрастать вдвое быстрее, чем в нынешнем году; а ведь и сейчас Южноазиатский субконтинент не жалуется в этом смысле на пассивность. Ускорится поступь качественно нового ТЭК и в Соединенном Королевстве. Премьер Борис Джонсон хотя и не на шутку обеспокоен разгулом COVID-19, но находит время и для других задач, обещая сдержать слово и подготовить конкретный «План действий» по замене «отживших» видов топлива…
…Итак, серьезно продвинулся вперед по тематике ВИЭ, причем вопреки пандемии, почти весь белый свет. КНР, Индия и ЕС увеличили за 10 месяцев 2020-го свои мощности по альтернативной генерации электричества в объеме на 15% большем, чем за такой же период в прошлом году. И неудивительно то, что, по сравнению с декабрем 2019-го, котировка акций компаний в сфере солнечной энергетики, возросла в целом по планете вдвое уже к октябрю с.г. Оценив это и многое другое, Бироль считает, что солнечно-ветровой тандем сможет обогнать пропорциональную долю газа на ТЭС всего мира к 2023-му. Ну а к 2025 году, как в духе сенсационности подытоживает парижская штаб-квартира той же МЭА, уже будет покончено с 50-летней монополией угля на большинстве рядовых, «среднестатистических» электростанций Земли.
Недочет некоторых СМИ состоит лишь в одном посыле. Хотя и признавая подлинность тенденции к «перемене мест слагаемых» в энергобалансе, они изображают дело только статистически — языком графиков. Как будто самая запоминающаяся панорама этого процесса лучше всего отражена в таблицах и аналитических справках. А ведь наиболее зримо спад спроса на «уголек» проявляется вживую — за нашими окнами. Да-да, он виден миллионам землян в самой что ни на есть реальной жизни. Особенно — по берегам Тихого, или подчас именуемого Великим, океана, о чем мы и поговорим далее.
Углевозы ждут разгрузки по полгода
Как минимум 20 огромных трансокеанских судов-балкеров, заполненных австралийским углем, месяцами стоят неразгруженными в том китайском порту, название которого раньше было «на англоязычном слуху» — символом строго следования графику на эффективных сырьевых терминалах, — Jingtang. Объемы замершего там в своей убыточной неподвижности насыпного товара с «зеленого континента» — миллионы тонн.
15 углевозов застряли на подступах к гавани с июня. Другие, согласно анализу шиппинговой документации, проведенному по линии Bloomberg, находятся там же как минимум в течение четырех недель. А ведь речь не идет о какой-то малоизвестной бухте, где не было бы гарантий соблюдения давно заведенных порядков. Напротив, Jingtang — главные морские ворота на северо-востоке КНР, которые десятилетиями исправно принимали именно «металлургический уголь», используемый для выплавки стали. Но сейчас, в связи с отраслевым спадом, этот импортный товар востребован в меньшей степени. И китайские власти запросто внесли его в списки той привозной продукции, которая, мол, несет в себе, особенно при перегрузке, наибольший риск заражения бациллами COVID-19. Ну, в общем, что-то вроде миллионов зверьков норки, ставших жертвами «профилактического уничтожения» в Дании. Правда, в Пекине решено пока ничего импортного не уничтожать (да и прав на это нет), но подержать в необъявленном карантине — это запросто.
В судовых трюмах вдоль побережья Поднебесной гниют даже лангусты, а не то что иная, более рядовая морепродукция из Австралии. Еще с мая, когда Поднебесная ввела 80-процентный таможенный тариф на поставляемый той же столичной Канберрой ячмень, есть напряженность в продовольственном сегменте двусторонней торговли. Еще семь категорий насыпных и наливных грузов из биржевого раздела Commodities буквально всем трейдерам запрещено покупать для рынка КНР. Ну а 2 миллионам тонн угля болтаться на подступах к причалам, что называется, сам Бог велел. Им просто не дают, как сетует Braemar ACM Shipbroking, пройти в портах КНР таможенные процедуры. Часть уставших от бесплодного ожидания теплоходов, поясняет аналитик Ник Ристик, развернулись и ушли в направлении Вьетнама, Индии. Но другие, как видите, по-прежнему ждут у моря погоды.
Невозмутимые, хотя и наверняка самокритичные в душе береговые инстанции, по свидетельству Bloomberg, уклоняются от комментариев. Как, впрочем, и владелец терминалов зоны Jingtang — компания Tangshan Port Group Co. Молчание в общем-то понятно. Для порта, зарекомендовавшего себя одной из эффективнейших точек океанского трафика во всем регионе, такую ситуацию и впрямь можно назвать нетипично-дикой. Так что логичных оправданий здесь, похоже, не найти. «Когда торговля используется в качестве политического инструмента, — посетовал на одном из пекинских форумов посол Австралии Грэм Флетчер, — все мы страдаем». Если в октябре китайцы наложили запрет на выгрузку древесины из австралийского штата Квинсленд, то, начиная с прошлой недели, там не принимают бревен еще из одного штата — Виктории. Санитарная служба таможенного управления КНР как отрезала: «Древесина заражена вредными насекомыми».
А ведь как хорошо, казалось бы, начинался для австралийских горняков угольный трансокеанский сюжет на старте 2020-го! Помнится, в глубинах Поднебесной пандемия подкосила многотысячные коллективы шахтеров, и превосходный уголь с «зеленого континента» оказался для республики очень кстати. Но уже в мае китайский спрос резко упал, а в сентябре объем этих поставок достиг всего 32 млн тонн по сравнению с 42 млн тонн за такой же трехквартальный период прошлого года. Можно, конечно, сколько угодно говорить, что Пекину все более не по нраву послушно-тесное блокирование Австралии с гегемонизмом США, поддержка — со стороны Канберры — ряда демаршей Белого дома против разведки на нефть и газ в Южно-Китайском море. Да, все это наверняка тоже обернулось контрударом по коммерческим интересам Австралии, будто бумеранг аборигенов. Играет роль и замедление темпов роста азиатских экономик как таковых на исходе года. Но главное при этом все же остается бесспорным: несмотря на спорадические, временно-конъюнктурные всплески интереса к углю, его длительная роль в мировом энергобалансе на глазах снижается. И, похоже, ничего тут не попишешь.
Вашингтон, телефон и протокольный моветон
Практический же вопрос для австралийцев — в связи с вышесказанным — был и остается очень острым. Звучит он так: что делать с огромными объемами добываемого в стране угля, если отечественные экологисты требуют минимизации его потребления, а ведущие зарубежные покупатели буквально отталкивают углевозы от своих берегов?!
Похоже, у самой Канберры нет ответа, настолько важны шахты и карьеры для традиционной и «обширно-пространственной» экономики бывшего британского доминиона. Во всяком случае, премьер-министр страны Скотт Моррисон уходит от конкретизации борьбы с «парниковым эффектом». На днях, сообщает Reuters, глава кабинета обсуждал эту проблему по телефону с Джо Байденом, считающимся победителем президентских выборов в США. В разговоре с ним, как отмечено на новостной ленте, «был затронут вопрос о технологиях по снижению атмосферных выбросов СО2, но наметки по их обнулению не обсуждались». Да и как, собственно, предметно обсуждать их в австралийском контексте, если по всем своим параметрам этот континент заметно отличается от других стран «семерки» или, скажем, «двадцатки»?
А теперь, если читатель не против, — вернемся ко второй стороне тихоокеанского «угольного спора» — к Китаю. Как смотрит на перспективу достижения нулевых выбросов Поднебесная? Что ж, в отличие от Австралии, она все-таки обещает победить «парниковый эффект». Но не к 2035 году и даже не к середине века, как многие другие крупные экономики, а к 2060 году. Поздновато? Комиссар ЕС по природоохранным и климатическим вопросам Франс Тиммерманс публично выразил «надежду на то, что новая руководящая роль США в борьбе с изменением климата подскажет Китаю, как крупнейшему в мире эмитенту парниковых газов, повысить свои обязательства по обеспечению низко-углеродного будущего».
Но автоматически подстраиваться под призыв американских демократов к предельному ускорению Пекин не хочет. Он в этом смысле не так покладист, как другие — внимательнее прислушивающиеся к Штатам потребители угля на Дальнем Востоке. Они-то по-союзнически соблюдают джентльменский протокол в диалоге со старшим партнером — и хотя элегантно, но четко следуют субординационному моветону даже применительно к тематике ТЭК. Поговорив с Байденом в четверг, лидеры Японии и Южной Кореи пообещали старшему партнеру бороться с переменой климата энергичнее. А ведь совсем недавно, в октябре, они уже обязались выполнить Парижское соглашение и добиться «нетто-обнуления» не позднее 2050 года. Хитрее всего, пожалуй, отреагировала по-восточному мудрая Индия, индустриальные зоны которой задымлены круглые сутки. Вместо твердых обещаний со своей стороны, в Дели порадовались тому, что… сам Байден, отменив антиэкологичный курс Дональда Трампа, обещает вернуть США на орбиту Парижского соглашения.
Прикрывшись экологией, — вперед, под знамя Байдена!
Как вы думаете: в чем кроется глубинный смысл телефонных звонков г-ну Байдену из-за рубежа — только ли в заботе о природе? Автор этих строк так не считает.
В Западной Европе наконец-то осознали, что своими преждевременно-верноподданическими беседами с претендентом на Белый дом сразу после выборов они подмочили свою репутацию как суверенные руководители старейших и — по идее — солиднейших в мире демократий. Многие европейцы полагали: пройдя после Второй мировой уже 3/4 века, Старый Свет наконец-то выстрадал неподверженность любым видам глобального доминирования и не нуждается в чьем-то начальственном покровительстве и указаниях. Увы, это оказалось не так. И Эмманюэль Макрон, и Ангела Меркель и, конечно, Борис Джонсон не смогли сдержать восторга, причем еще до объявления официальных итогов голосования в США. Выдали, иными словами, свою давнюю слабость: они просто нуждаются в вашингтонском старшинстве! А когда оно вдруг затухает, как это произошло в капризно-турбулентные годы власти Трампа, — старушка Европа поневоле «скисает». Но сегодня — другое дело: слышны призывные звуки боевых фанфар «коллективного Запада».
Чтобы хотя бы немного «отмыться» от резонанса излишних восклицаний, озвученных сразу после 3 ноября, — Париж, Берлин и Лондон редактируют свои первые отклики. Теперь они высказываются завуалированно: единство с Байденом им, дескать нужно, прежде всего, не для угрожающе-блоковой стратегии и каких-то крестовых походов на Восток, а для спасения планеты от все более плотных слоев СО2. Общаясь с первыми лицами ЕС, а также с папой римским, «демократ №1» пообещал встретиться с мировыми лидерами и обсудить с ними проблему климата не позднее финала 100-дневного срока своего правления. И уж окончательные точки над «и» намечено поставить через год — на ноябрьской (2021 г.) конференции по изменениям климата под эгидой ООН в шотландском Глазго. Туда Джонсон приглашает Байдена уже сейчас. О чем в основном пойдет речь? В этом, оказывается, едины эксперты всех экологических школ и направлений: поговорить надо о необходимости ускорить прощание с углем — поэтапное, но неотвратимое. Похоже, правящие круги Запада и впрямь делают ставку на иные, амбициозные, инновационно-молодые «крылья» финансово-промышленного капитала; а дряхлеющим консерваторам горняцкого типа предложено готовиться к выходу на пенсию.
Так что теперь, по сути, возникает всего один вопрос: как поступить с той немалой долей двуокиси углерода, которая еще долго останется нетронутой вопреки наступлению на уголь и другие ископаемые виды топлива? В самом деле, есть же и такие технологические процессы в промышленности или на транспорте, которые в обозримом будущем не поддадутся радикальной перестройке. Что ж, на сей счет довольно ясно высказывается специальный международно-координационный орган частного бизнеса под вывеской Taskforce on Scaling Voluntary Carbon Markets. В составе новой структуры — около 50 столь авторитетных корпораций, как Shell и BP, Tata Steel или авиакомпания Etihad. Спонсором выступает межбанковская ассоциация The Institute of International Finance. Что же, интересно, предлагается этими проводниками парижского принципа — стремления к нулевым выбросам?
Призывая «мейджоров» мировой энергетики и других отраслей «срезать» наибольшую часть своих корпоративных «парниковых эффектов», названная Taskforce прекрасно понимает: какие-то сегменты вредоносного воздействия на атмосферу все равно останутся. Но их можно будет условно погасить за деньги, а деньги пойдут на решение параллельных климатических задач. Для этого решено заметно расширить специфичный сегмент мирового рынка. Его функция — продажа и добровольная покупка постиндустриальными игроками соответствующих ваучеров, или выдача «углеродных кредитов». Так вот: общая сумма этих сделок призвана возрасти в 15 раз! Сделать это намечено к 2030 году. В обнародованном с данной целью документе подчеркнуто, что — по итогам подобных шагов — крупнейшие компании Земли ежегодно смогут свободно приобретать в общей сложности эквивалент двух миллиардов тонн углекислого газа из общемирового объема атмосферного загрязнения.
Павел Богомолов