Днем рождения российской/советской газовой промышленности в ее современном понимании считается 11 июля 1946 года — именно в этот день, спустя всего год после Победы, вступил в строй первый в Советском Союзе и второй в мире, после США, «сверхдальний» (официальная формулировка) магистральный газопровод Саратов —- Москва.
Стратегический объект
Эта история началась в середине 30-х годов, когда в окрестностях Саратова появились геологи, а затем буровики-поисковики. В 1941 году, в самый канун войны, в районе поселка Елшанка в 16 км от Саратова были открыты промышленные запасы газа — продуктивная скважина дала суточный дебит 800 тыс. кубометров. Война несколько замедлила темпы освоения месторождения, но уже через год здесь была пробурена вторая скважина, еще более продуктивная, с дебитом порядка миллиона кубов в сутки. Эти объемы делали возможной газификацию Саратова, насыщенного важными оборонными предприятиями, тыловыми госпиталями, и т.д. Одновременно вокруг Елшанки, ставшей стратегическим объектом, были возведены оборонительные сооружения — окопы и заграждения — линия фронта проходила недалеко.
В октябре 1942 года по 16-километровому газопроводу, построенному всего за полтора месяца, газ Елшанки был подан на Саратовскую ГРЭС, питавшую электроэнергией многочисленные объекты, включая предприятия, эвакуированные в Саратов из западных районов страны. Вскоре на газ перешли другие электростанции города, а также котельные, принадлежащие крупным промышленным предприятиям, организациям и госпиталям. Аналогичный проект был реализован в Куйбышеве (ныне Самара) — там газ Заостровского месторождения получил поселок Безымянка, в котором сформировался крупный оборонно-промышленный кластер из эвакуированных авиастроительных предприятий.
Между тем, Елшанка продолжала активно развиваться: сюда протянули ЛЭП, расширили ареал разведки, углубили поисковые скважины и в новом продуктивном горизонте открыли залежи с дебитами 2 млн кубометров в сутки — наиболее мощными в стране на тот момент. Кроме того, в 5 км от Елшанки, у деревни Курдюм, было открыто схожее по строению спутниковое месторождение. Соответственно, из Курдюма в Саратов протянули вторую нитку газопровода.
Вскоре газ нашли еще в двух соседних деревнях — Соколовой Горе и Песчаном Умете. Совокупные запасы газа Елшанско-Курдюмской площади составили 6 млрд кубометров. Это позволило поставить на повестку дня вопрос газификации Москвы, которая остро нуждалась в топливе. Поскольку мазут и солярка из столичного энергобаланса были исключены (все наличные ГСМ уходили на фронт), а высококалорийный уголь Донбасса заменен низкокалорийным подмосковным углем и торфом, резко, в полтора раза, вырос расход дров. Для их доставки в город в зимний период ежедневно требовались десятки железнодорожных составов.
Реки, овраги, леса, болота
В начале 1944 года решение о строительстве газопровода Саратов — Москва, в основном, созрело. Но ресурсов у воюющей страны практически не было, к тому же у идеи мега-стройки были влиятельные противники, утверждавшие, что доказанных извлекаемых запасов саратовского газа недостаточно, чтобы «под них» сооружать сверхдальнюю магистраль. Тем не менее, спустя полгода оптимисты и энтузиасты взяли верх, и в сентябре 1944 года Государственный Комитет Обороны СССР принял решение о строительстве газопровода.
Поскольку ни опыта, ни необходимого оборудования для прокладки магистральных газопроводов в СССР тогда не было, в начале 1945 года в США была направлена группа специалистов Главгазтоппрома во главе с Юлием Боксерманом. У группы было две основные задачи — отбор комплектного газоперекачивающего оборудования, которое приобреталось по ленд-лизу, и получение необходимых компетенций для оперативной корректировки проекта. Параллельно «в поле» трудились сразу 10 геодезических партий. Штаб строительства, расположившийся в Москве на площади Революции, совсем недалеко от Кремля, получив от «американцев» готовые чертежи отдельных участков трассы, немедленно выдавал технические задания геодезистам и изыскателям.
Предложенный изначально маршрут протяженностью 783 км, проходящий через пять областей — Саратовскую, Пензенскую, Тамбовскую, Рязанскую и Московскую — было решено удлинить на 60 км. Трасса стала более «технологичной», но от этого не менее сложной — пришлось пересечь около ста ручьев и рек (включая три судоходные — Цну, Оку и Москву), столько же глубоких оврагов, около 30 железных и шоссейных дорог, 22 населенных пункта, 125 км болот и лесов.
Помимо линейных сооружений, на магистрали были запланированы 6 поршневых газокомпрессорных станций суммарной мощностью 35 тыс. лошадиных сил, обеспечивающих рабочее давление в 5,5 Мпа, а также 2 распределительные станции, откуда газ поступает в сети низкого давления.
Сразу же по окончанию инженерных изысканий и профилирования трассы по всему маршруту начали развозить оборудование, технику и строительные материалы. На Челябинском трубопрокатном заводе приступили к изготовлению тонкостенных труб повышенной прочности (нужно было выдерживать высокое давление) диаметром 325 мм и толщиной стенки 6,25 мм; для этой принципиально новой продукции была использована специальная марка стали.
Зеки и вольняшки
В апреле 1945 года, сразу после того, как сошел снег, на трассы вышла «трудовая армия» землекопов. Для укладки труб рыли глубокие — 2,5 метра — траншеи. Это была перестраховка — считалось, что только такая глубина заложения спасет трубу от зимних морозов (впоследствии практика показала, что глубину прокладки можно существенно уменьшить).
Летом-осенью 1945 года, на пике линейных работ, на стройке работали около 30 тыс. человек. Примерно десятую часть этого контингента составляли колхозники из деревень, расположенных в зоне строительства (8-километровая полоса вдоль трассы газопровода), были мобилизованы военнослужащие тыловых частей. Специальные работы (например, взрывные) выполняли армейские саперы, подводную прокладку трубы обеспечивали водолазы ЭПРОНа. При этом основной рабсилой были зеки, приписанные к одной из гулаговских структур — Главному управлению аэродромного строительства НКВД («гражданин начальник» — генерал-лейтенант Леон Сафразьян), а также военнопленные и вольнонаемные. Соответственно, руководил стройкой представитель НКВД, генерал-майор инженерно-технической службы Василий Пачкин.
Как и следовало ожидать, серьезные проблемы у строителей возникли при подходе трассы к Москве, где была повышенная концентрация дорог, зданий и сооружений. Еще бóльшие трудности создавало форсирование рек, в частности, Цны, заболоченная пойма которой протянулась аж на 22 км. На участке, пролегающем через Оку (ширина реки с поймой — 700 метров), вход в скалистый левый берег пришлось долбить при помощи серийных взрывов.
Сжатые сроки строительства требовали незаурядной инженерной смекалки. Так, при сооружении газгольдеров (металлических емкостей для хранения газа) на распределительной станции в подмосковном поселке Развилка, конечной точке маршрута, была применена необычная технология: в Институте электросварки придумали специальный сварочный мини-трактор, способный варить швы внутри резервуара (маленький аппарат спускался в газгольдер через люк). А для ускорения сварочных работ на линейных участках впервые в практике строительства трубопроводов широко применялась газосварка.
Техника решает все
Тем временем, заказанные боксермановской командой американские агрегаты и материалы — бесшовные трубные секции длиной 12 метров, газоперекачивающие агрегаты, компрессоры, газопоршневые электростанции, строительная техника — начали поступать в Мурманск и Архангельск, а оттуда по железной дороге — на трассу строительства. С железнодорожных платформ махины весом до 65 тонн переносили на специальные металлические сани и при помощи танков Т-34, использовавшихся в качестве тягачей, доставляли непосредственно на стройплощадки.
Особенно желанными «заокеанскими посылками» были роторные экскаваторы (канавокопатели) Caterpillar — одна такая чудо-машина заменяла сразу 400 землекопов!
После окончания Второй Мировой войны ленд-лизовские поставки были пролонгированы, но на других условиях — в форме льготного долговременного кредита (на 30 лет под 3% годовых) с отсрочкой платежей. Соответствующий документ — так называемый Pipeline Agreement — был подписан в октябре 1945 года.
Всего для комплектации газопровода было использовано 24 дожимных компрессорных агрегата Cooper Bessemer и 6 газопоршневых электростанций Clark / General Electric. Отмечу, что все это оборудование, как и другие заокеанские приборы и агрегаты, поставленные Bendix Aviation, McCord, Veeder Root и прочими известными фирмами, безупречно отработало более полувека!
В Кремль за спиртом
К началу 1946 года линейная часть газопровода, построенная всего за 9 месяцев (225 рабочих дней) была полностью готова: трубы уложены в траншеи, сварены встык и изолированы битумом. Началась продувка магистрали, которая выявила наличие мощных ледяных пробок. Лед был необычным — на воздухе он быстро таял, издавая странный шипяще-шуршащий звук. Как выяснилось, это был газогидрат, образующийся при высоком давлении (свыше 25 атмосфер) и температуре +3о С.
Специалисты подсказали, что для решения данной проблемы нужен спирт, который растворит коварный лед. Пачкин и Боксерман поехали «выбивать» остродефицитный продукт… в Кремль, к зампреду Советского правительства Анастасу Микояну.
Разговор шел трудно. Микоян спросил: «Сколько нужно спирта?». Пачкин ответил: «Эшелон». Микоян вскочил со стула и крикнул, что спирта не даст. Потом, немного успокоившись, Анастас Иванович сказал: «Если я и дам вам такое количество спирта, то его неизбежно разворуют!». В ответ Пачкин «включил генерала» и отчеканил: «Прошу не беспокоиться — каждая цистерна будет охраняться караулом автоматчиков!».
В итоге спирт был получен и газогидраты побеждены.
Сетевая структура
В апреле 1946 года саратовский газ подошел к Подмосковью, и началось заполнение газгольдеров. Параллельно в Москве завершалась большая работа по подготовке к приему газа — было проложено свыше 100 км основных газовых сетей (не считая домовых вводов и внутренней разводки в зданиях). Одновременно в котельных устанавливалась газовая аппаратура и переоборудовались топки.
Для выполнения этих работ была создана специальная строительная организация — Управление по строительству газовых сетей (Мосгазстрой). Ее сил оказалось совершенно недостаточно, и на прокладку газовых сетей в столице привлекли чуть не половину московских коммунальщиков и строителей, включая такие мощные организации, как Главвоенпромстрой, Глававиастрой и Метрострой. Промышленные предприятия проводили работы по газификации самостоятельно.
Соответственно, была развернута сеть курсов, школ и фабрично-заводских училищ для подготовки квалифицированных кадров по строительству и эксплуатации газовых сооружений и сетей (в первую очередь, сварщиков, слесарей-монтажников и истопников). Кроме того, проводилось ознакомление населения с правилами пользования природным газом, который существенно отличался химическим составом и свойствами (в том числе, калорийностью) от искусственного светильного газа, вырабатываемого из угля и нефти на Московском газовом заводе и предприятии «Нефтегаз».
Одновременно в Москве силами местной промышленности и промкооперации разворачивалось производство газовой аппаратуры — топливной, контрольно-измерительной и бытовой (газовых колонок и плит). В качестве аналогов использовалась зарубежная техника, прежде всего, американская. Появились новые промышленные мощности и в Саратове, где для обслуживания и ремонта техники, применявшейся на строительстве газопровода, осенью 1945 года были организованы ремонтно-механические мастерские, вскоре преобразованные в Саратовский завод резервуарных металлоконструкций.
Сила огня
Вечером 10 июля состоялся технический (пробный) запуск магистрали. На поляне в подмосковном поселке Царицыно (Ленино-Дачное), возле технологического факела 20-метровой высоты, собрались делегации строителей газопровода, работников газового хозяйства столицы и высоких чинов из горкома партии и Мосгорисполкома.
Пачкин скомандовал:
— Товарищи, прошу отойти от факела на тридцать шагов. Открыть задвижку!
Инженер Борисов выстрелил из ракетницы, рабочий, чье имя история не сохранила, крутанул задвижку. Вырвавшееся из трубы бушующее пламя на миг ослепило и оглушило собравшихся. Когда люди пришли в себя от неожиданной мощи огня, они закричали «Ура!».
На следующий день газопровод ввели в эксплуатацию. Торжественный пуск состоялся на ГЭС-1 имени Смидовича, расположенной на Раушской набережной напротив Кремля. Эту станцию выбрали не случайно: она сжигала сернистый мазут грубой очистки и выбрасывала из труб едкий черный дым, который время от времени в прямом смысле слова отравлял жизнь кремлевских обитателей.
Тогдашний «хозяин Москвы» Георгий Попов перерезал алую ленту, первая в «Мосэнерго» женщина-машинист Клавдия Перевезенцева повернула штурвал, и газ начал поступать в котлы одной из старейших электростанций страны.
Столичные ГЭС-1 и ГЭС-2 стали получать 800 тыс. кубометров газа в сутки. Началась массовая газификация энергосистемы Москвы — газ пришел сразу в 15 тыс. квартир.
Тем временем на трассе газопровода Саратов — Москва продолжалось строительство компрессорных станций (мощность магистрали необходимо было довести до 1,3 млн кубометров газа в сутки). По мере их готовности сооружения брали на круглосуточную вооруженную охрану (ВОХР) — газопровод имел статус особо значимого режимного объекта. Развивалась сопутствующая инфраструктура — в Подмосковье началось возведение ведомственного поселка с характерным названием Газопровод для размещения газотранспортных организаций.
Все шло по плану.
Григорий Волчек
Благодарим за содействие Музей магистрального транспорта газа
(Окончание следует)