О пользе авторитета
Открытие в апреле 1929 года в Верхнечусовских Городках пермской нефти (и, по сути, Волго-Уральской нефтегазоносной провинции) стало всесоюзной сенсацией. Хайп, щедро сдобренный пропагандистской шумихой и публицистическими клише о «втором Баку», подогревался и объективным, и субъективным факторами.
Первый — индустриализация и, как следствие, механизация и моторизация промышленности, сельского хозяйства и армии. Среди гигантов первой пятилетки были несколько огромных автомобильных и тракторных заводов — ГАЗ, ЗиЛ, ЯАЗ, ХТЗ, ЧТЗ, СТЗ и ряд других. Было очевидно, что вскоре транспортный парк страны кратно увеличится и потребует соответствующего увеличения поставок горючего.
Второй фактор — личность первопроходца пермской нефти. Павел Иванович Преображенский, выдающийся геолог с 30-летним стажем, имел заслуженную славу человека, который «видит сквозь землю». Действительно, подобных счастливцев, сделавших целый ряд феноменальных открытий, история отечественной геологии доселе не знала.
Судите сами: в начале 20 века Преображенский был одним из руководителей экспедиции, в течение трех лет исследовавшей обширную область, прилегающую к Ленским золотым приискам (бассейны рек Витим, Бодайбо и Чуя) и открывшей там залежи драгметалла в объеме 30 тысяч пудов, что удвоило золотой запас России. Затем Павел Иванович внес заметный вклад в картирование огромного Магнитогорского месторождения железных руд (будущая знаменитая Магнитка), потом почти на целое десятилетие отвлекся на войну (Первую Мировую), общественную деятельность, госслужбу и преподавание, а в середине 20-х годов вернулся в активную полевую геологию и почти сразу же сделал находку глобального значения: в октябре 1925 года под Соликамском, на севере нынешнего Пермского края, было открыто крупнейшее в мире Верхнекамское месторождение калийно-магниевых солей. Вскоре по настоятельной рекомендации Павла Ивановича на рудном поле началось строительство огромного калийного комбината (пробная добыча сильвинита началась там уже в апреле 1930 года), а Преображенский переключился на… западный Казахстан, где в Гурьевском уезде (ныне – Атырауская область) открыл крупнейшее в Евразии Индерское месторождение борных солей (боратов). Позднее водный борат магния получил название в честь ученого — преображенскит.
Соответственно, и местные, и центральные власти знали — Преображенский на мелочи не разменивается, и чусовское открытие носит судьбоносный характер. С некоторыми оговорками так оно, собственно, и было. Доверие к научному авторитету Преображенского было полным, несмотря на большущие «пятна» в его биографии — Павел Иванович был членом Временного правительства в качестве товарища (заместителя) министра народного просвещения по вопросам профессионального образования, а затем, что было в глазах большевиков самым страшным грехом — министром народного просвещения при Верховном правителе России адмирале Александре Колчаке. За это, кстати, Преображенский чуть не поплатился жизнью — из лап Сибирского ревтрибунала бывшего колчаковского министра с трудом вырвали выдающиеся деятели российской науки и культуры, включая «отца русской геологии», президента Академии наук Александра Карпинского и «главного пролетарского писателя» Максима Горького.
Первый уральский бензин
Итак, на волне нефтяной эйфории, подкрепленной незыблемым авторитетом Преображенского и ряда его статусных единомышленников, в поселке Верхнечусовские Городки Пермского уезда в короткие сроки были организованы нефтепромысел, нефтеразведка (контора глубинного бурения) и управление треста «Уралнефть». Детальный химический анализ чусовской нефти показал — ее качественные характеристики весьма высоки, что обуславливает эффективность нефтепереработки.
По этому поводу Преображенский, в частности, писал: «Уральский бензин открывает большие перспективы для использования его в качестве прекрасного топлива для двигателей внутреннего сгорания и для сдабривания менее ценных в этом отношении сортов грозненского бензина». Действительно, чусовская нефть была низкопарафинистой, с высоким, до 75%, содержанием ароматических углеводородов, что давало возможность получения высокооктановых (тогда говорили «антидетонирующих») видов горючего. В связи с этим было принято решение о строительстве Верхнечусовского НПЗ.
Базовые параметры проекта: мощность переработки — 25 тыс. тонн нефти в год (из них 8,5 тыс. тонн светлых нефтепродуктов — бензина), сметная стоимость строительства первой очереди — 120 тыс. рублей, срок сдачи в эксплуатацию — середина 1933 года. Учли проектировщики НПЗ и главную технико-химическую проблему чусовской нефти — повышенное содержание серы: в технологическом цикле завода был предусмотрен блок сероочистки, для чего подобрано соответствующее оборудование.
4 мая 1933 года, с двухмесячным опережением графика, на заводе был получен первый бензин. В Свердловск на имя первого секретаря Уральского областного комитета ВКП(б) Ивана Кабакова были отправлены победный рапорт, флакон первого уральского бензина и решение местной партийной ячейки: «По инициативе строителей, рабочих и ИТР предприятие названо «Нефтеперегонный завод имени товарища Кабакова».
Спустя неделю горком ВКП(б) принял постановление о расширении завода —строительстве установок по очистке бензина и производству асфальта, создании заводской лаборатории, сооружении дополнительных нефтяных амбаров и резервуаров. Кроме того, было принято решение о создании на базе НПЗ нефтехимического производства для получения ароматических углеводородов — бензола, толуола и ксилола (эта часть постановления выполнена не была).
В 1938 году, после реконструкции, мощность завода по переработке сырой нефти увеличилась втрое, до 75 тыс. тонн в год, а в 1942 году, в разгар войны, Верхнечусовской НПЗ был перепрофилирован на производство керосина, солярки и газойля. Затем модернизированное предприятие исправно отработало еще более 10 лет, и было закрыто ровно тогда, когда на питающем его месторождении кончилась нефть, а основные эксплуатационные скважины Верхнечусовского промысла затоплены при заполнении Камского водохранилища.
Дитя войны
Спустя 10 лет после пуска Верхнечусовского НПЗ в недавно воссозданной Пермской области заработал более масштабный завод, «привязанный» к более крупной реке — Каме — и более крупному месторождению — Краснокамскому, где нефть была найдена в 1934 году в ходе бурения артезианских скважин на стройплощадке крупнейшего в стране целлюлозно-бумажного комбината.
Основу технологического оборудования нового предприятия составили агрегаты, эвакуированные с Бердянского крекинг-завода (Запорожская область Украинской ССР) и привезенные вместе с производственным персоналом десятью железнодорожными эшелонами. Первые из них пришли в Краснокамск в октябре 1941 года, последние — спустя три месяца. Под строительство завода была отведена самая удобная в молодом и быстрорастущем городе (образован в 1933 году) промплощадка — полсотни гектаров земли на берегу Камы, возле бумкомбината, железной дороги, ЛЭП и водозабора.
Строительно-монтажные работы зачастую опережали процесс проектирования — готовые чертежи сразу же забирали прорабы. Технологическую схему меняли на ходу: изначально планировалось сооружение отдельных установок первичной перегонки, риформинга и мазутного крекинга, но этот вариант пришлось «оптимизировать» — установку первичной перегонки скомбинировали с крекингом, а от риформинга отказались вообще.
Из-за нехватки кирпича и цемента производственные корпуса и вспомогательные объекты (электроподстанцию, водокачку, компрессорную, котельную, нефтеловушку, механические мастерские) строили из дерева, для трубопроводов вместо остродефицитных стальных труб использовались асбесто-цементные и чугунные.
В связи с огромным количеством объективных трудностей — аномально холодной зимы, отсутствия квалифицированного персонала и техники (на всю стройку — единственный экскаватор!), и прочая, прочая, прочая — пуск завода был «сдвинут вправо» на полгода. Тем не менее, несмотря на все препоны, 10 мая 1943 года Краснокамский НПЗ (завод №422) выдал первые тонны бензина и топочного мазута. Проработав неделю, завод встал для полной пуско-наладки и устранения недоделок, на что потребовалось еще 2,5 месяца.
Как и чусовская, камская нефть была высокосернистой и насыщенной различными солями, и поэтому врагом номер один для краснокамских нефтепереработчиков стала коррозия. Завод был запущен без химводоочистки и установки предварительного обессоливания и обезвоживания нефти, в связи с чем каждые 10-15 дней комбинированную нефтеперегонную установку необходимо было останавливать на текущий ремонт. Заводчане настолько поднаторели в непрерывной битве с коррозией, что после войны издали популярное среди нефтепереработчиков страны пособие «Борьба с коррозией при переработке сернистой нефти».
Были и другие сложности — например, из-за ограниченности собственного резервуарного парка работа завода напрямую зависела от ритмичности подачи железнодорожных цистерн для отгрузки готовых нефтепродуктов. Малейший сбой с подачей подвижного состава грозил остановкой производства.
Несмотря на огромные трудности, предприятие ударно отработало два военных года, а затем провело масштабную модернизацию с сохранением основного профиля НПЗ — производства различных видов жидкого топлива. В целом жизненный цикл завода оказался довольно продолжительным — около полувека. Краснокамский НПЗ прекратил свое существование одновременно с Советским Союзом, но закрылся не по политическим, а по производственно-экономическим причинам — предприятие требовало коренной модернизации, на которую не было денег.
Григорий Волчек,
Алексей Михайлов