В 1960-х годах кинофильм «Кто вы, доктор Зорге?» вернул из засекреченного небытия выдающегося советского разведчика Рихарда Зорге. Страницы биографии Арвида Скуэнека, управляющего трестом «Прикамнефть» и… военного разведчика, тоже, как видится, достойны большого экрана.
В осином гнезде
Арвид Карлович Скуэнек начинал службу в Разведуправлении Генерального штаба Рабоче-крестьянской Красной армии (теперь это Главное разведывательное управление, ГРУ) с подачи легендарного руководителя советской разведки Яна Берзина. В анкете Скуэнека значилось «из латышей», а коренной рижанин Берзин всячески продвигал земляков.
В ноябре 1923 года Скуэнека легализовали «под крышей» дипмиссии Советской России в Кенигсберге. Так он стал Яковом Оттовичем Фрейбергом, вторым секретарем консульства РСФСР и резидентом военной разведки в Восточной Пруссии.
Кенигсберг тогда заполонили спецслужбы: британская MI-6, 2-е бюро французского Генштаба, немецкие «Абвер» и СД (хотя побежденная в Первой Мировой войне Германия не имела права иметь разведку), польская «Офензива», румынская «Сигуранца», шведы, прибалты… Каждый против каждого, и все против всех.
Европейские разведки интересовал стратегически важный Данцигский коридор. Данциг (ныне — польский Гданьск) после Первой Мировой войны город отделился от Германии, но под патронатом Лиги Наций сохранил автономию от Польши. Через вольный город Данциг Польше удалось «прорваться» к Балтийскому морю.
Арвид Скуэнек, получив из Москвы задание по Данцигскому коридору, завербовал некоего «Соломона», бывшего царского офицера. Но тот исхитрился толкнуть советской разведке «дезу», а потом, наплевав на конспирацию и субординацию, нагрянул за обещанными деньгами в дипмиссию, прямиком к советскому консулу Бошковичу.
Скандал? Нет, еще хуже — провал!
Под вывеской «Воствага»
В конце 1924 года Разведупр отозвал Скуэнека-Фрейберга и перебросил его в столицу Финляндию — Гельсингфорс (к финскому названию Хельсинки в СССР привыкали с трудом). Через два года — перевод в Москву, и новый фронт работы — торговая фирма «Востваг», одна из первых в мобилизационной сети заграничных коммерческих предприятий Разведупра. Проще говоря — компания прикрытия. Головная зарубежная контора акционерного общества находилась в Париже, филиалы — в Берлине, Нью-Йорке, Улан-Баторе, Кантоне (современный Гуанчжоу) и Тяньцзине.
Арвид Скуэнек руководил московской конторой «Воствага». Под этой вывеской Разведупр занимался промышленным шпионажем и легализацией разведчиков. А дополнительный бизнес, включая торговлю оружием и стратегическим сырьем, приносил валюту военной разведке.
В агентурной работе деньги имели решающее значение. Но успешно сочетать разведку с коммерцией получалось от силы у двух-трех советских резидентов. Перевести Разведупр с голодного пайка госфинансирования на самоокупаемость было идеей фикс. Капитал «Воствага» в 1929 году превысил 3 млн долларов — с учетом грянувшего мирового кризиса совсем немало!
В 1927 году Скуэнек становится акционером «Воствага». Для оформления документов он выезжает под фамилией Фрейберг в Германию. Через год — еще раз, последний — сдавать дела перед увольнением. С новым директором «Воствага» Стефаном Мрочковским, куратором секретных советско-германских проектов химического оружия, они пробыли в Берлине несколько недель.
…Он же Александр Демидов
Виражи в судьбе Арвида Скуэнека под стать сюжетам приключенческого (раньше говорили — авантюрного) чтива. Взять хотя бы то, что по национальности Скуэнек… русский — Демидов Александр Осипович. Он родился в 1890 году в Шавеле (ныне литовский Шяуляй), а фамилия Скуэнек «прилипла» к Демидову вместе с фальшивым паспортом, который он выправил в 1915 году, когда дезертировал из царской армии.
Жить на нелегальном положении Александр Демидов учился с юности — еще в 1907 году свел знакомство в Риге с «лесными братьями». После Великой Отечественной войны это словосочетание обрело исключительно негативное содержание, а в годы первой русской революции большевики видели в радикальных националистах своих союзников.
(Кстати, в то самое же время на Урале бесчинствовали местные «лесные братья» — боевики «идейного» экспроприатора Лбова. Поначалу в народе их прозвали «лесные» или «лесники», а «лесными братьями» они стали после появления в Перми боевиков из Питера и Прибалтики.)
В 1909 году Александр Демидов вступил в РСДРП. Он неоднократно задерживался властями, арестовывался, а в 1913 году угодил в тюрьму, хотя и ненадолго — всего на два месяца. Тогда молодой большевик в знак протеста исчеркал каземат лозунгами, причем… эсеровскими (девиз эсеров «В борьбе обретешь ты право свое!» по популярности соперничал с коммунистическим призывом «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»). Эсеровские лозунги Демидову-Скуэнеку припомнят в 1938 году, на допросе в Бутырке…
В 1915 году Александра Демидова мобилизовали в армию, но больше трех месяцев солдатской муштры в Красном Селе рядовой 181-го пехотного полка не выдержал и сбежал. Друзья-латыши помогли ему с «чистым» паспортом. Неизвестно чьей рукой и по чьей фантазии в бланк вписали: Арвид Карлович Скуэнек.
Под этим новым именем Александр-Арвид встретил Октябрьскую революцию. В Гражданскую войну он командовал продотрядами в Рязани, Курске, Симбирске и Ставрополе, потом, как мы уже знаем, была служба в разведке. А после увольнения из Разведупра — неожиданный поворот в биографии.
Ученик Ивана Губкина
В 1930 году (в 40 лет!) Арвид Скуэнек поступил на геологоразведочный факультет только что созданного Московского нефтяного института — нынешнего РГУНГ имени И.М. Губкина, знаменитой «Керосинки». Среди первокурсников — вчерашние школяры и убеленные сединами участники революции, герои Гражданской войны. Лекции читает «красный академик» Иван Губкин.
Скорее всего, не последнюю роль в нефтяной биографии Скуэнека сыграл его шурин (брат жены) Наум Ефуни, начальник Новогрозненских промыслов треста «Грознефть». В 1931 году Ефуни повысили до заместителя председателя правления «Союзнефти», а в 1935-м — до заместителя начальника нефтяного главка Наркомата тяжелой промышленности и руководителя «Союзнефтесбыта». Возможно, повлиял на ситуацию и Константин Рябовол, руководивший в 1931–1937 годах «Союзнефтеэкспортом», «Грознефтью» и «Грознефтезаводами» (свояки Рябовол и Ефуни были женаты на родных сестрах — Елизавете и Вере Вилецких).
Впрочем, когда в 1935 году решался вопрос о назначении вчерашнего выпускника «Керосинки» Скуэнека начальником недавно созданного треста «Прикамнефть», Ефуни отговаривал его как мог. А предложил эту должность новоиспеченному инженеру-геологу Михаил Баринов, начальник Главнефти — во всяком случае, именно так записано со слов Скуэнека-Демидова в одном из протоколов допроса…
В Перми, в тресте «Прикамнефть», Арвид Скуэнек встретил своих институтских сокурсников Наталью Князеву и Сергея Косоротова. Молодые геологи тогда были нарасхват — жизнь кипела, бурными темпами развивался расположенный недалеко от Перми Краснокамский нефтепромысел, объявленный ударной стройкой, «вторым Баку». Работы было много — укрощали нефтяной фонтан из скважины Р-7 в Краснокамске, закладывали разведочную скважину в Стряпунятах, на будущем Северокамском месторождении, принимали интернациональную делегацию 17-го Международного геологического конгресса, внедряли каротаж и другие технические новшества.
Считать выбывшим…
В 1937–38 годах круг московских знакомых Скуэнека катастрофически поредел. Один за другим исчезали бывшие коллеги из Разведуправления РККА — не щадили даже таких опытных разведчиков, как армейский комиссар 2-го ранга Ян Берзин. «Зачистили» Главнефть — расстреляли Михаила Баринова, Наума Ефуни, Константина Рябовола…
Летом 1938 года Арвид Скуэнек вернулся в Москву. Вместе с женой и ее родителями он поселился в Хамовниках, в доме 24 по улице Льва Толстого. Оттуда 16 сентября арестованного Скуэнека-Демидова увезли в Бутырку.
В протоколах последующих допросов очевиден обвинительный уклон. Вопросы четкие и однозначные — следствие интересовалось знакомыми Скуэнека по Прибалтике, Петрограду, Кенигсбергу, Берлину, Москве, Перми. Фамилий множество — латышские, немецкие, русские. Неожиданно всплыло имя Ольховской. На вопрос, высказывала ли она в беседах троцкисткие взгляды, Скуэнек ответил отрицательно. Конкордия Ольховская, в 1920-е годы возглавлявшая Пермскую комиссию по истории партии и революционного движения, была в курсе многих весьма скользких партийных секретов. В 1936 году Ольховскую как «неразоружившуюся троцкистку» исключили из партии и хотели арестовать, но отважная женщина вместе с детьми сбежала из Перми в Москву и пропала…
10 марта 1939 года в закрытом судебном заседании был оглашен приговор: «Скуэнек-Демидов, являясь участником антисоветской диверсионно-вредительской и шпионско-террористической латышской националистической организации, передавал шпионские сведения германской разведке и проводил вредительскую деятельность в тресте «Прикамнефть…». И страшная, но, увы, шаблонная концовка: «Подвергнуть высшей мере уголовного наказания — расстрелу. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит. Приговор привести в исполнение немедленно…».
В 1941 году, уже после начала войны, Ленинский райком ВКП(б) города Москвы неожиданно спохватился, что три года назад Скуэнек не встал в столице на партийный учет. Бюро райкома постановило исключить его «как оторвавшегося от партии и длительное время не платившего членские взносы». Утвердивший это решение Молотовский (Пермский) горком ВКП(б) сгладил формулировку и лаконично постановил: «считать выбывшим из партии».
Алексей НЕРОСЛОВ,
Музей пермской нефти
Автор благодарит Дмитрия Сергеевича Ефуни за предоставленные материалы из семейного архива.