В 27 выпуске «Энергосреды» генеральный директор НП Объединение независимых участников рынка «Совет по товарным рынкам» Илья Мороз рассказывает о положении дел на рынке моторных топлив. Ведет передачу Кристина Кузнецова.

Кристина Кузнецова: Здравствуйте, вы смотрите программу “Энергосреда” на канале Нефтянка. С вами я, Кузнецова Кристина. Сегодня у нас в гостях генеральный директор совета по топливным рынкам — Илья Мороз. Здравствуйте.

Илья Мороз: Добрый день.

Кристина Кузнецова: Сегодня мы поговорим на актуальную, я бы даже сказала, горячую тему. Мы обсудим цены на топливном рынке и обсудим ситуацию на топливном рынке. Илья, давайте сначала разберемся в этой ситуации. Последние несколько недель цены на бирже продолжали расти, и в какой-то момент достигли своего исторического максимума. По каким причинам, на ваш взгляд, это произошло?

Илья Мороз: С удовольствием поговорю на эту тему, тем более, что именно в последнее время, это приобрело повышенную актуальность и практически все средства массовой информации, так или иначе, начали уделять большое внимание той ситуации, которая складывается на топливном рынке. Я считаю, то что во многом благодаря Совету по товарным рынкам, который активно ставит этот вопрос в повестку дня. Что же происходит? Мы наблюдаем за тем, что достаточно резко выросли цены на нефть на мировом рынке. Соответственно, это тянет цены нефтепродуктов тоже все выше и выше и у наших производителей, у нефтяных компаний, появляется очень высокий соблазн — нефтепродукты отправлять, преимущественно, на внешние рынки, где маржинальность выше. И в этой связи начинают включаться самые обычные законы спроса и предложения: чем меньше предложение, а спрос высокий, цена начинает расти. Мы обращаем внимание регуляторов на этот факт и говорим, что вертикальные интегрированные компании на биржевых торгах стали продавать все меньше и меньше топлива. Соответственно, спрос как был так и остался, даже увеличился, потому что у нас начался, еще вчера он был на пороге, сегодня начался, период высокого спроса на светлые нефтепродукты, у нас в активную фазу входят сельхозработы. Сельхозпроизводители начинают активную кампанию. Требуется больше и больше дизельного топлива. Мы понимаем, что на носу фаза активных ремонтов на нефтеперерабатывающих заводах. То есть, есть определенный набор факторов, который гонит цены наверх, и беспокойство, именно серьезное беспокойство вызывает тот факт, что к тому моменту, когда факторы еще только только должны были встать на горизонте, мы уже оказались в той ситуации, когда цены на нефтепродукты побили исторические максимумы. Задаемся вопросом — что же будет дальше?

Кристина Кузнецова: И что же будет дальше?

Илья Мороз: Собственно, основное беспокойство, которое вызывает та ситуация, которая сформировалась, это то, каким образом участники рынка, а именно, независимая розница сможет пережить этот пиковый момент. Дело в том, что когда такими высокими темпами растет цена на оптовом рынке, на бирже, а розничная цена регулируется государством, и наши профильные министерства и ведомства ограничивают рост цены в рознице, возникает достаточно парадоксальная ситуация: участник рынка, у него нет другой возможности купить нефтепродукты, кроме как на организованных торгах, на бирже. Он их покупает по высокой цене, дальше у него затраты: на транспортировку, на хранение, на доставку, на содержание инфраструктуры, на налоги, на зарплату и так далее. Соответственно, нужно заложить хотя бы минимальную маржинальность, чтобы бизнес мог существовать и получается, то, что он с прибылью не может продать нефтепродукты.

Кристина Кузнецова: То есть получается, что на бирже цена растет, при этом розничную цену ограничивают?

Илья Мороз: Да.

Кристина Кузнецова: И получается что в убыток это всё…?

Илья Мороз: Получается, что сегодня независимая розница, впрочем, как и розничные сети вертикально интегрированных компаний, находятся в плачевном состоянии. Некоторые работают с минимальной маржинальностью, некоторые уже начинают работать в убыток. И, справедливо можно заметить, то что, ну подождите, есть периоды, когда такая ситуация, она острая, неприятная, но наступит момент, когда маржинальность будет высокая и у владельцев независимых автозаправочных станций будет возможность компенсировать те убытки, которые пришлись на этот острый период с нехваткой маржинальности. Но позволю себе заметить, что не совсем правильно иметь такую модель рынка, которая допускает такие пики и ничего не предпринимает, чтобы их сгладить. Мы призываем к тому, что необходимо принимать последовательные меры для решения такой ситуации, чтобы оградить участников рынка от таких пиков. И мы понимаем, что если ничего не делать, то ситуация будет чаще и чаще возникать острая. А смогут ли участники рынка выдержать? И позволю себе заметить, то что обычно, исторически, в зимний период независимая розница как раз имеет возможность накопить жирок, маржинальность позволяет заработать, а в период высокого спроса маржинальность падает и вроде как, в среднем, по году, нормально. Но заправщики кричат о том, то что зимой им не дали заработать, так же была очень низкая маржинальность и многие ли смогут выдержать сегодняшний пик, который еще не выразился, который только только разгорается, скажем так?

Кристина Кузнецова: Вы несколько раз упомянули «участники рынка», участники рынка — это кто? Независимые АЗС, винки, кроме них кто еще?

Илья Мороз: Кроме них есть трейдеры, есть трейдеры которые работают на мелкооптовом рынке, есть трейдеры которые на крупнооптовом рынке, есть промышленные потребители, которые используют много нефтепродуктов в своей производственной деятельности, в своем производственном цикле, есть автотранспортные предприятия, доля нефтепродуктов которых, занимает очень значительную долю, есть и сельхозпроизводители, которые также очень много потребляют нефтепродуктов, авиакомпании. На самом деле, если мы внимательно посмотрим, то нефтепродукты, то есть, составляющие, есть практически во всех сферах и товаропроизводстве и даже в услугах. Никуда от этого не деться.

Кристина Кузнецова: Соответственно, те конечные потребители топлива, я имею ввиду, что если мы говорим о какой-то услуге или товаре, в которую закладывается цена топлива при транспортировке и так далее, какая угроза существует для них?

Илья Мороз: На самом деле я бы не хотел говорить про угрозы, мы ни в коем случае не говорим о том, что у нас сейчас ситуация с нехваткой топлива. Топливо в наличии есть, сформированы запасы приличные, которые не позволят допустить ситуации с нехваткой топлива. Мы говорим про ценообразование, и главный акцент ставим на ценообразовании, поскольку достаточно много времени назад, в 2008 году, по поручению Владимира Владимировича Путина, мы создали биржу СПБМТСБ (Санкт-Петербургская международная товарно-сырьевая биржа) и основной функцией биржи является прозрачное ценообразование и установление рыночной цены. Именно тогда были заложены базовые принципы, как это должно происходить и, собственно, были разработаны нормативы, регуляторы, в лице Министерства Энергетики и антимонопольной службы заложили именно, по их мнению, минимальное значение нормативов.Я, позволю себе эти цифры озвучить. Это: 5% от производства дизельного топлива и 10% от производства высокооктановых бензинов, есть еще нормативы по авиационному топливу, по мазуту. Но сейчас мы говорим про именно те дистилляты, про дизельные и бензины. С тех пор, собственно, эти нормативы были активно обсуждены в 11 году, в 12 году тоже шла довольно таки серьезная работа, и примерно в 13 году эти нормативы вступили в жизнь и совместный приказ уже официально заработал. Сегодня мы говорим о том, что рынок капитальным образом изменился. Мы стали свидетелями того, что прекратило существование товарищескаяпереработка нефти на уфимской группе заводов, мы говорим о том, что с рынка ушла такая компания как ТНК BP, мы говорим о том, что с рынка ушла такая компания как Башнефть, ну а теперь, мы являемся свидетелями того, то что рынок очень сильно укрупнился. Нефтяные компании, пользуясь теми старыми нормативами, уже сегодня могут влиять на ценообразование, и влияют на него, к сожалению, не совсем рыночным образом, мы уже говорили в начале передачи о том, то что закон спроса и предложения работает как часы.Соответственно, у нефтяной компании есть возможность продавать по нормативам, ничего не нарушая, но как только компания снижает объем предложения на бирже до уровня нормативов, рынок начинает, тут же испытывать чувство голода и цена устремляется наверх, стремительно, это доказано, показано много раз: и на биржевом комитете и на всех профильных конференциях эта информация до регулятора доносится и регулятор не может об этом не знать. Тем не менее, по непонятным для нас причинам, стоят стеной, говоря «нет, нормативы трогать не будем, все в порядке». Большой вопрос — мы не понимаем, почему? Собственно, вопрос ценообразования здесь ключевой, и мы говорим: «давайте двигаться в сторону насыщения рынка предложением». Тогда, собственно, и ценообразование будет рыночное. Мы предлагаем: «давайте нормативы совместного приказа будем увеличивать и давайте сделаем так, чтобы все участники рынка, включая сбытовые подразделения нефтяных компаний, на общих основаниях, на прозрачных биржевых торгах, закупали нефтепродукты». Таким образом, у всех участников рынка появится возможность формировать коммерческие запасы и министерство энергетики также сможет оперировать ими и включать в общий пул. Следом за этим встает вопрос — а как хранить эти нефтепродукты? И здесь мы можем посмотреть в историю. Когда работала система транснефтепродукта, и когда там было большое количество независимых участников рынка, они имели возможность аккумулировать коммерческий запас, до четырехсот тысяч тон он доходил. Сегодня, из-за того, что топливо «в трубу» практически не продается, а это какие-то слезы, соответственно, у участников рынка нет такой возможности, они не накапливают эти запасы, и исторические пики становятся выше. Кроме того, мы уверены, и мы много раз регулятору это говорили, что отсутствие возможности транспортировки нефтепродуктов системой, мы это называем «трубой», — убивает конкуренцию на местах, ведь нефтяная компания имеет возможность прокачаться быстро и дешево в регион. Речь о ВИНК, вертикально интегрированных компаниях, а у независимых участников такой возможности нет, они вынуждены покупать нефтепродукты, грузить их железной дорогой, это медленно и дорого. Примерно на тысячу рублей дороже. Соответственно, когда на конечном рынке оказываются два продавца, и один, заведомо хуже на тысячу рублей, вопрос — что станет с таким независимым участником? Каким образом ему конкурировать с нефтяной компанией? Очень и очень тяжело, соответственно, мы уже года два обозначаем эту проблему, но воз и ныне там, ничего не сделано. Единственное, что регулятор на сегодняшний день сделал, это рекомендовал продавать больше, но эта рекомендация выливается в то, что Роснефть продает 100–200 тонн в рынок, а себе качает тысячами. Соответственно, Газпромнефть не продает ни капли, ни на Московском заводе, ни бензина, ни дизельного топлива, хотя весь объем Газпромнефти, на региональную продажу, прокачивается именно трубопроводным транспортом. Мне кажется, это вопиющая ситуация, которая прямым образом нарушает конкуренцию, и почему-то регулятор не реагирует и отворачивается от этой проблемы. Мы будем, все-таки, настойчиво добиваться того, чтобы условия для участников рынка были одинаковы для всех.

Кристина Кузнецова: Если вернуться немного назад, при такой ситуации, что будет с независимыми АЗС?

Илья Мороз: Если ситуация, которая сложилась на сегодняшний день, будет развиваться, при непризнании регуляторами, в лице энергетики, в лице антимонопольной службы, не будет признано, то что это кризис, что необходимо что-то делать, то я считаю, что судьба у независимых участников рынков не завидная. Я думаю, что настанет тот период, когда им станет невыгодно покупать. Это простая математика, все очень просто, спрос имеет определенный потолок, выше которого продажа просто остановится. Вот эта, скажем так, планка, которая не дает поднимать розничные цены и все повышающиеся цены в опте, достигнет своего предела. Независимые участники будут вынуждены остановить продажу, потому что, продавать топливо и за это еще доплачивать, ну этого ни один игрок не сможет долго, то есть это можно немного потерпеть, и позволю себе сказать, почему? Потому что каждый хозяин автозаправочной станции, в страшном сне может только увидеть, что он замотает шланг и остановит заправку, потому что от него отвернутся клиенты, они изменят свои маршруты и не будут приезжать к нему на заправку, поэтому, он все-таки из последних сил, будет даже себе в убыток продавать. Но и эта возможность когда-то исчерпается. Соответственно, он будет вынужден шланги замотать и остановить заправку. За этим последует неминуемое банкротство и уход с рынка части независимых игроков. Что дальше произойдет? Все потребители топлива — физические лица, автолюбители, поедут на заправочные станции, которые принадлежат вертикально интегрированным компаниям. Но им-то не легче. У них такая же ситуация с топливом, и внутри каждой нефтяной компании есть два департамента: один, отвечает за внутренний рынок, другой — за внешний. И здесь у них довольно-таки серьезная, ощутимая борьба. И участникам внутреннего рынка будет довольно-таки сложно объяснить: ребята, дайте, снимите с экспорта объем, мне не хватает, у меня заправки высохли, всё раскупили. Соответственно, товара-то больше и не станет, и мы столкнемся только с одним — цены будут повышаться, рынок будет стремиться к равновесию, внешний = внутренний, потому что этот перекос, который сегодня мы наблюдаем, он искусственный, и пока есть в системе жир, держать этот искусственный перекос — да, это будет держаться. Как только ресурсы кончатся, рынок придет к равновесию, я считаю, что другого не дано.

Кристина Кузнецова: Как известно, регулярно повышаются акцизы. Это, наверное, тоже неблагоприятно влияет на конечную цену?

Илья Мороз: Разумеется, вообще, налоговая нагрузка очень высока. Мы считали долю налогообложения в каждой тонне и понимаем что 60–65% в цене нефтепродуктов составляют налоги. И, на самом деле, здесь есть определенная недоговоренность между министерствами и ведомствами, потому что в 14 году была принята стратегия по налоговому маневру, куда были заложены базовые параметры, и в том числе акцизы. Но мы наблюдаем, что от этой модели отошли и акцизы повышаются, и на сегодняшний день, примерно 5–6 рублей на литр, именно те акцизы, которые не запланированы. То есть, если бы мы придерживались изначально принятой модели, никакой проблемы вообще бы не было. То есть, можно сказать, что львиная доля роста цены, ценообразования и вообще всей той ситуации которая сложилась, она заложена как раз не совсем продуманными изменениями в налоговом маневре. Мы считаем, то что нагрузка чрезмерно высока, и говорить о дальнейшем повышении акцизов с нашей точки зрения вообще преступно. Правильно говорить о том, что необходимо снижать акцизы. Понимаем, насколько абсурдно это звучит, при условии, то что бюджет испытывает определенные затруднения, мы все-таки реалисты, и понимаем, что тяжело об этом говорить, но объективно, как профессионалы мы говорим: да, это так. Акцизы нужно снижать. Ну уж коли государство не идет на снижение акцизов, то вы хотя бы отпустите рынок, дайте возможность розничному рынку двигаться вместе с оптовым, дайте возможность, чтобы это был рынок настоящий, а не регулируемая, искусственная модель, которая ведет к очень серьезным проблемам у независимых участников. Да и у нефтяных компаний тоже есть проблемы, единственное, у них есть возможность, всегда компенсировать убытки, которые получила розница, другими направлениями, за счет экспорта нефти и нефтепродуктов.

Кристина Кузнецова: В течении недели, не только вы, но и ряд других представителей рынка, заговорили о такой кризисной ситуации на топливном рынке и обратились к органам государства, с просьбой, как-то повлиять на ситуацию. Почему именно сейчас? То есть, я помню, что в прошлом году мы открывали Энергосреду, подобные темы мы обсуждали топливный рынок. То есть чем нынешняя ситуация, кардинально отличается от той ситуации?

Илья Мороз: Я думаю таким образом: мы на протяжении достаточно длительного периода времени пробовали донести позицию независимых участников рынка до регуляторов и до антимонопольной службы и до министерства энергетики, и до центрального банка, но мы не видим, что хоть как-то регуляторы откликаются на наши просьбы и на наши рекомендации, и на наши видения рынка. Мы всегда слышим: нет, все в порядке, ничего менять не нужно, все хорошо. Но наступил момент, когда не хорошо. И проявилось то, о чем мы предупреждали еще за год, что надо меняться, что рынок меняется, нужно менять и регулирование рынка. Не послушали нас. Пришла пора, когда проявился этот кризис. Соответственно, мы были вынуждены сделать шаг выше, поскольку прямые органы исполнительной власти не реагируют на наши предложения, соответственно, мы эскалировали эту проблему на уровень правительства. Мы написали письмо Дмитрию Анатольевичу Медведеву. Наши партнеры, в лице российского топливного союза, обратились повторно к президенту, но пока мы видим, что не очень действенные эти обращения, поскольку модель работает следующим образом: письмо поступает в администрацию, в администрации смотрят предмет, понимают то что, кто занимается? Понятно, министерство энергетики, антимонопольная служба. Письмо возвращается туда, где нас не слышат, со всеми вытекающими последствиями. Но мы не опускаем руки, да, это проще всего, какую-то галочку поставить- всё, письмо написали, молодцы. Нет, мы будем настойчиво пытаться доносить, то что необходимо вносить изменения.

Кристина Кузнецова: А какие решения вы предлагаете для решения ситуации?

Илья Мороз: Решений на самом деле несколько: мы предлагаем, с одной стороны — простые решения; с другой стороны — очень сложные, системные. Что касается простых мер, то мы считаем, что необходимо первичное насыщение рынка. Что за этими словами стоит? Это банальное увеличение налоговых нормативов обязательных продаж производителями нефтепродуктов на бирже. Тем самым мы считаем, то что будет удовлетворен спрос, мы недавно видели воочию, как это работает. Перед выборами нефтяные компании увеличили объем реализации на бирже, примерно с 20, до 50–60 тысяч тонн нефтепродуктов в день. Как только это произошло, на протяжении всего этого периода цены пошли вниз и прямо с увеличением объема торгов весь рынок стал свидетелем того, то что цены реагируют. Если предложения много, то цены упали. Понятно, то что общий баланс нефтепродуктов не поменяется, он больше не станет, но появится возможность, у независимых участников рынка покупать на общих основаниях и делать запасы, проходить пики. Это первая мера. Это увеличение нормативов. Вторая мера. Мы считаем, неминуемо необходимо давать независимым участникам возможность покупать нефтепродукты со способом отгрузки «труба». Это также послужит развитию конкуренции и позволит обеспечить снижение цены на конечных рынках потребления. Кроме того, мы говорим, что необходимо прорабатывать возможность внутренним участникам рынка покупать нефтепродукты, которые предназначены для экспорта. Перекупать и разворачивать эти объемы на внутренний рынок. Иногда бывают ситуации, когда внешний рынок не премиален, как сейчас, а наоборот, когда цены на внешнем рынке ниже, чем на внутреннем. Очень логично дать возможность разворачивать эти объемы, и заплатив акцизы, налоги, поставлять его на внутренний рынок. Кроме того, мы считаем, что тот треугольник ценообразования, за который ратует антимонопольная служба, необходимо внедрять. И как раз экспортный стакан будет этому служить. Появится тот барьер, который позволит рынку быть всегда в равновесии. Дальше, мы предлагаем сделать такую настройку, что розница не может быть в убытке. То есть, нельзя административно устанавливать цены на розничном рынке, он должен быть привязан к оптовому рынку. И всегда у участников розничного рынка должна быть положительная маржа, минимальная, но положительная маржа. То есть, ограничить именно минимальный её уровень. Собственно, это базовые вещи.

Кристина Кузнецова: Официальные реакции на ваши решения или на ваши предложения есть? Или вновь отвечают: на рынке все нормально, будет так.

Илья Мороз: К сожалению, мы слышим от всех регуляторов, на всех уровнях, то что все в порядке, абсолютно нет никаких причин для беспокойства, запасы накоплены, на бирже продаётся всё в соответствии с нормативом, всё в порядке, объемы продаж даже больше, чем в прошлом году, собственно, о каком кризисе вы говорите? Вообще, всё хорошо. Но при этом, каждый день, вот каждый день, бьётся новый рекорд. То есть мы приходим на работу, начинаются биржевые торги, вчера был исторический максимум, сегодня новый исторический максимум, завтра будет еще выше цена… То есть, этот процесс уже вышел полностью из-под контроля, а регуляторы продолжают говорить, то что всё хорошо, всё в порядке. Более того, прошла информация о том, что антимонопольная служба запретила посещение биржевого комитета независимыми участниками рынка, в моём лице и в лице ещё нескольких участников, то есть регулятор не хочет слышать о том, что какие-то проблемы есть, и получается парадокс: регулятор не хочет слышать конечных потребителей, трейдеров, мелкооптовых, оптовых, промышленников, тысячи и тысячи конечных потребителей.Парадоксальная ситуация.

Кристина Кузнецова: Если регулятор продолжит игнорировать обращения и просьбы, что тогда будет на рынке?

Илья Мороз: Я считаю, что тогда будет нанесён очень серьёзный удар по конкуренции и мы сделаем ещё один шаг в сторону плановой экономики, в сторону укрупнения бизнеса, ничего хорошего я не вижу в этих тенденциях. Янадеюсь, то что будут услышаны мнения участников рынка и предприняты шаги для нормализации ситуации. Я всё-таки хочу быть оптимистом.

Кристина Кузнецова: Расскажитенемного о вашей организации — что такое Совет по товарным рынкам, каковы функции его, чем он занимается?

Илья Мороз: С удовольствием расскажу. В своё время мы столкнулись с тем, то что тяжело в одиночку отстаивать интересы какого-то одного участника рынка или даже группы участников рынка. Возникали ситуации, которые требовали, скажем так, какой-то реакции и всегда мы сталкивались с тем, что желания или какие-то предложения независимого участника упираются в интересы нефтяной компании, и ссориться может быть, или поднимать острый вопрос, который не очень удобен Вертикально интегрированной компании, не совсем здорово, и кто ты такой, если ты один какой-то трейдер, то твоё пожелание можно даже и не услышать. Поэтому мы приняли решение, о том, что нам пора объединяться, профессиональным участникам рынка, которые работают, которые хотят развивать свой бизнес, которые хотят видеть перспективу не на месяц-два-три урвать что-то, а развивать бизнес на серьёзных основаниях. Соответственно, было принято решение, то что таких компаний много, давайте объединимся, будем пробовать отстаивать свои интересы, будем выстраивать диалог с регуляторами и с антимонопольной службой, с центральным банком и с Министерством Энергетики, будем работать с организатором торговли, с клиринговой палатой, будем совместными усилиями развивать этот рынок, приносить в него что-то полезное. Собственно, модель и сама идея была скопирована с Фондового рынка, потому что на Фондовом рынке такая модель функционирует. Там есть Национальная Ассоциация участников Фондового рынка, куда входят все брокерские компании, профучастники Фондового рынка и организация НАУФРа, которая состоит из высокопрофессиональных юристов, людей которые хорошо понимают нужды рынка и коммуницируют с регулятором в лице Центрального Банка. Соответственно, решаются вопросы участников рынка. На товарном рынке не было такой организации и мы её создали и было это в 2012 году. На сегодняшний день мы видим задачу уже более укрупненно и на сегодняшний день мы трансформируемся из объединения крупных трейдеров, в Ассоциацию, которая объединяет всех потребителей, самый широкий пласт. Сейчас в партнерство входят крупные независимые сети, которые представлены на розничном рынке — это владельцы крупных сетей автозаправочных станций, это крупные трейдеры и промышленность в лице крупных металлургических холдингов. Эта стратегия была принята не так давно, и мы сейчас находимся в активной фазе развития, то есть мы привлекаем под свои знамёна большее количество конечных потребителей, и через это укрупнение хотим добиться, чтобы наш голос все-таки заметнее звучал и нельзя было игнорировать пожелания конечных участников рынка.

Кристина Кузнецова: Предлагаю перейти к вопросам из зала.

Антон Валуйских: А вот такой у меня, далеко идущий вопрос: а какую долю занимает независимый рынок? В количестве заправок, в количестве литров.

Илья Мороз:Я могу так прокомментировать, то что доля распределяется примерно таким образом: 60% автозаправочных станций принадлежат независимым участникам, а 40% принадлежит вертикально интегрированным компаниям, но цифры по проливу, по количеству нефтепродуктов, которое реализовывается, соотношение другое. На тех заправках, которые принадлежат вертикально интегрированным компаниям, я думаю, я сейчас очень грубую оценку сделаю, но думаю это порядка 80% реализуется именно на заправках вертикально интегрированных компаний и 20% приходится на независимую розницу, ну может быть от 20% до 30%, я всё-таки очень грубо дал оценку, раньше соотношение было также 60 на 40. 60% нефтепродуктов реализовывалось на 40% заправок, которые принадлежат нефтяным компаниям. Такой перекос мы наблюдаем на протяжении последних лет, идёт плавное перетекание, и это также является следствием той политики ценообразования, которая складывается на российском рынке нефтепродуктов.

Антон Валуйских: А еще такой вопрос. В росте цен вы видите руку государства, не очень хорошее управление процессом или необходимость откачать побольше денег в виде налогов, тех же акцизов? Или здесь можно допустить конспирологическую теорию, то что это всё очень выгодно ВИНК, потихоньку вытолкать с рынка всю мелочевку?

Илья Мороз: Я бы сказал так, что нет какого-то одного фактора, на который я явным образом бы сказал: «вот, это они, потому что…». Здесь целый набор критериев, разумеется, мы не можем сказать, то что государство не при чем, налоговая нагрузка чрезмерная, это общепризнанный факт и спорить с этим невозможно. Но наравне с этим есть еще дополнительно к налоговой нагрузке еще ряд мер, которые приводят к перекосу, к изменению баланса и равновесия, которое должно быть на рынке. Равновесие сместилось за счет того, что у нас есть внешний рынок, за счет того, что у нас есть огрехи в регулировании. Потому что не секрет, что налоговое регулирование было заложено давно и все министерства и ведомства обязаны, это их работа, собственно, мы за это платим им деньги, в том числе регуляторы живут за счет налогов, которые мы платим. Соответственно, они должны были в сфере своих проф обязанностей — позаботиться о конечных потребителях топлива и предусмотреть меры, которые позволили бы снизить цены, снизить нагрузку, сгладить пики. Я считаю, то что это их прямая обязанность и функция.

Антон Валуйских: Вы привели очень хороший пример, по поводу того, что увеличение в полтора раза объема торгов, с 20 до 50 тонн в день повлияло на рынок, и это не налоги, это сделали ВИНКи. То есть ВИНКи имеют возможность влиять на рынок напрямую?

Илья Мороз: Разумеется, и мы последовательно выступаем за то, чтобы возможность влияния нефтяной компании на рынок ограничить. Наши требования, наши просьбы и предложения поднять нормативы обязательных биржевых продаж, они как раз говорят о том, что пожалуйста, регуляторы, ограничьте возможность манипулирования ценообразования, путем повышения нормативов. Это неправильно, когда такие маленькие нормативы и нефтяные компании имеют возможность пользоваться ими для своих корыстных целей. Они этим, разумеется, пользуются, отрицать это невозможно.

Денис Захаров:  А у меня вопрос не процентов. Я в этом году увидел, что на автозаправках появился новый бензин с октановым числом 100, такое красивое, ровное число. Пока это еще редкость, но появляется всё больше и больше. Как вы считаете, будет ли такое топливо востребовано рынком, вообще, нужно ли оно, появятся ли на независимых АЗС дополнительная колонка с таким топливом или это игры от Вертикально интегрированных компаний, такой имиджевый проект?

Илья Мороз: Ну вы знаете, если геополитическая ситуация в нашей стране будет развиваться так как сейчас, то я считаю, то что потребности в такого уровня качестве топлива, будет слишком снижаться. Потому что, что такое топливо сотое? Это для высокооборотистых движков, дорогих люксовых автомобилей. Соответственно, если будет спрос на такие автомобили и на увеличение такого парка у автолюбителей, то разумеется, предложение такого топлива на заправках будет расти. Но я, честно говоря, не ожидаю. Я думаю, то что это все-таки небольшой сегмент, как есть высокого класса рестораны, их не подавляющее большинство, но они есть, то же самое с этим топливом, это люксовое топливо, для люксовых автомобилей.

Илья Мороз: Подводя итоги нашей сегодняшней передачи, я бы хотел сказать, что мы видим, что находимся на правильном пути, то то нужно продолжать доносить свою позицию, не просто свою позицию, а позицию профессиональных участников рынка и розничных потребителей и крупнооптовых трейдеров и промышленных потребителей, до регуляторов, и все-таки, приведет рынок к равновесному состоянию, необходимо влиять на рынок, необходимо менять его, необходимо менять условия, в которых цены находятся на прозрачной основе и равно доступны для всех участников рынка. Я надеюсь, то что рано или поздно мы этого добьемся и все потребители почувствуют на своих карманах, на своей доходной части, то что рынок функционирует, рынок живой и ценообразование находится на справедливом уровне.

Кристина Кузнецова: На этой ноте мы закончим нашу передачу. Спасибо вам, Илья, за интересный разговор. Вы смотрели передачу «Энергосреда» на канале Нефтянка, увидимся с вами через две недели. До свидания!