Распад сделки ОПЕК+ в марте спровоцировал волну рассуждений насчет того, насколько эффективны нынешние организации, объединяющие страны-производители нефти. Мадалина Сису Викари, эксперт по европейской энергетической политике и геополитике в Брюсселе, рассказала Институту развития технологий ТЭК (ИРТТЭК), что существенно решить проблему «ценовых войн», а также значительно стабилизировать нефтяной рынок поможет придание ОПЕК+ статуса институционализированной структуры.
Эффективна ли ОПЕК в том виде, в котором она сейчас существует?
На мой взгляд, в последние годы эффективность данной организации в стабилизации мировых рынков нефти не может быть отделена от ОПЕК+, поскольку взаимодействие между ОПЕК и Россией сыграло, за исключением эпизода в марте 2020 года, очень важную и эффективную роль в формировании мировых цен на нефть.
С другой стороны, более или менее институционализированный альянс между ОПЕК и Россией уменьшил бы шансы повторения ситуации «ценовой войны», которая произошла в марте. В этой связи полезно напомнить, что идея придания ОПЕК+ статуса постоянной и институционализованной структуры была предложена и рассматривалась в течение 2018 года министрами энергетики ряда стран и генеральным секретарем ОПЕК, а Саудовская Аравия и Россия планировали подписать взаимное соглашение, направленное на расширение формата ОПЕК + за пределы мониторинга рынка и совместных действий. В конце концов, возможно, из-за противодействия внутри коалиции (в частности, Ирана, который выступил против плана, обеспокоившись тем, что Москва и Эр-Рияд значительно расширят свое влияние и будут воздействовать на принятие решений), а также из-за надвигающейся угрозы американского законопроекта NOPEC (No Oil Producing and Exporting Cartels Act), планы по институционализации ОПЕК + провалились, и возможность была упущена.
Какие меры могли бы помочь сделать организацию более эффективной?
На мой взгляд, эффективность ОПЕК могла бы быть повышена главным образом за счет создания более строгой системы контроля и обеспечения соблюдения квот, а также институционализации структуры ОПЕК+. Однако, в настоящее время, по-видимому, достичь этого очень трудно. Следовательно, мы можем стать свидетелями парадоксальной ситуации в будущем: несмотря на то, что Саудовская Аравия и Россия, скорее всего, продолжат сотрудничать — в случае необходимости, для стабилизации рынков нефти, они также будут бороться за свою долю на рынке и пытаться ее увеличить. Кроме того, Соединенные Штаты и Саудовская Аравия, скорее всего, будут продолжать взаимодействовать в целях обеспечения стабильности нефтяного рынка, который имеет решающее значение для энергетической независимости, а также для экономической и политической стабильности саудитов, и они также будут применять политические и силовые рычаги в рамках своего сотрудничества.
Соединенные Штаты, скорее всего, продолжат использовать геоэкономическое государственное управление, в частности, применяя инструменты санкций и содействуя заключению долгосрочных контрактов американскими компаниями, чтобы сохранить свою позицию крупнейшего в мире экспортера нефти и расширять свою деятельность.
Американская сланцевая нефть является серьезным конкурентом сырья из стран ОПЕК. Стоит ли ожидать некое подобие нефтяной «гонки» между сторонами?
Взаимодействие крупнейших мировых игроков — США и КСА, с одной стороны, и Саудовской Аравии и России, с другой, — будет фундаментальным (хотя и не единственным) фактором в формировании цен на нефть и стабилизации рынков.
Взаимодействие между Саудовской Аравией и Соединенными Штатами, в значительной степени основанное на выравнивании и обмене интересов в сфере безопасности, может серьезно предотвратить гонку конкуренции между ОПЕК и американскими производителями сланца.
Способны ли страны удерживать мировые цены на нефть без соглашений ОПЕК?
Скорее всего, что нет. Особенно в сложившейся ситуации, характеризующейся беспрецедентным кризисом и исторически низкими ценами на нефть. Однако когда речь идет о государственных и институциональных субъектах, помимо соглашений ОПЕК+, важным фактором формирования цен на нефть, как было упомянуто выше, является взаимодействие между Соединенными Штатами и Саудовской Аравией. Кроме того, в этом отношении большое значение также имеет приверженность членов ОПЕК установленным квотам.
Несмотря на действия государственных субъектов, в нынешней ситуации спрос на нефть является наиболее важным элементом, и он полностью зависит от наличия или отсутствия второй волны пандемии коронавируса.
Какие выводы должны сделать производители нефти по итогам эпидемии коронавируса и «ценовой войны» после неудачной встречи членов ОПЕК+ в марте?
То, что институционализированные рамки сотрудничества могли бы ослабить конкуренцию между членами ОПЕК+, хотя и не полностью, и это могло бы способствовать углублению сотрудничества. Хотя пандемия коронавируса и «ценовая война» не связаны напрямую через причинно-следственную связь, ее можно было бы эффективнее контролировать в рамках более институционализированного сотрудничества.
Как можно решить вопрос с морем лишней нефти, накопленной за время пандемии?
Существует ли «накопленный избыток нефти» на глобальном уровне? Я не совсем в этом уверена, учитывая квоты, установленные соглашением ОПЕК+, экономические трудности некоторых американских производителей сланца, санкции против Венесуэлы и Ирана, а также закрытие ливийских нефтяных скважин из-за конфликта. На мой взгляд, нынешняя ситуация характеризуется снижением добычи нефти, и для того, чтобы добыча увеличилось, необходимо восстановить глобальную мобильность, которая гарантирует 57% мирового спроса на нефть. Следовательно, главным образом авиационная деятельность, автомобильный транспорт, должны вернуться на докризисный уровень, чтобы мировой спрос на нефть вновь вырос.
На ваш взгляд, могут ли напряженные взаимоотношения между странами производителями нефти спровоцировать серьезные политические конфликты?
Стремление к завоеванию более крупной доли рынка может также подразумевать попытки сместить конкурентов с этого рынка. Недавняя «ценовая война» имела некую схожесть с этими процессами. Тем не менее, весьма вероятно, эта борьба не станет спусковым механизмом для крупных политических конфликтов, но сможет усилить разногласия и, в итоге, привести к напряженности в двусторонних отношениях. Эти разногласия можно было бы легче преодолеть, если бы существовал общий двусторонний стратегический интерес. Недавнее взаимодействие между США и Саудовской Аравией – наглядный тому пример.
Можно задаться вопросом, сможет ли институционализированная структура сотрудничества предотвратить возникновение разногласий? Потенциально может хоть и не предотвратить их, но способствовать их решению.
В данный момент страны-производители не настроены делать никаких долгосрочных прогнозов. Насколько такая тактика оправданна? Она несет преимущества или, наоборот, может ударить по более долгосрочным инвестициям?
По моему мнению, нежелание озвучивать долгосрочные прогнозы — это не тактика, а результат положения дел. На данном этапе как нефтедобывающим странам, так и экспертам сложно делать такие прогнозы, поскольку, как было упомянуто выше, восстановление мирового спроса на нефть зависит от возрождения глобальной мобильности, которая будет в значительной степени зависеть от появления или отсутствия второй волны пандемии.
Отсутствие возможности делать долгосрочные прогнозы, очевидно, влияет на инвестиции, но я думаю, что начиная с III квартала 2020 года ситуация, скорее всего, изменится в этом отношении, поскольку тогда более-менее станет понятно, ждать ли нам второй глобальной волны пандемии.
Михаил Вакилян
Зарубежный корреспондент ИРТТЭК