Если только глобальный экономический рост замедлится к концу 2018 года, — ведущих нефтеэкспортеров будут ожидать неприятности. Причем, возможно, более крупные, чем недавно допускалось отраслевыми скептиками. Выйдя в интернет с этим невеселым для ТЭК прогнозом аналитика Джулиана Ли, агентство Bloomberg на всякий случай застраховалось — предупредило читателей о возможном несовпадении мрачных предсказаний с эволюцией официального мнения той же информационной службы. Но уже то, что редактор Bloomberg Джеймс Бокселл выпустил статью, говорит о многом. Ветераны деловых новостей не поступают случайно. Во всяком случае, растет опасность более острых, чем казалось, столкновений между моделями развития ТЭК в 2018-м — экспансивной и, наоборот, сужающейся. Эти стычки спорящих друг с другом тенденций могут произойти не единожды, а дважды или трижды, причем каждый раз — с гулким резонансом.

Выход из ОПЕК+ возможен, но и он не станет панацеей

С одной стороны, сланцевая революция за океаном может стать гораздо успешнее, чем думалось недавно. На рынке окажется еще больше нефти, и цены снова упадут. Поначалу это подтолкнет большинство проводников ограничительного механизма ОПЕК+ к усилению своего квотного курса. Дескать, при таком изобилии их главного продукта можно поджаться в объемах производства еще больше — поступить самокритичнее.

Затем, что тоже не исключено, может наступить второй акт отраслевой драмы, ведущий в другом направлении. Сначала мы, возможно, войдем в полосу активной реализации свежего прогноза секретариата ОПЕК от 11 февраля текущего года, согласно которому даже крупный прирост добычи, в том числе сланцевой, не станет так уж сильно выплескиваться из «мировой цистерны». Почему? Потому что глобальный спрос на нефть в 2018-м, как считает ОПЕК, будет на 60 тыс. баррелей в сутки выше, чем ожидалось. Так что прирост в целом по планете составит не 1,53, а 1,59 млн баррелей в день.

Мало этого, — потребность в надежных поставках «черного золота» может усилиться еще и ввиду геополитических рисков. Может разразиться череда локальных войн. И не где-нибудь, а именно в зонах добычи и на маршрутах экспорта нефти. И вот эти вспышки вооруженного противоборства сами по себе станут ограничителями поставок жидких углеводородов по заказам импортеров. Причем, даже если никакого мультипликативного эффекта и серийного рецидива в данном плане не будет, — все равно какой-нибудь одной короткой войны окажется достаточно для резкого ценового взлета.

Попробую пояснить эту мысль. Представим себе, что дуэль на Корейском полуострове, к счастью, отменяется, и в дальневосточную акваторию ТЭК возвращается тишина. Допустим также, что террористическая угроза в виде «Боко Харам» (филиал запрещенной в России ИГИЛ) не достигнет берегов Нигерии, а «Талибан» вместе с той же ИГИЛ не прорвется из Афганистана к узбекским и туркменским месторождениям. Представим себе, кроме того, что венесуэльские выборы 22 апреля, вопреки ряду прогнозов, не перерастут в вооруженные стычки между правящими чавистами и местной оппозицией, поддерживаемой Соединенными Штатами, а также соседней Колумбией и т.д

Представим себе далее, что мы не увидим в 2018-м и других сценариев зреющего кровопролития; а разразится только один сюжет: обмен ударами между Ираном и Саудовской Аравией. Поверьте: и его хватит для разово-беспрецедентного подорожания нефти. А в том, что столь нежелательная опция есть, сомневаться не приходится. Да и в целом на Ближнем Востоке не стало спокойнее. Едва Россия вывела ядро своего вооруженного контингента из Сирии, как участились воздушные и наземные столкновения с участием таких игроков, как Иран, Израиль, Турция, курдские ополченцы, шиитское подполье «Хезболла» в Ливане, йеменские хуситы, королевство пустынь…

Все это уже сейчас подбрасывает светящиеся цифры нефтяных фьючерсов на биржевых табло. Но есть и еще один фактор — вялое, но все-таки снижение резервов уже добытого сырья в США и других странах, что тоже работает на высокие цены. Работает независимо от ОПЕК+. Возможность приближения необходимости плавного, но все же вынужденного выхода России из ОПЕК+ (что бы не говорил генсек ОПЕК Мохаммед Баркиндо) предстоящим летом налицо, что и предсказывалось в Давосе лидерами российского ТЭК. Другое дело, что в Кремле, быть может, не готовы к такому повороту в морально-психологическом плане. Ведь ОПЕК+ — крайне редкий в геополитическом отношении пример успешного объединения усилий Москвы и практических шагов десятков государств с совершенно иными общественными системами и другим, нередко антироссийским, историческим бэкграундом. Лишаться, даже временно, такой наработки и уже достигнутого уровня сплочения с «третьим миром» (даже с его монархическим флангом) было бы крайне жаль.

Но вот беда: к концу года может грянуть третий акт зрелищно-отраслевой программы 2018-го. А именно — глобальный экономический спад, способный обесценить многие из вышеприведенных расчетов и сбить цены на нефть до низкой планки, граничащей с минимальной рентабельностью. Подробнее об это, как и о видах на сланцевый урожай за океаном, — в следующей главе.

Не подвела бы мировая экономика в целом

Опубликованные на днях данные американского Минэнерго выявили нечто сенсационное. Впервые после 1970 года среднесуточная добыча «черного золота» в Соединенных Штатах зашкалила за 10 млн баррелей.

Если сравнить это со скромными официальными замерами предыдущих месяцев, то получится, что суточное производство нынешней зимой росло в США каждую неделю на 332 тыс. баррелей. Это, конечно, сказки даже в эпоху НТР. Что, собственно, уже признается, пусть запоздало, самими же кураторами ТЭК в Соединенных Штатах. Понятно, что такой мощный навар в дебете скважин, дабы показать столь быстрые темпы роста, должен был выявиться, как минимум, летом 2017-го. И действительно: хотя и задним числом, но выясняется: «бешеный» подъем не обрушился на ТЭК «невесть откуда» в январе-феврале 2018-го, а начался раньше. Было это, оказывается, в середине прошлого года, но Минэнерго США само же не поверило в столь ударные темпы, путаясь и искусственно занижая сводки. Опасалось, видимо, выпустить в свет сенсационную статистику этого второго сланцевого бума, который в действительности оказался гораздо сильнее первого, отгремевшего в 2014-2015 годах. Так или иначе, с августа по ноябрь 2017-го производство нефти и конденсата в США на деле поднялось на 850 тыс. баррелей в сутки.

Сказанное как раз и привело в итоге к тому, что валовой объем добычи повысился теперь не до ожидавшегося скептиками уровня 9,86 млн баррелей, а больше — до 10,25 млн баррелей в сутки. На днях производство в США перекрыло саудовскую планку. Но и от российского показателя (10,95 млн баррелей) добыча в США тоже не так уж далека — вот в чем дело! Конечно, и Москва, и Эр-Рияд позволяют себе вывозить больше «черного золота», чем Вашингтон, который, в силу размеров своей экономики и потребностей 300-миллионного населения, вряд ли станет столь же крупным экспортером.

Дело же, однако, не в этом. Дело в том, что существует международная инстанция, которой лучше, чем экспортерам ОПЕК, знать: каким он будет — мировой спрос на нефть к концу года. Это Международное энергетическое агентство. Если ОПЕК разбирается в добыче, то уж, извините, в потреблении углеводородов куда больше понимает МЭА — своего рода антипод картеля стран-экспортеров нефти. И, между прочим, МЭА тоже выдало прогноз динамики спроса. Планка ее графика повышена, но меньше, чем у ОПЕК: с 1,3 млн баррелей до 1,4 млн баррелей в сутки. Таким образом, общий объем потребления, как ожидается, составит 99,2 млн баррелей в сутки. При этом рост производства в странах, не входящих в ОПЕК (во главе с США), будет в этом году больше, чем ожидалось, и составит 1,8 млн баррелей в сутки, а общий объем ежедневной добычи вне картеля достигнет 59,9 млн баррелей.

Спрашивается: почему все это говорится полушепотом и имеет лишь ограниченное право на признание? Потому что сказанное годится только при условии сильной, динамичной мировой экономики. МЭА ведь тоже рискует, фиксируя пульс не столько «третьего мира», сколько высокоразвитых стран, потребляющих больше всего углеводородов. Именно в постиндустриальном мире на ранней стадии заметны тектонические колебания приближающегося кризиса. И вот об этом аналитики пишут чаще всего. Если КНР и другие страны уронят темпы роста, и нефть окажется менее востребованной, — это в основном ударит не по Америке с ее многопрофильной структурой ВВП. Разве что сланец забуксует в очередной раз, но ему не привыкать. Главные же беды постигнут 14 стран ОПЕК и их партнеров во главе с Россией. То есть тех, для кого нефть и газ, что бы ни писали критики ТЭК и адепты срочного «слезания с иглы», остается важнейшим балансиром макроэкономической стабильности и локомотивом устойчивого развития в целом.

«…И молимся, чтобы страховка не подвела», — пел когда-то Владимир Высоцкий. Давайте же хотя бы мысленно помолимся, коллеги, чтобы в нынешнем году нефтяников не подвела Ее Величество Мировая Экономика.

Сырье, политика и кровь

Сирийские владельцы нефтегазовых месторождений и разрушенного НПЗ «Эль-Исба» в провинции Дейр эз-Зор предприняли попытку силой вернуть себе названные активы. Но, собственно, вернуть из-под чьего контроля?

В противоборстве сил разного толка, охватившего ближневосточную страну, многое перепуталось. Одни эксперты утверждают, что на скважинах и НПЗ хозяйничает спящая, но разветвленная ячейка запрещенной в России террористической группировки ИГИЛ. Другие настаивают, что сырьевой центр Сирии — под пятой проамериканского Союза демократических СИЛ (СДС). Их ядром стало курдское ополчение. И вот, заручившись в ближнем тылу поддержкой правительственных войск Дамаска, сводный отряд в составе 600 (или более того) добровольцев и наемных профессионалов из числа иностранцев развернул атаку на эти объекты, кто бы там ни орудовал. Тут-то по наступающим и ударила американская авиация.

Все мы знаем: ее действия в небе Сирии, как и в целом противодействие сколоченной Вашингтоном коалиции войскам легитимного режима Башара Асада незаконны. Тем не менее, этот фактор остается пока реальностью, причем самодовлеющей. Во всяком случае, попытка восстановить порядок в углеводородной кладовой была отбита с немалыми для сторонников Дамаска потерями. Неудача подстерегла плохо подготовленных бойцов тем более, что половина отряда даже не успела выгрузиться из броневиков, находившихся аж в 8 км от временно-зыбкой линии разграничения с формированиями СДС! Отсутствие ПЗРК и поддержки с воздуха у опрометчивых сирийцев и их друзей тоже сыграло негативную роль. Оно сделало сторонников Асада практически безоружными перед налетевшими штурмовиками Пентагона.

Так на что же рассчитывали мини-олигархи местного сырьевого сектора, отважившись на финансирование столь рискованной операции? Тактически — на то, что штурм быстро переместится на территорию НПЗ, и рукопашная схватка приведет американских пилотов в замешательство. Но, похоже, был у нетерпеливых капитанов сирийского ТЭК еще и другой, резервный расчет.

Они надеялись на Россию. Думали, что она вступится за защитников страны, попавших в переделку. То есть поможет сводному отряду смелых «охотников на ИГИЛ». Но с какой стати Москве выручать участников не согласованной с нашим командованием акции, рискуя при этом собственной техникой и, главное, личным составом с базы Хмеймим? К чему вовлекать — при оказании авральной помощи — скромные возможности ограниченного по своему ударному потенциалу остатка былого присутствия РФ в регионе? Ведь речь-то идет сегодня лишь о небольшой доле того внушительного контингента ВКС, которая сохраняется в Восточном Средиземноморье после прошлогоднего вывода основных сил нашего экспедиционного корпуса из Сирии. О предположительном варианте ответа — в следующей главе.

Москва ни при чем  

В составе наступавших на «Эль-Исбу» колонн находились, как признано теперь некоторыми источниками, российские добровольцы. Те, что не были официально командированы в Сирию, а прибыли туда по негосударственным контрактам с различными, порою частными, работодателями.

Словом, это крутые парни, решившие заработать на манер разноязыких «солдат удачи», исколесивших за последние полвека десятки конфликтных зон по всему миру. Так или иначе, агентство Bloomberg сообщает в этой связи о 100 погибших в Дейр эз-Зоре россиянах! Неофициальные источники в Москве свидетельствуют, что таких было 11 человек. Группа CIT назвала четыре фамилии погибших. В свою очередь, Reuters утверждает, что павших россиян было двое — Владимир Логинов и Кирилл Ананьев. Как видите, приведенные данные отличаются друг от друга в разы! Да и неудивительно: для зарубежных СМИ россиянами являются чуть ли не все русскоязычные выходцы из экс-советских республик — от Латвии до Казахстана.

Комментируя события от лица кремлевской администрации, Дмитрий Песков обоснованно пояснил, что Москва не может нести за дейр-эз-зорский инцидент никакой ответственности, ибо никто из убитых или пострадавших официально не находился на российской воинской службе. Классическую дезинформацию о «сотнях погибших» опроверг и МИД, хотя сейчас идут соответствующие проверки. Минобороны РФ добавило: действия сирийских ополченцев не координировались с нашими ВКС. Госдума справедливо отметила, что в сводках о потерях преднамеренно «сгущаются краски». Тем временем понятие «частной военной компании» еще только обсуждается российскими законодателями… Все это так. Но по-человечески все наши сограждане, раненные в бою, заслуживают наилучшей медицинской помощи; и таковая наверняка оказывается, хотя госпитали имени Вишневского, имени Бурденко и имени Мандрыка воздержались от комментариев.

Сказанное, однако, не снимает главного вопроса с повестки дня. Россия обещала оказать, в соответствии с международным правом и союзническими отношениями с правительством Асада, содействие в борьбе с терроризмом, защите сирийской государственности, суверенитета — и сделала это. Москва, кроме того, намечала предоставить помощь в политическом урегулировании, запуске конституционного процесса — и занялась этим на деле. Но, насколько помнится, никто не обещал Дамаску ввязаться еще и в территориально-имущественное разграничение топливно-сырьевых активов, даже если некая часть национального делового сообщества настаивает на приоритете своего немедленного доступа к тем или иным заводам и промыслам.

Вот придет время — и исход нефтегазовой дуэли в Средиземноморье постепенно выявится сам по себе — в соответствии с объективным раскладом сил на местной авансцене. И. добавлю, без искусственной привязки России и ее граждан еще и к этому аспекту запутанного сирийского урегулирования.

Кому нужнее «Северный поток-2»?

«Европа полностью просчиталась, когда решила, что ей не понадобится много дополнительного газа, а если он все-таки понадобится, то его можно будет получить из источников вне России», — отметил зампред правления «Газпрома» Александр Медведев в интервью агентству Reuters.

Казалось бы, не совсем такой позиции придерживается исполнительный директор Nord Stream 2 AG Маттиас Варниг. В своем интервью немецкой газете Die Welt он подчеркнул, что Россия, поставляющая газ на европейский рынок уже более 40 лет, больше Европы зависит от бесперебойности поставок «голубого топлива» в ЕС. Эти поставки, по его словам, по его словам, вносят существенный вклад в финансирование госбюджета РФ. А Старый Свет может «остаться в хорошей позиции» даже в случае остановки поставок российского газа — остаться благодаря своевременному принятию ряда мер, в том числе созданию терминалов для сжиженного газа.

Так кому же все-таки нужнее «Северный поток-2» — Европе или России? В старые времена мы не стали бы углубляться в этот вопрос, уравновесив обе стороны дилеммы примирительным суждением: мол, артерия мощностью 55 млрд кубометров в год одинаково нужна и западной, и восточной сторонам балтийского проекта. Вспомните, сколько раз на дню мы раньше повторяли заученную фразу: «Победила дружба»? Просыпались под эти слова эфира о каких-нибудь лыжных гонках, обедали под тот же аккомпанемент из очерка об интеграционной стройке и, наконец, готовились ко сну под то же звонкое резюме со сцены КВН… Но в действительности предложенный вопрос — не риторический и не отвлеченный. Как и морская глубина энергомагистрали, начинающей строиться в 2018 году, многослойная подкладка, спрессованная под этой проблемой, тоже имеет глубокое этно-философское измерение.

Для славянской души нет ничего важнее психологического баланса и долговременного — идущего за обозримый горизонт спокойствия: мол, хотя бы о топливной компоненте бытия нашим внукам и правнукам не придется беспокоиться целыми десятилетиями. Наш жизненный устой предельно прост: меньше хотя бы одной тревогой — и хорошо! Россияне в большинстве своем — естественные приверженцы экономики пусть и рыночной, но с присутствием долгосрочно-госплановского начала. И нет для нас ничего лучше гарантированно-наполненной трубы длиною в тысячи миль, которая и через полвека будет обеспечивать любой уголок евразийского гиганта «голубым топливом». Критерий «бесперебойности», недаром озвученный Маттиасом Варнигом, для россиян не просто техническая характеристика, а залог повседневного равновесия и прочности жизненного уклада.

На Западе люди устроены не совсем так и, следовательно, мыслят тоже не совсем так. Даже если какой-либо сегмент их жизни кажется идеальным и обеспеченным, — все равно того же немца, англичанина или американца будет изнутри подтачивать червь сомнения: уже не рискнуть ли попыткой заново перевернуть все вверх дном и выстроить что-то более прибыльное? Работая в Англии и Америке, автор этих строк не раз слышал из уст друзей и коллег: «Все вроде бы здорово, но мы себе места не находим — нельзя ли сломать эту модель и создать что-то новенькое?». Иной читатель скажет, что так, мол, и надо, а иначе прогресса не будет. Но в том-то и дело, что мы задумываемся о прогрессе тогда, когда что-то нас не устраивает в текущей — действующей схеме. А они — даже если эта схема на данный момент безупречна.

Независимость в газоснабжении тоже может довести до ручки

Комментируя интервью Варнига в Die Welt, СМИ напоминают: «Ранее, в годы СССР и разделенной Германии, он был сотрудником министерства госбезопасности ГДР (или Штази)… На дрезденской квартире познакомился с офицером ПГУ КГБ СССР (внешняя разведка) Владимиром Путиным».

Сегодня г-н Варниг не только возглавляет головной (швейцарский) офис Nord Stream 2 AG, но и входит в советы директоров ряда российских частных и госкомпаний, в том числе «Роснефти». По долгу службы Варниг отстаивает интересы главного балтийского проекта и обоснованно сетует на то, что эта взаимовыгодная инициатива ныне «совершенно политизирована». На его взгляд, Вашингтон сфокусировал все свое внимание на угрозе со стороны России и поэтому пытается не допустить реализации проекта, при этом «едва понимая энергетический рынок Европы и ценообразование на нем».

Справедливые слова — и нет сомнений, что мысль о большей зависимости Москвы, чем ЕС, от «Северного потока-2» — это не сталкивание России на второй план. Это напоминание: если умолчать о Дальнем Востоке, что на другом конце света, то у россиян нет, кроме ЕС, других рынков для поставок своего природного газа. А вот у Европы хотя бы частичные и дорогостоящие альтернативы имеются. Это и Катар, и Алжир, и Норвегия. Мало? Рассуждая таким образом, европейцы думают теперь и о Соединенных Штатах, об их СПГ. Думают критично. Но ведь думают! Что ж, думать не вредно, но, по мнению упомянутого Александра Медведева, поставки газа из США будут скромными, дорогими и в основном пойдут в Азию. «Мы можем поставить столько газа, сколько нужно Европе, несмотря на то, что мы выходим на новый рынок в Китае. Но Европа должна решить сейчас. Нужно задуматься прямо сейчас о том, кто покроет дополнительный спрос после 2025 года. К сожалению, энергодиалога между Россией и ЕС нет». «Даже если «Газпром» запустит Северный поток-2» и «Турецкий поток», их объемов не хватит для компенсации грядущего дефицита. И СПГ не сможет покрыть этот разрыв».

Так что же получается? Американцы со своим СПГ наверняка понимают, что их сланцевых ресурсов для экспорта в Старый Свет хватит ненадолго — от силы на пару десятков лет. Да и то искусственно придуманная газовая альтернатива для Европы сработает только в виде добавки к остальным, но тоже спорным источникам сжиженного газа для ЕС. А что же дальше?

Выходит, Вашингтону отведено мало времени для того, чтобы «дожать» Россию и развернуть вспять ее суверенный курс во внутренних и внешних делах. Уже потом, после столь желанной для наших атлантических партнеров нейтрализации самостоятельных устремлений Москвы, ее геополитической маргинализации и как бы отталкивания на обочину ключевых глобальных процессов, можно будет и вернуть в Европу огромные потоки российского сырья. Как говаривал Лелик в «Бриллиантовой руке», «Будет тебе и кофа, будет и какава с чаем». Но будет… в качественно иной обстановке, когда не останется ни следа равного партнерства. Избежать этой имперской пьесы в ТЭК можно одним способом. Надо принять, как данность, тезис о том, что магистральные трубопроводы ничуть не нужнее нам, чем Западу. Потому что, если ЕС затянет свои жалобы на якобы недопустимую зависимость от газа из РФ, то нам придется сетовать на столь же недопустимую зависимость от европейских денег — и круг замкнется. Как сказал все тот же зампред «Газпрома», «должны ли мы в России говорить о чрезмерной зависимости от поступления валюты с одного континента?». И сам ответил: реалистичный анализ ситуации показывает, что «мы взаимно зависим друг от друга».

 

Павел Богомолов