Эксперты РАНХиГС комментируют события на мировом нефтяном рынке. По мнению Ольги Маликовой, профессора кафедры государственного регулирования экономики Института государственной службы и управления РАНХиГС, снижение цен на нефть может осложнить условия внедрения налога на дополнительный доход в России. 

Как отмечает эксперт, снижение цен на нефть на фоне информации о резком (почти на 20%) сокращении спроса на нефть со стороны КНР, можно считать закономерным явлением. В последние годы Китай, а также страны Юго-Восточной Азии в значительной степени определяли основные тенденции на мировых энергетических рынках. Спрос на сырьевые ресурсы со стороны АТР спровоцировал быстрое увеличение цен на сырьевые ресурсы в прошлое десятилетие. «Можно вспомнить, что в 90-е годы ХХ века именно финансово-экономический кризис в странах Юго-Восточной Азии привел к резкому снижению цен на нефть и последующему крайне болезненному кризису для мировой и российской экономики. В текущих условиях снижение спроса на нефть со стороны Китая происходит на фоне наращивания объемов добычи сланцевой нефти в США и ряде других стран, не входящих в ОПЕК, что создает дополнительное давление на нефтяной рынок», — напоминает Ольга Маликова. 

Снижение цен на нефть всегда наносило чувствительный удар по российской экономике. Однако в случае с ситуацией на рынке в начале 2020 г., по мнению эксперта, представляется важным акцентировать внимание не столько на финансовой стабильности, сколько на изменениях хозяйственного механизма недропользования в нашей стране. «Более года в России в пилотном режиме проходит апробация налога на дополнительный доход. В случае использования НДД вместо налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ) можно создать предпосылки для вовлечения в хозяйственный оборот новых, более сложных для разработки месторождений, повысить уровень отработки старых нефтяных объектов. Все это в совокупности обеспечивало бы более рациональное использование ресурсной базы и увеличение объемов добычи с возможным ростом налоговых отчислений. Однако в текущих экономических условиях перед странами, входящими в ОПЕК, а также государствами, поддерживающими данную организацию, встает задача сокращения объемов добычи для стабилизации рынка. В таких условиях сложным становится получение положительных результатов от пилотного использования НДД, так как добыча не может расти, и, соответственно, возникают дополнительные сложности для финансовой системы. Однако последняя в текущих условиях неплохо адаптирована к возможным негативным изменениям мировой конъюнктуры. С точки зрения долгосрочной перспективы более сложным может стать вопрос совершенствования хозяйственного механизма недропользования», — считает Маликова. 

По мнению Тамары Сафоновой, доцента кафедры международной коммерции Высшей школы корпоративного управления РАНХиГС, корректировка стоимости нефти в сторону снижения основана на представлении участников рынка нефти о том, что влияние китайского коронавируса будет более продолжительным и сильным, чем предполагалось ранее. «В целом угроза возникновения избытка сырья настолько велика, что рынку важны реальные действия основных экспортеров по регулированию сложившейся ситуации с профицитом в ответ на угрозу возникновения избытка сырья на рынке. При этом обратный рост стоимости нефти возможен при совокупном влиянии сразу нескольких факторов: решения участников соглашения стран ОПЕК и ряда независимых нефтедобывающих государств о квотировании производства сырья по итогам грядущего внепланового заседания, появление обнадеживающей информации о наличии прогресса в блокировании распространения коронавируса в Китае, оптимистичных данных статистики Минэнерго США по сокращению запасов нефти и нефтепродуктов, а также объемов добычи сырья в стране. Временную поддержку ценам на нефть в текущих условиях может оказать также возвращение в информационное пространство геополитических рисков в ближневосточном регионе, принимая во внимание наличие потенциальных рисков роста напряженности в Ливии», — отмечает Сафонова.

Мария Кутузова