Интервью с Артемом Абрамовым, старшим аналитиком компании Rystad Energy.
– Артем, расскажите, пожалуйста, о компании Rystad Energy. У вас одна из лучших экспертиз в области американской сланцевой нефти? Почему норвежская компания такое внимание уделяет сланцевым разработкам в США?
– Компания Rystad Energy позиционирует себя как глобальная база знаний о нефтегазовой промышленности и ее upstream секторе. Основное внимание мы уделяем официальной информации правительственных источников разных странах: и в Норвегии, и в России (хотя в РФ количество данных значительной степени ограничено), и в США. Именно в Северной Америке (Соединенных Штатах и Канаде) нефтегазовая промышленность максимально прозрачна: те данные, которые вы можете получить из правительственных источников, подробны и детальны.
В последние годы к американской сланцевой индустрии интерес во всем мире был очень высокий. У нас сформировались определенные продукты за счет большого спроса на них. Фокусируясь на сланцевой индустрии, мы стали одной из первых компаний, которая детально начала этим заниматься. За последние годы Rystad Energy хорошо изучила структуру этих данных. Мы знаем, где могут быть ошибки и проблемы, выявили типичные недочеты в предоставляемой информации. Благодаря тому, что мы можем исправить все эти недочеты, наша сланцевая экспертиза, действительно, стала одной из лучших на рынке.
– Каковы ключевые тенденции и дальнейшие перспективы развития американской сланцевой индустрии?
– Нужно разделить кратко- и долгосрочные перспективы. В ближайшие месяцы все призрачно и во многом зависит от того как поведет себя цена на нефть, особенно во второй половине этого года. В этом году мы наблюдаем быстрое падение показателей активности буровых, заканчивания новых скважин и введения их в эксплуатацию. В декабре 2015 г. – феврале 2016 г. цены на нефть на мировом рынке были особенно низкими, в районе 30 долларов за баррель. Это был период, когда компании принимали решения о бюджете на следующий год. Их планы капитальных затрат оказались гораздо ниже, чем ранее прогнозировалось. Несмотря на то, что с начала года цена на нефть подросла, все основные сланцевые компании ориентируются на планы, принятые в декабре-феврале: снижают количество активных буровых установок, сокращают количество занятых на месторождениях работников своих сервисных подрядчиков. Продолжаются увольнения, кого-то сокращают на временной основе, многие уже нашли работу в других отраслях. Скорее всего, этот тренд продолжится в ближайшие месяцы.
Наш прогноз на цену на нефть, исходит из того, что она будет расти, начиная со второй половины этого года. Стабильный рост будет наблюдаться в 2017-2018 годах. Увеличение стоимости нефти повлечет за собой рост активности на сланцевых месторождениях. Сейчас идет инвентаризация скважин, пробуренных, но незаконченных, намеренно, поскольку операторы не были заинтересованы в том, чтобы получать доход с этих скважин при текущих ценах на нефть. Это те самые скважины, которые могут быть быстро введены в эксплуатацию, если цена вырастет, и добыча сланцевой нефти будет расти.
– Не думаете ли Вы, что на американском рынке возможно повторение кризиса, предшествовавшему ипотечному кризису, «раздувание пузыря» и массовое банкротство сланцевых разработчиков?
– Сейчас мы наблюдаем рост банкротств среди разработчиков сланцев. Однако их число гораздо меньше, чем многие ожидали при текущем уровне цен на нефть. Некоторые сланцевые компании продали крупные лицензионные участки. Основные покупатели – различные инвестиционные фонды. Финансовое сообщество считает, что нефтегаз находится сейчас на самом дне (является идеальным объектом для инвестиций), а в дальнейшем ситуация будет только улучшаться. Идет активная скупка этих активов. Хотя эти активы наименее прибыльны в текущих условиях, компании, как правило, оставляют себе активы с самыми прибыльными скважинами, наиболее эффективные для освоения участки.
Сланцевая революция оказалась шоком как для стран-экспортеров, так и для всего мира. Скорость, с которой увеличивалась добыча в период 2010-2014 годах (так, в 2014 г. она выросла на 2 млн баррелей в сутки), – это небывалый темп для мировой нефтегазовой промышленности, в целом.
Что произойдет в 2017-2018 годах, когда цены на нефть начнут расти? Вряд ли мы увидим прежнюю скорость роста добычи. Она будет расти медленно. Но будет увеличиваться и глобальный спрос на нефть. Удовлетворять его будут, прежде всего, поставки сланцевой нефти из США, а также традиционных запасов из Саудовской Аравии и других стран-членов ОПЕК. Сейчас мы наблюдаем избыток предложения на рынке примерно в 1 млн баррелей в сутки. Но эта разница между спросом и предложением может быстро сократиться.
– Какую роль в американской сланцевой революции сыграли технологии? Не считаете ли Вы, что сланцевая революция является частью глобальной технологической революции?
– Да, в любой отрасли сейчас наблюдается активное внедрение новых технологий. Нефтегазовая промышленность не является здесь исключением. Что касается сланцевой индустрии в США и Канаде, я считаю, что революция является результатом совокупности многих технологий, которые давно были известны и применялись на традиционных залежах газа и нефти многие годы: кустовое бурение, гидроразрыв пласта известны давно. Но именно в сланцевой индустрии они нашли свое идеальное сочетание. Прежде всего, одновременное применение горизонтального бурения и гидроразрыва пласта привело сланцевых разработчиков к успеху. 20-30 лет назад развитие этих технологий было на совсем другом уровне, не позволявшем разрабатывать эффективно сланцевые запасы нефти и газа. Затем издержки упали, проекты стали рентабельны, все это в целом привело к небывалому росту активности.
– Два вопроса от наших читателей в группе «Российский нефтегаз». Марка Ильина интересует вопрос, где Ваша компания берет данные о себестоимости скважин?
– Данные о себестоимости каждой конкретной скважины – это та информация, которой мало кто обладает. Даже если мы спросим у компании-оператора или сервисного подрядчика, которые пробурили эту скважину, скорее всего, они назовут средний показатель уровня удельных издержек на бурение и заканчивание скважин. Весь процесс бурения – это довольно сложный процесс, который включает в себя большое число контрактов с сервисными компаниями, поэтому это так сложно оценить.
Что сделали мы? Разработали модель, которая основана на многих технических характеристиках: глубина, начальный уровень добычи, количество стадий ГРП и некоторые другие параметры, позволяющие получить оценку работы скважины. Все это не является точными данными, а представляет собой оценку. Мы детально отслеживаем всю информацию, которую публикуют сервисные компании, в том числе о том, какие цены они требуют за свои услуги. Просматриваем то, что публикуют сами операторы сланцевых проектов. Определяем: какова средняя цена этих скважин и калибруем наши оценки, чтобы средняя совпадала с тем, что они говорят. Мы получаем лучшую оценку, которую только можно получить в рамках той информации, которой мы обладаем.
– Ната Бакулина интересуется методами конкурентной борьбы среди американских компаний – разработчиков сланцевых нефти и газа.
– По поводу методов конкурентной борьбы можно сказать, что вся нефтегазовая индустрия в США и Канаде очень близка к рынку свободной конкуренции с минимальным вмешательством государства и правительственных организаций. Влияние правительства Соединенных Штатов сводится к регулированию различных экологических последствий разработки сланцевых запасов. В экономическую часть власти не вмешиваются.
Один пример по поводу конкурентной борьбы: во всех штатах США, когда вы бурите скважину, можете подать заявку на конфиденциальный статус. Это будет означать, что в течение 6 месяцев с момента ее подачи правительство не будет разглашать никакие данные о ней, кроме ее названия, где она находится, кто ее оператор и дату ее бурения. Никаких других ее характеристик, включая продуктивность получить нельзя.
Этот конфиденциальный статус существовал всегда. В 80-х годах прошлого века, когда добыча в США начала падать, этот статус никого особо не интересовал. Но затем в результате сланцевой революции, технологии начали быстро меняться. Операторы стали заинтересованы в том, чтобы не разглашать информацию о том, какие химические ингредиенты, например, они используют при гидроразрыве пласта. Поэтому все активно стали подавать на этот конфиденциальный статус. Это мы наблюдали в 2011-2014 годах. 90% скважин на крупнейшем месторождении Баккен в Северной Дакоте были пробурены, при соблюдении этого конфиденциального статуса. Это внесло существенный вклад в успех многих операторов. В нынешних реалиях никто о конкурентной борьбе серьезно не задумывается. Сейчас речь идет о выживании. Компании сфокусированы исключительно на собственной активности.
Мария Кутузова