К концу прошлой недели погодно-отраслевых факторов, работающих на подорожание «черного золота», стало в мире еще больше. До этого нефтяников беспокоила — в климатическом плане — разве что Аляска, где невиданная 35-градусная жара угрожала подмывом вечной мерзлоты под буровыми вышками и другими объектами апстрима. Ну а в геополитике, как всегда, нас беспокоило то, что происходит вокруг исламского Ирана, включая инцидент с подозрительными катерами вокруг британского танкера. Но под выходные дни к обычным опасениям в сводках по ТЭК прибавилась еще одна нешуточная тревога. Приближение урагана Барри к берегу Мексиканского залива взметнуло цены на нефть до планок столь высоких, что рынок не видел таковых в течение 6 недель. К пятнице смесь Brent, словно пользуясь заокеанской паникой, поднялась до 67,09 долл, а WTI – до 60,66 долл за баррель. К субботе котировки бешено росли. Да и чему удивляться, если игроки шельфового апстрима, приняв меры безопасности, были вынуждены снизить добычу, по данным Reuters, более чем вдвое. В цифрах это выглядело так: минус 53% производства, т.е. миллион баррелей сокращений. Тем временем урагану присвоили первую категорию, ожидая страшный ветер — как минимум 119 км в час. Хорошо еще, что потом тайфун ослабел, и его нарекли тропическим штормом, угрожающем Луизиане не разрушениями, а наводнением. Как назло, национальные резервы нефти, отметил ANZ Bank, одновременно «продолжали падать быстрее, чем ожидалось». Служба статистики EIA в Минэнерго США надеялась, что за неделю они снизятся на 3,1 млн баррелей, а получилось минус 9,5 млн баррелей! В этих условиях все, на что рассчитывает аналитик сеульской Samsung Futures Ким Кван Рю, — это желанное для покупателей «вращение» нефти — в летние месяцы — на уровне 65, но никак не 70 долл за баррель. Да и на 2020 год непомерного роста в целом не ожидается ввиду уже начавшегося замедления мировой экономики. Согласно свежему прогнозу ОПЕК, мир будет покупать у всех 14 членов этой организации по 29,27 млн баррелей в день, или на 1,34 млн баррелей меньше, чем в нынешнем году. Что ж, с нефтью, похоже, все более или менее ясно. А какие, интересно, географические и смысловые акценты расставила минувшая неделя в области природного газа?
Газовое Эльдорадо в Андах и нефтяной узел на Ориноко
Столицей газового сегмента глобальной энергетической политики и дипломатии стала в эти дни Москва, где побывал с важным визитом лидер второй — по своему отраслевому значению — южноамериканской страны.
Это бывший профсоюзный вожак и организатор стачек против диктатур, а ныне президент горной Боливии. Страны, уступающей по запасам «голубого топлива» лишь Венесуэле. Речь идет о главе дружественного нам государства со 120-летней историей дипотношений с Россией — Эво Моралесе. За 13 лет его успешного правления (при всех интригах реакционных сил обеих Америк против якобы позорной «несменяемости» Моралеса) республика добилась успехов. Много лет подряд она достигала 5-процентного роста ВВП. Обгоняя по макропараметрам развития даже лидера Западного полушария — США, сторонники социалистического выбора в Ла-Пасе подтвердили нечто важное. Революционный режим, если верно им руководить, отвергая митинговую лихорадку и постоянную смену законов, — может показывать темпы весьма завидные даже для ультрарыночного капитализма где-нибудь по соседству. Особое значение кабинетом Эво Моралеса придается, конечно, природному газу — его интенсивному, но осмысленно-рациональному использованию…
…Выступая по итогам переговоров, Владимир Путин напомнил о том, что «Газпром» вложил около 500 млн долл в нефтегазовый сектор боливийской экономики, освоение кладовых в Андах. Одновременно отмечалось: там же «Росатом» завершает создание центра ядерных исследований и технологий, в т.ч. установку и пуск атомного реактора на высоте 4000 метров над уровнем моря. В таком высокогорье подобные объекты пока еще не строились нигде в мире. Прозвучало и то, что наши инвесторы готовы поучаствовать в переводе немалой доли пассажирского и грузового транспорта южноамериканской страны на газомоторное топливо с применением опять-таки местного сырья.
Говорил о ТЭК, в т.ч. о газе, в своем выступлении и гость — Эво Моралес. Это объяснимо. С национальной углеводородной компанией сотрудничают, подчас в одних и тех же проектах, инвесторы из разных стран с различными бизнес-подходами и философиями, но с равным стремлением плодотворно поработать в Андах в русле общей ответственности и, вместе с тем, взаимной выгоды. Самыми заметными из этих партнеров Ла-Паса по праву считаются наш «Газпром» и французская Total. Да и два других направления диалога с Москвой, о которых сказал Моралес, тоже связаны с ТЭК — с растущим использованием боливийского горючего в континентальном измерении. Это предстоящая модернизация и расширение международного аэропорта в городе Санта-Крус при содействии российских компаний и, во-вторых, долговременно-стратегический план прокладки железнодорожной трассы из Боливии как на восток, так и на запад: и к Атлантике, и к Тихому океану.
Поддержав мнение Моралеса о недопустимости внешнего вмешательства во внутренние дела Венесуэлы, Путин позитивно высказался об инициативе этих дней по проведению на Барбадосе диалога между кабинетом Николаса Мадуро и его оппонентами из Национальной Ассамблеи при конструктивном посредничестве со стороны Осло. Мы надеемся, сказал президент РФ, что переговоры между правительством Венесуэлы и оппозицией, которые идут с помощью Норвегии, приведут к приемлемым для всех венесуэльцев решениям, дающим возможность нормализовать ситуацию в стране.
Доброе отношение Кремля к посредничеству скандинавов симптоматично. Действительно, не входя, по естественным причинам, в подконтрольную Вашингтону ОАГ и, с другой стороны, в ЕС, занявший негативную позицию в отношении правящих в Каракасе революционеров-чавистов, Осло имеет шансы примирить или хотя бы сблизить конфликтующие стороны хотя бы отчасти. Имеет еще и потому, что «гвоздь» венесуэльского кризиса — это контроль над нефтью, а норвежцам эта тема близка. Дело даже не в том, что их компания Equinor (ранее Statoil) давно работает на Ориноко. Главное — для латиноамериканцев — именно то, что Норвегия стала примером развития ТЭК на благо страны. Если венесуэльской нефтянке, получившей первые баррели в 1914-м, — свыше сотни лет, то норвежской — всего-то полвека. Но разница в итогах — колоссальная. Словом, на Ориноко видят на арктическом примере, чего можно добиться при правильной, свободной от зигзагов и потрясений политике в сфере ТЭК — и потому доверяют северному королевству вдвойне.
С другой стороны, скандинавский посредник, в отличие от заносчивой Америки, четко разглядел главное: январская попытка переворота в Каракасе провалилась. Провалилась полностью и бесповоротно — нужны совсем иные пути мирного обеспечения назревших в республике перемен. Правящему в регионе гегемону и впрямь надо потесниться и дистанцироваться. Ему мало кто верит, а некоторые проекции его силовых подходов и кулачных методов в Латинской Америке начинают выглядеть просто комично. Сами посудите: наиболее резонансный шаг, сделанный за последние недели Трампом к югу от Флоридского пролива, — это запрет на заходы круизных лайнеров в гавани Кубы. В том числе и судов под чужими флагами — их владельцы все равно будут наказаны в США. Итак, не давать американским гражданам и в целом «западникам» бывать на острове — и дело с концом! Это как если бы Кремль запретил бы россиянам вообще бывать в Грузии. Или в Азербайджане. И вдобавок, подобно Трампу, затеял бы возведение пятиметровой стены вдоль всей границы — преградить путь тем, кто ищет заработков в России…
…Ну а в данном конкретном случае лишить Гавану валютных доходов — такова нескрываемая цель организаторов туристского бойкота.
И вот в этих условиях чуть ли не главная тема, обсуждаемая репортерами американских СМИ с президентом Грузии г-жой Саломе Зурабишвили, — это… гадание о будущем российского туризма в Закавказье! Так, в интервью для Associated Press 12 июля она выразила надежду на то, что отпускники из РФ вернутся в страну. Послушайте же, поборники туризма и человеческих связей: россиян можно хотя бы неправедно, но пафосно обвинять в мнимой оккупации отдельных частей Грузии. А какие земли в США оккупировали кубинцы — может быть, Техас или Луизиану?! Ничего не оккупировали; это американцы все еще удерживают Гуантанамо. Но, тем не менее, именно Кубу с треском лишили туризма. Никакая не Россия, а Соединенные Штаты эпохи Трампа — вот недруг свободных людских потоков и гуманитарных обменов, в т.ч. индустрии путешествий, к югу от своих границ. Или вы газет не читаете? Оккупируй — не оккупируй, а хорошим для вас все равно никогда не станешь.
Вот это нонсенс: стоимость компании – ниже запасов сырья!
Среди средств и методов экономической войны с Китаем все чаще видны те же приемы, которые используются против России. Используются как минимум с мая 2006 года. Именно тогда, увы, закончился первый – сравнительно безоблачный период развития отношений между Востоком и Западом в топливно-энергетической области после «холодной войны».
Действительно, прибыв в 2006-м на саммит восточноевропейских лидеров в Вильнюс, вице-президент США (и бывший главный исполнительный директор заокеанского нефтесервисного гиганта Halliburton) Ричард (Дик) Чейни подверг российский углеводородный ТЭК чудовищным нападкам. С тех пор одним из направлений борьбы с вертикально-интегрированным нефтегазовым бизнесом РФ стал подрыв рыночной капитализации наших компаний, будь то государственных или частных. Искусственное занижение их котировок от Нью-Йорка до Лондона происходит то в почти незаметных — мягких формах биржевых процессов и рейтингово-аналитических подвижек, то под влиянием более резких целевых усилий. О несправедливости, да и о деловой бессмыслице этого курса топ-менеджеры отечественных топливно-энергетических групп и холдингов не раз говорили с высоких трибун целого ряда международных отраслевых конференций — от хьюстонской CERAWeek до Евразийских форумов в Вероне. Но, судя по всему, сторонники занижения рыночной стоимости гигантов российского ТЭК не успокаиваются.
Более того, они переносят ту же тактику биржевых и «околобиржевых» манипуляций еще и на Китай. Для его оппонентов не важно, что, в отличие от Москвы, как производителя и экспортера ископаемых энергоресурсов, Пекин выступает в основном их импортером и переработчиком. Главное — в любом случае создать впечатление, будто корпорации КНР обладают гораздо меньшей рыночной стоимостью, чем это должно было бы стать на деле. Так, по оценке аналитиков Sanford C. Bernstein & Co., крупнейшая нефтегазовая госкомпания КНР, т.е. PetroChina Co., является, судя по нынешней котировке своего акционерного капитала, самой дешевой корпорацией в «четверке» отраслевых «мейджоров» мирового уровня после ExxonMobil Corp., Royal Dutch Shell Plc и Chevron Corp. Более того, уважаемый и на мировом уровне дальневосточный игрок — единственный носитель капитализации меньшей, чем цена одних только месторождений, находящихся под контролем или в собственности PetroChina. Это не просто нелогично и даже, на взгляд любого бизнесмена, неправильно. Но это факт! Акции китайской топливной группы подешевели в Гонконге на 13% за первую половину 2019-го. И это несмотря на 19-процентный рост мировых цен на «черное золото» за тот же период.
«С учетом текущего объема активов PetroChina и их качества, даже если пользоваться скромными методами оценки, — котировку ее акций класса «Н» можно легко удвоить по сравнению с нынешней планкой, — отметил в телефонном разговоре с корреспондентом Bloomberg Лабан Ю, аналитик в офисе Jefferies Group LLC. — Да и вообще не существует оценочного метода, который оправдал бы текущую котировку цен на эти акции». В самом деле: капитализация таких гигантов, как ConocoPhillips, Husky, Shell, Anadarko, ExxonMobil, Total, PTT E&P, Chevron и ряда других превышает доказанные запасы сырья в 2-4 раза. Тем не менее, даже неприлично обиженная биржами (и теми, кто за ними стоит) PetroChina уверенно смотрит вперед. А это, в свою очередь, означает неопровержимо: в ее кабинетах не очень-то верят мрачным оценкам из уст биржевых авторитетов. Акции хотя и незаслуженно дешевы, но привлекательны. Баланс индексов «покупайте» и «продавайте» равен 20:1. Более того, 25 авторов лучших прогнозов достигли консенсуса: несмотря на временные откаты, в 2020 году, даже при закулисных интригах против китайского игрока, его капитализация имеет шанс вырасти на 41%.
Пытаясь склонить PetroChina к обвальной приватизации ультрарыночного типа и доказывая, что только это поднимет акции, зарубежные советчики без устали зовут к той же корпоративной перетряске снизу доверху, которые рекламируются ими и в России вот уже четверть века. «Дабы по-настоящему разомкнуть потенциал этой компании, — полагает Bloomberg, — понадобится, по словам аналитиков, крупное потрясение. Такое, например, как раздел ее активов или передел мышления менеджмента в том смысле, чтобы поставить интересы акционеров на одну доску со служением государству. Если бы PetroChina существовала в США, каждая ее акция стоила бы там, по подсчету Jefferies, вчетверо выше, чем нынешняя планка: 4,23 гонконгского доллара». Но почему бы непослушной зарубежным менторам компании не избрать иной путь к суверенному улучшению макроэкономических показателей? Путь, добавим, выверенный и самостоятельный — без дробления основных активов и их обезличивания ради мимолетной, крайне неустойчивой выгоды.
В конце концов, китайские коллеги повидали многое в своей короткой биографии. Они знают: спад сменяется подъемом и наоборот. Корпорация, основанная в 1999-м на базе активов, переданных ей из собственности China National Petroleum Corp., — бенефициар транснациональной апстрим-империи былого министерства нефти КНР. Обретя через год листинг на Гонконгской, а в 2007-м — на Шанхайской бирже, PetroChina стала в мировом сообществе нефтегазовых компаний первым «триллионником». Ну а затем было многое — и периоды рецессий, и коррупционные скандалы, и другие неприятности. В итоге PetroChina стоит 170 млрд долл, занимая, как уже говорилось выше, 4-е место в отраслевой табели о рангах (если не считать, конечно, национальных мега-монополий ТЭК типа Saudi Aramco). И это при доказанных запасах недр в реестре PetroChina на сумму 208,7 млрд долл! Странно, даже очень. Но, с другой стороны, чего только не бывает в мире, где тайные геополитические факторы порою важнее здравого экономического смысла. Ведущим компаниям российской углеводородной энергетики сие хорошо известно.
Поэтому, уважаемый читатель, когда вы где-нибудь услышите, что, мол, разыгравшиеся нынче над Тихим океаном тарифно-таможенные войны крупнейших мировых экономик — это их единственное поле боя, — ни в коем случае не верьте! Баталии с использованием мыслимых и немыслимых видов инвестиционно-коммерческого и биржевого оружия полыхают в наше время повсюду, и от них никому и нигде не дано скрыться.
Энергетическая гласность в тени Тамерлана и фараонов
Энергополитические перемены, происходящие к востоку от Каспия, в т.ч. подвижки информационного и чисто психологического порядка, не прошли мимо Узбекистана. Не входя в состав ни ЕАЭС, ни ОДКБ, да и занимая особую позицию по ряду региональных проблем, Ташкент еще недавно считал главные разделы своей информации по природному газу закрытыми.
Однако широкое обновление евразийского интеграционного ландшафта и публичная актуализация его параметров делают повышенную секретность в ТЭК отжившей, а подчас и бессмысленной. Прошлогодний саммит соседей Узбекистана — 5 каспийских государств в Актау не только принял Конвенцию о статусе седого Хвалынского моря. Форум высвободил экспортные ресурсы центральноазиатского ареала для продвижения как на восток — в направлении Пакистана и Индии, так и на запад — в Азербайджан и на Балканы. С другой стороны, еще недавно казалось, что единственным наземным маршрутом трубопроводного газа на запад Китая является старая энерготрасса, ведущая из нейтральной Туркмении через Узбекистан и Казахстан. А сегодня Пекин не скрывает своего большого интереса к прокладке второй «Силы Сибири» из российской Югры в КНР через Алтайский коридор, который не задевает ни Казахстана, ни Монголии. На глазах происходит, иными словами, столько резонансных событий, что сегодня целесообразнее не захлопывать основные параметры углеводородного сектора в сейфах за семью замками, а наоборот, делать их достоянием партнеров, студентов отраслевых вузов и даже СМИ.
Чутко прислушиваясь к этому, руководство страны во главе с Шавкатом Мирзиеевым не только впервые раскрыло золотовалютные резервы страны, но и шаг за шагом продвигается к нефтегазовой гласности. Очередная серия данных о «голубом топливе» прозвучала на днях из уст Баходыра Сидикова — председателя правления «Узбекнефтегаза», который ежегодно добывает 61 млрд кубометров ценного сырья. Отведя зарубежным инвесторам 35% добычи, национальная газовая корпорация выдает 40 млрд кубометров газа в год. Из них 5 млрд идут на технологические процессы получения нефти. Основную же часть продукции, потребляемую непосредственно рынком, предстоит, согласно поручению главы государства, увеличить до 42,3 млрд кубометров. Поясняя это, Сидиков говорит: «Сегодняшняя база — 35 млрд кубометров. Стоит задача: увеличить добычу на 7,3 миллиарда», из которых намечено производить к 2024-му, в частности, 1,5 млн тонн СПГ. «При таком объеме, — отметил топ-менеджер, — можно полностью покрыть потребности страны». Сейчас они составляют 39 млрд кубометров газа, но, конечно, на ближайшие годы предвидится рост. Справляться с ним собственными силами республика намерена на протяжении как минимум двух-трех десятилетий.
Немало обновленных данных о ТЭК стало открыто поступать и из другой части исламского мира – из Египта. Так, в июне с.г. снизилась до 900 млн долл задолженность Каира иностранным нефтегазовым компаниям. Это еще один шаг в преодолении последствий «арабской весны», прокатившейся в 2011-м под влиянием внешних сил по всему региону от Туниса до песков Аравии. Тогда, после свержения египетского президента (бывшего боевого пилота и участника «войны Судного дня» на Синае в 1973-м) Хосни Мубарака и вспыхнувшего хаоса с кризисными ударами по энергетической отрасли, начал падать деловой престиж страны. Пострадала дисциплина возвратных платежей по инвестициям зарубежных вкладчиков капитала и технологий в углеводородный ТЭК. Причем особенно проиграли интересы геологоразведочных и добычных компаний. Так, по итогам фискального года, закончившегося в Египте в 2012-м, объем не выплаченной в срок задолженности участникам апстрим-проектов составлял 6,3 млрд долл.
Однако, проявив упорство в этом вопросе, арабское государство не стало, в отличие от других развивающихся стран, прибегать к внеэкономическим формам пересмотра и оспаривания долговой проблемы под сомнительно-политическими предлогами. Напротив, поставив в 2014-м амбициозную цель своего превращения не только в новый центр добычи сырья и наполнения внутреннего рынка «голубым топливом», но и — с годами — в региональный энергетический хаб с многообещающими векторами будущих экспортных поставок в Средиземноморье, Египет изрядно преуспел на этом пути. Уже в июне 2017-го его долг транснациональному нефтегазовому бизнесу составил втрое меньшую сумму, чем сразу после «арабской весны», — 2,4 млрд долл.
Ну а по итогам первой половины 2019-го невозвращенная задолженность снизилась до еще более скромной планки — 1,2 млрд долл. При этом министр Тарек эль-Молла заявил на днях, что данный остаток будет выплачен скоро, хотя и не упомянул о конкретном графике предстоящих трансфертов. Но в целом заявка руководителя ТЭК вызывает у партнеров доверие. Месячные платежи партнерам по нефтянке, в том числе и по затянувшимся «ретро-обязательствам», выросли в Каире до 700 млн долл. Удивляться не следует. Одно только шельфовое мега-месторождение Zohr близ дельты Нила дало, сверх ожиданий, шанс нарастить поставки природного газа для населения и промышленности страны в такой мере, что вскоре можно будет говорить о стопроцентном самообеспечении этим видом углеводородного сырья.
Для справки: ведущими игроками международного апстрима и, соответственно, кредиторами целого ряда геологоразведочных программ в юго-восточном «уголке» Средиземного моря (куда вошла, как известно, и наша «Роснефть») являются филиалы британской ВР и англо-голландской Shell, а также итальянских групп Eni и Edison.
Павел Богомолов