Под самый занавес прошлой недели нефть на мировых биржах стала дешеветь. Опустившись на 1,6%, техасский WTI застыл в пятницу на планке 59,04 долл за баррель, или другими словами, подешевел на 94 цента. Бенчмарковая смесь Brent соскользнула тем временем на 1,4% (или на 95 центов) — и стала стоить 66,91 долл. Казалось бы, ветераны биржевой аналитики должны просто отмахнуться от цифр: мало ли какие скачки бывают на шатком рынке жидкого углеводородного сырья! Но на сей раз начавшийся спад подозрительно совпал с замедлением китайской и европейской экономик — вот что плохо. Количество задействованных в США буровых установок упало до 824 — самый низкий показатель с апреля 2018-го. И все это — после рекордного рыночного слива американских национальных резервов, «инвентарного опустошения» складских емкостей и прочих признаков, казалось бы, гарантированного подогрева конъюнктуры. Да она, собственно, и улучшалась вплоть до самого последнего момента по обоим берегам Атлантики. И все-таки реальную экономику не обманешь: индекс обрабатывающих отраслей ФРГ рухнул к самой низкой отметке с 2012 года(!). А на «китайском фронте» капризный Дональд Трамп, судя по данным Bloomberg, вообще откладывает заключение долгожданно-спасительного тарифного соглашения. Что ж, торговые войны, похоже, начинают брать свое. И, стоя перед замершими (хотя таковых еще немного) буровыми от Северной Дакоты до Нью-Мексико, оставшиеся без работы нефтяники мысленно молятся, как в библейские времена, чтобы не разразился самый настоящий кризис.
Баку, вновь ставший углеводородной столицей мира
Российские разработчики земных недр не изолированы от глобальных отраслевых процессов — мы о них хорошо знаем. И потому поддерживаем ради сохранения приемлемых цен квотно-ограничительные механизмы ОПЕК+. Да и американских коллег мы вполне понимаем: им хочется не только «продолжения прибыльного банкета». За океаном жить не могут без привычного фейерверка позитивного паблисити.
Хотят, чтобы по частоте и масштабам публикуемости сводок о сланцевом буме и прочих новостей о судьбах углеводородного ТЭК, как и о бушующих вокруг него международных противоречиях, неизменно лидировали Соединенные Штаты. Что ж, в тамошней нефтянке и впрямь зафиксировано за последние годы немало крупных, даже выдающихся достижений; и временами бассейны Bakken или Permian действительно выдвигаются на авансцену информационного потока отрасли. Однако на прошлой неделе новостным эпицентром глобального нефтегазового сектора стал Каспий. Словно высветились те природные кладовые, что расположены к востоку и к западу от него, как и их бесспорное геополитическое значение.
Внимание топливно-энергетического сообщества было приковано к вехам большой международной важности в Казахстане, а также в Азербайджане, где состоялись заседания технического и министерско-мониторингового комитетов ОПЕК+. Между прочим, седое и овеянное легендами Хвалынское море (и геологические оси, тянущиеся от него к нефтеносной Месопотамии и газоносным Каракумам) — это и есть античное, средневековое и, наконец, современное средоточие углеводородных кладовых планеты. Упоминания о выходах на земную твердь «чудодейственного масла недр» на пространствах от Мертвого моря до Апшерона есть в Библии. Плиний, Геродот, Аристотель и Прииск Панийский писали об этом обширном топливно-сырьевом ареале, а совсем не о других регионах. Проезжавший там же по пути в Поднебесную итальянский путешественник Марко Поло зорко разглядел в 1264 году превращение «черного золота» в транснационально-рыночное commodity задолго до основания первых фондовых и товарно-фьючерсных бирж…
…И вот в Баку напомнил о себе формат ОПЕК+, который включает в себя 25 государств под лидерством Эр-Рияда и Москвы. Общаясь в Азербайджане, они дали понять: хотя расширенный альянс экспортеров и не всесилен, но замедлить сползание рынка к повторению ценовой рецессии 2014–2016 годов он может вполне. Вести же дело к удешевлению монопродукта под чьим-то прессом он не станет. Страны ОПЕК+ могут выйти на полную реализацию декабрьского соглашения об ограничительной сделке уже в марте 2019-го. «Думаю, по итогам марта мы увидим 100% исполнения, — ответил на вопрос ТАСС министр энергетики, индустрии и минеральных ресурсов Саудовской Аравии Халед аль-Фалих. — Сейчас оно близко к 90%. Я говорил с коллегами сегодня, и я им полностью доверяю… Моя точка зрения, как и тех, с кем я говорил, — продолжать наши действия до июня точно. Но мы остаемся готовы продолжить мониторинг ситуации с такой точки зрения: какие действия следует предпринимать и во второй половине 2019 года».
С другой стороны, ОПЕК+ имеет, особенно на Аравийском полуострове, резервные мощности для дополнительной добычи в случае полного коллапса ТЭК в погруженной в хаос Венесуэле. Нельзя, конечно, сбрасывать со счетов бакинского заявления профильного министра южноамериканской страны и главы PDVSA Мануэля Кеведо: дабы не попасть в платежный капкан США, Каракас готов перенаправить адресованные североамериканскому рынку партии «черного золота» в пользу своего верного союзника — «Роснефти». Слышится, иными словами, отзвук того, что надежды венесуэльцев на Дели (как и расчеты блокированного вашингтонским эмбарго Ирана тоже на гигантскую экономику Индии) оправдываются плохо. Глядишь — и впрямь придется однажды альянсу нефтеэкспортеров притормозить сокращения, если на Ориноко дойдет до наихудшего. «1,2 млн баррелей нынешней венесуэльской добычи в сутки, — напоминает парижский офис МЭА, — это как раз (т.е. в то же время) еще и размер сокращений по линии ОПЕК+». Но, остановив кое-где добычу, члены картеля могут рассчитывать на мощный обратный ход при авральной необходимости. «У них ведь простаивают резервные мощности даже большего объема — 2,8 млн баррелей в день (Иран и Венесуэла из данного расчета исключены), причем Саудовской Аравии принадлежат 2/3 млн баррелей этого объема», — констатирует МЭА.
Уйти, чтобы остаться
Добровольная и торжественно обставленная отставка 78-летнего Нурсултана Назарбаева с поста президента Республики Казахстан солидно дополнила событийную канву региона — теперь уже не к западу, а к востоку от Каспия.
Смена старейшины СНГ даже при сохранении за ним статусных функций национального лидера, руководителя правящей партии, председателя Совета безопасности и т.д., — все это, как бы ни освещались вести из бывшей Астаны иными СМИ, — не итог и не просто веха на путях трансформации одного из ведущих государств Евразии. Ни смерть туркменбаши Сапармурата Ниязова в Ашхабаде, ни кончина Ислама Каримова в Ташкенте не имели и доли того значения, которое обретает вторая (после Кыргызстана) цивилизованно-парламентская передача власти более молодому и энергичному претенденту без каких бы то ни было закулисно-дворцовых эксцессов, во всяком случае, применительно к главному — стержневому ходу событий.
Важный шаг в своей истории сделало одно из крупнейших государств Евразии, соучредитель ЕАЭС, ШОС, ОДКБ и ряда других фундаментальных альянсов. Это лишь начало всеохватывающей и — добавлю — во многом непредсказуемой геостратегической переналадки Центральноазиатского региона. Симптом того, что он обретает собственную роль на политической, а не только экономической, карте континента. В Казахстане же исподволь нарастает невидимое, но острое противоборство местных элит (которые, быть может, устал примирять между собой Назарбаев). Одна, наиболее космополитичная их часть, продвинувшаяся в дальнее зарубежье своими капиталами, детьми и другими родственниками, раздражена косвенно-всепроникающим влиянием вашингтонских и брюссельских антироссийских санкций, что якобы бьет рикошетом по Средней Азии, да и по надеждам некоторых на «ускоренное вхождение в атлантическую цивилизацию».
Другой общественный сегмент недоволен инвестиционно-коммерческой экспансией все более мускулистого Китая. Но, думается, не все в Казахстане и к югу от него до конца понимают, что Запад не хотел бы вытаскивать пятерку самобытных стран из состояния «между молотом и наковальней», как жалуются местные диссиденты. В НАТО, наоборот, желают превратить закаспийский регион вместе с Афганистаном в путано-непроходимый буфер между Москвой и Пекином. Задача такова: затянуть превращение Средней Азии в широкий топливно-сырьевой и товарный коридор, ведущий из ЕС в КНР и обратно. Нефти и газу отведено в этой политике ключевое место. Судя по всему, решено сделать так, чтобы энергоносители Казахстана, Туркмении, Узбекистана, Таджикистана и Кыргызстана шли преимущественно в Индию, Пакистан, ЮВА или, наоборот, на Балканы (куда угодно!), но меньше всего в Китай. Казахов подталкивают с Запада и к тому, чтобы нарушать (наперекор Москве и Эр-Рияду) дисциплину ОПЕК+, т.е. гнать на мировой рынок как можно больше сверхквотной нефти. И это несмотря на то, что, как пишет французская Les Echos, дешевизна углеводородов вдвойне пагубна для все еще отсталой в некоторых отношениях Центральной Азии: «Стагнация доходов населения, вызванная снижением цен на нефтепродукты с 2014 года и последовавшей девальвацией тенге, угрожала «договору» между властью и 19 млн жителей Казахстана» — неписаному социальному пакету, «основой которого был обещанный постоянный рост уровня жизни населения».
И все же не следует забывать, подчеркивает The New York Times, что «Назарбаев привлек масштабные инвестиции от иностранных энергетических компаний для разработки нефтяных запасов страны, которые оцениваются в 30 млрд баррелей, — один из крупнейших показателей среди всех бывших советских республик». Назарбаев сделал и другое: он фактически смягчил некогда сверхжесткие требования к зарубежным нефтегазовым инвесторам относительно немыслимо-ускоренного перехода к приоритетному найму местной рабочей силы и преобладающим закупкам местных товаров и услуг. Как результат, пока в большинстве развивающихся стран законы о Local Content & National Participation поистине лютуют, сдерживая испуганных вкладчиков капитала и технологий, — в Казахстане все это стало более умеренным, обдуманным, реалистичным и, что называется, цивильным.
Борщ нынче ничем не лучше гуляша
По мере подготовки к празднованию — в будущем году — 75-летия победы над фашизмом, Москву все чаще обвиняют на Западе в абсолютизации и возвеличивании этой даты. Приписывают нам мнимые попытки привязать все, в том числе деловые инициативы в Европе, к такому критерию: кто и на чьей стороне был в ходе рокового поединка с «тысячелетним рейхом»?
Даже, мол, на прокладку энерготрасс на Балтике и в иных частях Старого Света, сильно влияет подъем нацистских тенденций в тех или иных странах, что не нравится Кремлю. Но все это неправда — влияет совсем другое. Вот, например, яростная противница «Северного потока-2» — Польша. Страна, где каждый шестой житель погиб, сражаясь против гитлеровских оккупантов, отказалась нынче пригласить российскую делегацию на «коммеморативные» мероприятия по случаю исполняющегося в сентябре 80-летия атаки вермахта на Вестерплатте и начала Второй мировой войны. Отказалась несмотря на то, что даже из тех стран, солдаты которых терзали Краков, Познань или Освенцим, многочисленные гости прибудут совершенно официально.
А вот тоже натовская Венгрия, воевавшая против антифашистской коалиции на преступной стороне т.н. «держав оси» вплоть до 4 апреля 1945 года(!), полна решимости крепить сотрудничество с Россией в таких ключевых областях, как атомная энергетика или углеводородный сектор! И память о войне, сколь бы ни искажали и топтали ее в Варшаве, Таллине, Риге, Вильнюсе и т.д., — здесь совершенно ни при чем. 21 марта Будапешт получил от «Газпрома» гарантии на продолжение трубопроводного экспорта после 2019 года несмотря на возможное прекращение транспортировки «голубого топлива» в Европу по территории Украины. Об этом и сообщил министр внешнеэкономических связей и иностранных дел придунайского государства Петер Сийярто: «Сегодня Алексей Миллер и я заключили соглашение относительно гарантий поставок в Венгрию природного газа независимо от того, будет ли заключено транзитное соглашение между РФ и Украиной». Имеется в виду период с начала 2020 года — после истечения нынешнего договора о транзите между Москвой и Киевом. Тема, кстати, достаточно злободневная и вовсе не высосанная из пальца. Ведь не секрет, что состоявшаяся в январе брюссельская встреча представителей России, Украины и Еврокомиссии по этому же вопросу закончилась по сути ничем.
Ясно только, что украинская газотранспортная сеть изношена и опасна для дальнейшей эксплуатации в неотремонтированном состоянии. Это ведь уметь надо: настолько обескровить в финансовом отношении за четверть века прибыльный бизнес прокачки чужого сырья, что даже Запад отчетливо понимает: дальше так дело не пойдет. Да, не пойдет, но признаваться в этом публично никто не хочет. Упрямо твердят: борщ с пампушками и горилкой идеологически лучше гуляша или сегедской ухи с рюмкой палинки(!).
Ну а у нас традиционно говорят так: о вкусах не спорят. Но это в России. А есть страны, где вкусы попросту навязывают, и не только кулинарные, но и топливные. Если руководствоваться, скажем, мстительно-вашингтонской трактовкой, то стоило только россиянам переговорить с венграми о гарантии поставок даже без киевского транзита — и тут же раздался истошный медиа-вопль: это якобы означает, что Москва вовсе не станет прокачивать газ через Незалежную, желая воздать ей за «прелести» подрыва ЛЭП и перекрытия Северокрымского канала. Но мы ведь не так устроены. На следующий же день после соглашения с Будапештом, назло клеветникам, Алексей Миллер высказал в присутствии Дмитрия Медведева противоположное: «Газпром» готов продлить действующий контракт на транзит «голубого топлива» через Украину в страны ЕС, а также стать участником консорциума по управлению украинской газотранспортной системой. Прозвучало же это не просто так, а в ходе беседы премьера РФ с кандидатом в президенты соседнего славянского государства, одним из основателей «Оппозиционной платформы – За жизнь» Юрием Бойко и главой политсовета этой партии Виктором Медведчуком.
Словом, никто не объявляет братскому народу, мерзнущему у «буржуек», газового бойкота. Как и тех же венгров никто не заставляет: не подписывать в будущем новых неуклюжих протестов некоторых центральноевропейских государств против «Северного потока-2». Подписывайте что хотите. Мы ведь не любители нажимного курса Дональда Трампа или кого-нибудь еще. Но вот ведь и смех, и грех: медиа-фальсификаторы снова притягивают за уши излюбленную тактику псевдоисторических параллелей, искусственных словосочетаний и одиозных персоналий. Дескать, Венгрия потому решила отшатнуться от идеи продолжения украинского транзита, что руками главы «Нафтогаза» Андрея Коболева (как пишут и на Днепре) манипулирует из-за океана его спонсор и покровитель: миллиардер спекулятивной закваски и венгерского происхождения — патентованный ненавистник Кремля Джордж (Дьердь) Сорос. А того, вместе с его окопавшимися в излучине Дуная и Тисы фондами по вызреванию «цветных революций», упорно выживают из сегодняшнего — желающего самостоятельно жить и развиваться Будапешта.
Но и эта взаимоувязка двух абсолютно разнокалиберных понятий является ложной от начала до конца. Венгрии ведь и впрямь нужны энергоимпортные договоренности, а не псевдополитические и к тому же густо приправленные едким перцем строки басенного типа: «В огороде бузина, а в Киеве дядька»!
Павел Богомолов