Екатерина Орлова: Добрый день! С вами «Энергосреда» на канале «Нефтянка», я – ее ведущая Екатерина Орлова. Сегодня у нас в гостях Алиса Сергаева. Она – эксперт национальной газомоторной ассоциации. Cегодня мы поговорим о такой интересной и мало изученной теме малотоннажного СПГ и российского бизнеса на европейском рынке. Алиса, я тебя приветствую!
Алиса Сергаева: Добрый день! Спасибо, что пригласили. Рада, что эта тема становится все популярнее и в нашем обществе, в России, потому что на европейских конференциях, на европейской арене эта тема все больше обсуждается, рынок набирает обороты. И тем самым рынок СПГ в Европе, о котором все больше говорят, изменяется, приобретает новые тенденции и так появляется рынок малотоннажного СПГ.
Екатерина Орлова: Расскажи, почему мы выбрали именно европейское направление. Почему это не АТР, не тот же самый Китай, а именно европейское направление?
Алиса Сергаева: Во-первых, начну с того, что между Россией и Европой всегда были прочные энергетические взаимоотношения. Европа — это важный сосед, которому мы постоянно поставляем газ, и часто рассуждаем о том, насколько сильны наши позиции на газовом рынке Европы.
В 2009 году был принят Третий энергетический пакет, который был настроен несколько против монопольной организации «Газпром». Под эгидой Третьего энергетического пакета европейские страны стали строить приемочные терминалы СПГ. Появился катарский газ, который немножко встряхнул европейский газовый рынок. Однако рынок СПГ в Европе не стал продолжать развиваться, поскольку поставки катарского газа ушли на более приоритетный рынок по цене – это страны Азиатско-Тихоокеанского региона.
Последние 3-4 года, тенденция к СПГ в Европе снова возвращается и, более того, прирост поставок СПГ по объемам превышает прирост поставок трубопроводного газа. Поэтому, мне кажется, что интересно рассматривать Европу, так как там изменяются тенденции, и для российских компаний это важно – подстраиваться под новые реалии рынка СПГ и пытаться удовлетворить европейского потребителя.
Екатерина Орлова: Каким образом в настоящее время трансформируется рынок СПГ в Европе? И что собой представляет малотоннажный СПГ, что это такое? Это какой-то маленький терминал или заправки? Можешь нам объяснить?
Алиса Сергаева: Малотоннажный СПГ это производство СПГ малой тоннажности. Однако есть ключевая большая разница между крупнотоннажным СПГ, если мы говорим про рынки, и малотоннажным СПГ. Малотоннажный СПГ, в первую очередь, отличается своей категорией потребителей, куда реализуется в дальнейшем газ. Речь идет уже о конечных потребителях газа, таких как: дорожный транспорт, судовой транспорт, и автономное газоснабжение, автономное обеспечение энергией. Соответственно, здесь поставки отличаются, и выход, и взаимоотношения, и ведение бизнеса очень отличаются. Мы выходим на небольшие и сбытовые компании, а также на транспортные компании. Изменяется производственно-сбытовая сеть, сбытовая цепочка. Рынок СПГ становится больше сходен с нефтяным рынком. В том-то и отличие.
К российским проектам крупнотоннажного СПГ относятся такие проекты, как «Ямал СПГ», «Сахалин-2». Они ориентированы на поставку в страны Азиатско-Тихоокеанского региона. Крупнотоннажный танкер приходит на приемочный терминал страны, например, в Китай или Корею, выгружает СПГ и после регазификации попадает в транспортно-распределительные сети страны импортера. То есть, своего рода крупнотоннажный СПГ это танкер, который идет по морю, он выполняет функцию некоторого виртуального газопровода.
Если мы говорим про малотоннажный СПГ, то важно обозначить, что это те рынки, где газ в виде СПГ не проходит этап регазификации, а реализуется как товар конечному потребителю в виде бункеровочного топлива, моторного топлива и топлива для обеспечения автономной газификации.
Екатерина Орлова: Что тогда стало толчком для того, чтобы малотоннажный СПГ стал развиваться именно в Европе?
Алиса Сергаева: В первую очередь, про применение малотоннажного СПГ и применение бункеровочного топлива в 2015 году вспомнили, когда в Северном и Балтийском морях ввели ограничения на выбросы оксида серы. Тогда все судовладельцы спохватились и стали думать, какое топливо им потреблять, потому что основная доля дешевого топлива, которое они потребляли, это был высокосернистый мазут, высокосернистое топливо.
Соответственно, после введения ограничений было несколько вариантов: либо переходить на морской дизель, высокой очистки, но достаточно дорогостоящий, что повлекло бы большие затраты судовладельцев и транспортных компаний, либо устанавливать скрубберы – очистители, который помогают снижать выброс серы в выхлопных газах. Но у него есть минус срок эксплуатации и его техническое обслуживание тоже не удовлетворяют требованиям. Третий вариант – это СПГ, который по цене в полтора раза меньше, чем морской дизель, он также отличается хорошими эксплуатационными характеристиками, меньшим износом двигателя, более простым обслуживанием. Судовладельцы должны были принимать программу долгосрочного развития компании, изменять флот, заказывать новые суда. В Северном и Балтийском морях стали это делать. И тогда все стали говорить об СПГ.
Конечно, сразу возник вопрос, где же будет производиться заправка. Европейская комиссия взяла все в свои руки, и стала финансировать проекты по развитию инфраструктуры. Если посмотреть расположение объектов на карте Северного и Балтийского морей, то видна их большая концентрация там, особенно в Норвегии, где порядка 10 заправочных пунктов. Также европейские компании стали строить бункеровщики – судна, которые выходят в море и заправляют другие суда. Это стало новым бизнесом.
Екатерина Орлова: Ты прекрасно знаешь, и я тоже занимаюсь европейским рынком газа, вчера говорили о возобновляемых источниках энергии, сегодня говорят о водороде, сегодня же говорят еще о газомоторном топливе, завтра говорят об электромобилях. Что именно сейчас видится ключевым фактором того, что малотоннажка будет основополагающим фактором, как минимум?
Алиса Сергаева: Мне кажется, что по сравнению с возобновляемыми источниками энергии и водородом, о котором, с моей точки зрения, можно говорить после 2030 года, если не после 2050 года, малотоннажка – это уже сегодня, это те реалии, которые есть сегодня. Почему все в этом заинтересованы, в экологических источниках энергии? Потому что постепенно все заботятся об экологии, разрабатываются государственные программы.
Если говорить о высшем органе Европы, то Европейская комиссия финансирует развитие сетей и этим подтягивает бизнес заниматься этим. Также внутри каждой страны обязательно есть программа по переходу на экологические виды топлива. Например, если мы говорим про транспортный сегмент, дорожный сектор, то финансируется строительство заправок как для электромобилей, так и для СПГ и для КПГ. То есть, это ряд программ, которых не избежать и нужно выполнять, чтобы постепенно переходить на экологические топлива.
Конечно, если говорить про экономику, то конечный потребитель, логистические компании, если мы говорим об использовании СПГ в качестве моторного топлива, всегда должны опираться на экономику, на то, как изменятся затраты на снабжение своего автопарка, топливные затраты. В этом ключе СПГ, конечно, выигрывает и имеет большие преимущества.
Меня часто спрашивают, как эксперта, сможет ли СПГ конкурировать с электроэнергетикой?
Екатерина Орлова: Отличный вопрос!
Алиса Сергаева: Сразу хотелось бы отметить, что ключевой сегмент применения СПГ – это крупнотоннажные тягачи, те самые большие фуры. Дело в том, что там удобно установить криобак, где хранится СПГ, там поддерживается давление. Расстояние до заправки может составлять 400 км и больше в зависимости от объемов криобака. То есть, это – совершенно другое решение для логистических компаний. Плюс, если брать экономику, газ всегда дешевле нефти и цена на нефть очень волатильна, непредсказуема.
Сейчас ценообразование на газ отходит от нефтяной привязки. Это мы знаем, и это все больше в тренде. Если посмотреть контракты, то они заключаются больше без привязки к нефтяным индексам. Это все касается, конечно, того потребителя, который будет заправляться газовым топливом. Для него не будет риска повышения цены. По прогнозам цена на СПГ для дорожного сегмента может быть на 30-40% меньше цены дизеля, что как раз, вот этот спрэд ценовой, помогает окупать транспортные средства для логистических компаний и запускать этот рынок. В Европе уже более 5 тысяч фур, которые ездят на СПГ и, в конечном счете, я думаю, многие европейские логистические компании будут переходить на этот вид топлива.
Екатерина Орлова: Хорошо. Сейчас какая обстановка в Европе? Малотоннажка это локально или это уже набирает какие-то региональные уровни? Если «Газпром» что-то для себя решит, вот я хочу занять там какую-то нишу, то по факту компании нужно будет понимать, а как там, что сейчас есть, а чего нет, и как быть дальше.
Алиса Сергаева: Если раньше говорили про проблемы курицы и яйца, либо конечные потребители начнут приобретать транспортные средства, либо установки для потребления / инфраструктура начнут развиваться. В Европе уже преодолели этот барьер, в основном благодаря финансированию со стороны Еврокомиссии, и сейчас рынок находится на стадии динамичного развития.
В развитии данного рынка заинтересованы практически все европейские страны, но не у всех есть возможности. Поэтому рынок малотоннажного СПГ сконцентрирован в основном в прибрежных странах, где, в первую очередь, есть приемочный терминал по СПГ. В стране складывается такая атмосфера, что достаточно много СПГ, имеется его избыток, что-то идет на регазификационную трубу, что-то распределяется в небольшие хранилища, на заправки, на бункеровку, на автономное газоснабжение. Таким примером является Испания. Там есть несколько терминалов СПГ, и если в 2018 году у них было более 40 заправочных станций СПГ, то, я думаю, сейчас их еще больше. Также они строят небольшие регазификационные терминалы, малотоннажные заводы.
Екатерина Орлова: Понятно. Со своей стороны, могу сказать, что сейчас по факту, мы с тобой прекрасно это знаем, что в Европе очень много терминалов по приему СПГ, и они загружены на 25-30%. Это связано с чем? Есть несколько факторов, и ты уже один фактор обозначила, что, по сути дела, малотоннажный СПГ только развивается. А какие еще факторы могут повлиять на все это дело, чтобы дать такой толчок, что уже завтра все будут везде все возить малотоннажными танкерами?
Алиса Сергаева: Конечно, все ждут толчка, когда перейдут, и на европейских конференциях об этом очень много говорят. Ну что же будет завтра, когда появится? Когда мы увидим, как раньше строили прогноз в 2014-2015 годы для 2020-2025 годов – это то, что практически уже завтра, что половина европейского транспорта перейдет на СПГ. Однако, этого не случается.
Конечно, потенциал есть, большой. Но здесь еще есть и вопросы технологий, и более сложный вопрос сертификации внутри стран. У них же есть специальные меры регистрации, и это касается всех аспектов, по бункеровке у них проблемная сертификация бункеровочного топлива, разрешение в порту, разрешение заправки и т.д. И тут как бы работает рынок со всех сторон.
Екатерина Орлова: Как ты думаешь, в случае неразвитости газотранспортной системы, особенно в южной Европе, как этот фактор повлияет на ход дела? Я тебе могу со своей стороны сказать, что да, газотранспортная система в Южной Европе неразвита также, как и в Центральной и в Восточной Европе. Для ее строительства необходимы время и деньги. Возьмем ту же самую Испанию, о которой ты уже говорила. Там горы, а в горах строить дорого и долго. Вот эти факторы, как ты думаешь, они друг с другом взаимосвязаны либо они действуют совсем порознь?
Алиса Сергаева: Да, правильно, соглашусь. Конечно, они взаимосвязаны. Действительно, для тех стран, в которых не развита газотранспортная система, и это один из факторов, почему в Испании рынок малотоннажного СПГ стал развиваться, нет смысла строить газотранспортную систему внутри страны и ее развивать. Проще доставлять СПГ с терминалов фурами, и распределять его точечно по потребителям. И вот вам будет газ, источник энергии. Поэтому в Испании хорошо развивается этот рынок.
Если мы оторвемся от Европы, то в Китае этот рынок тоже очень развит. Также, например, если брать Нидерланды, там тоже есть терминалы, и рынок СПГ там развит.
Екатерина Орлова: Интересно. Нидерланды – развитая страна. Там развита конкуренция. И все равно там развивается рынок малотоннажного СПГ.
Алиса Сергаева: Стоит сказать, что страна с высокими показателями экономики, что немаловажно, конечно же. Например, в Италии развит рынок газомоторного топлива, в том числе рынок СПГ и малотоннажный СПГ. Об этом достаточно много говорят, и развивается это в основном с поддержкой итальянского правительства. У них принят ряд регулирующих мер, мер поддержки, постоянно финансируется инфраструктура, помимо того, что дает Еврокомиссия, еще выделяет бюджет и правительство Италии.
Екатерина Орлова: Я считаю, что это очень круто, что они выделяют деньги, люди идут к этому. Какие у нас планы? Мы чего хотим от этого всего дела? Что Россия себе видит во всем этом?
Алиса Сергаева: Со стороны Российской Федерации уже реализуется несколько проектов, и премиальным направлением мы выбрали Балтику. И это в принципе понятно, потому что Балтика в 2015 году стартанула в виду ограничений и растущего спроса на СПГ в качестве бункеровочного топлива.
Например, со стороны «НОВАТЭК» запустился проект «Высоцк» с выходом в Балтийское море, который готов и бункеровать, и поставлять небольшими объемами в страны Балтики. По-моему, у них была первая отгрузка в Финляндию. Здесь вполне может быть подвинут норвежский СПГ, который отправляется в европейские страны.
Потом в стадии строительства от «Газпрома» комплекс по сжижению природного газа на базе компрессорной станции Портовая. Балтийский СПГ, тоннажностью в районе 11 млн тонн, это даже не малотоннажный, а крупнотоннажный СПГ, но, я думаю, у него будут условия бункеровать, то есть расширять портфель – не просто делать поставки, а еще и прочно занять свою рыночную нишу по бункеровке.
По бункеровке сейчас делают очень большие прогнозы по потреблению, потому что все сейчас в ожидании ограничений IMO-2020, и если такая тенденция продолжается, то, конечно, судовладельцам нужно опираться на более долгосрочную политику выбора топлив при модернизации флота. Они предпочтут СПГ. Аналитики говорят о том, что бункеровка СПГ будет в больших объемах.
Екатерина Орлова: Какие ограничения есть в рамках IMO-2020?
Алиса Сергаева: IMO – это ограничения на выбросы оксида серы. Они распространяются на Северном и Балтийском морях, где было введено ограничение на 1% содержания оксида серы. IMO-2020 предполагает для всего мира ограничения оксида серы до 0,5%.
Екатерина Орлова: Это – высокий показатель. Какой ставится рубеж? К какому времени они хотят это сделать? Помнишь, были планы по тому, чтобы увеличить долю ВИЭ до такого-то года и настолько-то процентов? А какой здесь ставится рубеж для выполнения вот этих обязательств IMO-2020?
Алиса Сергаева: Эти ограничения уже ввели. Там же есть еще ограничения на выбросы оксида азота. Там немножко другая конфигурация. Там исчисляется не в процентах, а по-другому.
Екатерина Орлова: Понятно.
Алиса Сергаева: Да. В этом плане СПГ, конечно, имеет преимущества и долгосрочную вот такую стратегию.
Екатерина Орлова: Как ты думаешь, сейчас есть российские проекты, какой из них самый рентабельный, и ты понимаешь, что он пойдет хорошо, например, а другой какой-то пойдет не очень хорошо?
Алиса Сергаева: Это – сложный вопрос, с подковыркой. Во-первых, нужно посмотреть, как будет развиваться европейский рынок, хватит ли на нем всем места, скажем так. Потому что сразу запускается несколько проектов. Я надеюсь, что европейский потребитель не подведет, и будет с удовольствием приобретать российский СПГ хорошего качества, и места хватит для всех.
Екатерина Орлова: Хорошо. Что ты знаешь об американском СПГ? Мне эта тема очень близка, и я всегда стараюсь у людей спросить, а вы что думаете, а как вы вообще это видите, потому что если мы хотим занимать вот эту нишу малотоннажного СПГ, у нас будет конкуренция. Говорить о том, что у нас никогда ее не будет, это неправильно. Как нам здесь быть? И вообще, когда она будет? Чего нам ожидать от этого?
Алиса Сергаева: Вообще, изначально я не обозначила, и хочу сказать о конкуренции. Когда запускаются российские проекты СПГ, нацеленные на Европу, многие говорят, а как же будем конкурировать, там же у нас идет трубопроводный газ, а тут еще проекты СПГ строят. Я считаю, что наш газ с нашим СПГ не будет конкурировать. Во-первых, если мы говорим про малотоннажный СПГ, где реализация энергетической стратегии в виде продажи СПГ для малотоннажного рынка, для транспорта, для бункеровки, то это как дополнительный бизнес, то есть, тут конкуренции не возникает. Это важно отметить, чтобы все понимали.
Если мы говорим про американский СПГ, то, насколько я знаю, там еще небольшие объемы, которые были поставлены в Польшу, на Мальту и еще в несколько стран. Я думаю, что Польша покупала его больше по политическим соображениям. Про его конкурентоспособность с трубопроводным газом не знаю, но на рынке СПГ, который становится очень либеральным, этот газ вынужден играть по рыночным правилам.
Екатерина Орлова: Отлично! Это – супер! Это лозунг реально! «НОВАТЭК». Что у него, какие у него планы? Куда поплывет газ? Новые проекты «Арктик СПГ-2». Возможно, ты знаешь, на кого он нацелен, для чего это делается.
Алиса Сергаева: В «Ямал СПГ», насколько я знаю, запустили третью линию даже ранее, чем в срок. Я считаю, что они двигаются прекрасно. Они уплотняются, и весь мир на них смотрит. Если раньше, когда они только-только начинали, это была совсем такая маленькая доля у российского СПГ на мировых рынках, то сейчас это такой значительный и большой игрок. Я так понимаю, что они делают поставки и на европейский рынок. Но в основном это страны Азиатско-Тихоокеанского региона. Почему нет? Если там возникает такая потребность пиковая, допустим, то, я считаю, что это рыночные условия.
Екатерина Орлова: Какие у нас перспективы? Ты как сама думаешь, надо нам еще что-то строить, не надо нам строить? Где строить? Зачем? Возможно, и мы с тобой обсуждали немножко и касались сегодня темы Дуная, может быть, нужно как-то в этом регионе себя реализовывать? Как нам быть-то в жизни?
Алиса Сергаева: Хотелось бы сказать, что если мы говорим про европейский рынок, и если мы говорим про СПГ, то, конечно, это выход в море, чтобы можно было включать танкеры, выгружать. Но не всегда, если это малотоннажный СПГ.
Кстати говоря, у нас под Петербургом, в Ленинградской области, есть город Петергоф, там есть небольшое производство СПГ, в Пскове от группы «Газпромбанк», в Калининграде. Они отгружают СПГ фурами и поставляют в страны Балтики Польша, Финляндия, Литва, Латвия, Эстония. Это тоже бизнес, и это тоже очень круто, потому что они как раз отгружают по реальному сектору экономики как небольшие коммерческие организации. Допустим, как агропромышленные комплексы. Это такое внедрение в европейский рынок. Нет долгосрочные контракты, длинных переговоров. Это реальная экономика – вам нужен газ, СПГ, давайте мы вам поставим, и все – происходят поставки. Что касается тех рынков, на мой взгляд, потенциальных, потенциальных для развития, которые еще не заняты, все-таки это Балтика. Норвегия уже подключается, крупнотоннажные поставки идут с Катара, и там можно рассматривать, где российский СПГ может конкурировать с другим СПГ.
Если брать страны Дунайского региона Австрию, Венгрию, Словакию, Болгарию, Румынию, Сербию, то если посмотреть на карту, видно, что все прибрежные терминалы находятся далеко, и плечо доставки таково, что экономически становится нерентабельным туда поставлять СПГ. Однако, заинтересованность у этих стран большая. Все понимают выгоду от использования СПГ в тех секторах. Мне кажется, что с российской стороны было бы очень целесообразно построить, посмотреть какой тоннажности завод с выходом в Черное море, чтобы реализовывать СПГ по реке в Дунайском регионе. Еще достаточно много неопределенностей, а все-таки строительство крупнотоннажного СПГ-завод это дорого и долго. Малотоннажный завод не так долго строить, и это плюс, поскольку минимизируются риски на строительство, минимизируются риски финансирования. Но, мне кажется, там потенциал большой, и может быть, когда-то это все реализуется.
Екатерина Орлова: В итоге, если мы возьмем Австрию, с которой у нас уже огромный пройденный путь, мы – партнеры уже много лет, мы уже десятилетия партнеры. Реально то, что «Газпром» будет поставлять по трубопроводу газ, в Австрии находится прекрасный большой хаб Баумгартен. Еще придет малотоннажный СПГ? Я так понимаю, что, скорее всего, это будет проект «Газпрома». Как реализуется эта схема?
Алиса Сергаева: В том-то и дело, что малотоннажный СПГ никак не должен конкурировать, особенно с российскими трубопроводными поставками. Это такой вид расширения бизнеса. Это добавочный бизнес. Да, мы поставляем газ по трубе, есть потребители, поставки увеличиваются. Но тут мы переключаемся, и уже не с газовыми рынками, а заходим в нефтяной рынок, то есть, туда, где традиционно используют нефтепродукты. Мы можем предлагать свой СПГ, свой газ вместо, допустим, дизеля, вместо угля, если говорим про автономное обеспечение. То есть, тут уже совершенно другое поле, и мы можем предлагать строить сбытовую сеть, заправочные станции, расширять бизнес, и это никак не будет мешать собственным поставкам.
Екатерина Орлова: Кстати, это классная история про уголь, потому что мы знаем прекрасно, что Европа запустила программу по закрытию угольных электростанций. Если они даже и строятся, например, в Германии, то они высоко технологичны, и не у всех стран есть деньги, чтобы это дело построить. По факту, если мы приходим в европейские страны, и там закрываются какие-то угольные объекты, то малотоннажный СПГ там будет себя чувствовать просто хорошо.
Алиса Сергаева: Конечно. Он так в принципе и развивался в Китае. В Китае стали отказываться от угля в пользу газа. Поэтому у них такая заинтересованность в СПГ, и малотоннажный СПГ у них развился. В этом они видят будущее.
Здесь, я надеюсь, европейские страны будут решать свои экономические проблемы, чтобы вкладываться в новую энергетику и отказываться от дешевого угля в пользу газа, хотя газ и немного дороже. Нужно смотреть экономику. Это тоже является значимым фактором того, почему страны Дунайского региона такие «запоздалые», в том числе по принятию решения по переходу на экологическое топливо. Также у них очень старый собственный автопарк. Если в той же Австрии срок эксплуатации крупнотоннажных тягачей 5-8 лет, то в Дунайском регионе он составляет 12-15 лет. То есть, экономика страны в целом влияет, да. Но технологии будут дешеветь, так или иначе. Технологии на СПГ будут дешеветь. Этот рынок становится все более доступным, и он будет развиваться.
Екатерина Орлова: И последний вопрос, он финальный. Ты как думаешь вообще, стоит ли в России дать еще кому-то шанс поставлять газ на экспорт? Есть много небольших компаний, которые хотят это делать, но им сказали, пока что нет, и которые, ты сама знаешь, могут построить малотоннажный завод, но пока им тоже сказали, что нет. Стоит им дать шанс или нет?
Алиса Сергаева: Если мы говорим про газ в виде СПГ, то, на самом деле, шанс есть у всех. Просто кто имеет лицензию продавать СПГ на экспорт? Это аффилированные лица, аффилированные лица компаний, доля которых в государстве более 50%. В принципе понятно, это контроль. Также есть организация «Газпром Экспорт», которая как агент проводит сделки и следит за контрагентом. То есть, я не могу сказать, что рынок СПГ не дает кому-то экспортировать газ, просто это должно быть через аффилированных лиц.
Екатерина Орлова: То есть, нужно, наверное, поднапрячься и пройти вот этот путь, получить разрешение через «Газпром Экспорт» и все-таки попробовать заняться этим бизнесом.
Алиса Сергаева: Сейчас появляются такие производители, и я встречаю их на конференциях. Собственные небольшие компании, которые производят СПГ, кто-то на основе своих собственных небольших скважин. В основном, правда, я больше встречаю таких людей, которые ориентированы больше на внутренний рынок.
Екатерина Орлова: Хотят ли они выйти на внешний рынок? Наверное, кто-то высказывал свои намерения?
Алиса Сергаева: Высказывали. Я не могу сказать точно, как называется этот объект и где это находится. Была заинтересованность отгружать в Китай. Чем завершилось, я не знаю. Идеи есть у многих, а вот силы для реализации есть у тех, кто готов справиться с трудностями.
Екатерина Орлова: Я думаю, что мы в следующий раз у тебя узнаем подробности, получилось ли что-то реализовать в Китае. Спасибо тебе большое за твой прекрасный рассказ.
Дорогие зрители, спасибо вам за внимание и до новых встреч!