Мало кто так опасается спирали COVID-19, глядя на Индию (как с чисто гуманитарной, так и с деловой точек зрения), как нефте- и газоэкспортеры Персидского залива. Трагичное нарастание эпидемии на Южноазиатском субконтиненте – вот что пугает Эр-Рияд, Абу-Даби, Доху, Манаму, Эль-Кувейт, Багдад, Тегеран… Ведь для них Дели – не только ближайший и логистически удобный импортер углеводородов. Он еще и огромен, вбирая в себя гигантские потребности одной из ведущих экономик мира. Полуторамиллиардная Индия обычно нуждается в колоссальном притоке нефти и газа на свои терминалы, но серьезный спад деловой активности из-за коронавируса (уносящего до 3,8 тыс. жизней в сутки) грозит аравийскому ядру ОПЕК замедлением поставок. Причем настолько, что согласованные в 2020-м с РФ и нашими близкими партнерами квоты на добычу в русле расширенного альянса 23 стран могут однажды не очень-то выручить герольдов успешной динамики цен. Правда, первое место среди поставщиков «черного золота» в Индию все еще занимает Ирак. Но недавний «виртуоз второй скрипки», Саудовская Аравия, уступила Соединенным Штатам с их февральским «подскоком» на 50%, приведшим к повышению объема экспорта на этом направлении до 543 тыс. баррелей в сутки. Следом за США идут ближневосточные монархии. Это, по данным «Российской газеты», удерживает регион Персидского залива на уровне 60% от поставок нефти в Индию. И вот представьте себе, что локомотив потребления привозного топлива, намеренный поднять к 2024-му спрос до 6 млн баррелей (по сравнению с 4,9 млн баррелей в 2019 году), пострадает от эффекта «эпидемического торможения экономики». Слава Богу, в нефтянке молниеносных спадов спроса, как правило, не бывает; и колебания продаж длятся кое-где по семь лет! Но все равно: для Ближнего Востока даже зарождение столь негативной тенденции на другом берегу Аравийского моря сулит мало хорошего… А как обстоят тем временем дела со свежими событийными «мазками к нефтегазовой панораме» исламского мира в целом? Иными словами, что нового наблюдается в развитии ведущего сектора ТЭК на обширном пространстве от Центральной Азии до Восточной Африки?
Нефтегазоносные монархии в поисках денег
По данным Reuters, компания Qatar Petroleum (QP) планирует эмиссию и продажу тиража своих бондов, деноминированных в долларах США. К такому способу погашения части корпоративного долга отраслевой гигант крошечного, но очень богатого углеводородами полуострова, примыкающего к огромной Саудовской Аравии, прибегает впервые в своей истории.
Цель столь мощного выхода на рынок ценных бумаг — смягчить итоги драматичного 2020 года. Года, когда по мировой нефтянке ударил не только цикличный кризис, но и COVID-19. В Катаре рассчитывали, что выход из рецессии на старте 2021-го станет уверенным и мощным — с убедительным ценовым броском, компенсирующим все недавние страдания традиционного ТЭК. Таким он, однако, не стал. Котировки сырья хотя и поднялись на фоне осторожного прироста производства в формате ОПЕК+, но не настолько, чтобы вдохновить столицу эмирата — Доху. И вот уже крупнейший в мире поставщик сжиженного природного газа, направил группе банков высшей лиги заявку: на каких условиях они осуществят запрошенную сделку с долговыми облигациями? «Но в любом случае, — сообщили вышеназванному новостному агентству хорошо информированные источники, — это будет огромная сделка». В бюджет госмонополии она позволит влить миллиарды долларов из сейфов международных ростовщиков.
Так неужели, озадаченно предположит иной мнительный читатель, все это означает залезание QP в путы гораздо большей зависимости от внешних (в основном западных) факторов? Нет, не совсем так. Знаете, на что пойдет ощутимый «кусок» заемных средств, заработанных на предстоящем выпуске бондов? На то, чтобы выкупить в полную государственную собственность гигантский отраслевой актив, который в немалой степени принадлежит пока еще иностранцам. Кто они такие? Отлично известные нашей аудитории американская ExxonMobil Corp и французская Total SE. Через год истекает их 25-летний контракт на лидирующем в эмирате предприятии по сжижению газа — Qatargas 1 LNG; и, конечно, амбициозно-рачительная госмонополия желает выкупить весь завод в свою полную и безраздельную собственность.
Больше различных способов пополнить корпоративные бюджеты ищут не только катарцы, но и саудиты. Крупнейшая в мире национальная нефтяная корпорация Aramco намечает рефинансировать текущую кредитную линию на сумму 10 млрд долл. Монетизировать предполагается и принадлежащую госкомпании сеть нефтепроводов. Это бизнес-направление призвано дать 12,4 млрд долл. Не бездействуют тем временем и рядом с «королевством пустынь» — в Объединенных Арабских Эмиратах. Собственно, тамошняя госмонополия ADNOC в чем-то даже опередила отраслевых стратегов Эр-Рияда, сдав за последнюю пару лет в аренду несколько неплохих активов углеводородного ТЭК и заработав на этом опять-таки миллиарды долларов. Но сейчас ставится еще более масштабная задача. Грядет первоначальное размещение – на биржевом рынке ценных бумаг – двух крупных сегментов под эгидой ADNOC. Акционироваться и получить, таким образом, листинг должны буровое подразделение компании и ее совместное предприятие с авторитетным производителем нефтехимической продукции — OCI… Итак, страны Персидского залива хотят возместить себе потери от ударов ценовой стихии. Возместить не только потоком нефти и газа, но и крупными финансовыми сделками. И похоже на то, что Катар, хотя и обремененный, по данным Refinitiv, сравнительно небольшой задолженностью (по займам и предыдущим эмиссиям облигаций) — 3,25 млрд долл, продемонстрирует в ближайшее время немало изобретательности и творческой креативности.
Терроризм — против мозамбикского СПГ
Исламские террористы наступают на один из богатейших топливно-сырьевых регионов в Мозамбике – бывшей португальской колонии на юго-востоке Африки. Это — раскинувшаяся на побережье Индийского океана провинция Кабо-Дельгадо.
Яростные атаки филиала экстремистской структуры ИГИЛ (запрещенной и в РФ) участились. Опустошен ряд деревень, сельскохозяйственных угодий. Убиты десятки полицейских и мирных жителей. Бандиты вынудили тысячи крестьянских семей скрыться в страхе за жизнь. Вооруженные радикалы подступили вплотную к крупнейшему транснационально-инвестиционному объекту на материке. Это — стройплощадки предприятия по сжижению и экспорту природного газа — Mozambique LNG. Речь — о мега-комплексе, включающем в себя не только перерабатывающие мощности, трубопроводы и подъездные пути, но и специализированные терминалы. Стоимость проекта оценивается международными аналитиками ориентировочно в 20 млрд долл.
Оператор программы — зарегистрированная там же компания Total E&P Mozambique Area 1 Limitada. Это стопроцентная «дочка» «супермейджора» Total SE. Ему-то и принадлежит в СПГ-проекте 26,5-процентная доля. 15% — в портфеле у компании ENH Rovuma Area Um, S.A. 20-процентным пакетом владеет японская Mirsui E&P Mozambique Area 1 Ltd. У индийцев из ONGC Videsh Rovuma Limited — 10%. Столько же у Beas Rovuma Energy Mozambique Limited, а также еще у одного партнера: BPRL Ventures Mozambique B.V. Что же касается последнего акционера в этом внушительном списке, то речь идет о PTTEP Mozambique Area 1 Limited с 8,5-процентной долей. Какова же, интересно, официальная реакция названного альянса на происходящее?
На прошедшем 26 апреля брифинге Total объявила «форс-мажор» на мозамбикских объектах, остановив строительно-монтажные работы. Тысяча французских и других зарубежных специалистов эвакуируется с ключевой стройплощадки — Afungi. Это неудивительно. Гостиничный комплекс, в котором они, что называется, отсиживались в ходе недавних боев, казней и грабежей, не настолько надежен, чтобы и впредь служить оборонительным сооружением. «Total выражает солидарность с правительством и народом Мозамбика, — отмечается в заявлении инвестора. — Желаем, чтобы действия, предпринимаемые властями Мозамбика, а также их региональными и другими международными партнерами, обеспечили в устойчивой форме восстановление безопасности и стабильности в провинции Кабо-Дельгадо».
Итак, солидарность с властями… Трудно было бы ожидать чего-то иного от инвесторов в любой стране. Но все ли делается в мозамбикской столице Мапуту, чтобы применить силу против террора? Речь-то идет о государстве с опытом отпора любым агрессорам, покушающимся на его суверенитет. Это, кстати, единственная в мире страна, на флаге которой после освобождения от колонизаторов был изображен автомат Калашникова! Но ружье — ружьем, а в экспертном сообществе с обидой поговаривают и о другом. Дескать, своей кажущейся пассивностью в борьбе с террором Мозамбик как бы вынуждает разместить в «горячей точке» базы французского или, скажем, американского спецназа. Или призывает зарубежный бизнес «скинуться» на еще одну немалую статью расходов: ангажирование многочисленных охранных служб и фактическое создание целой наемной армии за счет Total и ее партнеров.
Правда ли это, — доподлинно не знает пока никто. Но среди отзывов на публикацию в Africa Oil+Gas Report уже появились читательские отклики на то, что неким силам странным образом хочется сделать локальный конфликт широкой драмой регионального звучания. Да и действительно: не угрожают ли все те же экстремистские группировки ИГИЛ и «аль-Шабаб» еще и соседнему танзанийскому полуострову Чонголеани с начатым там проектом Total и EACOP? И не распространится ли зловещий театр боевых действий и бандитских набегов еще севернее — до кенийских портов Ламур и Момбаса?
«Достлук» получает шанс
Первое полугодие 2021-го уже стало знаменательным периодом в геополитической судьбе «голубого топлива» Туркмении — четвертой в мире страны по запасам природного газа. Едва ли не каждый месяц приносит очередные события в хронику этого регионально-сырьевого процесса.
В январе с.г. важное соглашение — с проекцией на углеводородный ТЭК — было заключено между Ашхабадом и Баку, столицей закавказской страны на другой стороне Каспия. В документе сказано, что разработка глубоководной нефтегазовой кладовой «Достлук» будет совместной. Заметим: спор о юрисдикции над этой частью шельфа велся Азербайджаном и Туркменией 30 лет! При этом недругам России на Хвалынском море нравилось твердить, будто сплотиться и сообща осваивать спорные недра не дает… Москва! Но вот наступил 2018-й. По инициативе «злокозненного Кремля» на саммите в Актау (Казахстан) родилась Конвенция о юридическом статусе крупнейшего соленого озера планеты. И было подчеркнуто, что в своих исключительных экономических зонах, а также на стыках между ними, каждое из пяти прикаспийских государств вправе выполнять практически любые проекты. С этого дня обвинения в том, что «путинское руководство не дает кому-то спокойно жить южнее волжской дельты», потеряли всякий смысл и с треском рухнули. А между тем обоюдная заинтересованность азербайджанцев и туркмен в запуске Достлукского проекта нарастала не по дням, а по часам. Почему? Трудно себе представить, чтобы в Баку и Ашхабаде смогли выйти из полосы переживаемых ими социально-экономических трудностей без подключения дополнительных сегментов топливно-сырьевых потенциалов к зарабатыванию крупных сумм в конвертируемой валюте. Нацеленность перспективно-экспортных планов не на восток, а на Европу еще больше усилилась по одной весомой причине геостратегического свойства.
Еще недавно столь однозначной пружины не было. Туркмены гадали: в какую сторону США попросят их проложить газопровод из Каракумов прежде всего? Американцы с 2016 года твердили словно роботы: в Индию! Дешевый газ с изученных еще советскими геологами предгорий Небит-Дага должен, мол, достаться в основном не коммунистическому Пекину, а Дели. Намеченная «гегемоном» трасса так и была названа заранее: ТАПИ. Из Туркмении она должна была пролечь в Афганистан, оттуда — в Пакистан, а уж из него — на Южноазиатский субконтинент. Знатоки недоумевали: кто же рискнет строить уязвимую трубу на перевалах Гиндукуша, расколотых кровавой междоусобицей? Но Белый дом вальяжно успокаивал: безопасность энергетической трассы на афганской территории защитит, мол, славный контингент Пентагона. Однако наступил 2021 год, когда администрация Джо Байдена «ничтоже сумняшеся» объявила о… полном уходе из Афганистана уже предстоящей осенью. Вот и договаривайтесь после подобных казусов с Вашингтоном о том, кто и как будет охранять объекты международного ТЭК там, где полыхает или, во всяком случае, может заполыхать земля(!).
Между прочим, такие же «обломы» могут произойти по целому ряду адресов. Не загорится ли огнем конфликта, к примеру, Южно-Китайское море, если г-н Байден призывает вьетнамцев, австралийцев, филиппинцев и многих других вытеснить оттуда силой китайский геологоразведочный апстрим? Или разве не чреваты опаснейшими пожарами призывы решить именно по вашингтонским рецептам топливно-энергетические проблемы на подступах к блокированному Ирану? Либо к осажденной Венесуэле?..
Посредники из Анкары
Итак, в январе двустороннее соглашение по «Достлуку» было подписано. Месяц спустя его ратифицировал азербайджанский парламент. Прошел еще месяц, — и примеру последовали туркменские законодатели. Помог ли кто-нибудь «со стороны» подкрепить столь последовательную динамику?
Чтобы ответить, возьмите в руки карту региона. Какая страна стала бы основным, самым протяженным транзитером дополнительного потока сырья из сердца Каспия на Балканы и, далее, к центру Европы? Верно, это Турция. Региональная держава, по земле которой уже струится каспийская нефть по трубопроводу Баку-Тбилиси-Джейхан; транспортируется и газ Шах-Дениза. Каким образом? По артерии TANAP-TAP, то есть по Южному коридору — в направлении Греции, Албании и Италии. Но этой субстанции мало. Даже по большому счету трасса рассчитана на 10 млрд кубометров в год, да она и не «вытягивает» этого скромного объема. Так что неудивительно, что Анкара со всей заинтересованностью взяла на себя роль посредника между двумя прикаспийскими государствами, хотя сама не выходит к берегам этого моря.
В конце февраля в турецкой столице состоялась трехсторонняя встреча министров иностранных дел Турции, Туркмении и Азербайджана. Всего через пару недель глава турецкой дипломатии Мевлют Чавушоглу прибыл в Ашхабад. Там он был принят президентом Гурбангулы Бердымухамедовым. Обсуждалась, конечно, формирующаяся экспортная ориентация природных ресурсов центроазиатской кладовой. «Готовы сделать все, что от нас зависит, чтобы газ из Туркмении поступал в Турцию и далее в Европу, — заверил г-н Чавушоглу собеседников. Как пишет в «Правде» авторитетный эксперт по региональной тематике Сергей Кожемякин, этот вопрос недаром был поднят и на прошедшем 25 марта заседании туркмено-турецкого делового совета.
«Предполагается, — отметил он, — что на первом этапе сырье с «Достлука» начнет поступать по имеющимся трубопроводам на юг Европы. На втором этапе Южный газотранспортный коридор будет расширен за счет (подлежащего прокладке по дну Каспийского моря — Авт.) газопровода (между Средней Азией и Кавказом — Авт.), что позволит задействовать недра самой Туркмении. Соглашения могут быть подписаны летом в ходе саммита глав трех государств в Ашхабаде». Так что же в сухом остатке? Хороший проект, реализации которого ждут в ЕС. Прилетев в августе 2018-го в Баку в ходе турне по странам Закавказья, канцлер ФРГ Ангела Меркель призвала президента Азербайджана Ильхама Алиева: всемерно ускорить согласование и проработку этого вопроса. Словом, берлинский локомотив европейской интеграции, по всей видимости, готов содействовать расширению потока каракумских углеводородов на запад. То есть содействовать с не меньшей решимостью и принципиальностью, чем намерение того же Берлина на Балтике: завершить строительство многострадального «Северного потока-2».
Но вот незадача: за горизонтом Атлантики замаячил в последнее время влиятельный и, главное, официально озвученный геополитический фактор, который не способствует ни туркам, ни их партнерам-азербайджанцам.
Речь-то вовсе не о 1915 годе
Признание Соединенными Штатами трагического факта геноцида армян на территории Оттоманской империи и на подступах к ней в 1915 году обсуждается уже вторую неделю. И комментируется оно как далеко идущий государственно-правовой акт Вашингтона. Но к истории прошлого века он относится лишь во вторую очередь.
Отношение Джо Байдена к нынешнему курсу Анкары — гораздо важнее. По этому вопросу, похоже, на Атлантике сложились две позиции и, более того, две платформы. СМИ сообщают, что одну из них поддерживают на Темзе. Там хотя и видят телодвижения турок в нефтегазоносном Восточном Средиземноморье и Ливии, а также закупки российских зенитно-ракетных систем С-400; но, вероятно, думают: все это можно до поры — до времени забыть ради натовской поддержки самого главного. Это — неприятие турками «аннексии Крыма», их несогласие с усилением позиций РФ на Черном море.
Видимо, с подобной благосклонностью англичан к Анкаре не совсем согласен Вашингтон. Он считает груз «антизападных проступков» Эрдогана более тяжким, чем его спор с Москвой о Тавриде, связи с Зеленским и грезы о возрождении былого вассала «блистательной Порты» к северо-востоку от Босфора — Крымско-Татарского ханства. Американцев это не впечатляет. А вот тянущееся к сердцу Европы продление «Турецкого потока» с «голубым топливом» из Сибири, строительство АЭС «Аккую» и оружейные поставки от российского конкурента — раздражители (для США — Авт.) куда сильнее… Идя на ноябрьские выборы, Байден пообещал выступить с малоприятной для Анкары инициативой — взять сторону армян после своего прихода к власти. И ясно, что это ударит не столько по вчерашней, сколько по сегодняшней и завтрашней Турции… Правда, иные политики приравняли осуждение факта уничтожения полуторамиллионного армянского населения в разгар Первой мировой войны к несколько иной теме. Это — международное признание преступного характера и страшных масштабов антисемитского холокоста по вине «третьего рейха» в годы Второй мировой. Но сравнение неполноценно.
Современная ФРГ, ее правовая культура взросли на всеобщем признании холокоста в качестве кошмарной истины; и отрицать его сегодня в Германии равносильно преступлению. А вот в Турции геноцид армян по сей день не признается. Хотя ряд зарубежных государств, включая Россию, официально засвидетельствовал и решительно осудил эту кошмарную волну убийств на этно-религиозной почве. Категорический отказ Анкары расписаться в этой черной странице своей истории — одна из наиболее спорных и потенциально взрывоопасных основ ее государственно-политического курса.
Байден бросил перчатку. Эрдоган ответит тем же
Турки до последнего надеялись, что уж кто-кто, а Байден нажмет на тормоза. И, следуя традициям доброй дюжины предыдущих президентов США, он не рискнет нанести открытый удар по Реджепу Тайипу Эрдогану.
В конце-то концов, будучи в чем-то далеки от либеральных стандартов западной демократии, потомки османов на изломах современной истории не раз оказывались, в качестве южного фланга НАТО, ценнейшим подспорьем для заокеанского гегемона. Чего стоит хотя бы Карибский ракетно-ядерный кризис осени 1962-го! В ту пору у президента США Джона Кеннеди просто не оказалось иной разменной монеты, кроме агрессивно-атомного плацдарма в Турции, чтобы выторговать у Никиты Хрущева «денуклеаризацию» непокорной Кубы во избежание испепеляющего мирового конфликта.
Однако сегодня Байден все же бросил туркам перчатку. Как фактически признал он, деды и прадеды современных обитателей Малой Азии — убийцы. Впрочем, такие ярлыки для 78-летнего новосела Белого дома дебютными не назовешь. Но Эрдогана они привели, конечно, в ярость. Он-то ведь хочет воскресить османское региональное величие, хотя и под видоизмененным — республиканским соусом. В его глазах, и это естественно, убийца – не он сам, а тот, кто действительно хотел и замышлял его убить, предприняв попытку вооруженного переворота в 2016 году на Босфоре и в Анкаре. Это – живущий в Соединенных Штатах и пользующийся их покровительством проповедник и заговорщик-аферист Фетхулла Гюллен. Его 532 остававшимся доселе на свободе сторонникам в 62 провинциях Турции надевают в эти майские дни наручники в ходе беспрецедентной волны арестов по приказу Эрдогана.
Ничего себе «артподготовка» к анонсированной Белым домом беседе того же «главы страны на стыке Европы и Азии» с Байденом в ходе предстоящего брюссельского саммита НАТО! Чтобы усилить шансы встречи на скандал с предъявлением счетов Америке, турецкий лидер развернул на севере Ирака масштабную карательную операцию против отрядов самообороны Рабочей партии Курдистана. Эрдогану-то ведь хорошо известно, что курды по-своему нужны Вашингтону, особенно в Сирии, где в этих ополченцах американцы привыкли видеть противовес влиянию ненавистного шиитского Ирана.
Туркменский нейтралитет поколеблен… углеводородами
Главной территориально-стратегической платформой возрожденного пантюркизма на глазах становится политический бросок Эрдогана — через Закавказье — в Среднюю Азию. Это, конечно, заманчивое, но нелегкое дело.
Американцы, пугающие казахов, узбеков, киргизов, таджиков и туркмен угрозой их превращения в начинку некоего «сэндвича» между евразийскими колоссами — Россией и Китаем, витийствуют денно и нощно. Они не очень-то хотят, чтобы на «ринг» ворвался неуправляемый гость из Анкары. Человек, вдохновленный своей недавней победой — сообща с Баку — над Ереваном. Первым и ключевым интеграционно-экономическим шагом нового альянса по обе стороны Каспия должно, по замыслу Анкары, стать налаживание газоэкспорта в Европу. Экспорта столь масштабного, что он «потрясет мир». Каким же, интересно, образом? Ввести в эксплуатацию — совместными усилиями азербайджанцев и туркмен — намечено не только месторождение «Достлук» на полпути между двумя экс-советскими республиками, да и не только будущие трубопроводы оттуда в направлении Закавказья и Турции.
«Проектом века» должна стать прокладка трубы по дну всего Каспийского моря, т.е. от континентальных кладовых Туркменистана на Запад. И это не просто чьи-то грезы. Решающие соглашения могут появиться в ближайшие месяцы — в ходе летнего саммита глав трех государств в Ашхабаде. Все это, казалось бы, не так уж плохо. Но у трезвомыслящих политиков возникает ощущение некоей нависающей опасности и, так сказать, сгущения туч над зоной «Закаспия». Одно дело — огромный Казахстан или Киргизия, которые защищены от региональной нестабильности или от террористической угрозы из Кабула щитом своего участия в ЕАЭС и ОДКБ. И другое — богатая газом, но по сути не огражденная пока членством ни в одном надежном альянсе Туркмения. Своим традиционным нейтралитетом она гордится, но что толку?
С другой стороны, и альянсы тоже бывают разные. Для Ашхабада вход в те геостратегические блоки, которые пока неведомы, чреват загадками: за инвестиционными контрактами маячит подчас не только экономическая, но и политическая зависимость. Элита Анкары рассуждает о создании «Великого Турана» — союза тюркоязычных стран под турецкой крышей; и Ашхабаду в этой новоиспеченной коалиции готовится роль. Президент Бердымухамедов поучаствовал 31 марта в саммите Совета сотрудничества тюркоязычных государств. А ведь прежде Туркмения дипломатично избегала присутствия на таких форумах. Да, тогда еще помогал нейтральный статус, прописанный в конституции. А что же теперь? Не сдвинулся ли он на задний план в угоду не ясным до конца интересам претендента на «первую скрипку» в регионе?..
…Да, в непростой атмосфере 26 апреля состоялся подробный телефонный разговор между Гурбангулы Бердымухамедовым и Владимиром Путиным.
Павел Богомолов