Ля вибрасьён са моле гош этюн гранд синь! (Дрожание его левой икры есть великий признак!)
А. и Б. Стругацкие
На днях Игорь Иванович Сечин снова порадовал нас откровением из мира арктических льдов. «Государство, проводя IPO «Роснефти», брало на себя обязательства не ухудшать положение действующих акционеров «Роснефти» и сохранять те режимы, которые были предоставлены компании. В этом случае придется отзывать директивы, их менять, что не представляется очень последовательным», — сообщил он журналистам на годовом собрании акционеров в Санкт-Петербурге, — а частные компании «вряд ли смогут реализовать декларируемые планы. Дело кончится постановкой на баланс компаний лицензионных участков и дальнейшей продажей акций».
В этой цитате прекрасно все, даже затрудняемся сказать так сразу, что тут самое вкусное. Западные кремленологи времен холодной войны делали выводы о подковерной борьбе в политбюро СССР по очередности выхода геронтов на трибуну мавзолея. Так и мы, постараемся сделать какие-то выводы опираясь на лингвистический анализ высказываний нашего дорогого Игоря Ивановича.
Во-первых, самый тон высказывания. В нем чувствуется обида на государство. Обещало, брало на себя, а вот, поди ж ты, бросает, можно сказать, у алтаря. Изменяет. И с кем? С частниками, какими-то. И где? В святая-святых — на шельфе. Больно! Больно и обидно, господа!
Во-вторых, это пренебрежение частными компаниями. Мол, не смогут они реализовать декларируемые планы. Ну, смогут частники реализовать планы или не смогут — вопрос открытый. То ли смогут, то ли нет. Это, как говорится, вскрытие покажет. А вот про «Роснефть» можно сказать точно — не смогла. Далеко за примерами ходить не надо. В конце апреля кто как не Игорь Иванович просил сдвинуть сроки по выполнению работ на десяти участках арктического шельфа? «Как можно говорить, что у нас все под контролем, если компания приходит и говорит: я не могу выполнить условия», — недоумевал тогда Министр природных ресурсов Сергей Донской. А? Э!
И на десерт самое вкусное. Оговорочка, так сказать по Фрейду: частникам нужны лицензии чтобы поставить их на баланс и акциями торговать. Тут такие бездны смыслов открываются, что впору не заметку, а полноценное исследование писать. Ну например, а для чего, собственно, нужны арктические лицензии «Роснефти»? Не для того ли самого? Не для увеличения ли капитализации (тем более, что кое-то в скором времени должен расстаться с 19,5% акций)? Хотя нет. «Роснефть» же заявляла устами своего пресс-секретаря, что не надо «обращать внимание на такие вещи, как так называемая рыночная капитализация, фондовые индексы и так далее», поскольку «это все осталось в прошлом». Михаил Леонтьев человек трезвый — ерунду пороть не будет.
Ну так ежели для «Роснефти» акционерный капитал не важен и конкуренции со стороны «частников» Сечин не боится (все равно ничего не смогут же), то к чему весь этот джаз? А к тому, что потеряв монополию на шельф, «Роснефть» одновременно потеряет и монополию на доступ к такому чудесному источнику финансирования как Фонд национального благосостояния. Проекты на шельфе сложные, ресурсоемкие, длительные. Результат еще когда будет, и будет ли, а деньги — вот они — сегодня привлечь можно.
И еще одно. Доступ к шельфу, до тех, по крайней мере, пор, пока шельф у нас считается приоритетным направлением развития, означает одновременно и доступ к телу. Что, если верить, конечно, современным уже кремленологам, в нашей стране решает все. Это отчасти объясняет нервический тон высказывания главы «Роснефти»: сама постановка вопроса — уже свидетельство некоторой утраты доверия.
Антон Пантелеев