Энергетический раздел пекинских переговоров Владимира Путина более результативен, чем кажется на первый взгляд
Топливно-сырьевое звено торгово-экономического сотрудничества между Россией и КНР, как подчеркивалось в ходе государственного визита президента РФ в Китай, значительно усилилось в течение 2023 года. Оно увеличилось почти в такой же впечатляющей пропорции, как и взаимный товарооборот. Если его совокупный объем в целом повысился на 26,3%, то по трансграничным поставкам жидких углеводородов (даже не упоминая о природном газе или, скажем, об атомной энергетике) — на 24%.
В таком случае, чем мотивированы упреки «посторонних» в мнимом пробуксовывании двусторонней тематики ТЭК?
Развивать партнерство даже между дружественными государствами по «черному золоту» между прочим, сложнее, чем, скажем, по автомобилям или по агропромышленной продукции. Почему? Да хотя бы потому, что мало насчитывается отраслей, где кооперационные или торговые связи любой азиатской страны с Россией наказывались бы «коллективным Западом» так жестко, как закупки стратегически важного сырья, в первую очередь нефти. И тем не менее, как видите, — 24-процентный рост. Это говорит о многом.
На столь здоровом фоне попытки отрицать все более высокую степень взаимопонимания между Владимиром Путиным и Си Цзиньпином в сфере энергетики выглядят тенденциозно. Ибо чуть ли не в сотый раз звучит одно и то же: договориться о прокладке и об условиях функционирования газовой артерии «Сила Сибири-2» сторонам не удалось. Вот вам и свидетельство неудачи пекинского диалога в его проекции на ТЭК. Дескать, ежегодный приток 50 млрд кубометров «голубого топлива» в Поднебесную (уже не из Восточной, как сейчас через Амур, а из Западной Сибири) отодвигается за горизонт. А значит, возместить себе «на восходе солнца» потерю львиной доли рынка ЕС, мстительно захлопнутого для Кремля, нам никак не удается.
Что ж, нет резона говорить, будто ситуация в российском газоэкспортном сегменте выглядит идеально. Да и никто не скажет, что переход атлантистов от нездоровой конкуренции к настоящей войне с Москвой по «голубому топливу» для нас не очень-то болезнен(!). И не требует-де от россиян поиска путей к усилению дальневосточной альтернативы. Если в мирно-доковидном 2018 году «Газпром» поставил по всем доступным маршрутам в Евросоюз и сопредельные с ним государства, включая Турцию, рекордный объем — 200,8 млрд м3, то в позднее, особенно после начала СВО, дела пошли скромнее. Так, в 2022-м пришлось упомянуть всего лишь о 63,8 млрд кубометров для ЕС, а в 2023-м планка оказалась на 55,6% ниже — всего 28,3 миллиарда кубов.
Санкционный удар не мог не подтолкнуть к повороту на восток
Статья Брендана Коула, вышедшая 25 мая на страницах Newsweek, так и названа: «Путин страдает от невероятных трудностей, продавая российский газ». «Минус» таких публикаций — предельное сгущение красок. «Упущено» же одно: ни одна страна не выдержала бы санкционного натиска, подобного антироссийскому, тем более что начался он давно — еще в 2014-м, на волне крымского референдума. В этом смысле нынешнее «русское экономическое и топливное чудо» уступает лишь грандиозному чуду 1941 года, когда из-под носа рвавшегося на восток вермахта удалось вывезти тысячи предприятий и конструкторских бюро, а также 10 млн тружеников. Уже в 1943-м это дало такой прирост производства нефти, танков, орудий, минометов и самолетов, что эксперты «третьего рейха»… опасались докладывать фюреру! Да и поделом: бесноватый вдохновитель «блицкрига» мог бы окончательно сойти с ума, узнав о подлинных масштабах индустриально-тылового рывка в СССР.
Но что правда, то правда, — 2023 год стал для российского ТЭК периодом испытаний. Убытки на «газовом фронте» составили 7 млрд долл. Агентство Reuters связывает с ними решение правительства РФ о невыплате дивидендов акционерам крупнейшей отечественной монополии за 2023-й. Да и о каких, собственно, дивидендах может идти речь, если впервые после 10 октября 2022 года, когда было зарегистрировано падений акций после подрыва «Северных потоков», котировки ценных бумаг мега-компании снизились более чем на 5,5%. Но безнадежного трагизма и «заламывания рук» в Москве и Санкт-Петербурге нет и в помине. Разворот вектора энергоэкспортных планов в Азию осуществляется вполне логично и успешно…
…Между прочим, зигзаги убыточности в биографиях даже астрономически крупных газовых корпораций отнюдь не означают провала или, тем более, краха отрасли в целом, о каком бы уголке света мы ни говорили. Компания Enron (США) была ведущим газовым гигантом планеты, нанявшим армию сотрудников в 40 странах мира, но она с треском рухнула, обанкротившись в 2001-м. Нет, россияне не взрывали ее трубопроводов и не объявляли санкций, так что причиной развала стало нечто иное. Вскрылись аферы, бухгалтерское мошенничество — лопнул беспрецедентный даже для американской истории и политэкономии «пузырь». Но факт остается фактом: был Enron — и нет его!
Словом, чисто «имиджевая» сторона событий — это еще не все. Как смело предсказывали иные обозреватели лет пять назад, где-нибудь в Прибайкалье или, скажем, в Шанхае уже должен был подняться небоскреб офиса «Силы Сибири-2». Подсвеченная неоном футуристика этого силуэта напоминала бы, что артерия с «голубым топливом» протяженностью в полконтинента тянется к Желтому морю не откуда-то, а из далекой Югры, с Ямала или Таймыра с их вечной мерзлотой. Но ведь на деле ни в Москве, ни в Пекине не видят в запаздывании столь фотогеничных символов никакого аврала. Никакой якобы «горящей» сверхсрочности. Никакой чиновничьей суеты и, тем более, паники в корпоративных центрах ведущих госкомпаний, отвечающих за полноценное топливно-энергетическое обеспечение обеих сопредельных держав.
Диверсифицируются не только маршруты
В ходе путинского визита удалось продвинуть идею географической диверсификации и, так сказать, множественности доступных обеим сторонам путей энергоэкспорта из России. Между тем «коллективный Запад» годами интриговал, в основном, на одном и том же смысловом тихоокеанском треке в сфере ТЭК: всячески срывать свободное разветвление дальневосточной сети газопроводов. Именно на газопроводы у недругов «путинской России», как известно, повсюду царит особая аллергия, что знакомо нам по событиям за тысячи миль от Поднебесной, будь то на Балтике, на Балканах или где-то еще.
Но вот парадокс: «зацикленность» недоброжелателей на раздражающих их контурах пресловутых труб породила… эффект активизации российско-китайского ресурсного диалога! Что привело к появлению на переговорном столе двух евразийских гигантов не одного сценария, а целого букета творческих замыслов по совместном продвижению вперед в широчайшем диапазоне ТЭК. И, как следствие, возникли предпосылки для конструктивно-спокойного и, главное, многовариантного развития еще более тесного, чем до сих пор, энергетического партнерства между Москвой и Пекином.
Так, Байкало-Амурская магистраль, оперативно дополняемая (на ряде участков с узкими пропускными «горловинами») встречной колеей, точно даст тихоокеанским портам России больше кузбасского и якутского угля для нужд КНР. Не пассивен и «Росатом», сблизившийся с китайскими коллегами в сфере совершенствования реакторов на быстрых нейтронах, да и по другим разделам сотрудничества не только в науке, но и в практической ядерной энергетике как таковой. Что, безусловно, поможет динамично подтолкнуть взаимовыгодный стержень прогресса и в этом перспективном русле.
Словом, параллельных проектов — сколько угодно
Не равнодушна Москва и к тем форматам торговли углеводородами в Азии, которые устремлены своими векторами в Поднебесную за пределами России. Так, в октябре 2023 года «Газпром» (благодаря договоренности президентов Владимира Путина и Шавката Мирзиеева) согласился подать «голубое топливо» Сибири в реверсном направлении на юг через Зауралье и Казахстан. Да, по их степям северный газ пришел в Узбекистан, где прирост доказанных запасов данного вида сырья уже замедлился, а потребность в нем, наоборот, растет. Но, казалось бы, какое отношение имеет к Китаю эта 3-миллиардная — в ежегодных кубометрах — «перемычка» (обеспечивающая согласованный с «промежуточной» Астаной транзит) в интересах Ташкента?
А вот какое. Через Узбекистан проходит на восток курсом на КНР гораздо более крупная среднеазиатская артерия, наполненная в основном экспортным газом из баснословно богатых недр Туркмении. И вот теперь как бы заново проявилось нечто жизненно важное, символичное для узбекских друзей. Они могут еще увереннее, без оглядки на теперь уже исчезнувшие внутренние дефициты, оставаться незаменимым звеном на китайском энергоэкспортном направлении. То есть продолжать прокачку туркменского, а отчасти и своего сырья к предгорьям Тяньшаня, не тревожась о том, хватит ли газа им самим.
Вскоре «голубое топливо» Сибири сможет, как уже объявлено, дойти и до Кыргызстана. Итак, примеров здоровой интеграции и взаимодополняемости в сердце крупнейшего континента становится все больше; и заинтересованный в региональной стабильности Китай с его многопрофильной энергетикой от этого лишь выигрывает. Если же он, ввиду медленного оживления экономики в постковидную эру, надеется выйти на пик газового спроса позже, чем еще недавно думалось, то можно перенести российский акцент на расширение не газовой, а нефтепроводной сети. «А «Газпром», наши нефтяные компании, безусловно, договорятся, — убежденно сказал Путин, отвечая на вопросы СМИ в Пекине. — Разные маршруты же существуют. Один из них через Монголию, причем в одном коридоре можно и газовую трубу проложить, и нефтяную. Специалисты должны решить, как лучше поступить».
Существует, однако, еще и нестандартный — запасной вариант топливных поставок по заказам Пекина. То есть план роста этих поставок не только по наземным маршрутам или из близких к Китаю гаваней на Охотском море.
Еще раз о Севморпути
В Поднебесной, ее академических институтах, исследовательских центрах и университетах роль и место морских проливов, как и рукотворных каналов, в танкерном судоходстве изучаются пристальным образом. Было бы ошибкой думать, будто все дискуссии на эту тему сосредоточены лишь на Тайванском проливе — уже в силу военно-политического кризиса, разыгравшегося там за последний год. Политологи, а также нефтяники и газовики гадают под сводами научных учреждений, газетных редакций и телеканалов и над прогнозами завтрашней степени пропускной способности Малаккского пролива. Тревожат экспертов КНР еще и опасности для нефте- и газовозов в Ормузском проливе. Страдает супертанкерный шиппинг, обслуживающий и Поднебесную, в простреливаемом хуситами Баб-эль-Мандебском проливе. По разным, но всегда болезненным причинам сократили объемы мидстрима Суэцкий и Панамский каналы. На этом форе продуктивно прозвучал призыв российского гостя, прозвучавший в Пекине и привлекший внимание к… Берингову проливу. На вопрос о слабо используемой, но перспективной для энергоресурсного экспорта трассе Заполярья Путин ответил утвердительно:
Да, «можно и по Северному морскому пути, — сказал он. — Подкупить танкерный флот и по Северному морскому пути наладить фактически как по трубе. Все варианты возможны. Они все приемлемы и экономически целесообразным. Выбрать нужно наилучшие. Уверен, что эта работа тоже будет завершена». Думается, для «Новатэка», с его-то объяснимой тревогой за будущее стратегического СПГ-проекта «Арктик СПГ-2» ввиду усиленного санкционного прессинга с Запада, сказанное вдвойне важно. Возможность переключения не только экспортного, но и инвестиционного контента, да и самой коммерческой нацеленности мегапроекта по добыче, сжижению и транспортировке газа вдоль берегов Северного Ледовитого океана (главным образом, на Китай) представляет собой для СПГ-гиганта особую ценность.
С одной стороны, доли французской TotalEnergies как в акционерном капитале «Новатэка», так и в его проектных инициативах, всегда высоко ценились. Но, с другой стороны, нанося визиты в социалистическую державу Азии, высокие гости из Парижа, прежде всего из Елисейского дворца, хотят склонить Си Цзиньпина к ослаблению сотрудничества с Россией. Поэтому, проявляя терпение, — в вопросе о китайской составляющей в насыщении Севморпути достойными товарными объемами следует дождаться уверенного наклона «стрелки барометра» в сторону полной синхронизации суверенных интересов и приоритетов как Кремля, так и пекинского «Закрытого города»…
…Тем временем, не забывая о частной компании «Новатэк», стоит все-таки вернуться к госбюджетному портфелю РФ — ее газовому гиганту. И ответить на вопрос о том, почему видеохроника прибытия Путина и его делегации в Поднебесную не включала в себя на сей раз кадров со знакомой россиянам фигурой главы правления «Газпрома» Алексея Миллера. Быть может, иным наблюдателям и хотелось бы как-то связать это с отсутствием убедительного продвижения по «Силе Сибири-2»? Но нет, у Миллера, судя по всему, просто имелся другой, согласованный с руководством рабочий график, в котором фигурировала важная поездка в другую страну. В страну, занимающую, между прочим, второе место в мире по доказанным запасам природного газа. Да-да, речь идет об Исламской Республике Иран, где наш топ-менеджер, в соответствии с растиражированным мировыми агентствами сообщением «Газпрома», имел в среду, 15 мая, встречи с первым вице-президентом страны Мохаммадом Мохбером и министром нефти Джавадом Оуджи.
И крест, и полумесяц
Надо полагать, этот, казалось бы, мимолетный, но профессионально насыщенный визит означал очень многое не только сам по себе, но и в свете старта важнейшей, по-настоящему этапной миссии президента Путина на Дальний Восток. Для Китая имеет, как известно, приоритетное значение историческая «горизонтальная» инициатива в сфере капиталовложений и торговли, простирающаяся караванным путем средневекового итальянского путешественника Марко Поло с востока на запад. Речь — о знаменитом трансконтинентальном проекте под девизом «Один пояс, один путь».
Россия же, поддерживая мега-инициативу КНР, ненавязчиво напоминает о важном обстоятельстве. Наилучшим образом начатое возрождение древнего «шелкового маршрута» с Дальнего Востока к Средиземноморью и Африке сработает еще при одной предпосылке. Успех умножится, если в районе Каспия возникнет оживленный товарный перекресток между китайским «Одним поясом» и российско-иранским грузовым коридором «Север-Юг» от Баренцева моря и Финского залива до Южноазиатского субконтинента.
Географически сказанное выглядит на карте континента как огромный «транспортный крест». Кстати, в суровые годы Великой Отечественной путь из доступных союзникам гаваней Мурманска и Архангельска по системе «петровско-екатерининских» каналов к Волге и седому Хвалынскому морю, пересекая Транссибирскую магистраль (с ее оружейным, хлебным потоком и вооружениями по линии «лендлиза»), уже становился для России «крестом спасения». Становился, иными словами, животворным сплавом и сплетением не только коммерческих, но и общецивилизационных (отвергающих нацизм) материковых подходов к выпавшим на нашу долю испытаниям и к созданию материальных (в том числе энергетических) условий для их преодоления.
Эта мысль принадлежит, честно говоря, не автору сегодняшней статьи. Ее высказал в свое время первый министр путей сообщения РФ Геннадий Фадеев… И вот ныне, если учесть, что обсуждаемая с Тегераном концепция «Север-Юг» — это не только завтрашние мириады контейнеров с готовой продукцией, но и подключение «Газпрома», других наших энергетических игроков к проектам по добыче и переработке сырья в Персидском заливе, как и по совместному экспорту товаров нефтегазохимии по всему континенту — возникает еще более емкое видение происходящего. Это — углубленное понимание сути диалога о многополярном мире между Москвой и Пекином, тем более что и он играет на Ближнем Востоке все более заметную роль.
Павел Богомолов
Кандидат политических наук