Налогообложение на выбросы углерода, вводимое по всему миру под предлогом якобы «глобального потепления», пока представляет собой сложную, запутанную систему, последствия применения которой до конца не ясны, похоже, даже самим создателям. Для России и других поставщиков углеводородов наиболее важным представляется «углеродный налог», который собираются ввести страны Евросоюза. Также несомненно, что при введении углеродного налога в России правительство традиционно будет ориентироваться на европейские образцы.

Проблема налогов на углерод анализируется в очередном ежегодном докладе Всемирного банка «Состояние и тенденции цен на углерод» (State and Trends of Carbon Pricing 2021) и работе Оксфордского института энергетических исследований (The Oxford institute for energy studies, OIES) «Вызовы и перспективы цен на углерод в Европе» (The Challenges and Prospects for Carbon Pricing in Europe).

Принципиальные сложности углеродных налогов

В углеродной проблеме имеются минимум четыре составляющих:

• воздействие выбросов на климат;
• налогообложение выбросов;
• биржа выбросов и международный рынок выбросов;
• пограничный углеродный налог.

Придуманное «глобальное потепление вследствие выбросов СО₂» представляет шаткую основу под всей основанной на этой мантре конструкцией налогов, квот и рынков. В момент неизбежного разоблачения этой лжи объяснить смысл существования углеродной конструкции станет невозможно, и она рухнет.

В очередном подтверждении наступившего глобального похолодания сообщается, например, о росте массы ледникового покрова Гренландии в течение 2018–19 гг. на 169 млрд тонн. В годы локального потепления 2011–2012 гг. масса ледяного щита острова выросла только на 38 млрд тонн.

Кроме того, диаграмма общей массы снега для северного полушария показывает, что в этом сезоне накопление снега продолжало значительно превышать средний показатель за 1982–2012 годы. 

Рекордные весенние холода в Европе и гибель из-за переохлаждения 21 спортсмена в Китае во время супермарафона дополняют картину.

Стоит также знать, что за баланс температуры атмосферы на 80% отвечают пары воды. На климат влияет солнечная активность и инерция океана. По одной из версий, именно механизм флуктуаций температуры океана определяет климат планеты, который, в свою очередь, вызывает изменения концентрации СО₂. 

Тем не менее «углеродный поезд» разогнался очень сильно, и остановить его сможет только значительное похолодание климата планеты, которое, хочется надеяться, наступит не очень скоро. Научные данные власти Запада игнорируют. (прим. автора: В фундаментальной работе Чарльза Роттера наступление следующего ледникового периода следует надежно ожидать в ближайшие два тысячелетия).

Логичных схем, как связать между собой внутристрановое налогообложение выбросов, международный рынок выбросов (который еще только задумывается) и пограничный углеродный налог (который тоже существует только в проекте) пока не существует, хотя по отдельности аналоги таких институтов существуют и успешно применяются. 

Внутристрановое налогообложение выбросов, по идее, ничем не отличается от других внутренних налогов: что-то измерили и взяли с этого налог. Этим «что-то» сейчас служат доходы бизнеса и граждан, земля, топливо и прочие налогооблагаемые субстанции. 

Налогообложение выбросов сталкивается с теми же проблемами, как и все прочие налоги: как сделать так, чтобы собрать в доход государства больше денег, но при этом не погубить собственный бизнес, не вынудить его убежать в другие страны и не вызвать возмущения населения. Во Франции, например, попытка ввести углеродный налог на топливо вызвала появление «желтых жилетов», и налог пришлось отменить.

В обеих упомянутых работах большое внимание уделено торговле выбросами и мечтам об организации международной биржи выбросов. О намерении торговать квотами на выбросы заявили многие крупные банки, например, отечественный «Газпромбанк». Биржам все равно, чем торговать, и появление еще одного биржевого товара принесет торговым площадкам дополнительный доход, особенно если торговля квотами станет международной.

Пограничный углеродный налог, по сути, еще один тариф на импорт. Понятно, как взять его с импортера, то есть с внутреннего бизнеса, но как взять его с экспортера — неясно. Налогообложение чужого бизнеса вне юрисдикции страны международным правом не предусмотрено. Европейские страны могут ввести углеродный налог, но это просто поднимет внутренние цены на соответствующие товары, так как экспортеры не станут снижать цены — мировые цены на все виды топлива и так находятся под жестким прессингом рыночной конкуренции. 

Разговоры о взимании углеродного налога внутри России с тем, что этот налог был учтен европейскими покупателями, пока больше похоже на давление на правительство финансовой олигархии для подталкивания его к созданию в стране биржевой торговли выбросами. Мечты об отказе европейских и азиатских покупателей российских углеводородов от начисления углеродного налога в свой бюджет путем дарения этого налога бюджету России, скорее всего, так и останутся мечтами. 

Запутанные налоги на фальшивом фундаменте 

«Ценообразование на углерод в Европе — это сложная путаница с различными механизмами и различными уровнями в разных странах и отраслях», — говорится в работе оксфордцев, на что у авторов имеются все основания.

В Европе существует два основных механизма ценообразования на углерод — налоги на выбросы углерода и система торговли выбросами (ETS) — cap and trade. 

Компаниям бесплатно выдаются квоты (cap) на эмиссию определенного количество CO₂. Объем квот постепенно снижается. Неиспользованными квотами можно торговать (trade). 

Если компания сталкивается с очень высокими затратами на сокращение своих выбросов, она может вместо сокращения купить дополнительные квоты. 

Налог на выброс углерода непосредственно устанавливает цену на этот самый углерод. В Европе налоги на выбросы углерода и схемы ETS существуют бок о бок. 

Квоты определяются по выбросам 10% «наиболее эффективных» установок. В настоящее время существует 54 контрольных показателя. Регулятор обещает ежегодные темпы снижения для каждого контрольного показателя от 0,2% до 1,6% в зависимости от уровня инноваций в секторе. 

Кроме того, квоты выдаются на покрытие рисков «утечки углерода». Под «утечкой углерода» правительства понимают опасность бегства предприятий с территории своей страны на территорию другой страны с более либеральной углеродной политикой. 

Список секторов, которые считаются подверженными риску «утечки углерода», включает широкий спектр видов деятельности, начиная от добычи полезных ископаемых и добычи нефти, нефтепереработки, производства пластмасс и химических веществ, производства целлюлозы и бумаги и заканчивая производством сухого молока и хлебопекарных дрожжей.

В 2019 году в Европе был введен механизм «резерва стабильности рынка» (The Market Stability Reserve, MSR), смысл которого в выкупе с рынка излишних квот, скопившихся в результате падения спроса и резкого падения цен на квоты. Каждый год общее количество квот в обращении (TNAC = Предложение квот – (Спрос на квоты + квоты в MSR)) рассчитывается для определения того, сколько квот должно быть помещено в MSR. Каждый год 12% TNAC помещается в резерв, если TNAC превышает 833 миллиона, и если объем квот, подлежащий зачислению в резерв, не превышает 100 миллионов. (В период с 2021 по 2023 год включительно процент квот, вносимый в резерв, составляет 24% в год.) 

Также планируется внедрение «механизма корректировки углеродных границ» (Carbon Border Adjustment Mechanism, CBAM), то есть углеродного налога на импорт товаров, которым приписали выбросы СО₂, для предотвращения «утечки углерода» в результате более жестких целевых показателей выбросов ЕС. Однако непонятно, как быть с правилами международной торговли. 

Государства-члены ЕС также имеют свои собственные налоги на выбросы углерода и налоги на энергию в дополнение к ETS ЕС. Ставки этих налогов и, следовательно, фактическая или неявная цена на углерод сильно различаются – от более 100 евро/тСО₂ до менее 1 евро/тСО₂. 

В докладе Всемирного банка (ВБ) приведен график налогов на выбросы. Для удобства чтения приведены только крайние части графика. 

Обратите внимание, что хитрые китайцы разрешили разным провинциям устанавливать свои уровни налогов. Например, в Шеньжене — 1 доллар на тонну, а в Пекине — 4 доллара за тонну. В публикациях по Китаю в целом указано 4 доллара за тонну.

В Великобритании существует целый ряд климатических и энергетических налогов, таких как Налог на изменение климата и топливная пошлина, в результате эффективные цены на углерод варьируются от 109 фунтов стерлингов/тСО₂ для топлива для автомобильного транспорта до субсидии на газовое отопление в размере 14 фунтов стерлингов/тСО₂. 

Сейчас домовладельцев страны заставляют переходить с газовых котлов на тепловые насосы. Хотели сделать переход обязательным, но народ возмутился, и правительство отступило.

К запутанности углеродных налогов добавляет то обстоятельство, что налоги не распространяются на все выбросы СО₂. По оценке ВБ, в 2021 году в общей сложности будет действовать 64 (!) инструмента ценообразования на углерод, покрывающих чуть более пятой части мировых выбросов ПГ. На рисунке приведено сравнение налоговых ставок и доля покрываемых налогом выбросов ПГ для ряда европейских стран (Польша и Украина имеют ставки в размере 0,09 евро и 0,37 евро соответственно).

От CBAM не в восторге даже в США

Хотя администрация Байдена пытается перевести США на безуглеродную энергетику, введение ЕС «механизма корректировки углеродных границ» не вызывает восторга за океаном. Джон Керри, посланник США по вопросам изменения климата, предупредил ЕС, что CBAM должен быть «последним средством» и что такие меры «имеют серьезные последствия для … торговли». Китай также выразил оговорки, призывающие к проведению дополнительных консультаций. 

На недавнем совещании Всемирной торговой организации (ВТО) по правилам доступа на рынки участники выразили озабоченность по поводу того, что CBAM «не направлен на защиту климата, но, скорее, на экономические цели, в том числе фискальные и протекционистские» из-за намерения использовать его в качестве источника дохода бюджетов. Участники высказали мнение, что любой CBAM должен будет соответствовать правилам ВТО или квалифицироваться как исключение. В ВТО напомнили: общий принцип заключается в том, что к импортным товарам следует относиться не менее благоприятно, чем к товарам отечественного производства, если CBAM рассматривается как таможенная пошлина, она не может быть дополнением или превышением уже согласованных тарифов. Если CBAM структурирован как налог, то он должен быть налогом на сами товары, а не на производителя товаров, и должен быть связан с продажей или использованием продукта в ЕС.

Альтернативная точка зрения: рассматривать CBAM как регулирование, например, как требование о покупке квот на выбросы. Если это требуется от отечественных производителей, то это также может быть применено к импортерам. В этом случае налог распространяется на сами продукты, а не на производителей этих продуктов. То есть надо сделать обязательным требование о покупке надбавок, связанных с продажей или использованием импортируемых продуктов в пределах ЕС. Это может быть квалифицировано в качестве исключения в соответствии со статьей XX Генерального соглашения по торговле и тарифам, если будет доказано, что CBAM является мерой, связанной с защитой жизни и здоровья людей, растений и животных, а также сохранением истощаемых природных ресурсов.

Основываясь на комментариях официальных лиц ЕС и депутатов Европарламента, участвующих в обсуждениях, наиболее вероятной формой CBAM ЕС, полагают авторы окфордской работы, будет «условная ETS», поскольку это позволяет избежать проблем, связанных с налогообложением в соответствии с правилами ВТО. Однако квоты, которые импортерам необходимо будет купить, не будут продаваться как часть основных ETS ЕС, поскольку ETS имеет ограниченное количество доступных квот, и это можно было бы трактовать как ограничение торговли. По словам Алана Вольфа, заместителя генерального директор ВТО, допустимо использование доходов от налогов на углерод на общие экологические цели, но не на прямое изменение конкурентной среды на международном уровне.

Китай согласился на ETS

Национальная ETS Китая была запущена в феврале 2021 года, сразу став крупнейшим в мире рынком углерода. Первоначально план охватывал около 2225 предприятий электроэнергетической отрасли и регулировал ежегодные выбросы в размере около 4000 MtCO₂. Регулируемые организации в 2021 году должны будут отказаться от квот для покрытия своих выбросов в 2019 и 2020 годах. В настоящее время Государственным советом разрабатываются штрафы для организаций, которые не сдадут квоты к крайнему сроку. Торги планируется начать до конца июня 2021 года. 

В марте 2021 года правительство объявило о 14-м пятилетнем плане, который включал цели в области энергетики и климата на 2021–2025 годы. План предполагает снижение энергоемкости на 13,5% и на 18% интенсивности выбросов СО₂ с уровня 2020 года. 

Ожидается, что более конкретные планы по энергетическому сектору будут опубликованы позднее в 2021 году. Предполагается, что они будут содержать целевые показатели по потреблению и производству угля, а также по развитию возобновляемых источников энергии. 

Министерство экологии и окружающей среды также работает над планом действий по снижению выбросов CO₂ к 2030 году, включая разработку планов действий и целевых показателей на провинциальном и отраслевом уровнях. «Эти цели могут помочь разработать абсолютный предел для национальных ETS», — пишут аналитики ВБ.

Согласие Китая на введение торговли выбросами станет его аргументом на всех торговых переговорах со своими зарубежными покупателями. Система ETS также послужит приманкой для зарубежных инвесторов, как снижающая риск возможных «углеродных санкций» со стороны углеродобесных правительств Запада. Теперь Китай будут ставить в пример всем развивающимся и сомневающимся странам, что как нельзя лучше поднимет его престиж в мире. А выплачивать 4 доллара за тонну СО₂ необременительно на фоне 56-долларового платежа Европы. 

Заключение

Сложная и запутанная система углеродных налогов есть результат фальшивости того основания, на котором она строится. 

В своем докладе в 2019 году Комиссия ЕС отметила, что не существует никакой связи между налоговыми ставками на топливо и его энергетическим содержанием и выбросами CO₂. В докладе также говорится, что «широкий спектр исключений и сокращений де-факто благоприятствует потреблению ископаемого топлива». 

Правительства невольно скатываются к рассмотрению углеродного налога как к одному из множества пополняющих бюджет налогов. По данным ВБ в 2020 году углеродные инициативы по всему миру принесли правительствам 53 миллиарда долларов дохода. 

Хотя эксперты ВБ считают, что на сегодняшний день также имеется мало свидетельств того, что «ценообразование на углерод подрывает конкурентоспособность юрисдикции», как оно скажется в дальнейшем, никому не известно. Инвестиционные циклы занимают годы и десятилетия, бизнес невольно задумается над графиком роста цена на выбросы в ЕС. 

Недавнее абсурдное решение суда Гааги удовлетворить иск зеленых, поставив в вину Shell «юридическую ответственность за изменение климата» и заставив группу Shell с ее поставщиками и потребителями до конца 2030 года сократить выбросы CO₂ на 45% по сравнению с уровнем 2019 года, явно не добавит бизнесу энтузиазма делать инвестиции в Европе. Удар нанесен, хотя для собственно Shell он, по-видимому, будет значить немного.

В конце согласимся с выводом оксфордцев: «Рано или поздно люди заметят, что их стоимость жизни растет, и это политически затруднит поддержание надежных цен на углерод». Добавим, что при сильном падении уровня жизни недовольство людей может и похоронить углеродный налог, особенно если на Европу будут обрушиваться все более холодные зимы. 

Материал подготовлен
Институтом развития технологий ТЭК (ИРТТЭК)