Углеводородный ТЭК не утратил шанса на вывод российско-американского делового партнерства из тупика

В отношениях Востока и Запада уже бывали моменты, когда внешне второстепенные и чисто фоновые направления торгово-экономического диалога между Москвой и столицами стран НАТО вырывались вперед. Более того, подчас именно такие, казалось бы, меркантильные векторы обгоняли своей позитивной динамикой застревавший то и дело прогресс во взаимопонимании по вопросам ядерного разоружения и безопасности планеты в целом. Это, правда, не было типичным, но все же случалось.

Словом, прецеденты бывали

Судите сами: гремел венгерский мятеж 1956-го, жерла танковых пушек упирались друг в друга — в дни берлинских кризисов — у Check Point Charlie, Варшавский Договор вводил в 1968-м войска в Прагу, но… Именно в годы «холодной войны» поднималась — на дешевизне советских поставок — к отраслевым высотам 1950-х итальянская Eni и энергетика Апеннин в целом. В непростой, нередко противоречивой атмосфере 1960-х и 1970-х рождалась серия трансграничных сделок «Газ за трубы» между СССР и ФРГ, Австрией. 

Вот и ныне, похоже, есть возможность, вопреки двойственности резонанса саммита РФ и США на Аляске, возродить или наладить хотя бы некоторые форматы нефтегазового партнерства двух сверхдержав. Сделать это, иными словами, несмотря на незаконченность и, более того, неполную ясность в общем оздоровлении комплекса отношений между Кремлем и Белым домом.

Столь осведомленное о мировых делах агентство, как Reuters, недаром пишет о важности указа президента РФ, создавшего условия для возврата западных инвесторов в нефтегазовые проекты на Охотском море. В проекции на программу «Сахалин-1» речь идет о крупнейшей в мире частной компании углеводородного сектора — ExxonMobil, покинувшей остров в разгар санкций и наших контрмер в октябре 2022 года. Отмечается то, что решение, дающее возможность для ренессанса деловой экспансии США на Дальнем Востоке, было подписано Владимиром Путиным именно 15 августа, то есть как раз в день исторической двусторонней встречи на базе Elmendorf Richardson. 

Откликнется ли ExxonMobil?

К моменту ухода с дальневосточной кладовой вышеназванная корпорация (имевшая до посткрымских рестрикций, которые ударили по России мощным цунами в феврале 2014 года, 10 масштабных и весьма выгодных проектов в РФ) держала в «Сахалине-1» 30-процентный пакет. Более того, техасский гигант выполнял там еще и завидные для партнеров функции оператора… И вот теперь, в 2025-м, заново выстроить эту акционерно-директивную схему было бы нелегко даже при желании. Тем более что 3 года назад бросавшим Россию игрокам пришлось изрядно затратиться на демонтаж своих позиций. 

Иными словами, в случае возврата на Охотское море, той же ExxonMobil понадобилось бы опять поставить туда дорогостоящие буровые технологии, а заодно и продемонстрировать несогласие с рестрикциями! Для локомотива заокеанской «нефтянки» это означало бы расходы в ориентировочном объеме 4,6 млрд долл, да и трудоемкое преодоление репутационного барьера — тоже.

Но, с другой стороны, неумолимо близится 2026-й, когда, согласно указу президента РФ от декабря 2024 года, настанет момент для продажи бывшей экссоновской доли. Так что решать надо как можно быстрее. Уж не захотят ли купить 30% (если выпадет шанс) остающиеся на острове, писательски очерченном А.П. Чеховым, индийская ONGC Videsh и японская SODECO? Или претендовать на итоговое подтверждение своих нынешних полномочий станет филиал «Роснефти» — компания «Сахалинморнефтегаз-Шельф»?..

…Подумать над этим в Соединенных Штатах — самое время. Как, впрочем, поразмышлять и над дискуссией, идущей в деловых кругах об освоении, добыче и коммерциализации сырьевых запасов собственной зоны Арктики с участием (пусть косвенно-транзитным) партнеров-транспортников из России.

Ледокольный фактор

В этом плане больше всего разговоров — о вероятной заинтересованности Вашингтона в привлечении (на взаимовыгодных контрактных условиях) части ледокольного флота РФ. На зависть американскому нефтегазовому лобби этот уникальный флот поистине огромен: четыре десятка ледоколов средней категории и семь мега-судов тяжелого класса.

Таким парком (а его ядро составляют атомные ледоколы!), не располагает ни одна страна. Во всяком случае, совокупное водоизмещение плавсредств данного назначения в США уступает нашему показателю в разы. Поэтому неудивительно, что сторонники ускоренного подъема СПГ-сектора на Аляске могут заинтересоваться партнерством с Россией. Речь — о взаимодействии на ледовых трассах для  проводки караванов с экспортным сырьем. Особенно — на первом этапе американской СПГ-программы, пока еще не войдут в строй газопроводы длиной в сотни миль от Полярного круга к более теплым водам в незамерзающем Тихом океане, где можно обходиться почти без ледоколов.

Иной читатель наверняка возразит: те же американцы препятствуют нам в разработке и экспорте сжиженного «голубого топлива» с Ямала, Гыдана и Таймыра… Да, препятствуют. Но можно услышать из Вашингтона и такое суждение: мы мешаем из США морским трассам в вашем Заполярье, но зато заплатим за такие же перевозки с завтрашней — бумирующей Аляски. Звучит, действительно, как парадокс. Впрочем, чего только не бывает в наше время!

Думается, гипотетическая, но все же неплохая перспектива как минимум начального фрахта ледоколов под российским триколором в США увлекла бы влиятельные круги американского финансового капитала. Возможно, не останутся в стороне от этих дискуссий проводники астрономического по своим масштабам проекта Alaska LNG. Его себестоимость составит 44 млрд долл, а трубопровод по территории крупнейшего штата протянется на 800 миль. На экспортные рынки Азии нацеливается и другая инвестиционная инициатива — Qilak LNG, в рамках которой намечено ежегодно производить по 4 млн тонн СПГ. Не исключено, таким образом, что и Qilak LNG тоже была бы не против привлечения российских ледоколов в той или иной мере.

Возражения и вопросы посыплются как из рога изобилия

На путях реализации подобных замыслов просматривается, однако, сразу ряд препятствий геополитического свойства. Прежде всего, не бездействует демократическая оппозиция в самих Соединенных Штатах. 

Это ведь ее недавний лидер, престарелый Джо Байден, в свою бытность президентом резко ограничил лицензирование апстрим-проектов на Аляске под предлогом «зеленого перехода». На деле же обслуживались, главным, образом, корыстные интересы иных, то есть воюющих с республиканцами, групп отечественного капитала, для которых нефтегазовая «архаика» — это якобы отживающий сегмент энергетики, да и экономики США в целом. 

Теперь, когда президент Трамп запустил в Арктике во многом обратный инвестиционный курс, — все еще напуганному антироссийскими санкциями последних лет предпринимательскому сословию США хотелось бы кое в чем «перековаться». Но сделать это не так просто. Ведь для этого понадобилось бы сбросить с себя вериги недавней скованности и элементарного страха.

Сначала, как полагает глава стратегического направления Commodities в нью-йоркской консалтинговой структуре RBC Capital Markets Хелима Крофт, придется кое за чем понаблюдать ввиду незаконченности диалога на Аляске. Надо убедиться: будет ли достаточен его в целом обнадеживающий исход по принципу «следует ждать продолжения», — для истинно ощутимых подвижек на мировом рынке. Так, «можно ли будет отложить в долгий ящик введение вторичных санкций против продолжения закупок Индией нефти из России?». 

Да и в Старом Свете будут ставить палки в колеса

Желанная для людей доброй воли активизация контактов между США и Россией в акваториях Чукотского и Берингова морей не всем понравилась бы и в далекой от «чукотско-аляскинского стыка» Европе.

Итогов саммита между Путиным и Трампом, видимо, мало для ослабления европейской топливной конфронтации с Москвой, да и — на взгляд ЕС — для восстановления нормального коммерческо-правового климата в этой сфере. Заявлений «первых лиц» по результатам встречи на Аляске, сказала, между прочим, вышеупомянутая г-жа Крофт, «совершенно определенно не хватит для того, чтобы побудить европейцев (читайте: Еврокомиссию — Авт.) к рассмотрению вопроса об отказе от энергетических санкций против России».  

«Разве для того Евросоюз вводил против Москвы топливно-сырьевые рестрикции на своем рынке, чтобы воспрянувшие ныне россияне возместили себе вскоре санкционные убытки за счет прибыльного шиппингового сервиса по заказам американского нефтегазового экспорта? — наверняка спросили бы в Брюсселе. — К тому же это партнерство помогло бы Кремлю оживить еще и собственный Севморпуть. Так не лучше ли бросить резервы востребованного в ЕС заокеанского СПГ в Старый Свет привычным путем через Атлантику?».

Кроме того, не исключено, что ряд вопросов задали бы россиянам (как минимум за кулисами) наши близкие друзья и единомышленники по БРИКС. Думается, китайцы, индийцы и бразильцы могли бы вежливо уточнить: перекликается ли их принципиальная борьба за сохранение энергетического сотрудничества с Россией (вопреки вашингтонскому «вторичному» нажиму и тарифному диктату) с… готовностью Москвы содействовать американским перевозкам топлива в бассейнах Северного Ледовитого и Тихого океанов?

Вместо эпилога  

В общем, дилемм ожидается не меньше, чем потенциальных «плюсов». Но это не означает, что от шансов на разрядку в сфере ТЭК надо отвернуться. И что следует, мол, с порога отказаться от предметного рассмотрения сложных, но не безынтересных планов восстановления моста доверия и добрососедства между Россией и США. Доверия, необходимого (что бы ни заявляли враждебно настроенные зарубежные элиты) не только нам, но и всему миру.

Павел Богомолов*
Кандидат политических наук

*В 2013-2015 гг. автор жил и работал в Хьюстоне, выполняя функции старшего PR-менеджера в техасском офисе филиальной компании «ЛУКОЙЛ Оверсиз».