Символика, бьющая наотмашь

То, что именно Саудовская Аравия любезно предоставила для непростых, но назревших консультаций один из великолепных дворцов королевской семьи — Дирия в архитектурном комплексе Альбасатин, попросту украшает антураж встречи, вовсе не являясь при этом символом ее взаимоувязки с большой нефтью. Скорее всего, такая «дислокация» стала результатом сплетения ряда актуальных обстоятельств. Но, согласитесь, сплетением в высшей степени символичным.

И гостеприимный Эр-Рияд, и неподдельно заинтересованный в первом за три года двустороннем диалоге Вашингтон, и конструктивно ответившая Москва не хотят дальнейшего обострения ни в Донбассе, ни на Днепре, ни в Курской области. Не хотят самого, на сей день, опасного хода событий. То есть не желают перерастания ситуации на границе между Россией и ее соседкой в Третью Мировую войну. Собственно, именно об этом, и в основном лишь об этом, идет большой разговор во дворце Дирия. Но не станем упрощать: параллельно с этими, по сути геостратегическими, переговорами продолжается еще и финансовая канва открывшихся контактов. За нее со стороны Москвы отвечает, кстати, выпускник и Стэнфорда, и Гарварда — глава Российского фонда прямых инвестиций Кирилл Дмитриев. 

И вот именно то, что из его уст мы четче всего услышали цифру 300 млрд долл, отразившую совокупные потери заокеанского бизнеса от ухода из РФ либо от сворачивания торговых связей с нею, очень важно. Своим резонансом это бьет по общественному мнению в Соединенных Штатах сильнее всего. При этом американцы знают не понаслышке: львиная доля урона, санкционированного предыдущей демократической администрацией Джо Байдена, относится к энергетике и смежным с нею отраслям.

Ущерб огромен. И, если не остановиться, — все станет еще хуже

Судите сами: из 10 перспективных нефтегазовых проектов, имевшихся на территории России и в ее водах в портфеле у богатейшего «супермейджора» глобального углеводородного бизнеса — техасской ExxonMobil, в результате массированных энергетических санкций осталась к моменту начала СВО всего одна программа. А паническая эвакуация современнейшей буровой платформы с шельфа на Карском море стала в глобальной истории ТЭК самой одиозной по своей ущербной абсурдности.

Дело, впрочем, не только в уродливых гранях давно скомпрометировавших себя рестрикций с острым привкусом психических аномалий. Дело, главным образом, — в том, что подобный климат царит не между второстепенными, «местечково-скандальными» участниками неких локальных стычек или региональных дуэлей. Организацией трубопроводных взрывов, тарифных западней, «потолочных» ценовых лимитов и прочей, с позволения сказать, чушью годами занимается крупнейший (и призванный проявлять максимум солидности и рассудительности) мировой игрок в топливно-сырьевой сфере, вышедший на 13,4-миллионный (в баррелях) уровень ежесуточной добычи.

Вглядываясь сегодня перед телеэкранами в сурово-сосредоточенные лица троицы тех, кто собрался за большим столом во дворце Дирия, нефтегазовое сообщество планеты невольно переспрашивает само себя: правда ли, что это и есть локомотивы глобального ТЭК — лидеры его традиционного углеводородного ядра? Столь бесспорный отраслевой вес — и такая вражда!.. 

Ситуация в ТЭК стала экстраординарной для всех

…Между тем все это — чистая правда. «Мы одни из крупнейших производителей в мире, скажем, нефти, — напомнил в недавнем интервью тележурналисту Павлу Зарубину президент Владимир Путин. — США сейчас вообще занимают первое место, потом Саудовская Аравия, Россия. Но что характерно для российской и, допустим, американской экономик? Мы не просто одни из крупнейших производителей энергоресурсов, мы еще и крупнейшие потребители энергоресурсов». 

Да, крупнейшие. Но, по милости американского сверхгиганта, все мы, не исключая самих Соединенных Штатов и Саудовской Аравии, невольно вступили в полосу энергетической «чрезвычайщины». Другое дело, что простые обыватели по обоим берегам Северной Атлантики зачастую полагают, что ЧП на рынке топлива — это когда подъезжаешь к АЗС, а там нет горючего! Но давайте же осознаем, наконец, более многослойную и комплексную истину: экстраординарность проблем, с которыми столкнулись все трое крупнейших добытчиков «черного золота» и «голубого топлива», — заключена не в банальных и, к счастью, отсутствующих пока дефицитах.

Почему в первый же день своего правления, то есть после инаугурации, Дональд Трамп подписал указ «О введении чрезвычайного положения в энергетике»? Не потому, что в США мала добыча или переработка сырья, а потому, что вконец запутаны, а подчас зашли в тупик базовые пропорции между сегментами ТЭК. Как, впрочем, и потому, что одряхлела и состарилась отраслевая инфраструктура. Но и это не все. Белый дом опасается, что, оттолкнув российские нефть и газ от европейского рынка, правившие на Потомаке русофобы еще больше подтолкнули нашу энергетику в сторону Пекина, этого главного, по убеждению республиканцев, оппонента Америки.

У всех — своя чрезвычайность!

Глава китайской дипломатии Ван И недаром пояснил на днях: «Если брать природный газ не у России, то у кого вообще его можно получать в достаточном количестве?!». 

В общем, выходит, что за время нечеловечески плотной опеки режима Зеленского американцы (причем во многом собственными руками) посодействовали формированию на Дальнем Востоке эффективного экономического прообраза для совершенно непобедимого энергетического, металлургического и инновационного комплекса, где в тугой интеграционный узел сплетается буквально все — от углеводородов до редкоземельных металлов. В общем, впору чуть ли не волосы на себе рвать в Вашингтоне!

Но и бдительные саудиты тоже «начеку». Заявка Трампа на воцарение вашингтонского стратегического контроля над многострадальным сектором Газа (причем без согласия самих палестинцев, а также Каира, Аммана и Эр-Рияда), как и рельефное подталкивание «королевства пустынь» к соучастию в удушении иранского нефтеэкспорта, не могут не пугать. 

По всей видимости, на Аравийском полуострове рассуждают так: вот, мол, посмотрим, чем закончатся российско-американские переговоры. А уж потом решим сообща с Москвой (как соорганизатором расширенной экспортной группировки ОПЕК+): какую позицию занять в апреле, когда от этого альянса потребуется официальное решение: что делать с добычными квотами на очередной обозримый период? Как известно, придвигать этот срок к февралю или марту саудиты не пожелали. Что, между прочим, тоже симптоматично.

В общем, поживем — увидим!

Павел Богомолов
Кандидат политических наук